Полуслепые глаза

Рома перестал появляеться на пробежках. Если они с ним сталкивались на улице, то игнорировал. Бяша ещё кое-как пытался общаться с Антоном, но это только сильнее загнало его в свой омут. Без того скучная жизнь лишилась этих двоих и комфортных пробежек. Теперь Антон понял, что такое по настоящему плохо. Одиночество настигло его. По крайней мере, ему так казалось. Саша от него тоже отдалилась. И он понимал почему. Оля. Снова единственным огоньком надежды стала она, но теперь в её мире были свои друзья. Антон начал красть сигареты у отца. Ему нужно было хоть какой-то повод выходить из дома. Разорванных рисунков стало больше. Антон даже не заметил, когда у него появилась зависимость от едкого пара. Просто рисовал, спал, курил. Ничего более. Даже ел мало. Родители это замечали, но это служило только очередным поводом для ссор. Или же были уже заняты ими. Антон во всём виноват. Ему плохо. Мир пустой. Книги неинтересны. Ему просто стоит начать говорить, чтобы началась бойня дома. Это же его «подростковый период». Конечно, в этом виноват возраст или сам Антон, но вовсе не полное желание подчинить его волю и эмоции. Чтобы он был выгодной куклой в руках родителей. Он просто всегда опускал виноватый взгляд в пол и тихо бурчал себе что-то под нос. А может быть это вариант? Просто быть удобным? Забыть кто ты есть и быть удобным? Прогулки по лесу, раскуривая сигарету, успокаивали. Антон пытался растянуть недоудовольствие. Ко всему парень пытался выходить максимально рано или максимально поздно, чтобы было холодно. Ему нравились мурашки появляющиеся от холода. Он уже хотел зимы... Пару раз он видел Бяшу и Рому. Как ему казалось, его игнорировали. Бяша иногда одиноко подходил. В основном пошло шутил и как-то неловко посматривал на Антона. Каждый разговор всё больше их отдалял. Парень курил. А ещё плохо спал. Как бы он этого не хотел. Просто до самого утра лежал, потом шёл гулять. От любого движения мутило и кружило голову. Но он шёл. Приходил домой. Падал. Надеялся заснуть. Но не засыпал. Ко всему отец перестал класть свои сигареты в прежнее место. А курить хотелось. Что делать ему? Денег нет, а если бы ему и продали, то маме сразу бы доложили. И так родители явно что-то подозревали. Антон вышел на прогулку в смутной надежде, что хотя бы кислород заменит ему курево. Но как бы не так. Всё мрачно. Всё скучно. А вот и Рома с Бяшей о чём-то говорят. Пофиг, на достоинство и то, что его игнорят. Пофиг на то, как больно смотреть в эти ледяные глаза. Пофиг, как режет без ножа хмурый оскал Ромы. Уже скоро в школу. Осталось меньше недели. Им так или иначе придётся разговаривать. — Можно сигарету? — спрашивает Антон, смотря прямо в глаза Роме. Тот удивлён, хоть и показывать этого не хочет. Рома тихо в шоке. Что-то засосало под ложечкой. Антон похудел. Как летом можно оставаться столь бледным? Он и так был тощим и белокожим. Но сейчас... Выглядит ужасно. Роме хочется не просто протянуть сигарету. Ему хочется, либо прижать парня к стене, либо обнять. Роме не нравится это ощущение. Снова, когда появляется этот парень, все органы внутри меняются местами. Рома протянул сигарету парню, молча оглядывая его внешний вид. Антон не смотрит ему в глаза. Взгляд доходит сугубо до рук Ромы. Парню это тоже не нравится. Антон закурил. Было откровенно видно, что курит он точно не во второй раз. Синяки под глазами. Напряжённые плечи. Прежняя печаль, что заседала на его лице словно назойливый прыщ, стала сыпью. — Что происходит? — в этот раз вопрос задал Рома. Антон поднимает на вид безразличные глаза. Хотя так только кажется. Антон вовсе не равнодушен, он устал, голова кружится. У Ромы чувство, что он только что получил удар в живот. Довольно сильный. Не уж то его игнор довёл Тоху до такого состояния? Хочется трясти его за плечи. Или обнять. Уже второй раз мысль пролетает у него в голове. Не нравится ему,что его друг так... Так на грани. Он готов, что угодно сделать только бы ощутить его. А не видеть этот серый, абсолютно прокуренный, призрак. — Ничего. — По тебе видно, на, — вставляет Бяша и даже не бьет по спине. — Ничего, — уже жестче повторяет Антон. Резко его берут за воротник. Рома опасно близко приближается. Их разделяет одна сигарета. — Завтра в пять утра, — ровным голосом говорит Рома. Ему до жути больно видеть эти даже не печальные, а в полном отчаянии глаза. — Зачем? — тихо без эмоций произносит Антон. Рома берёт из его пальцев сигарету, делает глубокую затяжку, выдыхает дым ему прямо в лицо. Пока тот жмурится, он отходит на безопасное расстояние. — Не хочешь окончательно лишиться друга, — шипит он, в каком-то неизвестном приливе ярости. — приходи. Возвращает сигарету. Уходит. Как всегда своей лёгкой походкой с безразличным взглядом в будущее. Но спина его напряжена. А шаг чуть быстрее обычного. Его сигарета осталась между худых пальцев. У Антона стучит сердце так, что еле дышит. А может это от дыма. Но этот взгляд. Взгляд полный ненависти. И внимания. Антон не замечает, как начинает улыбаться. Искренне. Это ощущение шанса. Ему понравилось это. Понравилось то, как он смотрел на него. Будто никого более не существовало. — Чувак, — Бяша кладёт руку ему на плечо. — вряд ли он завтра предложит, но как-нибудь вырвись ночью с нами в карты поиграть. Мы как раз завтра думали. Это важно, на. В этот момент Антон готов благословить это «на». Слишком оно родное. Слишком приятное. Он улыбается и кивает. Пусть он получит от родителей, но он хочет эту каплю счастья в виде друзей. Иначе он исчезнет среди деревьев.

***

Сегодня жарче чем обычно. Ко всему Антон проспал. И пробежка началась чуть раньше, чем думал. А ещё дыхалка стала сдавать. Когда он дошёл до школы, уже прошло пятнадцать минут пятого. Но Рома стоял и спокойно ждал его. — Спасибо — немного смущённо произносит Антон. Парень лишь бросает на него равнодушный взгляд. Кивает. Они без лишних слов начинают пробежку. Конечно темп не тяжело держать, но спать хочется безумно. Отключился бы прямо здесь. И Антон это делает. Его хватают за живот. Собственно Антон не против, потому что абсолютно забыл, что здесь есть резкий спуск. Очки падают с воротника. — Дебил совсем? — шипит Рома. — Слепошарый. — Прости, — Антон шумно выдыхает и выпрямляется. Испугался. И знатно. А ещё не известно что с очками. — Бежим дальше, — говорит Рома. — Секунду, — парень опускается на колени, трогает землю. — Держи, блять, — Рома кидает ему, слава богу целые, очки. — Бежим. — Нет. Между ними повисает тяжёлая пауза. Рома вроде бы и ведёт себя как обычно, но более отталкивающе. Антон мечтает о любой близости. Он хочет, чтобы тот был рядом. Но никогда не получает то, чего желает. Это наводит панику. А ещё становится до одури больно. — Что? — Рома удивлённо вздергивает бровь. — Устал, испугался, хочу спать, больше не могу, — медленно проговаривает Антон. Рома долго вглядывается в усталый, но прямой взгляд Антона. У него большие синяки под глазами. Бессонница? Рома беспокоится о нём, хоть он его подбешивает. Но как помочь человеку, которого даже не видишь. Он подходит ближе к Антону. Хватает за футболку. Смотрит прямо в глаза, которые вряд ли могут внятно различить его выражение лица. — Что с тобой, — через чур зло спрашивает он. — что ты творишь? Желание сблизить дистанцию всё время звенит в ушах, когда он видит его. Желание просто спрятать этого парня от всего, что ему может навредить. Желание спрятать его от самого себя. Рома просто не может, как хочет немного понять, что нужно Антону. — Всё более менее нормально… — Вижу, — говорит и резко трясёт за ткань. — Просто, блять, скажи. Парень сжимается. Отворачивается. Выдыхает со звуком чём-то походит на стон. Поворачивается. Ресницы мокрые. — Возможно, я слабый, — вдруг к горлу Антона подходит ком, он в ярости. — но меня беспокоят проблемы моей семьи. Мне страшно из-за пропавших детей. А ещё я до чёртиков боюсь одиночества. Мне страшно, что снова окажусь на месте изгоя. Очень страшно, — он практически выплёвывает эти слова. — но ты делаешь всё, чтобы я даже с вами не мог общаться. Блять, ты реально думаешь, что мне насрать есть ли вы или нет? Да, я не спорю с вами, не вступаю в заведомо проигранную битву, но это вовсе не значит, что я сру на нашу дружбу. Я просто хочу, чтобы был хоть кто-то, на кого я могу положиться. А ты издеваешься надо мной, всеми способами, которые находишь, — к глазам Антона незаметно подступают слезы. — ты даже не представляешь сколько раз я думал, что лучше бы пропал я. Столько проблем решилось бы. Антон резко ударяется о дерево. Рома толкнул его прямо в ствол. Парень растирает ушибленное плечо. Лицо Ромы воплощение страха и боли. Он поджимает губы. Челюсть сжата по максимуму. Антону даже кажется, что он слышит скрип. — Ещё раз скажешь что-то настолько пидорское, — он шипит через сжатые зубы. — сам убью. Я не позволю тебе сгинуть в этом проклятом лесу, — он тыкает прямо в чащу. — Ты мой друг. Да, блять, я хуево дружу, знаю я, — в глазах отражается боль. — Блять, даже в этом облажался. Рома закрывает лицо руками и выпускает звук чём-то похожий на рык. Выглядит как человек, у которого просто разболелась голова. Он впервые понял, что вся его «дружба» реально полная фигня. Он впервые осознал, насколько глубокий омут затягивает Антона. Он ни разу не думал, что тот может потеряться в лесу. Никогда. А когда услышал, что тот хочет этого по доброй воле. Что-то внутри него сжалось. Рома выдыхает. Проводит по кротким волосам рукой. Поднимает глаза на заплаканного Антона. — Идём, — он кивает головой и сам начинает брести вперёд. Идут они медленно. Спокойно. А точнее, Роме от всего сказанного настолько плохо, что он еле держится на ногах. Между ними тишина. Антон же ощущает себя будто в старом фильме. Всё слишком отдалённо. — Прости, — тихо говорит он. — Иди нахуй, — так же тихо отвечает Рома. — ты сказал правду. Я полный пидор и, черт, — он замолкает и очень тяжело выдыхает. — это я должен просить прощения. Я знаю, что тебя бесит это обращение, знаю, что ты любишь своих родителей и не хочешь их разочаровать, знаю, что деньги тебе нужны для Оли. Но всё равно вёл себя как пидор. — Я специально избегал тебя. — Логично, — Антон выдыхает. Ещё одним ударом по животу служит эта чёртова грустная улыбка. Рома ненавидит её всей душой. Почему даже сейчас, он смотрит так. — Ты всё равно не поймёшь, почему я избегаю тебя, — выдаёт он. Роме так и хочется зажать его где-то и просто выпытать любым способом все признания. Все мысли, что гложут этого дебила. — Антон, — слишком серьёзно говорит Рома. — ты мой друг. Да, я хуевый человек. Но, пожалуйста, — от этой просьбы его самого немного коробит, она для него важна, а значит он что-то доверяет кому-то. — рассказывай мне всё, что тебя тревожит. Если не мне, то Бяше. Любую ересь, что придёт в твою дурную бошку. Пожалуйста. — Ром, — он начинает и замолкает. — Что? — требовательно спрашивает он. — Спасибо. — Абсолютно не за что. — Есть за что. Парень долго смотрит на очкарика. Худощав. Низковат. Бледен. Устал. Никто в жизни со столь простой внешностью не казался Роме красивым. И это смущало его. Он не понимал, за что его благодарят, но эти красные глаза… Его друг плакал из-за него. Рома всегда думал, что причинит боль близким только, когда его посадят за что-нибудь. Но сейчас он понял. Нужно стараться больше. Пытаться меньше ерничать, больше думать о чувствах. Что за хуйня? — Что так напрягся? — спрашивает Антон. На самом деле, тот просто чувствует себя виноватым за то, что сорвался на Роме. Он тут вообще не при чем. Это все его загоны. Но… Антон впервые за долгое время почувствовал себя немного легче. Возможно, это того и стоило. Только из-за того, что сейчас произошло… Антон понимает, что совсем скоро его влюблённость к Роме перерастёт стадию, когда это можно скрывать простым избеганием. Парень утирает слезы, которые так и появляются на его глазах. Рома сворачивает к одному из домов. Старый. Выглядит даже слегка заброшенным. Он туда стучится. Один раз. Ждёт. Второй раз. Ждёт. Лишь через минут десять активного долбления в дверь и криков, Бяша открывает. Парень абсолютно заспанный, в футболке и трусах. Волосы падают ему на лоб. А ещё он тащит за собой одеяло. Точнее накинул на себя как мантию. — Рома ты издеваешься, да? — тут он переводит взгляд на заплаканного Антона. — Что-то серьёзное случилось, на? — Если не считать то, — Рома выглядит изрядно раздраженным. — что он загнался так, как ни я ни ты в жизни не сможем, то всё окей. — Ммм, — Бяша кивает головой. — Что случилось то, на? — На пороге базарить будем? — Рома вскидывает бровь, закатывает глаза и впускает в квартиру. На самом деле, Антон ожидал, что здесь будут ещё взрослые. Бяша ходит по дому шурша тапочками. — Чай хочешь, на? — спрашивает он. — Делай сам, — Рома бросает взгляд на Антона. — никогда не ведись на это разводилово, всегда заставляет делать кого-то другого. Помни, кто хочет, тот и делает. Бяша закатывает глаза и разочаровано мычит. Рома же ведёт себя, как у себя дома. Спокойно заходит, видимо в спальню, и садится прямо на кровать. Он пару раз стучит рядом с собой. — Перестань хныкать уже, — ворчит парень. — Не могу, — Антон всё утирает и утирает слезы. Рома оглядывает комнату. Рыскает по карманам. Шумно выдыхает. Стягивает с себя футболку. На этом моменте Антон сглатывает, но Рома просто надевает свою лёгкую куртку и застёгивает её. Он протягивает футболку. Как бы не понять для чего этот жест, сложно. Но он всё равно не понимающе смотрит на Рому. — У этого, — он кивает в сторону кухни, где должен быть Бяша. — вряд ли туалетка найдётся. Так что используй, как платок, можешь не возвращать, нахуй мне твои слёзки не сдались. — Зачем? — почему-то спрашивает Антон. — Ты зареванный пиздец, — Рома удивлённо смотрит. — ещё тут поболтаешь и я начну тебя сам вытирать. — Давай, — ухмыляется Антон, поднимая руки. — Пидор ты, — цокает парень и кидает футболку прямо в лицо. — Вроде бы ты с первого дня это понял, а всё так же удивляешься. Антона наконец-то по-настоящему отпустило. После долгой грусти эти шутки, как свежий глоток воздуха. Сейчас бы он легко мог сказать те три заветных слова. Но даже счастье не может одурманить голову настолько, чтобы отречься от него навсегда. — Пацаны, на, — Бяша стоит прямо в проходе, — Чайку? Он улыбается своей беззубой улыбкой и играет бровями. Парень в очках вытирает своё красное мокрое лицо и посмеивается. Рома просто выхватывает поднос, стряхивает ногой учебники, лежащие на столе, и оставляет эти три чашки здесь. Сам берёт и хлебает чай. — Что-то шокирующее, — говорит Антон. — Че, на? — Бяша искривляет лицо в гримасу непонимания. — Я думал он питается сигаретами… — через смех шутит парень. — Очень смешно, — фыркает Рома. — придурок. — Да всё просто, на, — Бяша смеётся. — три ложки сахара и пьёт чаек, как миленький. Почему-то Антона веселит этот факт. Грозный, хмурый и опасный Ромка не может выпить чаю без сахара. Почему-то этот странный, вроде бы и повседневный факт, и не является чём-то особенным, но из-за этого Антон чувствует себя ближе к ним. К нему. Рома пьёт, смотря в окно лишь бы не видеть их издевательское отношение. Антон же думает о его мокрых от чая губах. Интересно если их поцеловать то будет так же сладко? Лишь слегка прикоснуться. Или немного же прикусить губу. Верхнюю или нижнюю? По спине ему прилетает дружественный удар. — Го в карты разочек? — Бяша достаёт колоду. — Ни за что, — чётко с расстановкой произносит Антон. — вы мухлюете. — Тоха, — Рома смотрит на него холодным, до боли знакомым ему взглядом. — или играешь иль уходишь. — Вообще-то недавно ты меня успокаивал, — ворчит парень. — Да, но карты святое, — с той же строгостью, что и Лилия Павловна, выдает он. Хоть и понятно, что тот несерьёзно, но выглядит так, будто правила игры для этих двоих, как Библия. Просто созданы для нарушений. — Окей, — сдаётся Антон. — но на всё, кроме покупок и денег. — «всё» – это ты зря сказал, на, — улыбается Бяша. — Кто проиграет, — тасуя колоду, которую только что отнял, говорит Рома. — тот, — парень задумывается, окидывает нас взглядом хищного зверя. — будет весь следующий учебный год сидеть с победителем и носить все учебники. — Ну скучно, — Бяша откидывается на спинку стула и складывается руки на груди. — Предлагай тогда сам, — продолжая перекладывать, с завидной лёгкостью, карты, фыркает Рома. — Выпить залпом три бутылки пива? Рома кивает в сторону Антона. — Выкурить пачку сигарет? Рома кивает в сторону Антона. — Позвать на бой громилу из соседней школы… ? Рома кивает в сторону Антона. — Да, блять, — резко выдаёт тот. — я не настолько святой и драться вполне умею, а твоё пари реально тупое, — Антон приподнимается на руках в сторону Ромы. Подраться он даже не прочь. И почему о нём уже говорят, как о проигравшем? — Можешь – не можешь, — ледяным тоном, такую интонацию он часто слышал от матери, говорит в ответ парень. — Думаешь я позволю тебе творить такую ересь? — Ну, раз Бяша предлагает, — через очки виден его раздражённый взгляд. — значит вы на такое спорили. — Мы, но не ты, — отрезает Рома. — Может мне реально уйти, а вы тут спокойно напьётесь, обкуритесь, а потом подеретесь? — Успокойтесь, на, — встревает Бяша. — Давайте реально на то, что предложил Рома и всё. — Кот Леопольд, бля, — фыркает себе под нос Рома. Антон недовольно смотрит на парня внимательно тасующем колоду. Он откровенно злит его. Реально на мамочку похож. Минуту назад милый, понимающий и поддерживающий друг, через секунду злая мамочка. Не то чтобы Антон не понимал почему. Понимал и понимает. Просто… Ему реально не нравилось то, что он не сможет без затяжной хандры выдержать последствия. Рома это знал. А ещё в тайне Антону нравилась власть и беспокойство проявляемое им, но осознавая, что ничего не может быть, всё это только причиняло боль. Антон просто хотел полностью принять невзаимность и не страдать. Но лучше бы он подрался. — Начнём, на, — Бяша осматривает свои карты. Рома тоже. Антон боязливо берёт то, что попалось ему. Он верил в свою удачу. Но максимум, доставшийся ему, шестёрка… — Отдайте голову на отсеченье, — Антон закатывает глаза. — Я уверен, что Рома мухлюет. — Эх, это всегда, — ворчит Бяша. — Не пойман – не вор, — с хищной улыбкой проговаривает Рома. Антон всё берёт и берёт карты. У Бяши их всего четыре-пять. Ромка стремится к победе. Антон столько раз растирал свои окуляры, что скоро через них можно будет увидеть Господь Бога. Он и так плохо знал правила, редко играл, а ещё Рома грязно жульничает. — Можно просто сдаться? — заунывно простанывает парень в очках. — Нет, — отвечает Рома. Он полностью обращён в карты, на губах играет азартная улыбка. Интересно если бы Антон реально сейчас поцеловал Рому, то что бы произошло? Тот ему врезал? А может даже драться не захотел с ним, педиком? А может быть ответил? А может быть просто проигнорировал? — Тоха, на, — его пинают в плечо. Он скучающе ходит. Парень уже успел смириться с тем, что ему суждено носить все учебники. За то сидеть будет с кем-то. (Будем честны, победит Рома) Хотя это будет тяжело. Рома… Антон же будет все уроки думать только о нём. О том как бы коснулся коротких колючих волос. Как прислонился к его лбу. Как долго-долго смотреть в его ледяные спокойные глаза. Как поцеловал бы в вечно хмурый лоб… — Удивительно, — Антон вздрагивает от голоса Ромы. — у тебя талант, способен не играть в карты даже с ними в руках. Парень тяжело выдыхает, напрягается, ходит. Испугался. Если бы Рома узнал… что реально бы он сделал? Если бы просто узнал, что он педик. О его влюблённости в него он расскажет только блокнотам, которые потом разорвёт в прах. — Скучно, на. Игра закончилась. Победил Рома. Проиграл Антон. — Но ведь вы оба всегда сидели вместе? — вновь протирая очки, спрашивает парень. — Да, и? — Рома отрезает все жалкие попытки. — Не волнуйся Тох, — Бяша улыбается ему. — Сяду сзади вас с Лизой. — Лиза? Антон плохо помнит имена своих одноклассников. Тем более девочек. Лиза, не особо примечательная, спокойная, тихая. Странная пара для Бяши. — Они встречаются, — выдаёт Рома. Очередное напоминание, что такое нормальные отношения. Но Антон то любит парня. Парня, который сейчас как будто специально, выбешивает его. — Я пойду домой, — Антон встаёт. — иначе мама убьёт,— неожиданно для себя добавляет.— хотя ей скорее всего будет плевать. — Мы проводим, на, — Бяша встаёт. — ты же у нас слепошарый, вдруг очки слетят, хер потом найдём тебя по этой тайге. При этих словах что-то леденеет между Антоном и Ромой. От того, как среагировал на эти слова Рома, Антон не перестал желать исчезнуть. Роме же больно от своей ничтожности. Впервые он ощущает, что сделать ничего нельзя. А всё что хочется хвататься, умоляя. Как делала его ебанутая мамочка. Ни за что он не остановит Антона если тот в правду решит уйти. Рома врал. Он бы так же как его мама хватался бы за него до последнего. Каким бы жестоким он не был, главным страхом оставалось потерять друзей. Они втроем идут по тропинке. Бяша и Рома о чём-то говорят и толкаются. Антон по началу пытался их разнять, но потом вступил в ряды Бяши они вместе затыкали Рому. Это было весело. И искренне.