****
Золотистый свет разливается по комнате нежными волнами.Он обрамляет концы крыльев, наделяя их особенным шармом, мягко путается в локонах волос и и заставляет глаза сиять особенным блеском. Лучи закатного солнца всегда ассоциировались у меня с чем-то теплым и родным, чем-то уютным и любимым. Он был для меня своеобразным концом, ведь закат - это перерождение, возможность осознать все и начать заново. У моей любви всю жизнь был теплый золотой цвет, такой заботливый, нежный и очаровательно стабильный, дарящий надежду и веру в лучшее. Он был цветом искренней привязанности и всегда был рядом со мной. В обручальном конце на сильной руке обнимающего меня папы, в громко шуршащей упаковке самой вкусной на свете шоколадке от дяди. У моей любви всегда был цвет тихого счастья и умиротворения. Сейчас моя любовь разливается по всему телу насыщенным цветом спелой клубника, она горит в венах и артериях алым пламенем ада, заставляя кровь кипеть, а сердце биться в ритме пламенного танго. Это похоже на катание на американских горках. Резкие взлеты вверх, поднимающие эндорфин в крови, и падения, выбивающие землю из-под ног. И мне это нравится. Нравится осознавать то, что в моей жизни появилось место таким глубоким чувством. Глубоким настолько, что в них можно утонуть с головой, но знать, что тебя обязательно вернут на землю и наполнят легкие спасительным и горьким кислородом. Золотые лучи солнца освещают громадный, витиеватый белый шкаф, из которого Мими бережно достает обещанное мне платье. Перед мои взором отрывками и отблесками появилось платье. Пол дня все мои мысли были лишь о цвете платья, среди них чаще всего проблескивал черный. Именно этот цвет по душе всем Демонам, я тоже была сторонницей темной стороны, но никогда бы не подумала, что платье окажется красного цвета. Под яркими лучами света, так аккуратно падающими на платье, оно переливалось с алого в более огненный, но при этом оттенок красного все же оставался основным. Для меня красный цвет всегда был цветом уверенности, красный – говорит об опасности, страсти, силе и агрессии. Никогда не считала этот цвет своим, но сейчас, оглядывая глазами свое отражение в зеркале, я чувствую нотки восхищения к себе и своему телу. Платье аккуратно обтягивает фигуру. Моя талия никогда не была осиной, но при этом она смотрелась изящно и поистине волшебно. Сейчас ,именно в данный момент, я осознала как же мне все таки идёт красный цвет. Цвет уверенности в себе. Раньше я считала красный цветом вульгарности и цинизма. Ошибалась? Да. А знаете почему? Думаю из-за своей неуверенности в себе в школьные годы. Нет, я не сошла с ума, я и правда считаю себя решительной, но это сейчас, не всегда же было так. Иногда мне казалось, что каждая проходящая мимо девушка, была во всем лучше меня. Фигура, внешность, да даже цвет глаз. Мне хотелось однажды утром просто очнуться в чужом теле, более идеальном, чем мое, ведь я просто устала от самой себя. Тогда, казалось, все проблемы исчезнут и все сразу наладится. Но настоящая проблема плотно пустила корни в моем сознании, с новым днем медленно убивая меня. Каждый раз, идя по улице, в моем взгляде проблескивала зависть. Зависть – странное чувство, которое я никогда не присваивала себе, но я лишь строила иллюзии, отворачиваясь от этого чувства, потому что оно полностью принадлежало мне. Зависть - это по-настоящему смертельно удушающее чувство, планомерно ломающее кости и оседающее тяжелым комом в теле. Она просто сковывает полностью, лишая свободы и лишь сильнее стягивая режущие цепи вокруг тонкой шеи. Но я от него избавилась, устала потакать другим и не нарываться на конфликты, постоянно всех оправдывая и пытаясь найти только хорошие качества в людях. Я стала другой, я стала собой. — Сладкая, ты со мной? – сквозь спутанные между собой мысли, я будто из самой дальней двери слышу голос. Родной, любимый – голос Мими. — Да-да, конечно, – слегка улыбаюсь, — Немного задумалась, – чуть позже добавляю. — Вики, – восхищённо лепечет дьяволица, — Ты прекрасна, – восторг застыл льдом в ее глазах, но я нежно обнимая подругу, раз и навсегда растапливаю в сердце обеих огонь, огонь любви и надежды. — Давай договоримся, – аккуратно отстраняется Мими, — Больше никаких секретов? — Больше никаких секретов, — искренне повторяю я, а слезы ещё чуть-чуть и хлынут из голубых глаз. — Тише ты, а то тушь потекет, – искренне улыбаясь, проговаривает демоница, а у самой тончайшая слеза красиво скатывается по щеке.****
Мне не хотелось покидать объятий Мими, переставать чувствовать тепло ее рук, нежно окольцовывающих мою талию. Такие родные касания придавали больше уверенности в том, что всё получится, всё пройдёт по плану и будет прежним. Я вернусь счастливой, прямо, как три дня назад. Я вновь буду жить, а не существовать как все эти три дня. Всё ещё стоя перед входной дверью и неуверенно держась за ручку, я не могу ее провернуть. Эта ручка будто становится апогеем моих колебаний. Она будто точка невозврата, ведь если я открою дверь и ступлю за порог, не смогу возвратиться такой же. Сомнения терзают мою душу, ощущение вибрирующих крыльев за спиной давит на разум, а сердце пропускает несколько ударов в секунду, как только я вспоминаю о Люцифере. Он мне дорог. Очень. Эта мысль будто бьет обухом по голове, метко и стремительно. Устремляю свой взгляд на стоящую позади меня подругу, и невольно улыбаюсь, чтобы показать, что готова. Но улыбка выходит совсем вялой и кривой, больше похожа на грустную ухмылку, после чего-то плохого. Демоница чувствует меня, мою тревогу и сомнения, но расплывается в теплой улыбке, показывая, что всегда рядом, что бы ни случилось. По комнате словно разливается ласковая малина с тягучим медом. Мими наполняет меня своей энергией спокойствия и уверенности, которая уже плещется в венах и артериях, доходя до сердца. И вот я наконец отворяю дверь в глубокий темный коридор, снова в последний раз оглядываясь на Дьяволицу и спрашиваю такое нужное: — Ты уверена, что я должна быть там? – немного тихо, — Люцифер ведь так и не сказал мне об этом событии, и о том, что я должна там присутствовать, – опускаю глаза в пол, потому что сказанное причинает мне режущую боль. Каждое слово ощущается босым шагом по паркету, усыпанному осколками стекла, что каждый раз вонзаются глубже и больнее. — Уверена. А Люцифер просто дурак, который думает, что вы играете в жмурки, а не настоящую жизнь, – хмурится, не нравится ей этот разговор. Мы оба для нее близки, и она очень за нас переживает, называя нашу беготню друг от друга детским садом. — Хорошо, – немного успокоившись, проговариваю я, — Да, все будет хорошо, – уже более уверенно, но уже будто для себя, повторяю я. Мими улыбается мне напоследок, а ее слова приятными ощущениями проявляются воспоминаниями в голове, проносясь снова и снова, пока я в спешке несусь к расщелине, ведущей прямиком в самое жерло Ада, прямиком к причине моей бессонницы, тревоги и злости за эти три дня. К моей чертовой родственной душе.****
Дворец встречает меня нежной мелодией, так медленно разливающейся по всему залу, словно теплая колыбельная отца, который так часто пел мне ее, убаюкивая свою любимую дочь на руках, а потом по-отечески укладывая маленькую девочку на кровать и накрывая теплым, махровым одеялом. Эта музыка ярко контрастирует с осознанием того, что я нахожусь в аду, в окружении великих бессмертных существ, что множество раз развращали людей и толкали их на преступления, а возможно и убийства. Но, как ни странно, во дворце все было наполнено властной и сильной, в тоже время и немного оберегающей энергией. Раскаленной почти до предела, но не обжигающей. Люди всегда считали, что демоны - это бессердечные создания, думающие лишь о том, как заставить кого-то страдать или сделать больно. Забавно, но даже таким монстрам, в представлении людей, на самом деле были присущи и по-настоящему теплые чувства. Это была и забота, и восхищение, а не глупое благоговение, и сомнения с терзаниями, и любовь. Строгая отеческая любовь, нежная и чувственная первая любовь, даже любовь к архитектурным творениям и искусству. Что ж, демоны определенно любили искусство. Проходя в помещение я прибываю в немом восторге. Меня окружает поистине самый чудесный Дворец, который я могла посетить за всю свою жизнь – земную и неземную. На высочайших потолках красуются асимметричные люстры, с зажженными в них огненными свечами, горящими пламенем самого Ада. Все потолки изрисованы тонкими линиями, самыми настоящими фресками великих художников. В них я узнаю семь смертных грехов, совсем не удивляясь, ведь каждому демону принадлежат такие грехи: похоть, чревоугодие, лень, жадность, гнев, гордыня и зависть. Зависть, такая знакомая, приевшаяся настолько, что ставшая почти верным спутником, всегда сбивающим с истинного пути. Вкус зависти кисло-сладок, такой, словно от него крошатся зубы и ломаются кости. А жадность приторно-терпкая, вызывая вяжущее ощущение, в которое погружаешься все глубже и глубже, окончательно потонув в бездонном омуте. Похоть жгуче-горькая, такая, что заигравшись с ее маленьким огоньком, можно нечаянно сгореть в адском пламени, рассыпавшись в пепел. А гордыня - всё вместе, такая приятно неприятная, именно так бы я ее описала. С каждым моим шагом и звуком удара каблуков о гранитный пол я все отчетливее ощущаю четкий аромат ладана, перемешанный с сандаловым деревом. Каждый предмет дорогого интерьера и каждая фреска пропитаны им, личным ароматом самого Сатаны, ведь это его семейный дворец, где все было сделано лишь его руками. Дьявольское искусство. Парадоксально, но еще одно земное представление о том, что черт ладана боится оказывается в корне неверным. Только в его энергии больше всего преобладает именно он, делая ее отличной от всех. Только Сатана может, испокон веков будучи олицетворением зла, иметь энергию с запахом церкви. Ведь, если подумать, Дьявол и Бог всегда идут рука об руку, они всегда рядом. Они вместе смотрят на то, как падают крыши храмов во время обедни, хороня под собой искренне верующих, вместе видят, как преданный священник продается за грязные деньги, и как монахини решают отдаться порыву любви. А родственные души - дьявольская шутка Сатаны над самим собой, жестоко ему обошедшаяся. Ведь даже сам черт мечтал о искренней любви, которую не смог найти сам, но подарил возможность ее найти другим. Что ж, может быть в этот раз мне удастся перехитрить самого Сатану в родственной связи? Локоны моих волос аккуратно закрывают глубокое декольте, немного проваливаясь в ямочки ключиц. Взгляд мой уверенный, ведь я в Аду, здесь нельзя вести себя по-другому, иначе сгоришь, а пепел твой будут добавлять в изысканные блюда, как приятную специю, нахваливая при этом отточенное мастерство повара и его утонченную подачу. Оглядываю взором зал, и ловлю на себе восхищённые взгляды, будто я вкусный десерт, который подают в самом конце, но вот его неожиданно преподнесли раньше обещанного срока. И все созерцают его одним лишь взглядом, думая каков же он на вкус, а вкус у меня особый. Кругом пары кружатся под мелодичную композицию в вальсе, будто они всю жизнь ждали этого момента, этой музыки, этой атмосферы. Оглядываюсь по сторонам и замечаю отца Мими. Она говорила, что он точно будет присутствовать, и что я обязана подойти к нему, потому что он не презирает бывших непризнанных, принявших сторону тьмы, в отличие от многих у этом зале.***
— Почему не хочешь идти? – грустно спрашиваю подругу. — Я была там достаточно, чтобы понять, как некоторые демоны отвратительны и лицемерны, – обиженно отвечает мне, — понимаешь, не все такие, как мы с тобой, – убирает прядь моих волос за ухо, и грустно усмехается, — представляешь, они все с тобой мило беседуют, а потом покидая зал, начинают выливать все накопившееся дерьмо. Это так низко и несправедливо, - сквозь разочарованную ухмылку Мими чуть ли не сочится пренебрежение и неуважение. Еще секунда и, кажется, с ее аккуратных белых клыков начнет капать жгучий яд. — Это ужасно, – жмурюсь я, — А потом они удивляются, почему именно ангелов ставят выше. — Именно. Они сами виноваты. Идиоты, — переводит алый взгляд на меня, но он тут же теплеет, — Но они не посмеют испортить тебе вечер. Я обещаю. Она тянет ко мне свои изящные руки с длинными пальцами, скрепляя наши ладони вместе, передавая такую спасительную энергию уверенности. Я прикрываю глаза, наслаждаясь тем, как тепло растекается от самых кончиков пальцев по всему телу, и чувствую контрастный холод металла на безымянном пальце. На бледной коже, словно пятном вязкой крови, горит рубин в обрамлении серебра. – Когда-нибудь здесь будет кольцо от твоей родственной души, сладкая, - демоница очаровательно подмигивает и улыбается так приторно сладко, что я не могу ответить ей тем же.***
Пелена перед глазами быстро расплывается, являя взору дружелюбного Мамона с руками, распростертыми для уютных объятий. Немного опомнившись я все же делаю шаг к нему навстречу, но, на удивление, оказываюсь не в сильных руках демона богатства, ведь кто-то резко хватает меня за запястье, сжимая чуть ли не до синяков, больно тянет и разворачивает к себе. Мой взгляд привлекают идеально начищенные, черные туфли, такие, что даже на секунду кажется, будто я вижу в них свое отражение. И мне не нужно поднимать небесные, испуганные глаза, чтобы посмотреть кто это. Я заранее знаю, знаю этот прожигающий взгляд алых зениц, знаю эти грубые, горячие прикосновения. Знаю идеально сидящий темный костюм на Демоне, знаю, что сейчас передо мной стоит не кто иной, как Люцифер. — Ты что здесь делаешь!? – резко рявкает Дьявол. — Мне сказали, что я должна присутствовать, – ошарашено поднимаю глаза, и обеспокоенно пробегают ими по напряжённому лицу Люцифера. — Кто сказал? Убью их к чертовой матери, – все также агрессивно продолжает мужчина, а я уже полностью отчаиваюсь, потому что не так представляла нашу встречу, не так всё хотела, совсем не так. — Неважно, – отвечаю сухо, тихо. Весь мой настрой и уверенность рассыпаются в прах уже после нескольких фраз демона. Я ощущаю жар по всему телу. Жар, сжигающий все вокруг нас дотла и обжигающий настолько, что кажется, еще секунда и кончики перьев на крыльях начнут дымиться.Por Una Cabeza - Carlos Gardel
Дворец словно живет вместе с нами, чувствует наши эмоции и подживает их. По стенам проходит легкая вибрация негодования, картины начинают незаметно покачиваться, а музыка сменяется на более ритмичную и громкую. В ней я узнаю мелодию знакомого мне горячего танго. Я очень любила танцевать его в школьные годы, жаль только никогда не было достойного партнёра для этого страстного танца. В те годы все всегда говорили, что танго любят именно потому, что в нем рождается правда в чувствах, потому, что оно всегда показывает истинные эмоции. Интересно, это очередной глупый людской стереотип? Но сейчас, кажется, хмурый демон немного меняется в лице, укладывая свои ладони на мою талию и начиная уверенно вести. Наша пара словно сливается с волшебной музыкой, и гости начинают перешептываться, видя рядом с Сыном Сатаны незнакомую им девушку. Я бы назвала танго загадочным танцем, представляющим из себя своеобразный сплав страсти, сдержанности и искусства. Танго - единственный танец, в котором можно дать волю своим эмоциям, выпустить всю страсть, ярость, негодование, любовь. В нем можно отпустить все это, сливаясь с ярким ритмом и становясь единым целым с мелодией. Закрывая глаза, можно представить себя в беззаботной земной Аргентине под палящим солнцем, где волнуется только лишь море и ничего больше. Лишь в танго можно стать единым целым со своим партнером, независимо от статусов и положений, ведь все это растворяется, превращаясь в гибкие струны гитары и скрипки, рождающие прекрасную мелодию. Сын Сатаны и бывшая непризнанная. Звучит до ужаса абсурдно, но как же прекрасно. Настолько, что оркестр вторит нашим движениям, играя ноты чуточку выше и быстрее, ориентируюсь не на партитуру, а на взаимодействие наших энергий и наш внутренний огонь. Люцифер немного удивляется, когда я с вызовом в искрящихся глазах принимаю его опасную игру и начинаю умело доминировать в танце, изящно прокручиваясь в мужских крепких руках, как будто нечаянно задевая его каждый раз и по-дьявольски улыбаясь, а затем в ритм идти, шаг за шагом меняясь партнёрами, бросая полные страсти взгляды лишь на него. Длится это недолго, ведь мой Демон вскоре собственнически перехватывает меня из рук, какого-то неизвестного бессмертного и ревностно ухмыляется. Казалось, еще секунда в хватке чужих рук и воздух в помещении мгновенно запылает ужасным огнем, не щадя никого, кроме двоих. А настрой-то уже совсем другой. Нас охватывает страсть и похоть, кислорода критически не хватает, он рассыпается мелкими искрами, но даже это не может остановить чувственного танца. Но мелодия постепенно затихает, а Люцифер закруживает меня, резко перехватывая другой рукой и наклоняя над полом, слегка поднимая ногу и придерживая рукой за спину, чтобы не упасть. На несколько бесконечных секунд все замирает вокруг, существует только наша с ним связь и ничего более. Даже та самая разбитая чашка из китайского фарфора вновь собирается в прежнее состояние, после того, как на ее осколках станцевали смертельный танец. Зал разрывает от громких аплодисментов, посвященных определенно нашей паре, а стоящего рядом со мной демона это не волнует, он снова весело усмехается и возвращает меня в обычную позу. Не успеваю я поклониться, как Дьявол щелкает пальцами, и мы испаряемся, переместившись в покои Люцифера. Духота дворца мгновенно сменяется разряженным воздухом и легким полумраком, в котором все кажется немного другим, меняются очертания предметов, проявляется истинная природа вещей и истинные чувства. А может быть, все это и лишь искажается. — А теперь честно, – хрипло начинает мужчина, — Кто тебе рассказал? — Да какая разница! – не выдерживая, взрываюсь я, — Главное, что я пришла, а мне явно были не рады, – обиженно кошусь на Демона. — Да что ты! – шипит Люцифер, — Тебя не приглашали, так какого черта ты пришла!? – грубо проговаривает, приближаясь ближе ко мне. Его глаза сейчас будто сожгут меня прямо на этом месте, в них отчетливо виден адский огонь и настоящие бесы, танцующие в нем. — Черта, который поступил эгоистично, а теперь не может признать свою ошибку и просто извиниться! — Поступил эгоистично? Нет, я спас тебя. — Очень смешно, Люцифер! – наигранно улыбаюсь я. — Смешно!? Уокер, неужели ты не поняла? – наклоняется ко мне, обжигая своим дыхание лицо. — Нет! Я все поняла, – отхожу на пару шагов от него, — Просто есть один демон, который не подумав, сказал о том, что нам надо узнать друг друга лучше, а затем пропал, просто потому что трус, – злобно проговариваю, — А я узнав о возможности все наладить, прибежала сюда, как самая настоящая дура! Потому что люблю этого идиота, – на одном дыхании проговариваю я, а затем осознаю, что сказала. Эти слова словно разбиваются о стены наших терзаний и страхов, вонзаясь осколками в самое сердце. Люцифер немного пошатнулся от сказанных мною слов, потому что это была правда. Самая настоящая. Видимо не все людские стереотипы глупы для бессмертных. А я понимаю, что проиграла эту игру, призналась ведь. А в любви кто признается первый – тот проиграл. Я проиграла честно и заслуженно. И с гордостью и достоинством принимаю это поражение, ведь я так увлеченно играла, забываясь и теряясь в реальности. Что ж, раз предстоит упасть, надо сделать это ярко. Потому что Дьявол, стоящий рядом, давным давно занял место в моем сердце, а я и не хотела освобождать место для кого-то другого, ведь Люцифер для меня стал настоящим уютным домом, таким родным и близким, он помог построить мне новую жизнь здесь, где казалось бы уже ничего не сделать и ничего не собрать заново. Он был тем, к кому хотелось возвращаться вновь и вновь. — Почему ты молчишь, - первый шаг к пропасти босыми ногами по раскаленным осколкам стекла. Больно, но я смогу. Дьявол смотрит так проникновенно, в самую душу, он ведь никогда взгляда не отводит, а сейчас его зеницы потухли, и излучают беспокойство и отчаяние, словно это не Люцифер смотрит на меня, а кто-то другой. Мужчина хочет что-то сказать, но вдруг его крылья начинают сильно вибрировать и светиться ярким алым огнем, он тяжело выдыхает, и прежде чем уйти бросает быстрое: — Отец вызывает, будь здесь, - еще один шаг к бездне по окропленному кровью стеклу. Я справлюсь. А затем щелкает пальцами и исчезает. Снова. Но перед этим неаккуратно задевает кончиком крыла, а я из-за этого прикосновения проваливаюсь в кромешную вязкую темноту. Мне не хочется выходить оттуда, а лишь тонуть в ней, даже не пытаясь понять, что происходит. Но перед глазами вспыхивает яркий свет, а затем образ высокомерной женщины в строгом платье. Ее руки облачены в перчатки, но поверх их на каждый палец надеты массивные золотые кольца, а на шее поблескивает ожерелье с подвеской в виде двух красных капель крови. Весь ее образ излучает лицемерие и злость, невыраженную обиду, от которой дрожат ее большие крылья. Она слышит позади себя быстрые шаги, бегущего к ней ребенка, но даже не поворачивает голову. И в этот момент я понимаю все. Чертова связь. Маленький Люцифер бежит к ней с какой-то коробочкой в руках, бережно прижимая ее к груди, и весь буквально светится от нетерпения. Он аккуратно берет демоницу за руку и говорит: – Мама, мама, посмотри! Я сам сделал тебе кольцо с рубином! Ты ведь так любишь их носить,- женщина брезгливо освобождает руку, усеянную кольцами, и отворачивается, просматривая какие-то бумаги, а Люцифер открывает коробку, в которой лежит золотое кольцо с аккуратной гравировкой неуверенным почерком дьявола. – Мама, смотри! Я даже написал тебе защитное заклинание, чтобы оно было твоим талисманом, ведь рубин дарит счастье и любовь, - она все так же не поднимает взгляд, а он все так же пытается обратить на себя внимание. – Мама, ты же будешь его носить, да? Я знаю, ты любишь такое, - демоница наконец отрывается от бумаг, беря в руки кольцо, и придирчиво рассматривая его, надевает на длинный палец. – Тебе нравится? - с детской наивностью спрашивает он. А она все так же молчит. – Мама, почему ты не говоришь со мной? Ты не любишь меня, да? - ему хочется плакать, а она лишь медленно поворачивает и склоняет голову. – Да, - вот так просто отвечает она, но ощущается это тяжелой пощечиной для мальчика, - как же ты раздражаешь. Когда наконец сможешь запомнить, что в этом мире не существует любви? – Это не правда! Мой папа же искренне любит тебя, - из его глаз почти готовы скатиться слезы, но он уже выучил этот урок от матери. Не плакать. – Твой отец безвольный слабак из-за своей слепой любви. Запомни, что если в этом мире и есть любовь, то она нужна лишь для того, чтобы делать нас слабыми и беззащитными, - еще одна словесная пощечина для него, - надеюсь, что у тебя никогда не будет той, кто сделает тебя слабым, сынок. А дальше тяжелую тишину светлого помещения разрезает звук удара. То самое кольцо падает под ноги Люциферу, а на его щеке красным пятном горит след от рубина, который должен приносить лишь счастье. Я выныриваю из этого воспоминания словно из ледяного омута, ощущая лишь горячие слезы на своих щеках. Мне лишь остаётся ждать и глотать боль, словно горькие таблетки, которые ещё долго оставляют неприятный вкус на языке, который ничем не возможно стереть, который просто хочется с корнем вырвать. Мой взгляд привлекает маленькая зажженная свеча, которая слегка освещает темную комнату. Она сначала очаровательно горит мягким теплым огнем, а потом постепенно распаляется еще больше, танцуя обжигающим пламенем. Я подхожу ближе, чтобы ощутить ее тепло, аккуратно беру в руки, но стекло вокруг свечи резко трескается и рассыпается на пол, словно показывает, что случилось с моим сердцем сегодня. И сейчас я делаю заключительный третий шаг по битому стеклу в пропасть. А на замену трем дням, постепенно наступает четвертый, такой же никчёмный и ужасный. Я не знаю в силах ли его исправить. Это покажет только утро. Утро – это ведь завтрашние ответы на сегодняшние вопросы, не так ли?