Во власти страха

      Для пленников острова пошли третьи сутки заключения. Слишком много мучительных часов в ожидании перемен, или событий, которые помогли бы им вернуться домой. А пока боги были глухи к просьбам пропавших без вести, и чуда не произошло, обитатели Термеса приспособились к новым условиям жизни и устроили какой никакой распорядок дня, что был до смешного прост.       Утром вся компания собиралась в зале, где стоял большой овальный стол, вокруг которого стояли длинные лавки. Еды было удивительно много, только пища была скучной и однообразной, ведь Ключник кроме свежих овощей и фруктов больше ничего не приносил. Видимо понятие о полезной и сбалансированной пище у монстра было слишком однобоким.       Однажды Белки вызвались исправить ситуацию и показать бесполезным, на их взгляд, дхойне, как нужно выживать в диких условиях и при этом лакомиться запечённым мясом на костре. Но спустя несколько часов охоты на просторах острова, эльфы вернулись с пустыми руками после неслабой трёпки, которую им устроили этералы. Перепуганные и грязные остроухие, обзавелись новым и чётким для себя убеждением: «животный белок вреден для здоровья, и если хочешь мяса, то убей соседа и съешь его!» — то есть, напрочь отказались быть добытчиками в их большой и не очень дружной семье.       После завтрака выжившие выбирались за пределы дворца и долго бродили по округе в поисках чего-нибудь полезного, искали пути побега с острова и собирали припасы, которые выбросило на берег из недр погибших кораблей. Но когда трубили сигналы, предупреждающие о начале ужаса, все незамедлительно возвращались в Термес. Дальше их ждал обед, разговоры по душам возле очага, лёгкий ужин, водные процедуры и здоровый сон под скрежет ежедневной уборки Ключника.       Быт обитателей дворца был нехитрым, женщины сплетничали и хихикали сидя в стороне от суетливой возни сильного пола. Геральт донимал мужчин бесконечными партиями в «Гвинт» и приходил в дикий экстаз, если удавалось заполучить новую карту. Бойцы Роше вели себя не лучше, устраивая кулачные поединки в большом зале, дабы не терять боевые навыки. И только гордые остроухие держались сами по себе. Эльфов можно было увидеть лишь за общим столом, да совершенно случайно столкнуться с ними в коридорах дворца. Сейдхе умудрялись даже отдельно спать, буквально свалившись в одну кучу, чтобы максимально избегать контакта с ненавистными дхойне.       А Вернон тем временем не мог совладать со своими чувствами и, наконец, решиться подойти к Иорвету, чтобы объясниться, ибо слишком много недосказанности повисло в воздухе между ними. Но, как на зло, после инцидента в башне Старый Лис замкнулся в себе, плохо ел, почти не спал, целенаправленно избегал любых прямых контактов и постоянно молчал, что на него было совершенно не похоже. Роше даже не мог вспомнить, когда он в последний раз слышал его голос…       Геральт стал беспокоиться из-за этой игры в молчанку, подозревая, что Иорвет серьёзно заболел, потому что тот выглядел, как смерть во плоти: со впалыми щеками и тёмными кругами под глазами. На все попытки ведьмака посочувствовать или хотя бы выяснить, что произошло, тот молча вставал с места и уходил прочь. Впоследствии, за душевное и физическое состояние Старого Лиса стали волноваться все, но вернуть к жизни упрямого эльфа, взяться никто не решился…       Всё же предводитель «белок» изволил появляться за общим столом во время ужина — пропустить групповое обсуждение последних новостей, ему было себе дороже. Однако он принципиально не вмешивался в беседу между товарищами, уныло гоняя зелень вилкой по тарелке.       И только на третий день, за ужином, Иорвета вынудили впервые проявить признаки жизни, когда Геральт рассказал одну забавную, но очень неловкую для Вернона историю.       Дело было в окрестностях Боклера с пару месяцев назад. Белый Волк выполнял очередной заказ, а темерский Пёс, в который раз, вторгся на вражескую территорию для добычи ценных сведений.       Встреча старых знакомых прошла на ура, и чтобы окунуться в воспоминания о былых приключениях с головой, они решили напиться в ближайшем заведении до положения риз. Только дело сном под столом не кончилось, местное вино с роскошным букетом вкуса, придало мужчинам завидную целеустремлённость и жажду ярких впечатлений.       Под покровом ночи Геральт из Ривии и Вернон Роше из Темерии подрались с адептами культа Вечного Огня, начисто отбив тем не только почки, но желание поучать других, как нужно себя вести в приличном обществе. Затем они прокрались к статуе Режинальда, чтобы погладить тому гениталии, проверить, так сказать на себе, их знаменитую чудодейственную силу.       В зале тотчас раздался громогласный гогот со всех сторон, когда выяснилось, что Геральта яйца Режинальда вознаградили скоростью и выносливостью, а Вернон несколько часов к ряду мучился от стальной эрекции… Усложнил ситуацию тот факт, что в бордели неадекватных мужиков пустить отказались. Геральт, махнув рукой, ушёл исследовать новые территории полный сил, а Роше до самого утра отмокал в ближайшем озере, чтобы избавиться от своего незавидного состояния.       Пока всех трясло от безудержного веселья, Роше готов был провалиться сквозь землю, а ещё задушить одного рыжего ведьмака собственными руками. В который раз Вернон казнил себя, что в тот раз согласился пить с Геральтом, хотя прекрасно знал, что это является синонимом катастрофы. Чего только стоит их совместный и провальный заплыв на шлюхах через реку Понтар?..       Слыша лошадиное ржание на разный лад, темерец взглянул на сидящего напротив Иорвета исподлобья, и пуще прежнего залился краской. До сего момента сидевший бледной молью Старый Лис вдруг порозовел и, для начала, вскинул правую бровь, смотря в упор на хмурого противника, затем, с силой сдавливая губы, надул щёки, пытаясь не взорваться от хохота. Смотря на врага и его нестерпимые муки, Вернон улыбнулся, а затем рассмеялся, решив навсегда отпустить эту ситуацию.       Перемена в настроении Иорвета и стала тем катализатором, побудившим Роше действовать. Пора было уже поговорить с недругом по душам и навсегда оставить разногласия в прошлом. Ведь было то, что выбивалось из программы времяпрепровождения всей группы во дворце. Где-то между обедом и ужином, Лис оставлял своих эльфов одних и пропадал из виду на несколько часов. Куда и зачем он уходил, никто не мог взять в толк, но заходил он в одну и ту же дверь, которая вела в подземелье Термеса.       На четвёртые сутки, выждав нужный промежуток времени, Вернон проследил за эльфом и пошёл следом в его тайное убежище — мелкими перебежками, прячась в тени углов и за овальными проёмами дверей, стараясь остаться незамеченным. И вроде всё шло гладко, пока за одним из поворотов, Роше потерял Белку из виду, но зато отчётливо услышал звуки нешуточной потасовки.       Прятаться больше не имело смысла. Темерец даже успел испугаться, что на Лиса кто-то напал, потому пустился с места на бег, готовый ко всему, по пути сорвав со стены канделябр с горящими свечами.       Опираясь исключительно на слух, он быстро добежал до места драки и понял, что эльфу вовсе не нужна защита… она как раз нужна была ведьмаку Лето, который лежал на полу, весь в крови, и боролся за свою жизнь, так как на нём верхом сидел Иорвет и пытался воткнуть нож в его правый глаз. Воистину, силу ярости не дано измерить никому и никогда, так как было не понятно, как худощавый скоя’таэль смог сбить с ног эту махину, состоящую исключительно из стальных мышц.       — Bloede watt’gern! Я спущу с тебя твою продажную шкуру! — кричал эльф, злобно обнажая зубы. Он кричал что-то ещё на Старшей Речи, но из всей его гневной речи, Роше хорошо разобрал одно эльфское имя и что-то о смерти… Вернон понял, что речь шла о пленённом эльфе, который умер на барке от потери крови, и звали его Киараном — он был правой рукой Иорвета и, по всей видимости, был для него добрым другом.       Сложив два и два, темерец застыл на месте, решив не вмешиваться, сообразив, что это выгодная возможность избавиться от ненавистного ведьмака, да ещё и чужими руками. Не придётся потом оправдываться перед Геральтом, за то, что убил его полезного товарища, а Иорвет… Это Иорвет, ему можно всё.       «Поделом ублюдку, — подумал Роше, — пусть Фольтест посмеётся на небесах»       Но удача от командиров отвернулась, месть так и не свершилась. На звуки борьбы прибежали жильцы дворца, включая Геральта, который не думал долго, выхватил меч из ножен, готовый вступить в бой.       Поняв, что дело запахло жареным и Иорвет сам не сможет остановиться, Вернон отбросил канделябр в сторону и кинулся вперёд.       — Отставить! — приказал капитан. Перехватив взбешённого эльфа за пояс, он потянул того на себя. Манёвр удался, остроухий на миг оторвался от ведьмака, успев прокричать что-то бранное в сторону темерца, но затем снова устремился в атаку, добить предателя.       — Прекрати! Вот зараза! — гаркнул Геральт и подоспел Лето на подмогу.       Общими усилиями, Иорвета удалось оттащить в сторону и зафиксировать в болевом захвате, чтобы он ещё кого не успел порезать. По коридору тотчас пронеслись шепотки между собой, оханья и аханья, о том, что Старый Лис совсем слетел с катушек, больше не контролирует себя, бросаясь на всё, что мало-мальски его злит. Подогревало нелестное мнение о психическом состоянии скоя’таэля его странное поведение, которое длилось несколько дней.       — Да что с тобой творится, Иорвет?.. — обеспокоенно прошептала Трисс.       — Какое тебе дело, дхойне?! — ответил тот, тяжело дыша. Эльф не пожелал больше никого выслушивать. Почувствовав слабость удерживающих его рук, он вырвался из хватки и ушёл, скрывшись за ближайшим поворотом.       Роше немного задержался, послушать, посмотреть, что будет дальше. Пока все с пылом обсуждали устроенный Лисом бардак, Лето привстал и глухо простонал, а кровь из его порезов на лице и шее потекла вниз. Спохватившись, ведьмак стал рассеяно вытирать её ладонью. Неожиданно рядом с ним присела на корточки Трисс Меригольд, прикоснулась ладошкой к его лицу, придержать на месте, и принялась промаркировать раны личным носовым платком. Лето отшатнулся от чародейки, недоумённо захлопав глазами, он совсем не ожидал такой заботы. В принципе, ни от кого из всех присутствующих.       — Я сам… — буркнул он, смущённо опустив взгляд.       — Как хочешь, — улыбнулась та, вложив в могучую ладонь ведьмака платок. Встав на ноги, чародейка протянула Лето руку и вскинула бровь. — Давай. Я сильнее, чем ты думаешь.       Тот, немного помедлив, принял предложенную ему помощь, но почти её не использовал, поднявшись самостоятельно. Пробубнив слова благодарности Трисс, Лето не стал обсуждать происшествие и быстро покинул место потасовки.       Под шумок Роше тоже решил ретироваться, и стал пятиться назад, пока не упёрся спиной в стену. Несколько шагов в бок и он благополучно добрался до угла, за которым не так давно скрылся Иорвет. Стянув висевший над головой факел, Роше вошёл в подземелье дворца, чтобы отыскать безумного эльфа на свой страх и риск.       Путь был неблизким, но факел сносно освещал темерцу путь сквозь узкие коридоры. Спустя пару ответвлений и резких поворотов, он наткнулся на свечение, которое шло из маленького зала.       Скрытым от посторонних глаз, на нижнем ярусе Термеса находилось место захоронения короля Диветафа.       Комната была лишена привычных излишеств архитектуры Аен Сейдхе, только мраморные стены с цветочным барельефом, несколько высоких чаш, где полыхал огонь, а ровно посередине помещения был расположен прямоугольный саркофаг, пред которым и сидел Иорвет. Он внимательно и крайне вдумчиво всматривался в высеченное изображение короля эльфов на надгробье: предок величественно восседал на троне, одной ступнёй вдавливая в пол голову невиданного хищника с оскалившейся мордой. Лис поначалу не заметил нарушителя спокойствия, но когда Роше уселся рядом, Иорвет настороженно скосил взгляд в его сторону, но предпочёл промолчать.       — Не помешал? — спросил Вернон.       — Странный вопрос от того, кто уже бесцеремонно уселся рядом.       — Мне уйти?       Иорвет устало прикрыл глаза. Было ясно, именно сейчас он не настроен пререкаться или что-либо доказывать, потому просто спросил:       — Зачем ты пришёл?       — Нам давно поговорить надо, — также просто ответил Вернон. — Почему ты набросился на Лето? Он тебе что-то сказал?       — Сказал…       — Все перешёптываются между собой и не могут ума дать твоим припадкам. Чем он так задел тебя?       — А разве у меня нет причин вредить ему? — эльф, наконец, повернул к собеседнику голову.       — Я не осуждаю, причин немало, у меня самого их найдётся с десяток, — Роше примирительно поднял ладони. — Потому предлагаю сделать ход конём и объединиться… Пока есть возможность, надо завалить Лето. По-тихому, когда никто не будет видеть. Ты в деле?       Иорвет не изменился в лице, но подозрительно сощурил глаза призадумавшись.       — Ты серьёзно мне это предлагаешь или придуриваешься?       — Геральт мне рассказывал, что ублюдок предал тебя, и ты потерял часть отряда. Теперь я понимаю, что выродок отнял у тебя ещё близкого друга… Он убил Фольтеста, который был мне, как отец, и Темерия сейчас в огне… Пора напомнить ведьмаку, что за свои ошибки придётся заплатить. Остров горазд на сюрпризы, и это сыграет нам на руку: вспышка справа, вспышка слева, и бац! — Вернон громко хлопнул в ладоши. — Лето уже нет… А наши сердобольные товарищи ни сном, ни духом.       В тот же момент рот эльфа сначала дрогнул, а затем расплылся в улыбке. Каким бы Иорвет ни был серьёзным, демонстрируя напускное безразличие к окружающему миру, Роше каким-то магическим образом всегда умудрялся поднять ему настроение.       — Меня сейчас мало заботит Лето… — тихо заговорил эльф. — Мне любопытно другое: с какой это стати ты переобулся? Зачем тебе «дружить» со мной?       — Не знаю… К корням потянуло, что ли, — хмыкнул Роше.       — Хуже лжеца, может быть только плохой лжец! — шикнул скоя’таэль. — Тебе что-то нужно от меня, вот причина. Так попроси, незачем так бестолково юлить!       — И ты мне вот так просто поможешь? — усмехнулся Вернон.       — Нет… Не так просто. Ты мне — я тебе, ещё один закон среди многих.       — Справедливо. Как видно, не так уж и трудно нам с тобой договориться, — участливо закивал Роше.       — Не беси меня, не смей делать постную мину, — эльф недобро сузил глаза. — Я легко придушу тебя той же рукой, которой дам кусок хлеба.       — Кто бы сомневался, — выдохнул Вернон и покачал головой. — Ну так как? Может, столкнём Лето с обрыва? А всем потом скажем, что его хромой Эмгыр утащил.       Лис тихо рассмеялся, рассматривая что-то под ногами.       — Я не в настроении сейчас что-либо решать. Но я подумаю…       Роше не ожидал, что после этих слов, Иорвет вопьётся в него тяжёлым взглядом, а потом прилетит внезапный рывок, вследствие которого, он останется без шаперона на голове. Вернон провёл рукой по волосам, с недоумением взирая на эльфа в ожидании объяснений.       — Ненавижу эту тряпку! — пояснил Лис и швырнул оную в дальний угол. Роше лишь с тоской проводил головной убор взглядом, потом вновь посмотрел на дебошира, на сей раз с укором, но тот в ответ делано округлил глаза. — Ой, ты обиделся? Это не страшно… Я только что спас тебе жизнь. Вид твоих острых ушей останавливает меня прямо сейчас вытащить нож из голенища и воткнуть его тебе прямо в шею…       — Ну, блять… — нервно выдал Роше. — Теперь я впервые счастлив, что уши у меня снова отросли!       — Снова отросли?.. — нахмурился эльф.       — А чего ты удивляешься, двуглазый ты наш? Всё, что было отнято за пределами острова вернулось на своё место. Я острые уши потерял в подворотне какой-то грязной улочки Вызимы много лет назад. Местные мальчишки поймали меня, ну и решили, что они мне ни к чему, — Роше коснулся острого кончика левого уха, — по диагонали ножом срезали, и всё, а я всем потом хвастался, что героически выжил в пожаре, потому у меня такие некрасивые шрамы.       Иорвет снова улыбнулся и склонил голову вбок, вольно разглядывая на сей раз полную композицию перед глазами: волнистые, тёмно-каштановые волосы полукровки, которые частично ниспадали на острые концы ушей, глубокие карие глаза, что смотрели в ответ настороженно, с долей любопытства и, к удивлению эльфа, имели невероятно тёплое свечение.       — Что?.. — Роше не выдержал столь долгий осмотр.       — Расскажи мне о своих родителях, — вдруг попросил Лис.       — Ох, нахрен надо… — Роше отвёл взгляд в сторону и умолк.       — Если хочешь сотрудничать со мной, то придётся ответить.       — О своих расскажешь? — спросил Вернон, повернув голову. Ему было неприятно вспоминать прошлое, но ради миссии, он готов был пойти на всё. Роше подумал, что небольшой откровенный разговор поможет ему сблизиться с Иорветом. И момент донельзя подходящий, перед ликом Диветафа, нужно напомнить вредному эльфу о его благородных корнях и заставить проникнуться трагедией предка.       — Разумеется, — шепнул Иорвет. — Ты мне — я тебе, помнишь?       — Ну, значит, так… — начал Роше, вздохнув. — Отца своего я никогда не видел, но как ты должен был догадаться, он был эльфом, а матушка человечкой. Мать жила в деревушке вблизи Вызимы с родителями и она очень любила гулять по лесу. Однажды, собирая хворост, она наткнулась на раненого скоя’таэля…       Иорвет удивлённо приподнял брови, на что Роше утвердительно закивал:       — Да-да, мой папаша был одним из ваших… Так вот, она его пожалела, вернулась в деревню, и притащила с собой снадобья, бинты, одежду и горячую еду. Обработала Белке раны, накормила, напоила и приодела. Он был в драных сапогах, а на тот год выдалось холодное и мокрое лето… Всё это время они беседовали, и друг другу приглянулись. Отец ушёл, но стал возвращаться каждый день на то же место, в надежде увидеть мою мать. Она, наконец, пришла, и больше не захотела уходить… По вечерам они гуляли по лесу, сидели около речки и разглядывали звёзды. И так пошло-поехало, пока мама не узнала, что беременна. Не знаю, как там на самом деле было, но мать рассказывала, что отец был счастлив, когда узнал обо мне и обещал забрать её с собой… Однако в назначенный час папаня мой не явился, и мать осталась одна с животом наперевес, — Роше лишь на миг замолчал тяжело сглотнув пред тем как продолжить свой рассказ: — родился я весной… Дед с бабкой как увидели, что их дочь родила ублюдка, не стерпели такого позора и выгнали нас из дома. Мать пыталась работать прачкой, торговать на рынке, но на жизнь всё равно не хватало. К тому же хозяева не очень-то были рады работнице, которая постоянно таскала с собой грудного младенца. Не найдя лучшего решения, она прибилась в бордель на окраине столицы, где её приняли охотно, ведь матушка была недурна собой… Когда мать «работала», за мной присматривали другие шлюхи, я-то поначалу считал их своими тётками, а потом, как разобрался, что к чему… М-да… — задумался он, — первые шаги по крашеному алым полу, первое слово в унисон со стонами из соседней комнаты, первая оплеуха от клиента за то, что путался под ногами, а то что являлся полуэльфом и подавно… Знаешь… я хорошо помню её тёплые руки и ласковый голос. У меня часто болел живот, так она гладила его мне перед сном и нашёптывала, чтобы боль моя перешла к кому-нибудь другому, кошке там, собаке, мышке… Боль уходила, я улыбался и крепко засыпал, но потом просыпался посреди ночи, и слушал, как она плачет и зовёт отца по имени… — печальное настроение темерца в один миг переменилось, и он стал говорить отрывисто, повышая голос с каждым словом: — Хотя этот выродок не заслуживает ни единой слезинки моей матери! Много чести обрюхатить доверчивую человечку, с три короба наобещать сладкой жизни и свалить! — он остановился и опустил голову. — Как-то так… Ничего в моей истории нет интересного, Иорвет.       — Ошибаешься, — ответил тот, — теперь я разглядел тебя.       — Разглядел?..       — Не бери в голову, тебе перенапрягать мозг вредно, — уклончиво хмыкнул эльф. — Хотя история любви твоих родителей увлекла меня. Хотел бы встретить твою маму, посмотреть ей в глаза… Она была необыкновенной женщиной: стойкой и одновременно очень доброй.       — Она была замечательной, просто ей не повезло… Но свидится вам не судьба. Мама умерла, когда мне было двенадцать.       Иорвет замолчал и потупил взгляд.       — Могу я услышать имя твоего отца?       — Зачем это?       — Забыл, сколько мне лет? Я мог знать его, — Иорвет дёрнул плечами.       — Дай бог памяти… — Вернон покусал губы, вспоминая. — Исаиль аэп Иер… Иерехим… Да, кажется, так.       Эльф задумался, и вдруг взгляд его загорелся:       — Он не бросал тебя, Роше!       — Как же?! Не заливай!       — Я знал его! Не так хорошо, как следовало бы… Но знал! Исаиль аэп Иерехим состоял в отряде Эльдайна, ещё одного командира скоя’таэлей. Я краем уха слышал, как он делился с отрядом вестью, что где-то здесь его ждёт девушка, что станет отцом и вскоре покинет ряды скоя’таэлей. Но его убили на следующий день… Потому он не явился на встречу, а не потому что солгал твоей матери!       Эта новость ударила по голове Роше похлеще упавшего мешка с песком. На сей раз Иорвет с необычайным азартом наблюдал за тем, как старый враг впал в ступор, не моргал, почти не дышал, судорожно перестраивая в голове мнение о собственном отце, который до этой минуты был для него грязным предателем.       — Каким он был?.. — тихо спросил он.       — Таким же болваном, как ты! — усмехнулся Иорвет. Роше нехотя рассмеялся и с досады покачал головой. — Знай одно, что Исаиль был хорошим… — вкрадчиво добавил эльф, — поверь, от меня просто так похвалы не дождёшься. К сожалению, я не помню, как он выглядел, даже не знаю, достался ли тебе цвет его глаз…       — Не гадай, карие глаза достались мне от матери…       — Не суть важно! Я не помню, его внешности, но я хорошо запомнил, как Исаиль смеялся: очень громко и заразительно, и он никогда не оставлял братьев в беде, за что и поплатился…       — Спасибо… — молвил Роше, задумчиво улыбнувшись. — Приятно узнать об отце хоть что-то хорошее.       — Пожалуйста, — кивнул Иорвет, с достоинством вздёрнув подбородок.       — Ох, гляньте на него, довольный как кот! — усмехнулся Вернон. — Но теперь твоя очередь. Рассказывай о своих родителях, я весь во внимании! Кто же эти остроухие, что произвели на свет мою самую главную занозу в заднице?       Иорвет тотчас переменился в лице и погрустнел, сдвинув брови.       — Я не хочу об этом говорить…       — Начинается! А как же: «ты мне — я тебе»? — передразнил он, скривив губы, — или ты простой пиздобол?       — Нет! — шикнул эльф, недобро зыркнув в сторону врага. — Как же ты глуп, Роше! Я не разбрасываюсь откровениями уже много лет, и только по этой причине до сих пор жив! Даже мои бойцы держат дистанцию, не лезут ко мне с расспросами, а теперь и ты вбей в свою пустую голову, наконец: я не верю тебе!       — Понятно. Не брызгай слюной попусту. Здесь мне больше делать нечего… — разочарованно сказал Вернон и поднялся с места. Подобрав шаперон с пыльного пола, Роше отряхнул его и натянул на голову, затем направился в сторону выхода, но остановился, когда эльф снова заговорил. Неизвестно с кем и по какой причине, но Иорвет наверняка рассчитывал, что старый враг его услышит.       — Их убили… Из-за меня. Это всё что следует знать…       Роше застопорился на месте, не зная, как поступить. Но потом решил, что тот мост, который растерял часть своих досок, выстилая им путь навстречу друг другу, снова стал укрепляться. Такой шанс было упускать нельзя. Он вернулся на своё место и сел рядом с эльфом, благоразумно не став комментировать озвученное признание.       — Что здесь написано? — спросил Вернон, указав на высеченные на саркофаге слова на Старшей Речи.       — Здесь почиет наш отец. Он погиб, чтобы другие могли жить…       — Речь о Диветафе?       — Угу…       — Красиво… и несправедливо. Диветаф не заслужил подобной участи, а Людовик повёл себя как говнюк, и должен был поплатиться за свои злодеяния. Мне даже жалко, что месть короля так и не свершилась.       — Да, жаль… — поддержал Иорвет.       — Что бы ты сделал, если была бы возможность встретиться с Людовиком и отомстить ему? Ты бы пошёл на это?       — Ерунда какая! — фыркнул тот.       — Ты только представь… Вот он предстал перед тобой во плоти. Что бы было? — пожал плечами Вернон, имея чёткое представление о том что говорит, и на какое именно действие подначивает Иорвета. Тот не смолчал и свирепо оскалился:       — Я вырвал бы сердце из груди этого паршивого дхойне и втоптал бы его землю!       — Я бы точно так же поступил с убийцей отца! — уверенно заявил Роше. — Кто знает, как бы моя жизнь и жизнь матушки сложились, если бы он остался жив. Хотел бы я это знать…       И вдруг капитан заметил во взгляде Иорвета нечто странное: впервые гордый сейдхе смотрел на него с уважением, или нет, это было что-то другое… Он смотрел на него с восхищением и одобрением, что было очень приятным. Будто волна теплота прошла через грудь Вернона насквозь и расслабила скованные мышцы, наконец, позволив ему дышать свободно. Но это длилось не так долго, как Роше надеялся… Вместо этой лёгкости пришла тоска, которая снова сдавила его грудь в тисках. Он прекрасно понимал, почему Иорвет так осторожен, особенно по отношению к дхойне. Ведь он сам, прямо сейчас, всеми силами толкает побитого жизнью, ершистого, но, по всем меркам, достойного сейдхе к краю гибели. Посмотрев на себя со стороны, Роше вдруг испытал отвращение. Особенно в тот момент, когда он заметил мягкую, доверчивую улыбку на губах Иорвета…