Повсюду в мире сянься удивительно

По прибытии в орден всё шло настолько мирно, что Шэнь Цинцю завидовал самому себе. Покуда это всё благообразие не прервалось в одну из ежедневных проверок грядки. Настал день, который Шэнь Цинцю ознаменовал Днём (обязательно с большой буквы) смены имени и семейного положения, что в переводе обозначало: тело оригинального горного лорда Цинцзин созрело и было готово к перенесению души. Шэнь Цинцю достал из закромов припасённый на случай великого празднества алкоголь, что прятал намеренно в самой темной и сырой части своего дома, дабы Му Цинфан не выискал его и не спёр. От этого лекаря, как убедился Шэнь Цинцю, можно было ожидать чего угодно. И трагический вышесказанный вариант ещё не был самым плохим. Проверив с десяток листов с клятвами на крови, предусмотрительно написанных им заранее, горный лорд Цинцзин активировал защитный массив заклинаний, поставил печати вокруг дома, взял одежды для его новорожденного братца, заклиненный нож и на всякий случай картину, изображавшую Гуаньинь, несущую удачу. Для храбрости тяпнув из бутылки, Шэнь Цинцю приступил к исполнению обряда, покуда никто из его дорогих товарищей не почтил своим присутствием его скромную обитель. Когда короткое заклинание было прочитано, ничего не произошло. Не произошло и через палочку благовоний. Шэнь Цинцю успел уже выпить половину благоразумно взятого с собой алкоголя, когда под землей что-то наконец-то закопошилось. Заклинатель увидел руки, что как ростки молодого дерева, высунулись из-под земли, и только невероятным усилием воли смог сдержать недостойный заклинателя визг. Через несколько минут вылез недовольный лорд Шэнь. Недоволен он был тем, что с телом из цветка росы луны и солнца одежда не росла, и теперь его обдували всевозможные ветра пика Цинцзин. Шэнь Юань аккуратно передал ему стопку одежд и корону для волос, но не отвернулся, а пристально наблюдал за этим насупившимся чудом природы. Шэнь Цинцю сердито на него уставился в ответ, нервно комкая в руках ткань. — Горный лорд Шэнь, я предполагаю, что стоит мне отвернуться, как вы меня пырнёте в спину, — для наглядности повертел заклиненным ножом Шэнь Юань. — Вы не переживайте. Чего я там не видел? Впишем в клятву часть про молчание при редактуре, — предложил он. Шэнь Цинцю фыркнул и ничего не ответил, но не воспротивился и принялся одеваться. — Ну? — спросил горный лорд, когда наконец облачился во все четыре слоя ткани. Шэнь Юань смысла вопроса не понял, но, не подав виду, протянул ему маленький лист и ответствовал: — Подпишите, — коротко бросил он, а потом, поняв недочёт в своем гениальном плане, пояснил: — Это первая из клятв, в ней написано, что вы не сможете меня убить и покинуть территорию бамбуковой хижины, покуда не будет заключена вторая. — А если случится, например, возгорание и этому мастеру надо будет покинуть дом? — приподнял брови Шэнь Цинцю, скептически разглядывая кусок пергамента. — Ну, вам лучше надеяться, что этого не произойдёт, — пожал плечами Шэнь Юань и протянул ему заклиненный нож, предупредительно проговаривая: — Уважаемый горный лорд Шэнь, можете не пытаться меня им убить или ранить. Он наполнен моей ци и не сможет мне навредить. — Предусмотрительно, — бросил Шэнь Цинцю, подписывая документ. Через шичэнь всё хорошее, что успело сформироваться в сознании горного лорда Цинцзин о своем «брате», как ветром сдуло, сменившись горячим раздражением; таким, что хотелось пожертвовать собственной новообретенной жизнью, лишь чтобы убить сидящего напротив. — Цзю-гэ?! Это что вообще такое? — тыкал пальцем в предложенные правки Шэнь Юань. — Горный лорд Шэнь, у вас кинк что ли на то, чтобы вас называли старшим братом? — Что, прости? — прошипел Шэнь Цинцю, быстро выстукивая пальцами по столу какой-то ратный ритм. — Я говорю, что раз мы братья-близнецы, то один не может быть старше другого! Или вы хотите сказать, что точно знаете, кто из нас и на сколько секунд раньше вылез из утробы? — недовольно вопрошал Шэнь Юань. — Ну ты ведь а-Юань, а не сяо Юань. — Так и я об этом же! Раз так, то вы будете а-Цзю! — вскинулся Шэнь Юань. — Цзю-гэ звучит лучше. Это во-первых. Во-вторых, моё положение в обществе выше. В-третьих, очевидно, что я старше. В-четвертых, твоё поведение, которому мне не повезло стать невольным свидетелем, абсолютно не соответствует званию не то что младшего, но и даже того, кто связан со мной единой кровью, — Шэнь Цинцю все быстрее постукивал пальцами по столу, сдерживая гнев уже от тысячной поправки. Шэнь Юань побледнел. — Вы видели это всё? — в его голове красочной вереницей пронеслось всё, совершённое им почти за пять лет. О таком обычно говорят: даже вслух произносить стыдно. — Надо вписать, чтобы вы об этом молчали, — решительно добавил Шэнь Юань. — Как тебе угодно, — на удивление быстро согласился Шэнь Цинцю, а потом, ехидно ухмыльнувшись, добавил: — Малыш а-Юань. Шэнь Юань недовольно фыркнул, но благоразумно не выкинул никакой гадости в ответ. Однако он ещё долго злобно сверлил взглядом своё отражение, каждый раз когда то мурлыкало «а-Юань», но, подумав, что все равно ему не предстоит с ним долго и много общаться, решил не обращать внимания. Удавалось это ему не очень: каждая введенная поправка сопровождалась напряжением, близким к рукоприкладству. В этот момент встретились, возможно, два по-настоящему потерянных брата. Всегда холодный и отстранённый лорд Цинцзин не раз обматерил своего незадачливого младшего братишку за сотню и одну правку. Тот в долгу не оставался и делал зеркально то же самое. Возможно, впервые за всю историю Древнего сянься Китая кто-либо обсуждал условия клятвы на крови в течение шести шичэней без перерыва. Пока братья Шэнь до хрипоты покрывали друг друга изощрёнными ругательствами одного другого изощрённей, у них появился гость, который просто лелеял мечту увидеть любимого наставника после затяжной миссии, и совсем не был готов к тому, что увидит сегодня ночью. Ло Бинхэ во все глаза уставился на двух горных лордов и задушенно пискнул: «У-учитель?!». Потом его взгляд резко стал пустым и стеклянным, и юноша с глухим стуком упал на пол, издав при этом какой-то нечленораздельный стон. — Ой. Надо было его предупредить. Опять Бинхэ слишком чувствителен, — ахнул Шэнь Юань, отрывая взгляд от очередной тупой поправки старшего брата. — Да и почему защитные печати вокруг дома не работают? — фыркнул он, возвращаясь к хмурому разглядыванию иероглифов. Ло Бинхэ, абсолютно случайно зашедший в столь неподходящий для его не до конца сформировавшейся психики момент, не был готов к подобному. Первой мыслью у него пронеслось, что он зря трогал те странные цветы. Второй же мыслью было то, что он, конечно же, не извращенец, но роман с самим собой в главной роли, вытворяющим различного рода непотребства с близнецами Шэнь, почитать бы не отказался. Представил это он себе в красках, потому от такого накала страстей не выдержал и потерял сознание, с блаженной улыбкой на устах. Очнулся юноша только тогда, когда Учитель N1 угрожал скинуть на него наковальню, а Учитель N2 смотрел на него с неким сочувственным выражением лица. Затем, обратив свой взгляд к своему двойнику, Учитель N2 склонил голову набок и с некой усталостью спросил: — И зачем тебе это делать? — А-Юань, — приторно обратился Учитель N1 к собеседнику, — я просто давно хотел скинуть на кого-нибудь наковальню, а тут такой случай подвернулся. Зверёныша и не жалко толком, — хищно оскалился любитель наковален. Ло Бинхэ пожалел, что родился на свет. Он давно потерял счет тому, сколько раз уже успел повторить текст к мёртвой матери. К радости, или к горю, что определить точно было сложно, смерть каждый раз обходила его стороной. — Он же совсем беззащитный ребёнок, связанный клятвой на крови. — А смысл замахиваться на того, кто может ответить? Явно не в том, чтобы потом ударили тебя, — раздраженно объяснял второму Учитель N1. — Я не ребёнок, Учитель, — сипло произнес Ло Бинхэ, потирая ушибленную макушку. Из-за того, что он подал голос, на него обратились сразу две пары одинаковых изумрудных глаз. Ло Бинхэ снова поплохело: в глазах калейдоскопом пронеслись удивительные сюжеты с двумя наставниками, и он опять оказался в состоянии, близкому к обморочному. — А я не твой Учитель, — ответствовал Учитель N2, приподняв тонкие брови. — Наверное, мне стоит ещё полежать, Учитель, — шмыгнул носом Ло Бинхэ и закрыл глаза, пытаясь выровнять потоки ци в меридианах, чтобы найти причину своих галлюцинаций. Чересчур множественный лик наставника указывал на то, что положение его плачевно, а лечение необходимо срочно. — Мне надо выпить, — горестно помахивал головой Шэнь Юань, вернув всё своё внимание к старшему. — Во-первых, ты все шесть шичэней пил, не переставая. Как у тебя вообще мозги не скисли? Во-вторых, прекращай пить. То, что я видел, недостойно того, кто будет притворяться моим братом, — раздражённо перечислял Шэнь Цинцю. — Я буду жить далеко-далеко в слепой надежде, что мы больше никогда не встретимся. Зачем мне бросать пить? — тоскливо полюбопытствовал младший. Перспектива бросать праздный образ жизни не радовала его от слова совсем. — Представь, что я забочусь о твоём здоровье, а-Юань, — медово произнёс Шэнь Цинцю, выдавливая из себя образ любящего брата и давя желание придушить собеседника. — Находясь в теле бессмертного, я не болею, — развел руками Шэнь Юань. — Сэкономишь денег. — И зачем мне столько? Да и вообще, по мановению твоей легкой руки, Цзю-гэ, проблем с деньгами не имею. Шэнь Цинцю с немного помолчал, а потом презрительно бросил: — Ты ёрничаешь, как дитё малое. Отвратительно. — А мне кажется, что я очаровашка, — игриво улыбнулся Шэнь Юань, по-кошачьи щуря глаза. Горный лорд Цинцзин мог только цыкнуть и раздражённо вздохнуть. Вежливо попросив близнеца убраться прочь и забрать с собой своего скулёжника, Шэнь Цзю сел писать заявление главе школы, что был найден его драгоценный младший брат. Сам Шэнь Юань направился в гостевой павильон, где на правах бывшего горного владыки выбил себе лучшее местечко. Ло Бинхэ плёлся за ним гуськом, молча. Он уже забыл, где был какой учитель, и теперь всерьёз опасался, что на него скинут наковальню. Вопрос, где её достанут в тигриную стражу его не беспокоил. А вот Шэнь Юань находился в самом что ни на есть прекрасном расположении духа: в скорейшем времени он переедет прочь с этого проклятого пика, где совместно с умиротворяющим шуршанием листвы бамбука, он ежедневно тонул под тонной отчётов. Теперь это славное занятие перетечет в руки другого человека. А личность этого человека лишь добавляла радости в и без этого светлый лик переселенца. — Ты не хочешь ничего спросить, Бинхэ? — наконец-то подал голос Шэнь Юань перед тем, как войти в гостевой домик. — Вы ничего не собираетесь скидывать на меня? — проскулил юноша, надеясь, что попал в руки не к Учителю N1. — Нет, — потёр виски Шэнь Юань, до этого момента предполагающий, что его ученик хотя бы спросит его имя. — Ещё что-нибудь? — Что Учитель будет на завтрак? — спросил Ло Бинхэ, уже готовый броситься в ноги наставнику N2 за его неизмеримую доброту. — Как обычно, — вздохнул заклинатель. — Меня зовут Шэнь Юань, кстати. Младший брат горного лорда Цинцзин. Спасибо, что поинтересовался. Это было очень тактично с твоей стороны. Ло Бинхэ ничего не ответил, смотря на Учителя абсолютно новым взглядом. — То есть… я не сошёл с ума? — с надрывом спросил юноша, от счастья у которого готовы были политься слёзы. — Это я скоро с ума сойду с такими людьми вокруг. Но нет, ты не сошёл с ума, — открыл дверь Шэнь Юань и широкими шагами вошел внутрь. На лице Ло Бинхэ образовалась ослепляющая, и даже жуткая по своей широте, улыбка. Преграда в лице положения ученика и учителя была сама собой устранена. Не так давно юноше исполнилось девятнадцать, так что проблема с возрастом также оставалась позади. В голове Ло Бинхэ пышным цветом зрел ужасающий по своей извращенности план завоевания «нового» наставника. Покуда юноша стоял в проёме и улыбался своим радужным фантазиям, Шэнь Юань, пребывающий в сладком неведении о мыслях своего любимого ученика, уже успел раздеться до нательных одежд и юркнуть в кровать. Так как он выпил уже чересчур много, сон не заставил себя ждать. Напоследок он уже хриплым голосом успел сказать лишь: — Бинхэ, твоя комната по соседству, — и уснул. — Да, Учитель, — плотоядно облизнулся Ло Бинхэ, выпав из голубых грёз, и прыгнул в кровать к наставнику, как хищник на жертву. Наученный горьким опытом онемевших конечностей после сна с учителем, Ло Бинхэ сразу же смог выбрать наиболее удобную позу, но спать не решался, а лишь пожирал взглядом наставника со счастливой улыбкой на лице, мечтательно повторяя себе «а-Юань». Пока Ло Бинхэ лежал, сам собою он впал в раздумья: в каком наряде будет его любимый Учитель на их свадьбе? Выбор стоял между красным с золотой вышивкой и красным с чёрной вышивкой. И это было не всё, терзающее его в ту ночь. Сколько людей стоит пригласить? Что лучше приготовить? Какую каллиграфию стоит написать на фонариках? Когда любострастные фантазии ребёнка уже дошли до брачной ночи, наступило утро, и в дверь гостевого домика постучались. От этого жуткого звука, разрушившего влажные мечты, Ло Бинхэ встрепенулся и с гулким грохотом упал с кровати, разбудив наставника. — Что ты тут делаешь? — сердито посмотрел почти замужний на перепуганного демонёнка. — Мастер Шэнь, — послышался голос первого ученика Цинцзин за дверью, — Учитель желает вас видеть у себя в течение половины шичэня. — Хорошо, спасибо, — отмахнулся Шэнь Юань, занятый тем, что пытался пригвоздить взглядом к полу своего ученика. К его глубочайшему сожалению, у него это не получалось. Когда заклинатель услышал удаляющиеся шаги, он рассерженно спросил: — Ну и где мой завтрак? — вопрос звучал так, будто за этот завтрак Шэнь Юань уже был готов убить Ло Бинхэ. Юноша кивнул и удрал на кухню так быстро, что с подобной скоростью, он бы смог пересечь канадскую границу уже через десять минут. Пять минут из этих десяти понадобились бы ему, чтобы переплыть Тихий Океан. Ло Бинхэ несказанно повезло, что его наставник спился до такого состояния, что помнил детали прошлого вечера лишь обрывками — в ином случае: он уже был бы закопан в ту же яму, откуда не так давно вылез Шэнь Цинцю. Одевшись, Шэнь Юань, озираясь по сторонам в ожидании засады, направился к своему старшему брату, который через своего ученика даже не удосужился изъясниться, зачем он его дёргает в такую рань. Когда, подойдя к бамбуковой хижине, он услышал злостный тон Шэнь Цзю и извиняющиеся речи главы школы, то сразу понял, что за представление ожидает его по ту сторону двери. — Доброго вам утра, глава школы, — ласково улыбнувшись, поздоровался Шэнь Юань. — И тебе, Цзю-гэ, — улыбка его сделалась ещё шире, практически вылезая с лица, от непередаваемого счастья увидеть своего старшего брата. Шэнь Цинцю, будучи человеком мстительным, с невыразимой сладостью ответствовал: — Тебе тоже, а-Юань. Как спалось? — Когда находишься так близко к тебе, Цзю-гэ, каждая ночь становится пасторальной картиной, словно вышедшей из-под руки умелого мастера. Такого как ты, старший брат, — скрипнул зубами Шэнь Юань, натягивая улыбку ещё выше. Юэ Цинъюань издал сдавленный всхлип, судорожно переводя взгляд с одного близнеца на другого. Он смотрел на эту идиллию братского единения с некой завистью, сам бы не отказавшийся поспать рядом с сяо Цзю. В этой безоблачной атмосфере Шэнь Юань, улыбаясь непривычно привольно, рассказывал главе, коим образом случилось такое, что двое несчастных братьев оказались разделены. — …то есть, твоя душа оказалась заперта в артефакте, а потом случайно перенеслась в тело Цинцю-шиди, из-за чего он потерял контроль над телом. А ты, находясь в беспамятстве, был уверен окружающими, что являешься горным лордом Цинцзин, потому сам в это поверил? — переспросил услышанное Юэ Цинъюань, силясь вспомнить существовал ли подобный артефакт вообще. Однако название «Артефакт, запирающий души» говорило само за себя. — Да, глава Юэ, все именно так, — осклабившись, ответил Шэнь Юань, проклиная то, что эти самые окружающие не понимают его изъяснений с первого раза. — Раз ты младший брат Цинцю-шиди, могу ли я называть тебя сяо Юань? — в надежде спросил Юэ Цинъюань, поминая, как много они прошли вместе за эти пять лет. У самого сяо Юаня от такого предложения аж челюсть свело, а сервиз в руках намеревался полететь в голову незадачливому владыке Цюндин, но лишь благодаря невероятной выдержке первого этого не произошло. — Глава школы, только из моего глубочайшего почтения к вам, я дам вам минутку обдумать только что сказанное, — продолжая добродетельно улыбаться, процедил Шэнь Юань. — А если я отдам выигранную ставку на собрании тебе? — решил пойти на маленькую хитрость Юэ Цинъюань, желавший укрепить позиции на старшего брата Шэнь любыми возможными способами. Даже если придется купить расположение младшего. К сожалению, он не знал, что двое сейчас мечтают друг другу мучительной смерти, а не того, чего себе там надумал великий и могучий мастер Сюаньсу. Но вот Шэнь Юань, не так давно узнавшись значимость подобной суммы, заслышав предложение от главы, просиял, как в июльский день. Теперь не только его уста выражали любовь к окружающим, но и глаза играли счастливым огнем. — Ци-гэ, раз так, то, конечно, можно, — нежно произнес Шэнь Юань, облокачиваясь на руку. Глава школы благодарно улыбнулся, вознося дифирамбы этому невероятно широкой души человеку. — Этот глава невероятно рад, что сяо Юань наконец-то вернулся к своему брату. Предлагаю в честь этого провести празднество, — радостно предложил Юэ Цинъюань, продолжая гнуть свою линию закрепления позиций на старшего Шэнь, задабривая более радушного младшего. — Это будет замечательно, Ци-гэ, — доверительно посмотрел в глаза главе школы Шэнь Юань, и на лице его расцвели розы. На этой ноте Юэ Цинъюань, не выдержавший такой поток нежностей от человека, столь сильно похожего на сяо Цзю кивнул и, покачиваясь от нахлынувших эмоций, покинул бамбуковую хижину. Шэнь Юань тепло ему улыбался и, провожая, просил приходить ещё, абсолютно не подозревая, что этими простыми действиями доводит главу школы до состояния, близкого к коматозному. Шэнь Цинцю, всё это время молчавший, поднял гневный взгляд на своего младшего брата. Тот сердито нахохлился и буркнул: — На что уставился? Лицемера никогда не видел? — Не стыдно тебе? — смерил его ледяным взглядом лорд Цинцзин. — Нет, — равнодушно ответил Шэнь Юань, со скучающей снисходительностью глядя на этого радеющего за главу школы цундере. Пиала в руках Шэнь Цзю с жалобным звуком пошла трещинами, и он разъярённо уставился на названного младшего брата. У того на секунду в голове пронеслась мысль, что при неправильном исходе, его ждёт та же невеселая участь и, присаживаясь он сдался: — Уже немного стыдно. Опустив настрадавшуюся пиалу, Шэнь Цинцю спросил: — Ты когда собираешься переезжать? — Когда ты внесешь аванс, Цзю-гэ, — напомнил ему условия сделки Шэнь Юань. — Утром деньги, днём переезд. Днём деньги, вечером переезд. Вечером деньги, ночью переезд. — А можно наоборот? — Шэнь Цзю, уже уставший от присутствия брата на своём пике, всё ещё пытался гневным взглядом убить брата. — Ты сейчас же переезжаешь прочь отсюда, а потом я оправлю тебе домой денег? — Можно, — кивнул Шэнь Юань, — но деньги вперед. Послышался тяжкий вздох, полный раздражения. — Я и не ожидал, что твоя компания мне будет так невыносима, — сказал лорд Цинцзин, потирая переносицу. — Так вот, привыкай, — усмехнулся Шэнь Юань. — Надеюсь не придётся, — у Шэнь Цзю нервно дернулся уголок рта. Ему было невыразимо жаль, что из-за клятвы он не мог убить близнеца.

***

Поздно вечером, когда на пике Цинцзин уже не пели птицы, а только ласково шелестели листья бамбука, к дому горного лорда легкой поступью направился Юэ Цинъюань. Глава школы шёл, не разбирая дороги, и бубнил себе под нос: — Вот сейчас подойду к сяо Цзю и скажу: «Здравствуй, сяо Цзю, как дела пика?». А он мне: «Не очень, Ци-гэ, отчётов много набралось, но знаешь, это ведь не имеет значения». Я скажу: «Я знаю, сяо Цзю. Самое главное, что ты жив и можешь наслаждаться красотой этого вечера. Тишина, только лёгкий шелест деревьев, в котором прячутся прекрасные образы, полные вдохновенного трепета». Юэ Цинъюань помотал головой и продолжил мечтательно: — Нет, лучше подойду и скажу: «Здравствуй, сяо Цзю, как тебе этот чудесный вечер?». А он скажет: «Здравствуй, Ци-гэ, вечер действительно чудесный, давно такого не было. А сейчас, сквозь покров ночи, свет начнет просеиваться розовым солнцем, и настанет пленительный день». Мы будем сидеть рядом и молчать, а потом я скажу: «Жизнь прекрасна и удивительна, сяо Цзю… Стань моим партнёром по совершенствованию». Он кивнет и скажет: «Конечно, Ци-гэ». И вот полный этими сладострастными мыслями Юэ Цинъюань подошёл к бамбуковой хижине и постучал. Дверь отворилась, и он сказал: — Здравствуй, сяо Цзю, как тебе этот чудесный вечер? Шэнь Цинцю посмотрел на него с нескрываемым раздражением и рявкнул: — Пошёл вон отсюда! — и одним резким движением захлопнул дверь перед лицом главы школы. «Тоже, между прочим, вариант», — подумал Юэ Цинъюань.