***
Эшли шел на ковёр к начальству в сложных чувствах. У местных генетиков, да и не только у них, были долгие бессонные ночи в попытках откатить столь радикальные мутации спецназовцев и вывести какое никакое противоядие, а его самого только только оставили в покое. Чуть под трибунал не отдали за прямое нарушение приказа штаба, спасибо, что звание не отобрали. — Вольно, Капитан. Главный сегодня не в духе. Огайо встало костью в горле наступления, и уже пропало достаточно солдат. Возможно, в один конец. А таких как я, почему-то, не посылают на передовую. Замкнутый круг, — поздоровался Радке, натачивавший один из своих клинков. — Что-то в последнее время мы слишком часто оказываемся в замкнутом круге. Как бы нас всех не разогнали здесь к чертовой матери, — Эшли отдал честь и внимательно слушал старшего по званию. Ещё сильнее перехотелось заходить в кабинет к генералу Линдеманну, который явно не в духе сильнее обычного, но задерживать себя и других, когда за окном почти что натуральная война, было не в поведении Парди. — Вызывали, босс? — снайпер старается не показывать лишних эмоций, дабы не попасть под горячую руку. –Опаздываете, герр Парди. Не лучшее начало разговора, от которого зависит ваша служба, — Линдеманн склонился над военными картами, делая какие-то пометки в лежащем рядом планшете, и от его тяжелого взгляда становилось не по себе. — Виноват. Кхм. По какому поводу вызывали? — Эшли вытянулся в парадную стойку. — Как ты знаешь, наступительная кампания застопорилась, особенно много беспокойства доставляют северо-восточные штаты на бывшей канадской границе. Выжившие из числа гражданского и военного населения США основали там сеть военизированных фортифицированных поселений… Тилль прервался на мгновение, подбирая приличные слова для описания ситуации. –… И они поливают огнём на поражение любого, кто хоть немного похож на представителя международного комитета или просто иностранного военного. Бомбить запрещено. Чёртово ООН явно не понимает, с чем мы тут дело имеем. Переговаривать с местными бесполезно. Для них весь мир садисты и предатели, и вообще у них там закрытая от общества община. Нашпигованная оружием под завязку благодаря хаосу, разграбленным военным частями и лояльным законам бывшего государства. И, чёрт бы побрал меня и всю эту заразу, до кучи этот учёный… Бирсак умудрился засесть именно там. Как именно, сейчас не важно. Важно то, что сочетание стольких факторов в одном месте отправляет псу под хвост все предыдущие тактические ходы. Эшли чувствовал повисшее в воздухе напряжение и желание Тилля не только послать, но и отправить к праотцам всех виноватых в данной ситуации. — Более того, — мужчина не унимался, найдя себе благодарные слушающие уши, — Этот Эндрю Бирсак нужен нам живьем. Наши ученые тут покопались в тех крупицах данных, что ты добыл в Сочи, и выяснили, что он неплохо так поработал с зомби-патогеном, выведя из него всё болезнетворное и оставив мощнейший мутаген в основе. Эту бы прыть да нам в руки, да вот личный состав подарок сделал: у всех, внезапно, нашлись товарищи-родственники-возлюбленные, так или иначе пострадавшие от этого злого гения, и вся эта оскорблённая толпа готова вынести парню смертельный приговор! Не то чтобы я их не понимаю, но у всего есть предел. Да и мы на войне, а не на моральном судилище! Тилль злобно выругался на немецком, впервые пожалев о пресловутой воинской чести и братстве. — Генерал, разрешите самому поймать сучёныша, раз такое дело? У меня спортивный азарт взять его живьем, да и навыки есть для незаметного проникновения на вражескую территорию, — подал голос Эшли, взвешивая каждое слово, прежде чем озвучить его. — Хочешь закрыть свой залёт в Сочи, капитан? А не слишком ли круто вы взяли то, для чего я отмёл ваших куда более элитных коллег? — Линдеманн усмехнулся, постучав пальцами по стопке с личными делами тех самых неподошедших элит. — Если никаких альтернатив не предвидится, то к чему терять время? В любом случае, обжитые территории требуют разведки в тайне от местных. Не закидывать же их дронами… Эшли был из числа тех, кто искренне сочувствовал оставшимся на континенте людям, и даже испытывал некую подсознательную вину за то, что спасся. Он был не единственным в своей дилемме, но о таком не было принято говорить вслух. — Знаешь. А к черту. Я даю тебе добро на миссию. Ты уже не салага, сам понимаешь, что я тебя за провал закопаю в чумном бараке в свинцовом гробу, как ликвидатора. Ну, а если захватишь цель и не наломаешь дров, то получишь повышение. Линдеманн говорил это в лёгком воодушевлении и прострации, как говорит отчаявшийся, но ещё пытающийся что-то сделать человек, а вот Эшли резко стало нехорошо. Их главнокомандующий не бросал слов на ветер. — Да ладно? Так и сказал? — Ронни аж присвистнул, когда снайпер поделился с ним столь серьезным диалогом. — Ага. В свинцовом гробу. Ну, может и не прям закопает, но в случае провала мне точно стоит застрелиться на месте в лучших традициях эпохи Нового Времени, — Парди ожидал посылку, необходимую ему для модификации оружия на предстоящую миссию. — Да уж, нашел ты себе приключений, нечего сказать. Меня, кстати, определили тебе в поддержку. Буду сидеть на связи и корректировать карты по свежим данным, — без энтузиазма сообщил Ронни, просматривая что-то в планшете. — Странно, что такого опытного бойца, как ты, оставили в штабе, — снайпер помрачнел, прикидывая свои перспективы. — Ты же слышал, что многие из наших боевых товарищей мечтают пристрелить ублюдка как собаку на месте. Я же давно Оливера и его парней знаю, не раз вместе ходили в рейд. Вот генерал и боится, что у меня нервы сдадут, — пояснил ликвидатор. В помещение вошёл уже знакомый военным британский журналист, что держал в руках тяжелый обитый металлом ящик. — Мистер Харрисон? Какими судьбами в наше логово? Да еще и с презентом, — Ронни кивком поприветствовал вошедшего, пока Эшли подхватывал ящик. — Я человек подневольный, господа эпидемиологи. Меня куда главный редактор послал, туда и еду. Послали ваш быт описывать, значит, еду на базу. А это, — Доминик с облегчением избавился от посылки и размял спину, — попросили передать, все равно по пути. Мистер Парди, у вас там что, гранатомёт с полным боекомплектом? — Гораздо лучше. Здесь кристаллы галенита, колорадоита, хальканита, стибнита и золота дураков, — Эшли держал ящик в руках с лицом ребёнка, что получил на Рождество нечто долгожданное, — из этих кристаллов складываются наконечники арбалетных болтов, которыми можно отравить насмерть объект послабее и парализовать крупного противника. Токсический шок от такого количества минеральных ядов за раз работает лучше, чем громкие огнестрельные снаряды, — пояснил снайпер, после чего быстро попрощался и скрылся в мастерской, распаковывать опасный груз.***
— И сколько народу уже успело там пропасть? — Эшли смотрел через бинокль на буферную полосу, что разграничивала официально зачищенную территорию от той, что только предстоит привести в нормальное состояние. — Лучше не спрашивайте. Наши только и смогли пройти, что небольшую приграничную территорию штата, как по отрядам тут же вдарили огнём из артиллерии. Кто сразу погиб, кто от ран скончался, а кто без вести пропал. Спасибо, что хоть ядерными не бьют. А про толпы зомбарей я вообще молчу, — стоящий рядом лейтенант выругался себе под нос. — Передавай своим старшим, чтобы пошумели чуть западнее. Я пойду с востока, — снайпер отдал последние указания на отвлекающий манёвр, после чего проверил связь. – Приём, на связи Девиант, как слышно? — Штаб на связи, говорит Бродяга. Слышно тебя хорошо. Устройство не теряй, а то ищи тебя потом по Огайским лесам. — Я-то не потеряю. Смотрите, чтобы связь не оборвалась по первому дождику, как это часто бывало и раньше. Не хочу остаться в чистом поле один. Парди осторожно прикрыл наушник волосами и проверил экипировку. Несколько порций взрывчатки, стандартный армейский огнестрел с экспансивными патронами и наручный миниатюрный арбалет, орудие, сделанное под заказ на основе собственных чертежей. Каждый болт был оснащен наконечником из токсичных кристаллов, и такого добра у скрытного снайпера было с запасом. Одно из самых эффективных орудий против агрессивной формы жизни, что населяла сейчас некогда полнолюдные богатые штаты. — Как только артиллерия начнет, выдвигайся. Огонь должен прикрыть твой подход с другой стороны. Будь осторожен. Если местные тебя поймают, то казнят на месте, как госпреступника.–заголосило в правом ухе. –Спасибо за лишнее напоминание. Итак, наш потеряшка сумел каким-то чудом пересечь океан, несколько кордонов военных, договориться с местными и как ни в чем не бывало засесть в столице штата? –Подняли все документы, что нашли. Оказалось, наш сумасшедший ученый родом как раз из Огайо. Видать, у него остались какие-то связи здесь, раз он засветился живой на камерах дрона. — Ещё лучше. Ситуация как в абсурдном анекдоте Раздался первый залп из гаубиц, что означало начало операции и скорый выход с территории базы. Снайперу предстоял путь через разросшиеся лес и лесостепи, а после пройти к реке Огайо и, воспользовавшись запустением на береговой линии, войти в город. В Цинциннати уже требовалось выйти на связь со штабом и, после дальнейших указаний, вычислить положение учёного, взять его живьем и дождаться вертолёта. Допускалось попутно провести диверсионные и разведывательные работы касательно вооружения и личного состава населенного пункта. –Приём. Я на территории противника. Меня никто не заметил— скрываясь в лесной чаще, отрапортовал снайпер. –Отлично. Постарайся не слишком следить в эфире. Мало ли, в округе пеленгатор стоит. — Вас понял. Бродяга, а если, ну, чисто в теории, я встречу выживших из числа наших, что прикажете с ними делать? — Если будут на ногах, отправляй их в сторону базы. Если неходячие, то оказывай первую помощь по возможности и кидай их координаты мне. Будем высылать санитарные отряды. Что, надеешься увидеть кого-то живого? — Что-то вроде того. Не могут люди пропадать бесследно в таких количествах. Кто-то живой обязательно будет,— ответил Парди, размышляя о чем-то своём. –Ага. Живые трупы. Знаем, видели сами неоднократно,— Радке, судя по звукам, делал какие-то топографические заметки. — Чёрт бы с твоим чувством юмора, полковник, — буркнул Эшли себе под нос. Сумрак, ведущий за собой дерьмовую видимость, холод и активизацию охочей до свежего мяса фауны огайских лесов, наступал до отвратительного быстро, застигнув снайпера в самой чаще. Пришлось располагаться в зарослях, выбрав дерево повыше и пошире. Сначала усталость взяла своё, и убаюканный тишиной эфира и мерным дыханием окружающей природы снайпер прервался на сон, длившийся, увы, недолго. –Бродяга, приём. Бродяга. Из рации послышались тихие ругательства и звук тяжёлого зевания. –Девиант, мать вашу, вы на часы смотрели? Какого хрена? — А такого. Пасут меня, Бродяга. Мне нужно срочно менять место дислокации. — Блядь. С какой стороны враг?! Сколько их?! — Ни с какой… Снайперское чутье. Я никого не вижу и пока не слышу… но чувствую, что не один здесь. Я пошел. Отосплюсь позже. — И черт тебя дёрнул сорваться… Смотри, на том свете не приляг. Эшли действительно не видел и не слышал преследователя, но инстинкт и боевой опыт гнали его сквозь заросли в темноту, лишь иногда освещаемую тучами светлячков, поднявшихся из травы. –Доставайте Карту, Бродяга. Я вышел к карстам, – снайпер остановился перевести дух на поросшей невысокими деревцами пустоши, где зелёный ковёр был испещрен глубокими колодцами карстовых провалов. Бывшее поле, быстро поросшее дикой растительностью, располагалось над расширившейся сетью подземных пустот. Во времена цивилизации это бы доставило много проблем фермерам и руководству штата, но сейчас это выглядело как неплохая естественная защита. –К каким ещё карстам…? Неужели прорыв городских коммуникаций и выброс воды из них был достаточен для расширения? – на том конце послышался шорох карандаша. –Похоже на то. Помните, еще рабочие метеоспутники передавали об аномальных ливнях? Вот вам и последствия. Не исключаю обвалы на территории Цинциннати… — А преследователи? Так и не объявились? — Кажется… никак нет. Всё тихо. В рации раздались тихие ругательства. –Да понял я, понял. Устраиваюсь на отбой. Снайперу стоило лишь остановиться и подойти близко к одной из карстовых воронок, заполненной голубоватой чистой водой с характерным запахом минералов, как из глубины на него выпрыгнуло нечто. Парди вспомнились фильмы ужасов из девяностых годов, когда были популярны мотивы болот, талассофобии и агрессивных рыболюдей. Однако, даже лучшая компьютерная графика не сравнится в отвратительности и ужасающем факте абсолютной реальности с человекоподобным криптидом, покрытым чешуёй цвета тёмной воды. Во все стороны по хребту торчали остистые плавники, наверняка покрытые неизвестным, но смертоносным органическим токсином. Судя по тем немногим остаткам одежды, что не разрушились водой и временем, это был очередной военный, ставший подопытным кроликом. — Дальше граница закрыта для иностранцев и предателей. Вали туда, откуда пришёл! — рыкнул мутант, оскалив акулоподобные зубы и ударив фонтаном кислоты по противнику. С ужасом признавший в чудовище одного из давних фронтовых товарищей, Эшли не решился стрелять в упор без лишних раздумий, лишь сделал рывок в сторону от всеразъедающей жидкости. Он явно был в состоянии разумно мыслить и на ходу продумывать тактику нападения. Вспугнуть противника, загнать его на удобную для себя территорию и использовать каждое преимущество для физического уничтожения. — Плавники вверх! — Эшли стрелял по ногам, чем лишь заставил мутанта нырнуть в очередной карст. –Бродяга, это Девиант. Вот и вражеская форма жизни объявилась, мать его. Один из наших, мутировал как группа из Сочи. Даже хуже. Он слишком разумен для обычного охранного юнита,— крикнул в рацию снайпер, перебегая с места на место. –Если предатель, то пристрели его на месте и скинь координаты тела. Генетики обрадуются такому подарку,— Ронни уже пребывал в той стадии морального разложения, когда человек принимает как должное тот факт, что придётся собственными руками убивать некогда знакомых людей. –Не похоже на предательство. Скорее на… транс. Или гипноз. Возможно, биологической природы. Твою мать! Парди с трудом уворачивается от очередной струи кислоты, вырвавшейся из недр карстового озера. Интуиция кричала о том, что убить тварь просто так будет непростительным промахом. В голове созрел план по возможной демутагенизации, если здесь действительно имела место очередная мутация, а не тонкая работа генной инженерии. — Вылазь, сучара… — Эшли не стал дожидаться, когда монстр покажется сам, а выманил его из укрытия шумовой гранатой. Подводный взрыв взбаламутил всё глубинные воды вблизи, вызвав частичный обвал почвы вокруг эпицентра, но дал результат: мутант выпрыгнул из ныне негостеприимной среды, мотая головой от боли и оглушения. Парди, воспользовавшись моментом, всадил в то место, где примерно находится лопатка, дозу препарата. Прототип, разработанный для противодействия уже известному мутагену, ещё сырой и не дающий стопроцентного эффекта, но внушающий хоть какую-то надежду на возвращение в нормальное состояние. Эшли впервые видел своими глазами состояние человека, когда его тело пытается вернуться к более стабильной, родной форме, отвергает уже сплавленные куски чужого днк вместе с частями плоти, костей и абсолютно новых органов. Несчастного военного словно выворачивало наизнанку одновременно с процессом линьки и рождения нового существа. Снайпер решился подойти ближе лишь тогда, когда тело перестало извергать из себя ферменты и кислоту вокруг. Опасения подтвердились: Джейк Питтс, капитан тридцать второго ударного отряда зачистки. Эшли работал с ними раньше, прикрывал на зачистке южных штатов. — Бродяга, приём. Взял живьём противника. Даже успешно привёл в чувство. Высылаю координаты и иду дальше. Надеюсь, санотряд успел заложить биксы— передал снайпер, по-звериному подкрадываясь к дезактивированному объекту. Солдат уже как минуту лежал на спине без движения, издавая еле слышные стоны и дрожа от холода. Риск сохранялся в любой ситуации, но Эшли, не выпуская ножа, пошлёпал ему по щекам. — Товарищ, живой? — тихо позвал Парди, следя за реакцией. — Лейтенант…? Кхе-кхе… Мы с вами… на том свете.? Или на этом.? — слепо таращил сощуренные глаза Джейк, откашливая остатки подкисленной воды из глотки. — Пока что на этом, вольно. То, что узнали, это хорошо, — выдохнул Эшли, убирая нож в чехол. — Это как же вас так угораздило, капитан? И сколько ещё чудовищ на подходе мне ждать? — Нас… нас был отряд… два эколога, снайпер, нас трое, военных эпидемиологов, и ещё двое, вроде фельдшеров… Снайпер… падлюка… Питтс откашлялся. Слова давались ему с трудом после такой встряски организма, но он считал своим долгом выложить всё, что помнил на данный момент. — Что? Предатель? — Парди нахмурился: как и многие в подразделении, насчет дезертирства у него была довольно радикальная позиция. — Не помню… нас окружили внезапно… и всех в лабораторию… Двоих фельдшеров… того… сразу скосило… на студень распались… нас троих… поставили на юге, востоке и запада… охранять округ… Джейк взял передышку, и Эшли предложил ему воды из собственной фляги. — То есть, если идти дальше в эту сторону, то до самого Цинциннати никаких проблем не будет? — Парди впитывал слова как губка, с каждой новой крупинкой информации перестраивал свою тактику. — Да… я почти ничего не помню… когда был этим… Лейтенант… я не по своей… а ж не сам убивал… мысли путались… как рыбки в аквариуме… — у военного начиналась тихая, но чёткая истерика. Осознание того, что ты своими руками перебил множество своих боевых товарищей, давило больней, чем отказывающие органы. — Тихо… тихо… капитан, тихо… всех клещей распугаете… — осторожно, но настойчиво успокаивает его Парди, — вами и вашим разумом управляли. Мы имеем дело с сумасшедшим, но гениальным ученым. Вашей вины тут нет. Постарайтесь вспомнить, что там в городе. Где вас держали, куда вели на эксперименты. Любые подробности. Хоть до стоящих мусорок на улицах. Эшли внимательно выслушал всё, что смог ему внятно объяснить Джейк, прежде чем провалился в небытие. Тяжелый глубокий сон как итог перенапряженного тела. Парди дождался санитарного отряда, прежде чем продолжить свой путь. — Я надеюсь, вы не отправитесь сейчас в поход по огайским лесам отлавливать боевых товарищей?— раздался вкрадчивый голос Радке из динамика в ухе. — Да тьфу на вас, полковник. Вы же не будете вырезать участки лишая с кожи, не пролечив грибок в глубине тела. Любая спасательная операция бессмысленна, пока мы не возьмём Цинциннати,— ответил Эшли с толикой возмущения. — Мы отстаем от графика, правда. Надеюсь, Линдеманн не будет сильно буянить… — Можешь передать генералу, что мы время поменяли на стратегически важную информацию. Я двигаюсь в сторону города. Пока отбой. Парди сейчас двигался в разы увереннее и быстрее так как знал, что до самого городского предела его никто не будет ждать. Примерно в девять часов по местному времени снайпер добрался до Цинциннати. За несколько лет полной анархии бывшая столица штата превратилась в укрепленный форт со стенами из вагонов, цистерн и разного рода мусора. В неизвестный для ликвидаторов момент возникли и ворота, выпускавшие небольшие отряды добычи в окрестные леса и заброшенные городки поменьше. Как и положено, на стене стоял караул. Засевший в пятистах метрах в просеке снайпер в бинокль разглядывал солдат, признав в их перепачканной кровью, камуфляжем и черт знает чем ещё форме солдат США. Местные, кто пережил первые орды зомби. Эшли невольно вспомнил инструктаж перед первой вылазкой в глубь Штатов. Их куратор, Рикки Олсон по прозвищу «Хоррор» из-за почти несмываемой с лица боевой раскраски доходчиво объяснил им, что для тех, кто остался в стране любой солдат извне — смертельный враг. Хуже любого зомби или мутанта. В доказательства им включали видео, что были сняты в разрушенных городах и выложены в сеть, ещё когда была стабильная связь. Вряд ли можно трактовать по-другому сжигание флагов и призывы к геноциду, а несколько смертей в вылазке надёжно закрепили информацию. Оценив свои перспективы, Эшли сменил кассету с отравленными болтами на обычные. Тихое стрелковое оружие — лучший друг снайпера-диверсанта. Токсичные же снаряды Парди решил приберечь для лаборатории и того, кто ею заведует. Путь снайпера лежал на Объединённый вокзал. По данным Джейка, основной административный центр, если можно так выразиться, сместился туда. А злополучный учёный занимает там далеко не последнюю, если вообще не первую роль. Сонных караульных Эшли снял двумя точными выстрелами в лоб. Тихо и без лишнего шума. Подняться по неровной стене для человека с хорошей координацией труда не составило, как и слезть на ту сторону. Город выглядел даже… прилично, если такое слово применимо к стране, что исчезла с лица земли. Многие здания были сильно повреждены, а на дорогах то тут, то там виднелись остовы машин и другой техники. Почти отсутствовал асфальт. Его заменила распаханная и засеянная какими-никакими культурами земля. Виднелись светлыми блюдцами огороженные искусственные пруды для сбора и хранения воды. Кто бы не являлся руководителем поселения сейчас, стоило отдать ему должное: сохранить территорию и её население в столь экстремальной ситуации дорогого стоило. Пока Эшли добирался до Цинциннати, он заставил Ронни поднять материалы и узнать, кто отправлялся на задание вместе с Питтсом. Экологов и фельдшеров он не знал до этого момента, двоих, Фергюсона и Кому, что сейчас наверняка рыскали по лесам в поисках противника, он видел много раз на миссиях. Особое внимание пытливый ум обратил на снайпера. Лонни Иглтон, выходец из бывших профессиональных спортсменов. Был за рубежом во время инцидента и спасся только этим. Ввиду природного таланта к стрельбе сразу был причислен к снайперам, как только записался в войска. В настоящее время числился пропавшим без вести. Неизвестно, что могло заставить перспективного бойца предать своих, но мысль даже о маленькой вероятности присутствия на территории вражеского снайпера вызывала мигрень в районе виска. — Девиант, прием. Вы совсем не следите за регламентом. Доложить обстановку,— требовательно запищало в динамике. — Виноват, полковник. Я на территории города. Тут много как и гражданских, так и военных. Поселение хорошо обустроено и укреплено как от живых, так и от мёртвых. Автономная страна. Двигаюсь по направлению к предполагаемому месту базирования цели. Ситуация осложняется вероятностью нахождения враждебного снайпера на территории. Разрешите казнить ублюдка на месте, если представится возможность. — Отставить геноцид, капитан. И учёного, и снайпера по возможности взять живьём. Слышали, как во время Второй Мировой брали языков? Вот и этот паскудный перебежчик нам послужит языком. Это приказ, Парди. Не разбрасывайтесь смертями налево и направо. –… — Не слышу? — Так точно. Эшли притушил связь на секунду, выругавшись себе под нос неуставной бранью. Радке нужна была информация, как и тем, кто стоит выше него. Снайпер понимал их и в то же время проклинал из-за отказа казнить военных преступников. Конечно, он не предлагал сбрасывать бомбы на и без того изувеченную, отравленную биологическими ядами землю, но мысль о том, что столько своих полегло не из-за каприза природы, а из-за сучности и паскудства того, кто минуту назад был рядом, разъедала подобно самому страшному вирусу. Короткими перебежками удалось наконец-то подойти к вокзальной площади. Несколько раз Парди видел небольшие патрули солдат и неорганизованные колонны гражданских. Цинциннати продолжал жить так, как получалось, и нарушать этот хрупкий порядок хотелось меньше всего. Пространство возле вокзала снайперу не понравилось — огромная площадь, старательно расчищенная от трупов, мусора и машин. Обходить — терять время, рисковать нарваться на растяжку или одинокого солдата, выдать себя и провалить всю миссию. Эшли снял с предохранителя огнестрел, перевесил поближе гранаты и держал на изготовке токсичные болты. Иного выхода, кроме как вести разведку боем, не вырисовывалось. Однако, те три минуты, что ушли на перебежку огромного пустого пространства, со всех сторон открытого, прошли только в завывании ветра. Парди мог бы удивиться, если бы не просвистевшая над головой пуля, царапнувшая макушку до крови. — Твою-то суку мать! Эшли нырнул за обломок ближайшей колонны. Вслед ему по пяткам раздался ещё один выстрел. — Блядь… ебёна мать… — две секунды на перезарядку, и тело от выброса адреналина подобно механизму из стальных пружин. Избежать снайперской дуэли не вышло, и на смену раздражению и злости быстро пришёл профессиональный азарт. Обезвредить мудака, во что бы то ни стало. — Выходи с поднятыми руками, Капитан. Ты не лучшем положении, — раздался голос откуда-то сверху и чуть правее, как прикинул Эшли. — Слышь, парень, ты же ведь знаешь адрес, куда тебе следует пойти с таким предложением, правда? — Парди усмехнулся в голос и кинулся ко следующему укрытию, едва не словив пулю в крестец. На его счастье, у соперника была винтовка, а не автомат или, прости Господи, пулемёт. На перезарядку уходит примерно три секунды. — Как интеллигентно. Впрочем, воспитанность наших коллег заканчивается на учебнике по эпидемиологии. Голос сместился правее, но по прежнему на высоте. Верхний этаж. Пока Эшли прикидывал, до какого препятствия ему будет выгоднее бежать, шальная пуля чиркнула в сантиметре от его лодыжки. — Выблядок! — рыкнул снайпер, сорвавшись с места почти тут же и нырнув за обломки стены. Противник не просто изучил вокзал как собственное оружие, он ещё и умело пользовался рикошетом, чтобы простреливать каждую мышиную щель. Парди для него здесь — как утка на экране приставки. — Может быть, и так, однако, пристрелить тебя на месте — в разы гуманнее того, как с нами поступает командование. Лонни, а теперь у капитана не было сомнений, что это именно он, не собирался убивать вторженца. По крайней мере, специально. Его нынешний приказ — охрана и добыча материала для самых… неэтичных экспериментов. Для экспериментов, о которых не стоит знать благодарным жителям Цинциннати, для которых молодой врач, да ещё и местный, был как подарок с неба. — Ладно, Ворошиловский стрелок херов, будет тебе гуманизм. Прислушиваясь к каждому мало-мальски ощутимому шороху, Эшли нащупал светошумовую на бедре. Снайпер взял с собой несколько светошумовых на случай, если придётся экстренно отступать, и сейчас для флэшки настал звездный час. Шорох, примерная карта в голове исключительно на слух, выстрел для отвлекающего манёвра, и граната летит в позицию снайпера. — Тц, лобовая… — Лонни выстрелил в летящий снаряд, не ожидая громкого звука и ослепляющей вспышки следом. Парди не терял ни секунды, взрывая вторую гранату, уже полноценную, о колонну, держащую нужный балкон. Залп разбил и без того ослабевший от времени и прочих причин камень, от чего под ногами Иглтона обвалился пол. — Вот же бл… — Лонни пришел в себя на груде камней и плитки, среди пыли, а в лоб ему упиралось остриё арбалетного болта. — Давай, сделай лишнее движение, дай мне повод. Застрелю на месте, как бешеную псину, — хрипел Эшли, через лицо которого тоненькой струйкой стекала кровь, будто ритуальный грим. — Блефуешь, сука, — криво ухмыльнулся Лонни, сплёвывая кровь в сторону: парня немного потряхивало от двойного взрыва и легкой контузии. — Мне не впервые получать от начальства. В рапорте напишу, что ты сам своей башкой на болт упал. Так что, паскудина, будем сотрудничать или глазки строить? Эшли смотрел не мигая, всем своим видом выражая готовность начать сеанс лоботомии прямо сейчас. — Плевать. Нихера я тебе не скажу. Мне всё равно крышка, с какого угла не посмотри, — прохрипел Иглтон, прокашляв последнее слово. — Придурочный. Таким, как ты, как раз, ничего и не грозит. ВОЗ запретил вас казнить в плену, — рыкнул Эшли, передавая нужные данные в центр. — Скажи это очагу Гона в моём легком, гений. Лонни прикрыл рот рукой, и волна надсадного кашля закончилась кровавой мокротой на ладони снайпера. Не шутил. — Какой, нахрен, ещё очаг Гона…? Эшли насторожился. В войска, особенно в долгие командировки, даже с гриппом или простудой не пускали, что уж говорить про туберкулёз в непролеченной форме. — Самый что ни на есть обычный очаг Гона. От которого по лёгкому идёт казеозный некроз, а после образуется источающая микобактерий каверна. Если не лечить, то смерть будет долгая и мучительная. Энди появился почти бесшумно. Казалось, он пришёл встречать старых друзей или коллег — настолько его вид с сигаретой в зубах был расслаблен и спокоен. — Ваших рук дело? Надоели эксперименты с зомби-патогеном, так вы на классику перешли? — Эшли незаметным движением врубил громкую связь на своём наушнике, одновременно направив на учёного руку с арбалетом. — Я мог бы удивить вас этой историей о неоднозначности действий ваших коллег, но не буду этого делать. Видите ли, я не в том положении, чтобы вы мне верили, и я это понимаю, — Бирсак глубоко затянулся табаком. — Полагаю, вы по мою душу пришли? — Верно. Ты задолжал за Сочи мне и ещё кое-кому. Сам пойдёшь, или мне превратить тебя в ошмёток плоти с отказавшими конечностями? Парди нервничал, и его нервы были заметны невооруженным глазом. Нет, он не боялся Энди. Ненавидел и презирал, это да, но чутьё военного подсказывало, что ситуация на пороге грандиозного ухудшения. — Какой напор. Я был бы рад сотрудничеству с таким полным энтузиазма кадром… Однако, я вижу, что ты не заинтересован в научных изысканиях так, как я. Что ж… В конце концов, ткани отдельно от тела тоже полезны в исследованиях. Только услышав второй выстрел из своей лаборатории, Энди понял, что за ним послали профессионала. Ученый решил, что им придётся серьёзно попотеть, чтобы взять его живым или мёртвым. Первый выпущенный в свою сторону токсичный болт был перехвачен отростком из чернильно-чёрной плоти, выросшим из-за спины Бирсака. — Охереть, блин… — в один голос выдали снайперы, наблюдая за трансформацией вроде бы человечьего тела в нечто зловещее и опасное на совершенно новом уровне. — Я смотрю, ты теперь не такой смелый, капитан Парди, — издевательски оскалился Бирсак, и в следующую секунду Эшли вылетел наружу через побитый витраж, пролетев метров десять из-за силы удара. По лицу потекла горячая маслянистая жидкость, а правый глаз отказался открываться и видеть. Из грудной клетки, где чудом сохранили целое состояние рёбра, вырвался болезненный полухрип. — Девиант, судя по голосу, вы в глубокой жопе. Жду приказа.— раздалось в динамике. Готовь бомбардировщик… Координаты — плотина на реке Огайо. Из-за изменения русла реки разрыв… кх… разрыв не будет угрожать затоплению города… Быстрее, полковник.— Эшли снял с развороченной части головы гарнитуру. Время теперь работало не на него, а противник, тяжело вооруженный хитиновой плотью и острыми костяными крючьями. Продукт генной инженерии и разума, не скованными нормами морали. — Говоришь, я должен тебе за Сочи? Что ж, не люблю быть в должниках. Удар увесистым тяжем оставил в прикатанной земле вмятину — военный успел отпрыгнуть на голых инстинктах. До плотины следовало добраться как можно быстрее и привести за собой этот агрессивный комок плоти. — Я могу забыть о твоём долге, если ты отбросишь лишние конечности и пойдёшь со мной, — дразнил противника Парди, выпуская несколько стрел на пробу. Каменные наконечники стучали о костяные пластины впустую — прямой атакой такую броню не пробить. Энди был ловчее и агрессивнее, заставляя снайпера переходить в глухую оборону. С одним глазом не прицелишься как следует, и насколько гранат лишь зацепили учёного ударной волной. Бирсак не оставался в долгу, оставляя на укрепленной форме и каменных мышцах глубокие разрывы. Когда кончились гранаты, Эшли побежал. Побежал из последних сил. Расчет подтвердился — мутироваший генетик вошел в раж. Жажда крови взяла верх, и военного хотелось разорвать на клочки, а выпотрошенный труп подкинуть поближе к солдатским тропам. Пусть знают, как совать нос в чужие дела. Остановился Парди лишь на середине плотины, и то по причине огромной выбоины в массиве бетона. Сзади скрежетала и пыхтела гора плоти. Бирсак подходил неспешно, ощущая хорошее сцепление за счёт дополнительных лап. Кто знает, как ещё может выводиться этот монстр с человечьим лицом. Эшли перехватил поудобнее нож и сглотнул в пересохшее горло слюну. Позади была дыра, которую не перепрыгнуть, не перебежать. Впереди — чудовище, что закрывает своим силуэтом заходящее солнце. Внизу — мегатонны воды и бетона. Холодный ветер приближающейся осени колол в кровоточащую рану, а левая рука с двумя оторванными пальцами дрожала, угрожая промахнуться при выстреле. — Ты либо полный идиот, либо пропащий мечтатель. Думаешь, ты ещё сможешь взять меня живьём? Хах. Вам, эпидемиологам, только и искать спидозников по притонам. Один хорошо подготовленный генетик может подставить под угрозу весь ваш слаженный комитет. Иронично, не правда ли? Интересно, так ли хороша на вкус человечина, как о ней говорят? Бирсак не успел протянуть лапы к снайперу. Рёв военного самолёта отвлёк его от добычи, а Эшли хватило секунды, чтобы прицелиться и вонзить отравленный болт в непокрытое хитином плечо. Кровь задетой артерии расползлась алой лилией по лабораторному халату. — Ах ты… военная крыса… — прорычал мутант, ощущая, как по сосудам течёт минеральный яд. — Счастливого полёта в ад… — ухмыльнулся Эшли, скользнув в бетонную яму. Бомбардировщик ударил прицельно, разрушив часть плотины. Падающие куски бетона утянули за собой и учёного, в бурлящую водяную мясорубку реки Огайо. Стоялая вода хлынула в почти пересохшие болота и поползла дальше за горизонт. — Линдеманн меня убьет, Господи… — вылезший из своего убежища и немного оглушенный Эшли в прострации смотрел на реку, похоронившую в себе гениальный ум. Железная хватка на горле, угрожающая сломать трахею в любую секунду. — Если я не сделаю этого раньше, гавнюк, — ценой перегрузки систем регенерации, подстёгнутых генетическим вмешательством, и отбрасывания лишних конечностей, Бирсак не только пережил взрыв, но и чудом удержался на краю плотины. Кислотно-голубые глаза напротив смотрели с садистским удовольствием, как снайпер глотал в себе крик агонии от чужих когтей под рёбрами. — Что, даже не проклянешь меня на прощание? — Энди демонстративно облизнул неровные заострёные зубы, будто намекая на судьбу военного. — Катись в ад, Огайское страшилище. Быстрое движение, и теперь учёному пришлось припасть на колено. Кристалл неизвестного происхождения пробил плечо насквозь рядом с тем местом, куда вонзилась стрела. — Что… что ты мне… вколол… — хрипел Бирсак, ощущая металлический вкус во рту. — Уникальный образец минералогии. Кристалл шватцита с киноварной жилой внутри. Такой концентрацией ртути можно отравить целый океан, так что и с твоей альтернативной физиологией справится на раз, — выплюнул военный с ликущей улыбкой. — Всё, игра окончена, ты проиграл. Считай… ты вымер, как Черная Оспа Военные уже на подходе, а Бирсак еще не сможет шевелиться несколько часов после отравления такой концентрации. Миссия выполнена. — Хах.? Я недооценил тебя… Прискорбно… Энди сбивчиво дышал, не в силах оттолкнуть повисшего на его плече снайпера. Послышались звуки вертолётного винта и голоса прибывшей спецгруппы.***
Путём переговоров коалиция вошла в Цинциннати. Была череда допросов, зачисток и долгой юридической волокиты. — Поздравляю вас, Радке. Наконец-то этот нарыв вылечен. Ученого взяли живьём, а вместе с ним и все его записи, старые и новые. Как он на новом месте? — Линдеманн стоял у окна своего кабинета, смотря вдаль. — Держим под ядами слабой концентрации. Шнайдер уже готовится его допрашивать. Иглтона прооперировали — ему пришлось зачищать открытую каверну. Как придёт в себя, тоже допросим, — отрапортовал Ронни, не спавший уже сутки. — Как там Парди? Герой посмертно? — Жить будет, слава Богу. Однако, его потрепало будь здоров: кислотные ожоги, скальпированная рана головы, раздробленный глаз, несколько сломанных костей… Когда в строй вернётся — неизвестно. — Ладно, готовьте бумаги на повышение. Главное, что мы взяли Бирсака. Теперь надо заставить его дружить не против нас, а с нами.