***
После охотничего рейда в Луизиане и нескольких других удачных миссий по прикрытию и ликвидации, Парди получил внеочередное повышение до капитана и репутацию элитного бойца в кругах комитета. Было лишь делом времени, когда ему поручат первую самостоятельную операцию по зачистке или эпидемиологическому расследованию, и такой день настал. — Вызывали, генерал Линдеманн? — Эшли явился незамедлительно, хоть и был на отдыхе после затяжного ралли по пустошам Техаса. — Вызывал, герр Парди. Понимаю, вы едва смогли перевести дух от прошлого задания, но на данный момент вы единственный доступный кадр с нужным званием, уровнем подготовки и навыками, что находится в штабе, — Тилль всегда испытывал некое чувство неловкости, когда кому-то из команды приходилось затыкать собой нехватку бойцов, но такова была их работа. — Не извиняйтесь, генерал, на войне всё, что угодно, случиться может. Давайте перейдём к сути. От меня в этот раз требуется же не снайперская поддержка? — Эшли, привыкший к кочевому образу жизни, даже не ухом не повёл. — Вы как всегда по-снайперски проницательны, капитан. В этот раз вам придётся расследовать и искать, но не только следы микробов. Месяц назад мы посылали по запросу в Россию группу спецназа, так как местное правительство боялось любого намёка на распространение биооружия. От них до сих пор нет никакого ответа. Буквально целый отряд пропал без вести, — Тилль отдал на руки подчиненному папку с документами. — «Адские гончие»? Я лично знаю их командира. Они считаются одним из самых эффективных отрядов во всём комитете. И вы хотите сказать, что они… Почему ни мы, ни русские, до сих пор не разгромили территорию огненным штормом? — Эшли мельком пролистал бумаги, прогоняя в голове возможные варианты. — Слишком много «НО», герр Парди. Территория, на которой произошел инцидент, находится в курортной зоне, да еще и граничит с местными национальными парками. К тому же, Северный Кавказ — горная сейсмоактивная зона, расположенная на морском побережье. Такое расположение ставит крест сразу на большинстве наступательных операций с использованием бомбардировки или тяжелой техники. Совместно с российским правительством мы готовим большую наступательную операцию, но нам нужна разведка. Что-то в квадратах, отмеченных на картах, глушит большую часть сигналов. А там, где слепы устройства, нам приходится использовать глаза людей… — Дайте угадаю: мне нужно тихо залезть, посмотреть, что да как, и так же тихо вылезти, не привлекая внимания и не вступая в бой? — Эшли терпеть не мог такого рода ситуации, когда нельзя провести разведку боем, но судьба каждый раз имела свои взгляды на его работу. — Именно. Ни в коем случае не вступать в открытый конфликт, поэтому оставьте большую часть своего арсенала на базе. По легенде, вы просто очередной переселенец, что изучает природу. При любой нестандартной ситуации разрешаю покинуть квадрат. Не рискуйте. Штабу не нужны очередные потери. Вы меня поняли? — Так точно, генерал. Разрешите идти, — Эшли сдержанно кивнул, понимая, что лучше сидеть по пояс в болоте с тяжеленным станковым пулемётом, чем выискивать информацию среди и без того нервного населения. На счастье капитана, в Сочи ему было затеряться легко: толпы американцев, путешествующих ли или уже обжившихся, стали нормальным явлением здесь, и на одинокого прибывшего мало кто обращал внимание. Первым делом чутье разведчика повело Эшли на пляжи. Под жарким солнцем и томным урчанием Чёрного моря даже самые страшные истории превращались в праздные разговоры, что быстро терялись в шуме огромной толпы. Всего два часа прогулок по гладкой, вылизанной волнами гальке, и незатейливый диалог двух пляжных продавцов привлек разведчика. Шутка ли, между рабочих фраз о ценах на товар и жалобы на осколки стекла то и дело всплывали причитания о нещадно разорванных домашних животных в горных деревнях, да леденящих душу воплях из заросших долин. После эмоционального, приправленного щедрой порцией ругательств разговора, один из продавцов высказался о своих намерениях пораньше уйти домой и проверить замки перед ночью. Мужчина не заметил, как за ним вышел с пляжа индеец, удачно замаскировавшийся под гостя города. Эшли действовал аккуратно, не приближаясь слишком сильно, но и не отставая, рассчитывая, что невольный информатор встретится ещё с кем-то из своих знакомых, пожалуется на странные явления из ночи. Спальные кварталы, как и у большинства черноморских городов и пригородов, уходили вверх в горы, словно стараясь убежать от шума и кипучей крови курортных низин, где даже в ночи туристов было видимо-невидимо, и Парди добирался до места своего ночлега уже под синтетический свет фонарей. Маршрут до точки, которую стоит посетить при дневном свете, был нанесён на карты и передан по закрытому каналу в штаб. Перед сном самые разнообразные мысли одолевали Эшли. Все события и факты противоречили друг другу, словно части головоломки, что не хотят вставать в узор без одной несчастной детальки, маленькой, но скрепляющей всё вместе. Пропавший отряд и обстоятельства его исчезновения тоже вызывали вопросы: их ждали? Или же просто несчастный случай в горах, когда природа забирает свою кровавую дань? Приказ не вступать в сражение ни при каких обстоятельствах давил ошейником на горло. Парди терпеть не мог излишне осторожничать, как и большинство его коллег, но нарушить приказ штаба было себе дороже. Эшли вынес эти мысли до того момента, как сон сморил его, а после продолжил обдумывать утром. На Сочи опустился прохладный туман, что в горах сливался с облаками в единое сливочное полотно. Даже в ранние часы улицы были полны людских потоков, что разделялись гораздо позже на туристов и рабочих. Никто не заметил одинокую фигуру, сошедшую с асфальтированных вен улиц в дикую, почти первородную чащу субтропических зарослей. Приложенная к заданию карта перемещения «Адских Гончих» уходила в зону движения фуникулёров, поэтому разведчик двигался в полуприсяде, чтобы никто сверху не смог его заметить. — Итак, это граница квадрата, где они перестали выходить на связь. Надеюсь, звери ещё не растащили их кости по горам, — хмыкнул Эшли сам себе, быстро найдя брешь в заборе охраняемой территории. Естественно, он не пошел полностью беззащитным. Боевой нож да армейский пистолет с двумя магазинами на обычные и экспансивные патроны был при нём и ждал своего часа, так и норовя залезть в руку. Заросли Кавказа были куда более приятным местом, нежели сырая полугнилая Луизиана или же глухие чащи Йеллоустоуна хотя бы потому, что здесь было мало насекомых, не считая злых местных комаров, похожих на маленьких ос. Вот наконец-то и начали проскакивать первые артефакты в качестве сигнала. Парди теперь не сомневался, что где-то здесь работает мощная глушилка, так как спутниковую рацию едва ли можно просто так перебить. Эшли шёл напрямую, не отвлекаясь на пустые петляния между кустов магнолии в поисках обрывков одежды или чего-то подобного. В глаза, а точнее в уши, бросилась гробовая тишина данной местности, несвойственная природе. Капитан натянул на глаза защитные очки и полностью припал к земле, уже двигаясь ползком и едва задевая папоротники. Внизу пахло сыростью, немного холодом и металлом, что было крайне недобрым знаком. В какой-то момент Эшли рукой в перчатке нащупал крупный кусок оргстекла. Такое используют для строительства оранжерей или частей здания, где требовалось много света. Парди приподнялся на локтях, дабы разведать обстановку, и взгляд его упёрся в развалины. Некое строение, пребывавшее в разрушенном и запущенном виде какое-то время, поросло буйной пёстрой растительностью, смотревшейся вычурно на фоне местных эндемиков. — Оранжерея. Возможно, контрабандистская, — подумал Эшли, нехотя выходя на открытую бетонную площадку возле руин, которую еще не тронули дикие травы. Тяжело было что-то сказать сейчас, когда цветы захватили почти всё вокруг, но Парди, прорубивший себе дорогу сквозь заросли, нашел, что искал, а именно — следы лаборатории. Множество мелких тонких осколков пробирочного стекла, местами едкий химический запах от пролитых когда-то реактивов да куча вымокшей разбухшей бумаги отчетливо указывали на то, какой деятельностью занимался хозяин этих мест. Место, похоже, покинули в некой спешке, прихватив лишь самое важное. — Всё-таки биооружие. Да еще и так глубоко в стране. Там, где вряд ли кто-то будет искать, — нахмурился Эшли, уже успев мысленно отдать честь павшим товарищам. Внезапно взгляд индейца уцепился за пухлый блокнот в кожаном переплёте, что удачно прятался под сломанной столешней. На первой странице была сделана пафосная надпись «Бестиарий Двадцать Первого Века». У хозяина или же автора этих записей было своеобразное чувство письменного стиля, так как текст вперемешку с сугубо научной терминологией изобиловал метафорами и эпитетами литературного языка. «Дерьмо! Если я хочу продолжить исследования, то мне нужно более тонкое оборудование для сшивания генов и инкубирования. Мои исследования зашли на тот уровень, когда прыскать мутагеном в любой подопытный организм и смотреть, что в итоге получится — жалкое ребячество. Видимо, придётся всё же продать несколько тканевых культур в частные китайские лаборатории. Эти всегда готовы отвалить деньжат за твой талант. Всегда поражался их смелости. Так плевать на все международные правила и нормы морали — редкий талант. «гласила одна из неповрежденных страниц в начале дневника. — Учёный-одиночка… вот это уже поинтереснее бестолковых террористов, уничтожающих самих себя, — хмыкнул Парди, перелистывая страницы на нужную ему дату, когда пропала спецгруппа. Невероятно… Просто невероятно!.. Я одновременно и раздражен, и обрадован появлению военных здесь, но мне стоит делать записи по порядку, чтобы не запутаться. Эти тупые вояки уничтожили «Альрауну», результат моих полугодовых трудов, за какие-то двадцать минут! Каких только трудов мне стоило стабилизировать прыгающие генетические цепочки пигмента, не говоря уже об участках генома дионеи и хищных грибов… Однако вместо одного проекта я получил сразу пять. Сок моей зелёной малышки оказался гремучим коктейлем, вызывающим неконтролируемый мутационный процесс в организме. То, на что у ученых раньше уходили недели работы на клетках и эмбрионах, происходит на человеке в считанные часы. Если высшие силы и существуют, то пускай они хранят того, у кого я купил эту «зомби» (мне стыдно за это слово, Боже) заразу.» Дальше шёл список упоминаемых «проектов», каждому из которых был присвоен номер и кодовое имя. Чисто лабораторная педантичность: Проект 10043-1 «Василиск» Проект 10043-2 «Стимфалийская Птица» Проект 10043-3 «Саламандра» Проект 10043-4 «Куролиск» Проект 10043-5 «Жеводанский Зверь» Напротив «Василиска» дополнительно стояла галочка, что сигнализировала об особой важности конкретно этого проекта. Каждый из новых объектов, родившись так быстро и внезапно, создал множество других проблем и вопросов, которые мне еще предстоит решить, но уже сейчас я знаю одно наверняка: мне нужно переходить на эксперименты на людях. Сочи — идеальное место для поиска контингента без привлечения лишнего внимания: туристы-дикари, городские бомжи, беспризорники… с последним, кстати, мне хорошо помогает моя нынешняя «работа». Школьники доверчивы, когда ты говоришь с ними на равных, и сделают всё, что ты им скажешь, если тебе удастся их восхитить. Когда я думаю о предстоящей работе, то вспоминаю средневековых гениев медицины. Они упорно шли к своей цели, не боясь ни гнева дремучей толпы, ни смертельных костров инквизиции. Так и я буду идти к своей цели, несмотря ни на что… Дальше шли философского характера рассуждения о жизни, человечности и морали, поэтому Эшли пролистал большой массив страниц вперёд, пока не упёрся в заголовок «Василиск». Самый потрясающий из получившихся объектов, самый грозный и, увы, самый недоступный для меня. Пока что. Как я писал ранее, у остальной четверки мутация прошла с полным подавлением личности, в то время как Василиск сохранил сознание и разум, которые он направляет на одну цель: меня. Не то чтобы я его осуждаю, хах, но это мешает мне работать. Благо, он никуда не денется с территории. Возможно, доза мутагенного фактора влияет на степень разумности. Надо будет провести парочку испытаний на эту тему. Итак, что мне удалось обнаружить на данный момент: объект 10043-1 «Василиск» демонстрирует радикальную физическую мутацию вплоть до изменения строения тела и появления новых конечностей (крылья за спиной, к счастью, нерабочие). Помимо этого, вызывает немалый интерес механизм нападения/охоты, в честь которого объект и получил своё название. Сначала Василиск смотрит в глаза жертве, и быстрое изменение ширины зрачка, похожее на мерцание, оказывает трансоподобный эффект на оппонента: жертва просто цепенеет словно от ужаса. В дальнейшем, ведомый инстинктами, объект кидается на противника и наносит ему ядовитый укус. Синтезируемый токсин приводит к цитопатической реакции, способствующей кристаллизации тканей жертвы. Иными словами, несчастный превращается в каменную статую! В первый раз меня спасли солнцезащитные очки, нарушившие зрительный контакт между мной и Василиском, и в дальнейшем я с ними не расставался. Возможно, кристаллизация тканей может происходить и без этапа оцепенения, падает только скорость. Из-за буйного характера Василиска мне пока не удается вскрыть какую-нибудь из его целей и посмотреть, насколько они живы или мертвы внутри, и как с этим бороться. Но ничего, я умею ждать. Тем более, его подчинённые не менее интересны в плане изучения, да и куда покладистей. Мне бы посмотреть на их медицинские карты чтобы понять, влияет ли как-то на степень мутации изначальные параметры организма. Возможно, даркнет поможет мне, как всегда. Сколько же работы меня ждёт. От чтения записей безумного учёного, растерявшего всякий моральный облик, снайпера отвлек шорох. Шелестело за спиной в зарослях одичавших цветов, и опытный военный понял: Василиск здесь. Засунув дневник за пазуху как важную улику, Эшли припустил бежать прочь, надеясь оторваться от преследующего его чудовища. Теперь не оставалось никаких сомнений: здесь, в самом центре цивилизованного мира, происходит сотворение биологического оружия нового поколения, куда более страшного, нежели зомби на территории США. Парди бежал, петляя туда-сюда, пока в какой-то момент армейский сапог не запнулся об припрятанный в зарослях пень, и снайпер не полетел кубарем вниз по склону, благо же повезло ничего себе не сломать в процессе и не стукнуться головой насмерть. Сделав несколько кувырков напоследок, Эшли с едва сдерживаемым стоном приподнялся над землёй. Свежие ссадины кровоточили и неприятно горели, путая мысли в и без того отравленном адреналином разуме. В следующую секунду что-то сильное и тяжелое сжало поджарое тело в своей железной хватке, и военному ничего не оставалось, как зажмурить глаза, в ожидании своей незавидной участи. — Можете открыть глаза, капитан. Я не сделаю вам ничего плохого, — раздалось наконец-то после минутного молчания, и Эшли приоткрыл глаза на свой страх и риск. На него смотрел майор пропавшего отряда Оливер Сайкс собственной персоной, только зрачки темно-зелёных глаз были вертикальные, как у змеи. Из одежды на нём осталась лишь часть верхнего обмундирования, местами разорванная и покрытая бурой ржавчиной засохшей крови. Всё, что было ниже пояса, сейчас переходило в фиолетовый с кислотно-оранжевыми пятнами длинный змеиный хвост, кольца которого сейчас удерживали снайпера в мёртвой хватке. Кончик же хвоста, частично руки и крылья были покрыты лавандового цвета перьями, а пальцы больше напоминали птичьи когти. Эшли вспомнил строки про радикальную физическую мутацию, да так и раскрыл рот, пребывая в шоке. — Отставить разглядывать старшего по званию, капитан, — раздраженно буркнул Оливер, освобождая коллегу из своих объятий, — значит, они прислали разведчика, не рискнули сразу же кидаться в бой. — Виноват, майор. Так точно, верховное руководство решило сначала разведать местность, найти место, откуда глушат сигнал, а уже после координировать наступление, — оттараторил Парди, всё ещё не придя в себя, — ваш отряд… ваш отряд числится пропавшим без вести… — Да нет уже никакого моего отряда! — рявкнул Оливер, развернувшись всем телом, словно для атаки, — все мои бойцы превратились в это! Лишились разума и стали как звери. Я прекрасно знаю, что ждёт всех нас: лабораторный убой, а после вскрытие, как крыс с генами медузы. И всё из-за этого мелкого ублюдка. Я видел его несколько раз и навсегда запомнил это лицо. Лицо, которое я сниму с костей при встрече… — Кхм, майор, позвольте спросить, почему вы не вышли к цивилизации? Появление такого… криптида не могло бы остаться незамеченным? — перевёл тему Парди, понимая, что эта вспышка гнева легко перейдёт в звериный припадок, и он не сможет справиться с таким противником сейчас. Собеседник резко успокоился, и на его лице появилось выражение усталости. Оливер поманил снайпера за собой, по дороге рассказывая всё, что узнал сам. — Наш противник… в этот раз он предусмотрел даже больше, чем мы себе могли бы представить. Я выходил несколько раз к границам его угодий, но каждый раз я натыкался на одно и то же, — Сайкс протянул руку и тут же одёрнул её, словно получивший удар током. — Ограда.? — Эшли протянул ладонь следом, но ничего не последовало. — Не просто ограда. Не знаю точно, как именно, но она реагирует на живые организмы. На тех, кто не мутант, вроде птиц или зверей, никакого эффекта. Как и на вас, обычного человека. Те же, кто обзавёлся лишними лапами, получают зарядом тока в зад. Не хочется проверять, какой удар будет летальным. Видимо, этот засранец как-то сделал или купил генетический сканер и с его помощью оградил себе песочницу. Мудак… — И на огороженной территории он спокойно выпускает результаты своей работы, чтобы понаблюдать за ними в полевых условиях… Не боясь побега кого-нибудь из подопытных и избегая лишнего внимания… — Эшли в очередной раз изумился тому, на что способен извращенный, но великий научный ум, если того требует дело. — Именно так. Этот месяц я следил за ним, караулил, пытался собрать хоть какие-то зацепки, чтобы если не убить, то хотя бы передать их тем, кто сможет отловить засранца и заставить его заплатить по счетам. Забор по всему периметру не имеет брешей, я пытался, а на севере находится основная лаборатория. Охраняется ещё лучше, чтобы никто лишний не вошел и не вышел, — доложил по делу Оливер. — Если известны координаты, то мы можем взять ублюдка прямо сейчас. Не дожидаясь отряда! — воодушевленный Парди уже был на низком старте, как его уже известным движением схватили за пояс и вытолкнули за периметр, — Майор.? — Если я правильно услышал вашу миссию, капитан, то вам приказано лишь разведать местность да собрать как можно больше данных. Если вы попробуете вступить в схватку, то можете закончить как я, или вообще умереть. Тогда задание будет провалено, а центр будет непростительно долго без актуальной информации. Возможно, это приведёт ко множеству жертв среди гражданских. Я не могу позволить этому случиться. Так что… уходите. Отправляйтесь в штаб и передайте всё, что вам известно, — уже приказным тоном отрапортовал Сайкс, намереваясь не пустить Эшли обратно. — Но… Майор, пока в штабе будут давать добро, мы можем потерять драгоценное время. Виновный может уйти, и тогда, кто знает, сколько времени уйдёт на поиски его новой базы! Быть может, если мы нападём сейчас, то ещё сможем помочь вам, помочь остальным… — начал возражать Парди, не веря в то, что он слышит своими ушами. — А вам, капитан, кто дал право препираться со старшими? Это приказ. Живо, — почти что прошипел Оливер, готовясь прогонять упрямого коллегу силой, если потребуется. Снайпера разрывало между приказом и интуицией. Прикинув примерно, в какую сторону будет север, Парди сделал свой выбор: Василиск был ослеплён сигнальным светом карманного фонаря, и те мгновения дезориентации помогли Эшли прорваться за периметр и скрыться в зарослях. Пускай его хоть под трибунал отдадут, но или сейчас, или никогда…***
Энди в небольшой прогал перемены проводил время за стаканом кофе в своём кабинете. Дети не боялись при нём обсуждать свои подростковые дела и быть осужденным, так как новый учитель не ворчал на каждое незнакомое ему слово об испорченном поколении, да и Бирсак был не прочь ответить на интересующие народ вопросы вне рабочего времени. Идиллию прервал звук sms-сообщения на учительском телефоне и последовавшее за ним раздраженное «ух ты» от биолога. Школьники тут же подняли головы и навострили уши, надеясь наткнуться на какую-нибудь свежую сплетню, но Энди тут же обезоруживающе улыбнулся: — Один из моих любимых научных журналов резко поднял цену на подписку, и это сильно ударило по моему кошельку. Вот так всегда, цена за твои любимые вещи в какой-то момент становится слишком высока. У многих же из вас так было, что повышается цена на тариф? Дети тут же подхватили тему, подтверждая сказанные слова, а после уходя в дискуссии друг с другом. Этого отвлекающего манёвра хватило Бирсаку для того чтобы спокойно покопаться в телефоне и сделать, напоследок, несколько важных дел.***
Эшли, подгоняемый в спину отборной военной бранью, добрался до основной лаборатории за какие-то полчаса беготни. Тем временем солнце вступило в свои права, устроив настоящую тропическую сауну и усложнив задачу как для преследователя, так и для преследуемого. — Выходите сами, капитан, вам же хуже будет, — рявкнул взбешенный Оливер, одним ударом хвоста вышибая глупый замок на ограде и заползая в комплекс. Сидящий же в укрытии Парди продолжал обдумывать мысль, зародившуюся у него в голове ещё во время побега: если этот ученый так долго работал с мутагенами и был в курсе их чрезмерно агрессивного действия, то у него наверняка должен быть и запас антидота. В лабораториях любого уровня опасности и защиты случаются мелкие аварийные ситуации, и тут под рукой всегда есть вакцины, сыворотки и противоядия. Любой доктор, каким бы гением он себя не считал, всегда думает о своей безопасности в первую очередь. Нужно лишь найти нужный сейф, а взлом замка дело не такое хитрое. Прислушавшись и поняв, что всё чисто, Эшли зашёл со стороны помещений, отдалённо похожих на склад структурой и низкой температурой внутри. Двери были слишком уж подозрительно оставлены открытыми. Или же тут кто-то работает, или кто-то заранее оставил ловушку для незваных гостей. Коридоры между инкубаторными, лабораторными и боксами для секвенирования были весьма себе типовыми, до смешного напоминали их родной лабораторный комплекс, где Парди провел множество часов в прослушивании отчетов и разработке новых тактик. — Где-то же здесь должен быть кабинет или библиотека с записями. Да хоть какой-нибудь захудалый архив, — подумал Эшли, как со всех сторон раздался истеричный вой сирены. «Внимание! Аварийная ситуация! Открытие камер произойдёт через десять минут!» повторял как мантру электронный голос. — Блядь, — рыкнул снайпер себе под нос, переходя на бег. Где-то за стенками ему вторили рокот, скрежет, вой и крики тех, кто в этих самых камерах содержался. Эшли ощущал эту звериную ярость хребтом и лишь ускорялся с каждым поворотом, не желая отвечать за грехи учёного-безумца. — Попался, Парррди, — рыкнули ему с противоположного конца коридора, где показался силуэт Василиска. Почти загнанный в угол снайпер в исступлении взялся за оружие, направив его на преследователя. Однако, его счастье, что на Оливера кинулся один из других «объектов», что содержались в комплексе, и пока чудовища были заняты друг другом, Эшли удалось убежать и уткнуться носом в тяжелую металлическую дверь без опознавательных знаков. Спрятавшись за крепким замком и глухими стенами, Парди перевёл немного дух и увидел знакомое донельзя оборудование. — А вот и глушилка, ети его мать… Сейчас мы тут связь наладим… — кое-как врубив аварийную лампу мерзкого красного цвета, Эшли принялся грубо переключать частоты, ориентируясь по собственной рации на степень загрязненности эфира. Когда же связь была не заглушена ничем посторонним, Парди путём нехилых манипуляций настроил канал прямо на центр связи в Нью-Йорке: — Прием, говорит капитан Эшли Парди, позывной Девиант, я передаю координаты места угрозы биологического заражения, немедленно высылайте отряд ликвидации. Повторяю… Да на хую вертел я ваши дерективы и правила! У нас тут биологическая катастрофа в регионе, а вы мне про директивы! Под трибунал, сволочи, пойдёте! Лично расстреляю! Выполнять! В квадрате несколько десятков биологических агентов разной степени опасности. Я попробую сдержать их, но не знаю, насколько меня хватит. Конец связи. Парди снял с предохранителя пистолет и направил его на дверь, в которую уже кто-то ломился. Снайпер понимал: вряд ли он выйдет отсюда живым, но продавать свою жизнь дёшево он не собирается. Замок был выбит сильными ударами, и в открывшуюся дыру то и дело просовывались лапы и когти тех, кто желал неважно чьей плоти, чтобы отомстить за собственные мучения. Обычные патроны ушли, слишком быстро, а экспансивные Эшли применять не хотел: он помнил, что каждый из этих монстров, каждый из этих тварей когда-то был человеком. Не важно уже было, убьют ли его, или же отдадут под трибунал за прямое нарушение приказа. Знания, что были подобраны им, представляли куда большую ценность, нежели одна его жизнь. День неумолимо близился к закату, а закат к ночи, уже лезвие ножа начало ломаться от множества ударов по твёрдой, быстро заживающей плоти, когда из коридоров послышались звуки стрельбы. Как и предполагал Парди, среди множества помещений обнаружился и сейф с антидотом, что хозяин этого ящика Пандоры разработал едва ли не в первую очередь для дальнейших исследований. Всем подопытным, которых не пристрелили при штурме, была введена сыворотка. Кого-то мощная доза убила сразу же, вызвав системный отказ органов, кого-то вернула почти в исходное состояние, запустив долгий процесс обратной мутации. Эшли прилюдно отчитал герр Круспе, на мгновение растеряв свою железную выдержку, но, в то же время, снайпер получил свою порцию благодарности. Кроме одного единственного дневника материалов на базе почти не оказалось — компьютеры были пусты, словно на них никогда не запускались файлы, зато удалось уцепиться за адрес электронной почты и, путём массового скрининга всех, кто покинул город в этот отрезок времени, узнать имя виновного — Эндрю Денис Бирсак, биоинженер из Огайо.