Ex aequo et bono

Через месяц новички оставили парты. Близилось время промежуточного экзамена, о точном содержании которого никто не знал. Целый день отдыха! Дебора посвятила его блаженному сну, пробормотав, что уставшая соображает ещё меньше, чем отдохнувшая. Мики спать не хотелось: привыкла, влилась в ритм базового лагеря… но, когда закончится обучение, справится ли она? От тревоги и болезненного предчувствия неизбежного провала помогала только смена обстановки. Что ни говори, а учиться на зеленой лужайке под открытым небом было гораздо приятнее, чем в битком набитой библиотеке. — Книги не помогут, — бодро раздалось сзади. — Это лучше чем безделье, — буркнула Мики, раздражённая тем, что её отвлекают. — Серьезно думаешь, что вас будут проверять на знание дат дохристовой эпохи? Мики с интересом развернулась — и, изумленно уставившись на гостя, поднялась с земли. Гость широко улыбался ей, встрепанные ветром волосы торчали во все стороны, во внешнем облике поубавилось лоска, но это совершенно точно был… — Гейб! — ангелесса крепко пожала руку старому приятелю. Нет, они особо не дружили в прошлом году… Но неудачливый хранитель-надзиратель часто коротал время в их с Дольче комнате: он обязан был проводить возле Раф не только будни, но и выходные, а та частенько демонстративно переодевалась в пижаму и весь день смотрела человеческие фильмы о любви напару с Ури. Вынужденный следить за тем, чтобы Раф не покидала комнату, соглядатай одиноко сидел в коридоре, пока милосердная Дольче не пригласила его в их комнату на чай, сладости и свежие сплетни. Мики не считала, что за Раф нужно приглядывать так серьезно (ха-ха!), но и вины ангела в порученном ему задании не видела, так что у них сложились достаточно крепкие бартерные отношения: она ему — чай с печеньем, он ей — байки из жизни помощника Стража. Дольче байки были неинтересны, но на симпатичного ангела она посмотреть была не прочь. Так и повелось. После отстранения Гейба общение резко прервалось: за некомпетентность неудавшегося соглядатая распекали в Сферах, а Золотая Школа ходила ходуном от новых потрясений — не до переписок. Да и куда ему писать? Ни адресов, ни других контактов друг друга у них не было. Так что видеть старого знакомого здесь было неожиданно приятно. — Не сомневался, что тебя возьмут, — с чувством проговорил он, оттягивая жесткий ворот униформы темно-синего цвета — по-простому и неприметно, оттенок всего на несколько тонов темнее, чем у кадетов. Без белоснежной блузки и прилизанных волос ангел выглядел даже старше, серьезнее. — С какого момента не сомневался? — привыкшая к льстивой болтовне дьяволов Мики подозрительно прищурилась: он ведь её не знал толком, да и с его отстранения они не общались — откуда такая уверенность? Гейб замешкался, но взгляд её выдержал твёрдо и без лишних предисловий по военному-четко ответил: — С того дня, как услышал новости про Храм Вето и про то, что тебе предложили пойти в кадеты. Ты смелая, а Небесам нужны бойцы. — Так война всё же начнется?.. — Не знаю, — вопрос, витавший в воздухе много недель, и ему, наверное, набил оскомину. — Генерал не рассказывает лишнего. А я не мог бы сообщить тебе, если бы и знал. — Генерал?.. — Может, пройдем в столовую и поболтаем там? Прости, голоден с дороги. В столовой, к тихой досаде Мики, говорить было небезопасно: всюду сновали новобранцы, галдя наперебой о сегодняшнем экзамене. Как в Золотой Школе, только в глазах не мельтешит от обилия цвета и блесток: единая голубая форма защищала от головной боли. Почувствовав сомнения Мики, Гейб применил незнакомые ей крылья тишины и, пояснив, что теперь их никто не подслушает, принялся за свою двойную порцию обеда. — ...нет, весь этот год я помогал территориальному Хранителю — сослали в качестве негласного наказания, думал пару звезд там проведу, — пояснял Гейб, быстро орудуя вилкой. — Работа не стыдная, но такая глушь… — Территориальные Хранители ещё остались? — Мики нахмурилась. Она слышала о таких хранителях, надзирающих за всеми людьми на определенной территории, лишь в историческом контексте. В современности хранители и искусители приставлялись по другому принципу: выбиралась значимая личность, которая сама могла влиять на других смертных. Это было гораздо эффективнее, чем заставлять ангелов и демонов носиться между сотней-тремя людьми самостоятельно. — В некоторые места проще направить территориального Хранителя, чтобы он сам решал, как защищать смертных, и не заниматься переназначением каждые тридцать-пятьдесят земных лет. — Эти земли настолько неинтересны Сферам? Гейб со вздохом кивнул и продолжил: — Весной, через пару недель после падения Весов, сдавал очередной отчет за Хранителя: в Сферы он летать не любил, а они не любили его слушать… тут заходит генерал Кэсседи - и сразу забирает меня к себе. Сказала, что искала именно меня… — Вот это да… А Хранитель легко отпустил тебя? — Нет, — помрачнел Гейб. — Да и Сферы... Не хотели так рано выводить меня из опалы, но генерал, кажется, не сильно интересовалась чужим мнением. К моему счастью, ведь я облажался, и коротать бы мне как минимум четверть века в тундрах да пустынях, а тут эта история с Весами... Недостойных слухов ходит много: говорят, что кто-то по Весам чем-то уровня кощунства ударил, и что Генерал в этом замешана… Я слухам не верю. Но Золотая школа упоминалась достаточно часто. Незаданный вопрос повис между ними. Гейб был слишком воспитан, чтобы интересоваться напрямую. — Не кощунство это было, — раздражённо махнула рукой Мики. — Хотя кхм… действующие лица те же, и кто их знает, что было на самом деле? Точно могли бы сказать только Сферы, но Раф… сбежала. — Что?! Мики пожала плечами. Не хотелось развивать тему дальше: Гейб всё равно не поверит, что та милая девушка, которую он помнил по первому году земной практики, могла не просто оступиться — а полноценно предать своих, а в подробностях пересказывать события предыдущего года, в которые вникать и самой-то не хотелось, было бы слишком долго и неприятно. Они все тогда были в смятении: Весов нет, что дальше — неизвестно, а ещё эта безумная дуэль! За то время, пока Раф была без сознания, подруги-ангелы говорили о случившемся осторожно, но нет да нет проскальзывала трусливая мысль: стоило ли спасение жизни одного дьявола угрозы войны, нависшей над ними сейчас? И рассказали ли им правду? Ури тогда едко бросила, что большую часть истории они знают со слов Сульфуса, не отличавшегося ни ангельской честностью, ни хоть какой бы то ни было склонностью к взвешенным и рациональным решениям. А часть с разрушением Весов дьявол рассказывал и вовсе крайне сбивчиво, в полуобморочном состоянии, явно выгораживая Раф. Здесь, как ни странно, переругивающиеся ангельская и дьявольская компании сошлись во едином мнении: в характере Раф было учинить что-то… этакое, в характере Сульфуса — выгораживать её. И, как ехидно добавили дьяволы, в характере обоих врать или, по крайней мере, недоговаривать. Короче говоря, когда спал первый адреналин после дуэли, появилось много неразрешенных вопросов. Все хотели дождаться как минимум пробуждения Раф и Сульфуса, да и Сферы история заинтересовала: их обоих ждал бы незамедлительный допрос. Проснувшись однажды вечером, Раф была этому явно не рада, испугалась и слёзно попросила не беспокоить профессора Архана до утра, дать ей время собраться с мыслями… А ночью сбежала, никого не предупредив, забрав лишь земные вещи и не оставив даже записки. Для Гейба пересказ событий прошлого года был явно лишним: он от одной новости о побеге Раф поражённо отставил тарелку, немного оглушенно качая головой: — Сбежала вместе с?... — Да, с ним. Они ушли, дьяволы ещё пару недель получали от Сульфуса краткие весточки, а потом — тишина, — она не стала говорить о том, как ей обидно, что даже дьявол додумался написать друзьям после побега, а их подруга — нет. Мики яростно гнала обиду и злость, но воспоминания вновь её всполошили. Сбежала! После всего, что произошло, после всего, чем они ей помогали и чем рисковали! — Сейчас никто не знает, где эти двое. Гейб тяжело вздохнул: — Генерал Кэсседи говорила о Раф. Не самое… приятное. Ещё бы: она знала, почему меня разжаловали. — И что же она говорила? — вкрадчиво поинтересовалась Мики. Уж кто кто не имел никакого права осуждать Раф, так это Кэсседи, которая её весь год доводила! — Ты её подруга, — смутился Гейб. — Понимаю, что тебе может быть неприятно. — Говори уже! Хуже всё равно не будет. Куда уж хуже! — Генерал провела аналогию с человеческими болезнями. Бывают недуги, внешне никак не проявляющиеся, но пожирающие изнутри, и если вовремя их не обнаружить и не излечить… Генерал сказала, что Раф уже не спасти, но, оставаясь в обществе, она дурно влияет на остальных. Я не могу усомниться в словах своей начальницы… — Ты многое пропустил. Но… Хотелось бы сказать, что и Кэсседи вряд ли рассказала всё — например о своей собственной роли в помешательстве Раф. Хотелось предупредить приятеля, обезопасить, но пока Мики подбирала слова, всех поднял на ноги звонок — пронзительный и резкий до того, что Гейб чуть не подавился. “Все открывшие цветную сущность срочно вызываются к третьему амфитеатру. Повторяю…” Мики не стоило труда быстро облачиться в своё изумрудное платье и полететь за Гейбом, светло-синей вспышкой рванувшим вперед: опыт использования цветной сущности у неё был, и даже весьма богатый. Так уж вышло, на место они прибыли первыми. В самом низу амфитеатра стояла статная воительница в полном боевом облачении, но Мики сразу и не признала Кэсседи без пышной копны медовых волос, сейчас коротко остриженных и даже не касавшихся плеч. — Хорошее время, — одобрительно кивнула она Мики, как обычной практиканте. Будто последний раз они виделись не на поле боя. Та тоже решила не показывать, что знает о своём бывшем декане достаточно нехорошего и уважительно поклонилась. Профессор с козлиной бородкой улыбнулся Мики впервые за весь этот месяц. Ух ты, порадовала, значит?.. Курсантов, прилетевших через долгие тридцать секунд, он встретил прохладно, на притащившихся на третьей минуте зыркнул многообещающе. — Курсанты, — обратился он к собравшимся. — Ваша учеба здесь ещё не закончена. Сейчас вы лишь доказали, что обладаете минимальными навыками, чтобы выжить. Цветную сущность открыли не все, и не каждый открывший способен с ней управиться, но ориентироваться на отстающих мы не можем. В составе… одиннадцати ангелов вы отправитесь на своё первое практическое задание. Мики оглядела трибуны и погрустнела: приятельницы Деборы здесь не было. — Мы отправляемся на Землю и можем встретиться с реальным противником, — вернул её к реальности строгий голос генерала. — Боящихся смерти прошу покинуть Олимпию. Никто не отважился признать свою трусость. Только на рассвете, при построении перед переходом на Землю, не досчитались ещё двоих. Мики впервые стало не по себе. Неужели опасения этих ангелов столь сильны и… рациональны?

***

Ангелы остановились на привале недалеко от каменистого соленого берега. Местом предстоящих переговоров, призванных решить судьбу новых правил В.Е.Т.О., была пустынная, холодная местность какого-то острова в Атлантическом океане, где ангелам и дьяволам не было нужды прятаться под экранированием. И где… не могли пострадать смертные, если что-то пойдёт не так. Генерал, часть её гвардии и девять зеленых новичков-курсантов были здесь для защиты двадцати ангелов из самих Сфер: дипломатов, юристов и главного куратора земного обучения юных ангелов-хранителей. Мики не думала, что может даже рядом встать с кем-то из них по силе, но вряд ли эти ангелы были в соответствующей форме для сражения. Но так ли уж главные умы Сфер беззащитны? Тогда охраны должно было быть больше… — Высшие и Низшие Сферы настаивают на минимальном числе военных здесь. Но генерал не верит, что переговоры пройдут мирно, — Гейб, рядом с которым Мики держалась, так как никого из остальных курсантов близко не знала, а попавший сюда же Эспер был слишком зациклен на якобы предстоящей битве, чтобы с ним можно было спокойно поговорить. — Надеюсь, обойдётся без развязывания войны, — Мики обхватила себя руками. В облике вечной ей не могло быть холодно, но внутри засело нехорошее предчувствие, требующее немедленно покинуть остров и трусливо вернуться к земной практике ангела-хранителя. — Верь в лучшее, но готовься к худшему, — заметил Гейб, поднимая воротник белого парадного мундира — в цвет мундира генерала Кэсседи, чьим адъютантом он теперь был. Мики помнила, как прошлые помощники без раздумий арестовали генерала, ясно, что она не оставила их при себе. Но почему она выбрала Гейба — провинившегося, совсем ещё молодого и неопытного? — Почему я? — нахмурился он в ответ на этот возможно бестактный вопрос. — Генерал не говорила прямо, но я думаю… думаю, это из-за того, что я достаточно близко сталкивался с кощунством, которое она считает плодом разложения ангельского сознания во время перемирия. Я не зол на Раф, но очевидно, что опасность кощунства я понимаю прекрасно. Как минимум я видел его последствия и не отношусь к нему легкомысленно. Пусть и… не разделяю совсем жестокие взгляды. — Жестокие? — Генерал публично заявляла, что спутавшихся с врагом ангелов нужно лишать крыльев как минимум на полвека… “Спутавшихся с врагом!” Мики горько усмехнулась — насколько иронично было слышать о такой позиции ангела, что заключил союз с вражеским генералом и направил свою силу против земной женщины и собственных собратьев! — Сам-то ты что думаешь? — усилием воли подавляя раздражение, спросила она. Гейб удивил, ответив неожиданно мягко для адъютанта генерала: — Что не могу судить о Раф по одной её ошибке. Она молода и сильно запуталась. — Ха. Если бы ошибка была одна. — Меня беспокоит твоя реакция, — Гейб осторожно сжал её плечо, и от этого стало неожиданно тепло: Мики уже позабыла, что рядом есть не чужой ангел. — Что произошло? Мики рассказала: пришлось. Она сухо передала товарищу события прошедшего года, их влияние на Раф, апокалипсис, дуэль, и роль в этом всём генерала Кэсседи. Под конец рассказа Гейб заметно побледнел. Такое про свою начальницу он вряд ли знал и не мог даже представить! — Мне сложно судить об истории, наполовину зная её с чужих слов, — призналась Мики, словно оправдываясь. — Мы действовали необдуманно, в спешке, мы много где ошиблись и не знаем, что конкретно произошло в Храме Вето. Раф говорила, что её вынудили разрушить Весы, но лиц ни она, ни Сульфус не видели тогда, а ещё они оба были в шоке, ранены… — Ты им не доверяешь? Доверяет ли сейчас? Точно нет. Но точно доверяла тогда, когда взялась помогать с добыванием карты… и сделала это зря! Надо было нормально обдумать тогда всё, а не бросаться вперёд, не оценив толком ситуации... — Раф сильно изменилась за этот год, — Мики ответила не сразу, долго подбирая слова. — Она стала замкнутой, в каком-то смысле одержимой — я никогда не забуду, с какой яростью она набросилась на Дольче, как пришла на дисциплинарное слушание и вела себя хуже всех наших дьяволов вместе взятых… Позволила своим чувствам взять верх, прекрасно понимая, чем грозит кощунство, пусть до него и не дошло… Она в конце концов сбежала. Не знаю, можно ли верить её словам. — Но ты видела, что произошло на дуэли. — Да. Это было ужасно. Некоторое время они молчали. Гейбу явно было тяжело принять ранее услышанное, и недоверие Мики к рассказанной ею же истории не прибавляло ему сил. — Не нависай над нашим обществом угроза войны, я бы сказал, что генерал должна ответить за содеянное… и, будь с нами Раф, я бы скорей поддержал её, чем тех, кто манипулировал её чувствами и слабостью. Но... Раф здесь нет, а война может разразиться в любую минуту. — Без генерала Кэсседи мы проиграем в первый же день войны, — тяжело вздохнула Мики, потратившая половину прошлой бессонной ночи на этот вывод. — Лучшего командира, чем она, у нас нет, оттого Сферы её и простили. — Она нужна Небесам, — кивнул Гейб. — К тому же, я давал присягу и не могу позволить личным чувствам взять верх над верностью командиру. Не знаю, что бы делал, зная об этой неприглядной истории раньше… — Ты прав, — Мики отвела взгляд. — А история эта — крайне сомнительная, ты не обязан ей верить. Может, зря она ему всё рассказала? Эти знания ничего не изменили: идти против Кэсседи сейчас — стрелять себе в ногу, ослаблять Небеса, к тому же… кто знает, что произошло на самом деле? Судить сложно. Да и не нужно — кадет небесного воинства должен выполнять приказы и не думать лишний раз о личности их отдающей. Когда они с Гейбом достаточно насмотрелись на океан в тяжелом молчании и собрались к лагерю, он вдруг тронул её за руку. — Я верю тебе. Спасибо, что поделилась, — почти неслышно прошептал он и, вдруг притянув Мики к себе, осторожно обнял. — Не надо тебе одной нести бремя таких сомнений. Я разделю эту ношу. Мики замерла, удивлённая этим порывом, но не отстранилась. Прижавшись к плечу товарища, она почувствовала почти физическое облегчение от того, что впервые смогла высказать наболевшее, не получив при этом осуждения, и даже намёка на то, что сама вляпалась в эту неблаговидную историю. Гейб понимал её, это было приятно, и создавалось ощущение, что знали они друг друга долгое время. — Невероятная история, — немного смущённо отстраняясь, заметил Гейб. — Я думал, генерала заключили под стражу за самовольный сбор армии, но, когда поняли реальность угрозы, отпустили… — Её участие в истории с Весами всё равно не доказать. Да и смысла нет разбираться с этим сейчас. Вот потом, когда заключат новое соглашение… “Если будет это “потом””. — Будет, — твёрдо ответил Гейб, точно читая её мысли. — Мы здесь для того, чтобы это обеспечить. А потом, как ни в чем ни бывало, они вернулись в лагерь. Гейб прошёл к генеральскому шатру и, сменив караульного, навытяжку замер у входа. Взгляд не выдавал в нём волнения, и Мики тоже постаралась оставить лишние эмоции.