Ex aequo et bono

Переговоры должны были начаться на рассвете. То ли среди Высших и Низших Сфер были любители раннего подъёма, то ли им хотелось поскорее начать диалог, не рискуя всё испортить ещё до приветственных слов. За полчаса до сбора всей делегации генерал Кэсседи сурово разъяснила курсантам правила поведения: стоять смирно, ни одного лишнего движения и тем более слова. Задача вполне посильная даже для них. — Идею взять с собой курсантов лоббировал враг, — слегка надменно пояснила она. — Конечно, Сферы с радостью ухватились за шанс уменьшить число полноценных воинов в делегации, но не хочу вас обнадёживать: едва ли у дьяволов нет вероломного плана. За личиной курсанта может прятаться искусный боец, ведь им, в отличие от нас, ничего не стоит нарушить ими же предложенные правила. Проверить эту возможность Сферы отказались. Будьте готовы к любым сюрпризам. Всем курсантам было немного не по себе. Мики поудобнее перехватила копьё: им раздали их больше для вида, и она мало представляла, как им пользоваться. Развевающиеся золотые ленты делали оружие похожим больше на парадную атрибутику, и упаси Небо им придётся воспользоваться по прямому назначению. “Высшие сферы, ну за что? Если что-то случится, нас всех перебьют как беспомощных котят!” Мики и Эспер стояли у самого края делегации, причём во втором ряду. Первыми их вряд ли тронут, но вот если ангелы обратятся в бегство, могут и затоптать… Нет, чушь, никто бежать не собирается! Наверное… Эспер беспрерывно теребил свой рукав: прикидывал, наверное, какие крылья сможет использовать в случае чего. Интересно, а был ли у него вообще опыт сражений? Если парень пошёл в курсанты после первого года, то максимум, что было на его практике, это сражения с таким же неопытным дьяволом-противником. А как тогда?.. — Ты же открыл цветную сущность? — тихо поинтересовалась Мики, пользуясь тем, что генерал, отдав команду “вольно”, что-то обсуждала со своими адъютантами в отдалении. — Да, иначе бы сюда не взяли, тем более я даже школу не закончил, — лицо ангела порозовело в цвет крыльев, он неловко пригладил светлые волосы и тут же вполгола яростно затораторил. — Понимаешь, на Турнире света и тьмы в прошлом году мой противник — и так сильный, з-зараза — смог через крылья портала протащить на арену своих дружков… у нас конфликт был, не могу скрыть, что я его местами не провоцировал… прежде чем декан успел вмешаться, они по мне ударили разом… А я про цветную сущность перед турниром как раз читал, как-то смог активировать, пусть раньше и не получалось. От лазарета меня это, правда, не спасло. — Да, на Турнирах бывают… сюрпризы, — протянула Мики, не желая, впрочем, пояснять, что на одном из таких турниров они еле спасли смертных из рушащейся школы. — Ты поэтому решил уйти с земной практики? Эспер коротко кивнул: — Когда декан предложил вариант пойти в кадеты, я не смог отказаться. Да и противника мне не поменяли, ещё год с этим… дьяволом проводить не хотел. Родители только одобрили: они сами Стражи, и даже на практику земную меня отдавать не хотели… Разговор мог плавно перетечь на извечное обсуждение дьявольских козней, но генерал вернулась, вдруг решив поменять их построение, и ангелы мгновенно вытянулись по струнке. Когда Кэсседи оказалась рядом, Мики осталась внешне спокойной, но стоять так близко от неё было жутковато. Ещё и под столь пристальным взглядом. — Помню тебя, помню, — генерал кивнула каким-то своим мыслям. — Будешь стоять в первом ряду, четвертой. Очень близко к делегации. Мики нервно сглотнула, ища глазами Гейба: тот был по другую сторону от генерала и смог лишь ободряюще кивнуть ей. Было бы глупо отрицать, что волновались здесь все без исключения. Разве что генерал хранила абсолютное спокойствие, но кто ж её разберёт... Когда процессия двинулась к месту переговоров, Мики стало чуть спокойнее. Лететь всяко приятнее, чем ждать, да и близость генерала вселяла уверенность: её умения курсантка видела, помнила, что в Колизее, который был словно в прошлой жизни, они ввосьмером едва справились с одной только её силой! Не считая того, что сражалась генерал наверняка играюче, не всерьёз. Генерал… Интересно, почему взяла с собой бывшую ученицу Золотой школы, замешанную в тех делах, участие в которых Кэсседи упорно отрицала, а те, что отрицать не могла, оправдывала и переиначивала? Не видела в Мики угрозы? Что может сделать один ангел-курсант против целого генерала? И захочет ли? Не-нет, пора перестать об этом думать, пока не вышло чего нехорошего! Место проведения переговоров должно было вот-вот показаться из-за серо-зеленой гряды камней, источенных морской солью. Интересно, какая здесь обитает живность? Однажды на побережье у школы они с Дольче видели крабов: совсем крохотных, но то был городской пляж, а тут — дикая, нетронутая смертными природа… Ради собственного спокойствия Мики позволила себе отвлечься на размышления о природе и, пролетая совсем близко от исполинского валуна, повернула к нему голову, прикидывая, какой краб может жить в таком домике. Именно это позволило ей заметить практически неуловимое движение, а приоберетенные за два года безумных событий в Золотой Школе навыки дали о себе знать моментально. Ещё не видя толком самой угрозы, Мики активировала крылья, резко взлетая вперёд. На выставленную стену обрушился мощный поток, сдерживать который было крайне сложно. Кто-то из курсантов в испуге закричал, кто-то яркими вспышками активировал уже свои крылья, генерал отдала приказ… И щит не выдержал натиска врага, расколовшись надвое и выпустив всю сдерживаемую мощь на не успевшую ничего сделать и не имеющую возможности отскочить Мики. Хорошо хоть рядом никого не оказалось… В угасающем от боли сознании проскочила одна-единственная мысль: яд. На них напали с невероятно жгучим ядом.

***

Пожилой ангел-врач первым делом заверил, что шрамов ни на руках, ни на лице не останется: ангельская регенерация справится даже с такими повреждениями. Правда, не сразу. Впрочем, Мики внешний вид мало волновал: приложило её серьёзно, мысли едва ворочались в гудящей голове, а смотреть на свет красными воспалёнными глазами было всё ещё больно. Доктор хлопотал вокруг, нахваливая её храбрость, попутно выясняя самочувствие. В меру терпимо, только кожу и глаза всё ещё жжёт, а голова точно ватой обложена. Но это всё временно. Лицо оставалось немного покрасневшим, но ничего страшного: и чего доктор так опасался давать ей зеркало? Мики никогда не была излишне озабочена своей внешностью, а в таком разбитом состоянии — и подавно. Впрочем, когда в палату зашёл Гейб, мысли о том, что стоило хотя бы причесаться, всё же её почему-то её посетили. — Рад видеть, что ты поправляешься, — он бережно обнял её за плечи и присел на стул рядом. — Три дня к тебе никого не пускали… — Всё настолько плохо? — Мики нахмурилась, но впредь решила быть аккуратнее с мимикой: кожа лица всё ещё болела. — Ты приняла на себя удар, предназначавшийся делегации сильных ангелов. За счёт своей внезапности он должен был вызвать панику, — Гейб тяжело вздохнул. — Никто не знает, как ты заметила нападение и почему успела отреагировать… Ходят мысли о твоей связи с врагом, но генерал Кэсседи не позволяет об этом болтать. Не хватало ещё быть записанной в предатели! Сил на обдумывание ситуации не было, поэтому Мики поступила самым естественным для ангела образом, пусть и боясь показаться глупой: сказала правду. — Я… я засмотрелась на камень. Думала, живут ли там крабы. — Крабы? — Гейб поражённо посмотрел на неё, думая, верно, что ослышался. Или размышляя, насколько тяжело её приложило. — Ну, такие животные… с панцирем и ножками… — Да это знаю! Но причём тут они? — На пляже у школы их часто видела. И тут вспомнилось. Надо было голову чем-то не связанным с миссией забить… — Ты удивительная, — Гейб отчего-то смущённо улыбнулся. — Меньше всего думаешь, что воин небесный будет думать о крабах! Впрочем, то, что ты о них думала, нас очень выручило. Не зная, как реагировать, Мики неловко закончила: — …так что нападение я заметила случайно. Кстати, кто это был? — Дьявол, — лаконично ответил ангел, и стало предельно ясно: он знает больше, но не может рассказать. Ну и пусть: ни к чему ему рисковать своим положением, обретённое таким чудом. — Тебе всё пояснят позже, давай лучше ты скажешь, что тебе сюда принести: мы на Олимпии, но я выберусь в Энджитаунские магазины… Что ж, не худший способ уйти от разговора. Мики без всяческого стеснения попросила сладостей и свежих комиксов: она любила читать их до начала земной практики и наверняка многое пропустила. Не откажут же ей в такой маленькой слабости в больничном крыле? Из доступных радостей оставался только сон, ведь ждать возвращения Гейба до завтра было бессмысленно: посетители допускались только до обеда. Дебора вот пыталась к ней пробиться, но ей удалось передать лишь открытку с пожеланиями скорейшего выздоровления и большую плитку воздушного шоколада. Посетителей не ожидалось, однако ближе к вечеру дремлющую Мики разбудила взволнованная медсестра и сообщила о весьма неожиданном визите. Генерал Кэсседи собственной персоной размашистыми четкими шагами проследовала к кровати мгновенно выпрямившейся Мики и покровительственно улыбнулась ей: — Курсант Микаэлла, рада видеть, что вы идёте на поправку. — Спасибо за беспокойство, Генерал, — скованно ответила Мики, не зная, куда деть невовремя зачесавшиеся руки. Рядом с генералом она чувствовала себя крайне неловко и уязвимо: одно дело в отряде, среди многих ангелов, другое же — наедине, когда никто не мешает генералу устранить курсантку, в прошлом видевшую слишком многое… — Теперь я архистратиг, — Кэсседи торжествующе улыбнулась, присаживаясь на соседнюю пустую койку. — И этим я должна быть благодарна тебе. Никто бы не поставил во главе войска командира, позволившего бы себе трое суток валяться в беспамятстве. Тот удар предназначался мне. Безусловно, встать между командиром и врагом — твой долг, но поступок благороден. Я буду считать себя в долгу перед тобой. Ничего себе… Мики видела своего бывшего декана в разных качествах: в роли в меру строгого преподавателя, декана, разбирающего проступки ангелов, анонимной фигуры в рыцарских доспехах, объятой странным азартом во время турнира и дуэли в облаках, и, наконец, генерала небесной армии, возглавляющего делегацию. Во всех этих ипостасях могучая воительница была бесконечно далёкой, властной и холодной фигурой. Сейчас же в её голосе чувствовалась… благодарность. Стало иррационально стыдно за собственные недобрые мысли: но именно что иррационально! — Не стоит, архистратиг. Я была обязана. — И читается в твоих дерзких глазах, что, не будь долга и других ангелов, ты бы и пальцем за моё благополучие не шевельнула, — Кэсседи усмехнулась. — Нет-нет, не оправдывайся. Тебе решительно не за что меня любить. Что верно то верно… Но лучше не поддаваться на эту провокацию и не уходить в разговоре туда, откуда можно и не выбраться. — Я увидела нападение и не могла не сделать… ну, того что сделала. Не то что бы это помогло… — Помогло. Дьяволы рассчитывали на эффект внезапности. — Ты поняла, кто напал? — спросила Кэсседи и после отрицательного ответа совершенно спокойно, точно речь шла о программе свежих новостей или меню в столовой, продолжила. — Купсида, бывший адъютант Кубрала. Ты её уже видела. — Она действовала по его указанию? — Мики заинтересованно прищурилась. — После того, как арестовала его же… — Адъютанты тогда не могли поступить иначе, не в той ситуации, не вопреки приказу Сфер. Будь уверена, все они были верны моему врагу каждое мгновение той сцены, а после немедленно приступили к операции по его освобождению из совершенно неуместного заключения. Как и её собственные, конечно. Уверенность генерала... нет, уже архистратига не оставляла сомнений в том, что даже тот арест был ею просчитан, а возмущение — не более чем хорошо отыгранная роль. Мики снова стало не по себе: откровенность Кэсседи её пугала всё больше и больше. А та как ни в чём ни бывало продолжила: — Я не верила, что переговоры пройдут гладко. Нападение Купсиды могло бы развязать войну, но оно не причинило вреда дипломатам, и Сферы трусливо замяли этот вопрос… Они всё ещё наивно хотят договориться. Нам это на руку: за время переговоров, обреченных на провал, я закончу приведение армии в форму. — Война неизбежна? — тихо вздохнула Мики, опуская взгляд. Во время учёбы задумываться об этом просто не было времени, да и доверять одержимой идеей войны Кэсседи?.. С другой стороны, переговоры не состоялись и вряд ли продолжатся в ближайшее время: не после такой провокации. — Ты считаешь меня виновной в грядущем, — архистратиг не рассердилась. — Пусть так. Но в незавидном состоянии войска сейчас стоит винить тех, кто отстранил меня, заключив то перемирие, которое извратило умы ангелов… Взять хотя бы знакомую тебе Рейну, что много звёзд назад решила, что ничего дурного в кощунстве нет, и погубила жизнь смертного, а заодно и свою собственную. А вторая такая же девчонка спустя недолгое время позволила себе влюбиться во врага. Ты сама видела это. Видела последствия. — Раф получеловек. Несмотря на все свои сомнения, Мики не собиралась осуждать Раф в разговоре с той, кто довела её до края манипуляциями и шантажом. В груди поднималось раздражение: да кто они все такие, чтобы осуждать Раф, не понимая, что на неё навалилось? Не зная её даже! — Наши слабости не оправдывают наши ошибки, — отрезала Кэсседи. — Ошибки стоит признавать и делать выводы. Тот же Архан устроил цирк с дуэлью, что помешало мне победить дьяволов до прилёта Кометы, разобраться со всем быстро и бескровно. Сейчас же мы будем втянуты в длительную войну. — Профессор старался защитить нас… Кэсседи возмущённо всплеснула руками: — Если бы он действительно старался, то отправил бы Раф домой на следующий же день после кощунства и инициировал бы расследование, — в голосе архистратига Кэсседи проступило сдерживаемое раздражение. — Не в качестве наказания, а ради её же блага. Он же настолько не доверял Сферам, что полез разбираться сам… откопал старую историю Рейны, свалил всё на неё, не пожелав разбираться дальше! А потом и вовсе оставил твою подругу в той же школе, в паре с тем же противником! Посадил всю школу, весь город, на бочку с греческим огнём! Сферам отчитался, что виной кощунству были козни Рейны: но, когда я стала деканом, влияния её давно не было, а эти юнцы даже не пытались вырваться из порочного круга собственного греха. Мики не смела возражать и всеми силами старалась сдержать негативные чувства. Глупое желание оправдать Раф, опасное желание дерзко ответить “влияния Рейны не было, но осталось ваше с дьявольским генералом”... Собеседница продолжала напирать: — Так оберегаемые вами смертные не пострадали чудом, ваша компания пострадала достаточно. Удивлена, как эти двое не докатились до нового кощунства, но даже без него… Ущерб уже нанесён. Ты видела, что произошло с вашей компанией. Всего одного ангела поразил порок — и вот уже другой, запутавшись в собственных переживаниях и схожей проблеме подопечной, начинает чувствовать и вести себя так, как ангелу не положено. Не имей Дольче перед глазами пример безнаказанного нарушения запрета, может, и нашла бы в себе силы дать отпор своему чувству. Пусть она и прониклась темой запретной любви, но я горжусь тем, что она нашла в себе силы в этом признаться. Смелая девочка. Далеко пойдёт… — А я? — вопрос сам сорвался с языка. — А в тебе, Микаэла… Мики, всего было понемножку. Ты не стремилась к чему-то высокому, но и грехам была подвержена меньше и вольно или невольно держалась подальше от проблем и сомнительных предприятий. Пока тебя туда не втянули остальные: но тогда вы искренне считали, что спасаете мир. Я не осуждаю такое рвение: у нас одна цель, но вы слишком юны и неопытны, чтобы в полной мере это осознать. Ну вот, теперь всё выглядит так, будто они помогали генералам! — Мы действительно хотели как лучше, — пробубнила Мики. — Не думали, что выйдет… так. — Вышло так, как надо, — неумолимо отрезала Кэсседи. — Я смотрела твоё личное дело: на первом году земной практики ты использовала исцеление на подопечном в обход В.Е.Т.О.. Эта история и мои наблюдения за тобой весь прошлый год позволили мне увидеть в тебе ангела, у которого есть воля избавить мир от зла любыми средствами. Я увидела потенциал, который можно раскрыть. Ты не так растлена этим отвратительным перемирием, как многие. Вдохновлённая речь архистратига Кэсседи смутила Мики: в ней — и потенциал? Как кто-то такого уровня вообще решил приглядываться к ней, всегда стоящей в тени более ярких подруг? Как вообще в вечно потешающейся над дьяволом-противником второгоднице можно было увидеть какой бы то ни было “потенциал”? — С-спасибо, архистратиг… Не знаю, что и сказать… — Не стоит. Если ты правильно распорядишься своими ресурсами, тебя ждёт великое будущее. Но ты должна знать: придется чем-то пожертвовать. — Жизнью? — Это — самое простое. Есть события много тяжелее, чем смерть. Нас ждёт война, и ты сама в этом убедишься. А пока отдыхай, курсант, и возвращайся к учёбе. И Кэсседи ушла, оставив поражённую Мики обдумывать сказанное. Вряд ли она сегодня заснёт… Как не хватает Дольче! Обычно Мики обсуждала свои проблемы с ней… но подруга далеко, да и разглашать услышанное точно не стоит: ни ей, ни кому-либо другому. Кэсседи могла говорить что угодно и как угодно, её явно не тяготило ангельское неумение врать: по-видимому, она могла обходить эту слабость. Доверять ей нельзя. Мики всё ещё может быть в опасности. Остаётся только вести себя как раньше и стремиться к тому, ради чего она и пошла в небесное воинство: стать Стражем. И защитить Небеса — разговор с архистратигом четко обозначил эту цель. Как бы Мики не относилась к Кэсседи, сейчас это — главное.