Во власти страха

      К тому моменту, когда командиры выбрались из подземелья, прочие обитатели дворца благополучно зашли в комнату отдыха и, судя по доносящейся возне изнутри, готовились ко сну. Проходя мимо зала с яствами, Иорвет вдруг остановился и обратился к попутчику, который следовал за ним по пятам.       — Я голоден… Спасибо за душещипательную беседу, и тому подобное, но теперь, будь так добр, иди спать, а я задержусь ненадолго.       — Так и скажи, что я тебя достал, и ты хочешь побыть один, — Роше скрестил руки на груди.       — У тебя исключительное самомнение, — заметил эльф, в точности повторив жест недруга, — поверь, даже с учётом того, что ты являешься носителем гена Старшей Крови, мне на тебя плевать.       — Я точно знаю, что не плевать. Стоит мне исчезнуть, и ты зачахнешь от тоски, — ухмыльнулся Вернон, беря за основу слова Гюнтера, что эльфа будоражит одно только присутствие командира «полосок» в пределах видимости, как и вспоминая слова Геральта, что старый враг для Лиса гораздо лучше нового.       От такого наглого заявления, Иорвет едва слышно ахнул, высоко приподняв брови, но ответить, а в его случае, окропить отборным ядом, просто не успел.       — Не нагнетай, старый. Пошутить уже нельзя… — Роше решил разрядить обстановку, предчувствуя новый скандал, за которым последует очередной всплеск недовольства Геральта и его оппозиционеров, соответственно, их ожидает ещё одна «ночь примирения» в башне.       Заметив, что гнев в глазах скоя’таэля потух так же внезапно, как загорелся, Вернон перешёл в наступление:       — Я тоже успел нагулять аппетит и хочу присоединиться к трапезе… Разрешишь?       Эльф пожал плечами и в пригласительном жесте указал внутрь импровизированной столовой.       — Груши, виноград, яблоки, петрушка, мать её за ногу, капуста… — Роше небрежно откидывал озвученные продукты в сторону. — Как уже осточертела эта еда для козлов! Убил бы за печёного поросёнка на вертеле.       — Я бы сейчас и от жареной крысы не отказался… — подхватил эльф, вгрызаясь зубами в яблоко.       — Неужто жрали?.. — скривился Вернон.       — Сам подумай, приближённый к заду императора. Скоя’таэлям путь в города и деревни заказан, что поймал в лесу, то и съел!       — Что это я в конце концов ерепенюсь… Мы с «полосками» в своё время, торф поедали за милую душу с голодухи.       Иорвет развёл руки в стороны, констатируя, что их жизни беспризорников друг друга стоили.       — Может, на полках чего завалялось… — Роше присел на корточки и стал передвигаться вдоль стены, исследовать пустующие выступы под красочным барельефом. И тут одна из стенок поддалась и провернулась на месте, открывая тайник, где оказалась бутылка вина, покрытая многовековой пылью. Вернон восхищённо присвистнул, а Иорвет не поверил своим глазам, аж пригнулся на месте, от удивления разинув рот.       — Вот свезло, так свезло, Белка! Предлагаю скрыть находку от наших миротворцев и распить её в два рыла. Я поделился бы с Геральтом, но ему пить совсем нельзя, уж поверь мне…       — Ну, все твёрдо убеждены, что я бандит и террорист, без чести и совести, значит, надо соответствовать характеристике.       — Вот и ладушки, — хмыкнул Роше и вытащил бесценный экземпляр из тайника и протянул Лису. — Держи, сними пробу, а я посмотрю, не упадёшь ли ты наземь, испуская кровавую пену.       — Ох, как тебе бы этого, наверное, хотелось! Но не мечтай! — и эльф легко откупорил крышку. Пригубив, он немного погонял вино во рту и проглотил. Довольно улыбнувшись, он сделал ещё несколько больших глотков.       — Эй-ей! Мне оставь, жлоб!       — Ты лишь наполовину эльф, большая часть напитка моя, как право чистокровного, — пожурил эльф, снова приложив горлышко к губам.       Роше выпрямился, с намерением грозно нависнуть над недругом. К сожалению, рост его в очередной раз подвёл, ему удалось лишь впиться в эльфа тяжёлым взглядом исподлобья, надеясь, что это сработает. Но Иорвет заметил попытку Вернона выглядеть угрожающе, и совсем не оценил, приподняв бутылку над головой:       — Я не жадный. Дотянешься, и она твоя, — ухмыльнулся он.       — Не стану я прыгать, как обезьянка…       — Значит, останешься без сладкого.       — Значит, иди нахер, а я пошёл спать!       — Умеешь ты огорчать, Роше, а я рассчитывал на веселье… — наигранно вздохнул эльф и протянул Вернону бутылку, — держи, зануда чёртов.       Капитан подозрительно перевёл взгляд на бутылку, затем на недруга и, смотря тому глаза, спокойно завладел напитком древних сейдхе, до конца не веря, что Иорвет отступился от возможности поиздеваться над ним. Посчитав это хорошим знаком, Роше запрыгнул на прикреплённую к стене широкую полку и похлопал ладонью рядом с собой, приглашая эльфа присоединиться. Тот не колеблясь занял предложенное место и стал выжидать, когда настанет его очередь снова полакомиться вкуснейшим вином предков.       Спустя некоторое время, алкоголь сделал своё чёрное дело: командиры расслабились и стали беседовать между собой на разные темы. Они обсудили много вопросов связанных с политикой, несколько раз разговор чуть не привёл к перепалке, когда Иорвет обвинял Роше в сговоре с Нильфгаардом, считая такую политику недостойной темерского командира, а тот утверждал, что не лесному партизану учить его, как вести дела, если в конце концов лидер скоя’таэлей сам остался у разбитого корыта… В итоге каждый остался при своём мнении: под воздействием сладкого вина, или, тому виной были зачатки взаимопонимания, но они не подрались, и даже ни разу не оскорбили друг друга.       Иорвет настолько охмелел, что поделился с Верноном причиной, по которой он оказался в тюрьме. Разгадка была простой, эльфа в очередной раз предали, из-за той же проклятой политики, причём грязной, которую вела Саския с Нильфгаардом.       В результате заговора императора Нильфгаарда, Лето и Иорвета, были убиты Фольтест Темерский и Демавенд Аэдирнский, и главным подозреваемым в смертях владык севера был обозначен Геральт, потому что ведьмак оказался не в том месте и не в то время, попав в гущу событий при штурме замка Ла Валеттов. Что и послужило началом крайне неприятных событий для всего Севера. В живых остались только Радовид Реданский и Хенсельт Каэдвенский. Последний решил отщипнуть себе осиротевший, лакомый кусочек земли — Долину Понтара, тут снова пришлось вступить в игру Иорвету со своими скоя’таэлями и прийти на помощь Саскии. Хенсельт был разбит вергенским ополчением, состоявшим из мужиков, дворян, краснолюдов и эльфов. Впоследствии, король Каэдвена был вынужден отречься от своих территориальных претензий к Аэдирну и официально подтвердить это на съезде в Лок Муинне.       Однако, эйфория Иорвета после победы в войне и от предчувствия вольной, спокойной жизни в собственном доме, продлилась недолго…       Север был разобщён и разделён как никогда, а его решения не оказывали практически никакого влияния на судьбу королевств. Вскоре Нильфгаард обрушил всю свою военную мощь на разрозненные северные земли, легко захватывая города и провинции, орошая некогда процветающие земли кровью нордлингов. Аэдирн, к сожалению, защитить было уже некому…       Предчувствуя катастрофу, Саския попыталась договориться с императором Нильфгаарда, в обмен на автономию и протекторат от империи, предложила выдать военных преступников Второй Северной Войны, чудом избежавших казни. В этот список попал и Иорвет, как один из выживших офицеров знаменитой бригады «Врихедд». Благо, среди ближайшей свиты Девы, оказались сочувствующие, они предупредили Лиса о грядущем предательстве Саскии. Иорвету пришлось бежать из Вергена в Реданию. Но на ничейных землях Велена Лис попал в плен и был переправлен в реданскую тюрьму, где провёл в заточении почти год.       И раз уж Дева из Аэдирна начала своё правление с нечестной игры, то в итоге потеряла Верген, который войска Нильфгаарда сравняли с землёй…       Роше заметил, каким уставшим и подавленным выглядел Иорвет, когда завершил свой рассказ. Эльф не лгал, было незачем, он пытался донести до врага свою правду, и ему это удалось. Впервые за время знакомства со Старым Лисом, Вернон искренне стал сочувствовать его нелёгкой судьбе. Роше знал, что пожалеть Иорвета, это оскорбить его до глубины души, потому он решил пойти другим путём, сменить тему и попробовать поднять тому настроение.       — Так ты с ней переспал, или нет? — спросил Роше.       — С кем?.. — не понял эльф, вяло моргнув. Алкоголь не слабо вдарил в голову, его качнуло в сторону, и повело настолько, что он завалился на плечо Вернона.       — Стоять! — Роше придержал эльфа и вернул его в исходное положение, зафиксировав на месте. — С Саскией, конечно! Геральт рассказывал, что ты от одного звука имени Девы из Аэдирна покрывался испариной.       Иорвет мгновенно пришёл в себя и поскрёб пальцами затылок, раздумывая, поднимать ли эту тему в присутствии старого врага, но видимо жажда выговориться взяла над ним верх.       — Я покрылся испариной лишь раз, когда Саския предложила мне провести с ней ночь… Понимаешь, дхойне, я уважал и боготворил её, как предводительницу нелюдей, и потому не представлял, как вежливо отказаться. Повезло, что в день назначенной встречи, Деву отравили, и она впала в беспамятство на несколько недель.       — Повезло?! Да ты шутишь! Почему ты хотел улизнуть? Она же грудастая… — Вернон кашлянул, решив не борщить с фривольными эпитетами и не нарваться на драку, — в общем, всё при ней — горячая баба.       — В точку, Роше! Ты когда-нибудь трахал дракона?       — Очумел? Нет, конечно.       — Вот и я не решился, — вздохнул эльф, приподняв брови, очевидно прокручивая в голове тот возможный кошмар, который мог его ожидать. — Очень не хотелось мне вдруг обуглиться из-за одного неловкого движения.       — Охренеть… Дева из Аэдирна — дракон?.. — Роше был обескуражен новостью, но не стал размышлять об этом слишком долго, потому что вспомнил одну важную деталь и нахмурился: — Так это она прилетала в замок Ла Валетт и разнесла там всё к чертям?       — Да. Это была Саэсентессис… — Иорвет блаженно улыбнулся. — Самое прекрасное создание на земле, не находишь?       — Да уж… Я тогда едва в ящик не сыграл, — фыркнул Роше. — Рогатая, огнедышащая змеюка.       — А я был очарован, когда впервые увидел её истинный облик… слепо шёл за ней и привёл с собой своих братьев. Ведь только Саския осмелилась протянуть нам руку помощи и пообещала новую жизнь. Но я даже рад, что у нас ничего не вышло, с учётом того, как она со мной потом поступила… Я был для неё всего лишь кровожадным преступником, и ничего больше.       — Ответь-ка мне, эльф, — вдруг начал Роше, — ты ведь не одну сотню лет по земле бродишь, наверняка полмира повидал и много любовниц поимел, да?       Иорвет загадочно ухмыльнулся, но ничего не ответил.       — А? Ну, рассказывай, котяра ты эдакий! Хвастайся! — Вернон шутливо пихнул эльфа локтем под бок несколько раз.       — Ты будешь удивлён… — хмыкнул эльф, пригубив вина из горлышка.       — Неужто, сотня была?       Эльф усмехнулся и отрицательно покачал головой.       — Тысяча?..       — За кого ты меня принимаешь?! Когда бы я тогда борьбой за выживание эльфов занимался?.. Я бы… вloede, тысяча… у меня бы член стёрся… — Иорвет скривился, понимая, что несёт галиматью, и решил больше не шутить: — за всю свою жизнь, я любил только шестерых.       — Да брешешь ты, Белка!       — Клянусь честью Аен Сейдхе! И мне плевать, что это словосочетание для тебя ничего не значит! Пойми, Роше, секс для старых эльфов не ровно то же самое, что для людей, то есть, является смыслом жизни. Я выгляжу юношей, но, со временем, желание перестало толкать меня на необдуманные поступки. В молодости было не до того, а сейчас… мне временами хочется поддаться искушению, но я просто не вижу в этом особого смысла, — заметив замешательство в глазах Вернона после своих слов, Иорвет решил внести ясность: — половой слабостью не страдаю, не делай такую рожу! А вот если я полюблю — это будет совершенно другое дело: каждое прикосновение к предмету любви — это великая награда за страдание и чувствуется пределом наслаждения…       — Эвона как… — задумался Роше, отнимая бутылку себе. — Не обессудь, но почему?       — Эльфы ведь по натуре своей моногамные… А я влюбляюсь крайне редко, но если уж определяюсь с объектом вожделения, то это обычно является началом настоящей трагедии… — Лис потупил взгляд и добела сжал губы: — они все меня боялись и ненавидели, потом избегали, а затем и вовсе исчезали без следа…       — Ты их того, — Роше провёл по горлу пальцем, — за то что нос воротили?       — Думаешь, что я только на это способен?! Резать?!       — Не кипятись. Это я по привычке ляпнул, — буркнул тот, отступив, затем повертел ладонью в воздухе, — ну-ну, дальше…       — Мои вторые половинки, спустя примерно месяц отношений, сбегали от меня, как от чумы, куда глаза глядят.       — Вот те раз… Ты извращенец, как я и думал… — констатировал Роше.       — Не надо выдумывать! — возмутился Лис, вырвав из рук Вернона бутылку. — Я требую полного и безоговорочного подчинения, вот и всё!.. Ещё жутко ревнив и подозрителен, мало кто способен выдержать такой напор. Головой я понимаю, что перегибаю палку, буквально душу своей любовью, но когда смотрю, касаюсь того, кто мне нравится, не могу с собой совладать, просто теряю разум… Чего только стоит тот факт, что я могу не выпускать из постели до нескольких суток.       — На кой?..       — Чтобы оттрахать хорошенько и указать на одно единственное место, которое может занимать мой объект вожделения — это подо мной… — заявил это эльф не без самодовольства, низким, охрипшим голосом, посмотрев на Роше свысока. Тот в ответ сначала застыл, а потом вдруг расхохотался, беспрестанно дёргая плечами. Иорвет опешил от такой реакции, вытаращив на темерца глаза.       — Ты у нас, оказывается, не просто террорист, а ёбарь-террорист! — причитал Вернон.       Иорвет по-змеиному сузил глаза, готовый силой поставить зарвавшегося полудхойне на место, но тут он заметил, наконец, одну единственную схожесть Роше с Исаилем. Вернон смеялся от души: просто и легко, выбивая из груди приятные для слуха звуки, запрокидывая голову и беззаботно жмуря глаза. Совсем как его отец…       Эльф улыбнулся, предавшись воспоминаниям ещё из того, очень хорошего времени для скоя’таэлей, и решил не устраивать взбучку малолетнему остроухому.       — Фух, ладно… — Роше кое-как взял себя в руки, смахнув с глаз выступившие слёзы. — Если честно, то это жёсткий расклад. Вы эльфы про компромисс, наверное, не слышали. Не верю, что всё было настолько безнадёжно.       — Я пытался объясниться, но у моих возлюбленных только пятки сверкали. Однако моя гордыня всегда брала своё, я никогда не опускался до мольбы не бросать меня… Значит, не велико было их чувство, значит, пусть катятся к чёрту!       — В целом, ты прав, — закивал Роше, — хотя не мне судить. Я специально избегаю близких отношений, не люблю усложнять себе жизнь.       — Если бы я не любил поцелуи, то, наверное, тоже отказался бы от возможности любить, с тем и не страдать больше никогда… Но, мне слишком нравится целоваться, без этого занимательного процесса совсем жизнь не мила, — похвалился эльф, состроив довольную физиономию.       — Серьёзно?.. — скривился Роше, задумавшись: — Хм… Никогда не придавал лобзаниям особого значения, но все женщины, с которыми я спал, говорили, что я хорошо целуюсь…       — Неужто прям хорошо? — пожурил Лис. — Может, они не могли дать правильное определение словам «грубо» и «неумело»?       — Ты думаешь, раз я могу пиздюлей знатных отсыпать и словом отправить в далёкое пешее, я не могу быть нежным и внимательным в постели?! — И пока Роше говорил, настойчиво тыкал себя пальцем в грудь.       — Да мне всё равно, — Иорвет пожал плечами, усмехнувшись, — проверять я точно не стану, так что придётся поверить тебе на слово. Вот мои любовники, всегда оставались довольны сексом со мной.       — Угу, а потом твои любовники, с воплями, удирали.       — Ой, дхойне, лучше закрой рот!       Темерец задумался и подозрительно глянул на эльфа.       — Странно…       — Что ещё?!       — «Объект вожделения», «возлюбленные», «любовники», «предмет любви» — люди говорят проще: баба, женщина, девушка, а ты как-то самобытно выражаешься…       — Мне, кажется, всё очевидно, — Иорвет пронзил врага острым взглядом.       — То есть…       — Да. Я имел отношения, в том числе, с мужчинами, — просто ответил эльф, будто этот факт был самим собой разумеющимся. Но для Вернона это возымело отрезвляющий эффект, сладкий дурман от вина Аен Сейдхе тут же выветрился из его головы, и он почувствовал себя не комфортно в компании Иорвета. Он напрягся и замолчал на время, но по его удивлённо расширенным глазам было ясно, что капитан был крайне ошарашен этим заявлением, и не знал, что сказать. Иорвет по-птичьи склонил голову и не сводил с Роше взгляда, ожидая от врага язвительного комментария.       — Давай, выскажись, я же вижу, что ты хочешь… — выпрашивал лидер «белок». Вернон отрицательно замотал головой, поджав губы. — Не бойся, Роше, говори…       Капитан зашевелился на месте и провёл ладонью по подбородку, взвешивая все шансы получить тумаков, если решиться озвучить своё мнение. «Бережёного — бог бережёт» — это явно не про Вернона Роше, и он выдал первое, что пришло ему в голову, с недовольством рассматривая горлышко бутылки:       — Ну? У скольких остроухих мужиков я успел отсосать, пока мы пили с одного горла?       — Наконец-то! — с презрением проговорил эльф, а его пальцы в ту же секунду сомкнулись тугим ошейником на шее Вернона. — Я всё ждал, когда маска дружелюбия упадёт с твоего лица! И ты ещё твердишь мне о доверии, Роше?!       — Убери от меня свою клешню, для начала… — не менее грозно прошипел капитан.       — А не то что?!       Только одним богам известно, чем бы закончилась начавшаяся перепалка, если бы в столовой нежданно-негаданно не погас свет. Командиры засиделись допоздна — неминуемо настало время уборки Ключника…