Часть 8
5 января 2024 г. в 19:01
– Геннадий Ильич, ну, поешьте, пожалуйста, – старшая медсестра поставила на прикроватную тумбу контейнер с гречневой кашей и отварным мясом. – Вы вон какой бледный, вам питаться нужно хорошо.
– Фаина Игоревна, я позже поем, я сейчас не голоден.
– Как это не голодны? – недоумевала Фаина. – Вы с самого утра ничего не ели, а сейчас уже почти обед.
– Фаина Игоревна, мне нужно отдыхать, поэтому оставьте меня одного, – попросил он старшую медсестру, отвернувшись от нее к стене.
Фаина лишь закатила глаза и тяжело вздохнула. Спорить с ним бесполезно. Она повернулась к двери, собираясь покинуть палату, как эта самая дверь открылась и в палату зашла Ирина.
– Ирина Алексеевна, – обратилась старшая медсестра к заведующей. – Вот, полюбуйтесь, ничего не хочет есть.
– Фаина Игоревна, идите, я разберусь.
Старшая медсестра вышла. Ирина подошла к постели мужа и присела на его край. Геннадий лежал на боку, повернутый лицом к стене, а к женщине спиной.
– Ген, – позвала его женщина, дотронувшись рукой к его спине, – ты же не спишь, я вижу.
Но Кривицкий молчал.
– Ген, я больше так не могу! – на глаза женщины начали наворачиваться слезы. – Я не понимаю, что происходит, что я сделала не так, что ты стал ко мне так относиться.
Услышав надломленный голос, он понял, что жена начинает плакать. Ее слезы – это единственное, что он не мог вынести. Он зашевелился, переворачиваясь на спину, и только хотел ей что-то сказать, как Ирина его перебила, вывалив на него весь словесный поток, скопившейся внутри за эти дни.
– Сначала ты пропадаешь куда-то. Я весь вечер места себе не нахожу, постоянно переживаю за тебя. Затем ты появляешься и как будто не замечаешь меня.
– Ир, я… – попытался он вставить хоть слово, но она снова его перебила.
– А вчера что это было? – начала заводиться Ирина еще сильнее. – Увидел меня с Толей, и что? Сразу характер показывать и убегать, как мальчишка? Поговорить нельзя? Так нет же, ты убегаешь неизвестно куда, к телефону не подходишь, меня изводишь, себя чуть ли не до инфаркта доводишь.
– Ир, я все знаю, – быстро выпалил Геннадий.
– Что ты знаешь? – не поняла Ирина.
– Про тебя и Аленикова я все знаю, – спокойно проговорил он. – И если ты хочешь быть с ним, то будь. И мне ничего объяснять не нужно. Мне это не интересно. Я дам тебе развод и уеду.
– Господи, Ген! – опешила Ирина, находясь в полном шоке от слов мужчины. – Какой развод? Какой Алеников? Зачем он мне?
– Тебя видели с ним. Видели, как он целовал тебя. А потом вы с ним уехали якобы на деловую встречу.
– И ты, конечно, подумал, что мы поехали в гостиницу, дабы продолжить наш вечер в компании друг друга?
– Не знаю. И да, и нет. Но в ту ночь я поздно пришел домой. Я гулял по городу и думал о сложившейся ситуации. А вчера, – Геннадий запнулся на несколько секунд, подбирая слова, – хотел с тобой поговорить, но когда застал его в кабинете, увидел веник и то, как он прикасается к тебе, то понял, что это правда.
– Генка, какой же ты дурак. У меня просто слов нет! Неисправимый осёл! – Ирина посмотрела на него, не веря, что действительно слышит то, что он говорит. – Ты же сам мне всегда твердил, что мы должны доверять друг другу. И что получается? Ты навыдумывал себе невесть что. Не поговорил со мной, не попытался выяснить ситуации и взамен всему решил, что я тебе изменяю? Как ты вообще мог подумать такое? От кого угодно, но от тебя я этого не ожидала.
Именно сейчас, посмотрев на супругу, в ее глаза, он понял, что был не прав. Как он мог подумать про нее такое? Как смог допустить одну лишь только мысль, что она способна на предательство. Разве за все время, что они вместе, она не доказала, что любит? Разве он не видит, как она все также смотрит на него влюбленными глазами и каждый раз не может насмотреться? Разве он не чувствует, как она трепещет в его объятиях, ощущая на своем теле его прикосновения и поцелуи?
– Ир, прости, – виновато произнес Гена.
– Ладно, меня извёл своим молчанием, Бог с ним, но себя же довёл до приступа, – начала она отчитывать супруга. – Прийти ко мне и просто поговорить, обсудить всю сложившуюся ситуацию – не судьба?
– Ириш, я действительно неисправимый осёл, – Гена приподнялся с кровати, присаживаясь на ней, и уткнулся головой в ее колени, обнимая ее ноги руками. – Прости, родная, прости. Я дурак. Прости.
– Балбес ты, Генка, – расплывшись в улыбке, Ирина запустила свои пальцы в его волосы. – Но, пожалуйста, не делай так больше. Ты не представляешь, что со мной творилось эти дни. Я ведь действительно поначалу не понимала, что произошло. А когда Иван Николаевич мне позвонил и сказал, что у тебя случился приступ, у меня самой чуть сердце из груди не выпрыгнуло.
– Прости, родная, что напугал тебя, – Гена приподнялся с ее колен и посмотрел супруге в глаза. – Простила?
– Не знаю, не знаю, – загадочно улыбнулась женщина. – Если поцелуешь, прощу.
Кривицкий улыбнулся и прильнул к губам женщины. Ирина обхватила руками голову мужа и углубила поцелуй. Сначала неспешный, но с каждой секундой разрастающийся. Гена слегка прикусывал ее язык и начал задирать халат вместе с юбкой вверх, до неприличия блуждая рукой по обнаженной ноге.
– Гена, – опустив одну руку с его головы на плечо, Ира постучала по нему ладонью, – подожди, – пыталась она его остановить, понимая, что муж начинает заводиться.
– Иришка, я хочу тебя, – он опустил ее на кровать и губами припал к шее, хаотично расстегивая на ней халат.
– Ген, нет, не сейчас! – Ирина начала легонько бить его кулаком по спине. – Остановись, пожалуйста.
– Что? – с усилием оторвавшись от ее шеи, он взглянул на супругу. – Ты не хочешь?
– Я хочу, но не сейчас.
– Ну да, – обижено пробубнил себе под нос Гена и присел на кровати.
– Геночка, – Ира привстала и прислонилась губами к его щеке, – я очень хочу, но не сейчас. Потерпи немного. Тебе сейчас такие карусели ни к чему. Нужно поберечь себя.
– Я себя нормально чувствую.
– Это ты сейчас себя нормально чувствуешь. А потом может все измениться. Поэтому ты сейчас ложишься и отдыхаешь. И никакого геройства, хорошо?
– Ладно, – согласился он.
– И не обижайся, мой хороший, – Ира потрепала его по волосам. – О тебе же беспокоюсь.
– Я понял, понял, что ты решила меня наказать, отлучив от своего тела.
– Глупости не говори. Вот поправишься, наберешься сил, и все будет, – она встала, поправив на себе юбку и халат. – Я пошла. У меня операция через полчаса. А ты давай лучше пообедай, – кивнула она на контейнер с едой на тумбе, принесенный Фаиной. – А я вечером к тебе еще зайду.