Новый опыт Дульсины Линарес

      Вслед за чулками Леопольдина сняла с хозяйки дорогое нижнее бельё. Она делала это медленно, хотя знала, что Дульсине холодно. И при этом старалась не разглядывать тело вдовы - смотрела вниз, на кафельный пол. Однако эта маленькая манипуляция давала экономке ощущение власти над своей сеньорой, и Леопольдина наслаждалась моментом.       Опираясь на руку своей верной служанки, Дульсина Линарес де Роблес залезла в ванну. Струи тёплой, почти горячей воды из душа заскользили по коже, но Дульсине казалось, что в неё воткнулись тысячи ледяных иголок. Она продолжала дрожать и обхватила себя руками, пытаясь согреться. Женщина стояла под водяными потоками, словно тоненькая статуя, - ей думалось, будто от любого движения она замёрзнет еще сильнее.       Леопольдине, наоборот, от пара было довольно жарко. Она расстегнула пиджак и, решившись, сняла его - Дульсина всё равно сейчас не заметит, что происходит вокруг. Экономка обратила внимание, что вдова стоит, не двигаясь, и просто дрожит, закрыв глаза. Женщина неловко протянула руки, но было неудобно. Тогда служанка забралась в ванну и обняла Дульсину за плечи.       - Вам всё ещё холодно? - удивилась она.       - Да, Лео.       Леопольдина вздохнула и выключила душ. Похоже, так сеньору не согреть. Экономка потянулась за большим пушистым полотенцем, которое висело на стене. Накрыв им плечи Дульсины, словно плащом, служанка обняла её снова и прижала к себе. Леопольдину уже не смущало то, что она стоит в ванне в мокрой юбке и чулках, крепко держа в объятиях свою голую хозяйку. После всего абсурда, который они наблюдали за последнее время, эта ситуация казалась не такой уж из ряда вон выходящей. По крайней мере, одной из них.       Вдове Роблес стало легче.       - Дульсина, - тихо произнесла экономка.       - Что? - сонно последовал ответ.       - Вам лучше?       - Немного.       - Пойдёмте. Нужно переодеться и лечь. Раз поесть вы не хотите...       Леопольдина вдруг испытала к Дульсине какое-то чувство, которое сама себе не смогла объяснить. Это было что-то, похожее на нежность или заботу. Экономку ужасно тянуло провести ладонью по мокрым каштановым волосам сеньоры Линарес, но она знала, что эта недотрога не любит лишних прикосновений. Поэтому Леопольдина ограничилась тем, что стояла и равномерными движениями руки гладила через полотенце спину Дульсины.       - Идём, Лео, - произнесла вдова Роблес.       В спальне служанка подвела хозяйку к кровати - не такой широкой, как в доме Линаресов, но достаточно комфортной для отдыха. Пытаясь уложить сеньору, Леопольдина оступилась и упала вместе с ней. Пролепетав извинения, служанка хотела встать - связываться с характером Линарес она боялась. Но внезапно вдова произнесла:       - Не уходи.       Это было так непривычно слышать из уст волевой сеньоры Линарес, что Леопольдина удивилась и замерла, лёжа практически на ней.       - Да... Дульсина.       Глаза женщины были закрыты - казалось, что она засыпает.       Экономка подумала о том, что в мокром полотенце хозяйке снова станет холодно. Управляющая лежала и несколько секунд просто смотрела на лицо Дульсины - слишком молодые и красивые черты, которые сеньора будто бы маскировала модой, добавляя в свой облик авторитетности - пышная стрижка, безупречный макияж, властный взгляд свысока...       Сколько ей сейчас? Всего тридцать с небольшим... она моложе сеньориты Кандиды, а столько уже успела перенести на своих плечах.       Дульсина что-то прошептала, не открывая глаз, но Леопольдина не расслышала. Она смотрела на губы вдовы Роблес - красивой формы, тонко очерченные самой природой. Экономка приблизилась и поцеловала их - сама не зная, почему. И лишь только потом прошептала свой вопрос.       - Можно?..       Ответ последовал тихий и очень неожиданный.       - Да.       Честно говоря, Леопольдина понимала, что более предсказуемая реакция Дульсины - пара увесистых пощечин. Но теперь служанке было уже всё равно. Она жадно прильнула губами ко рту Дульсины. Та не отвечала, но и не противилась поцелую.       Вдова задышала чаще.       Экономка всегда знала, что средняя из Линаресов - очень эмоциональная женщина.       Леопольдина поддалась импульсу и поцеловала Дульсину в шею, отчего та запрокинула голову на подушке. Вдове так не хватало такой вот ласки, поцелуев, ведь она отчаялась вновь ощутить это после смерти Федерико. Но сейчас...       Сейчас её тело помнило только его руки, губы, язык, когда он открыл для неё в медовый месяц различные варианты взаимных ласк.       Дульсина по-прежнему не хотела открывать глаза. Она откинула полотенце и провела рукой по своей груди. Как же давно она не доставляла себе удовольствия...       У Леопольдины перехватило дыхание. Она слегка приподнялась и сама положила свои ладони на небольшие, аккуратные груди сеньоры. Провела сверху вниз, затем обратно, и ещё... почувствовала, как напряглись маленькие соски, и слегка пощекотала их кончиками пальцев.       Дульсина выгнулась и шумно задышала. Ей действительно хотелось продолжать. Озноб куда-то исчезал. Находясь в сонно-пьяном полутумане, она иногда представляла, что ее ласкает Федерико, а в другие моменты просто отдавалась ощущениям, не анализируя.       Всё это время Леопольдина, ободренная молчаливым согласием сеньоры, гладила и целовала вдову Линарес, путешествуя по ее телу тёплыми губами: прикасалась ими к ключицам, плечам, впивалась в шею, голодно обхватывала и прижимала языком каждый сосок, заставляя их затвердеть и порозоветь ещё ярче. Опустилась к животу, погладила руками тонкую талию Дульсины, её женственные бёдра.       Лишь в ту секунду, когда экономка прижалась лицом к аккуратно выбритому лобку, Дульсина вздрогнула и рефлекторно сомкнула ноги.       Леопольдина разочарованно вздохнула. Но тут до неё донесся шепот Дульсины:       - Иди сюда.       Служанка подтянулась наверх и, не выдержав, снова впилась в губы сеньоры Линарес. Та обняла её и на этот раз ответила, целуя в ответ, но по-прежнему не открывая глаза.       Наконец Дульсина отстранилась, облизнула губы. Грудь часто вздымалась от возбуждённого дыхания.       - Еще...       Леопольдина наклонилась к ее уху и обожгла его фамильярным вопросом:       - Тебе нравится?..       - Да, - прошептала Дульсина. - Да.       Вдова чувствовала, что долго не выдержит - настолько всё, что происходит, приятно, запретно и сладко. Экономка снова принялась ласкать её груди: одну губами, другую рукой.       Дульсина опустила руку и коснулась пальцами между своих ног. Она гладила себя, мокрую и горячую, дрожа уже не от озноба, а от возбуждения, нарастающего до невыносимости.       Наконец Леопольдина почувствовала, как хозяйка шумно глотнула воздух и напряглась. Дульсина Линарес прерывисто застонала и снова запрокинула голову назад. На висках и шее выступили капельки пота. Экономка дышала с ней в унисон, прижавшись к ее шее, и прислушивалась к оргазму своей сеньоры.       Наконец вдова ослабела, дыхание стало спокойным. Женщину внезапно так разморило, что захотелось уснуть здесь и сейчас.       Последний резерв сил был исчерпан.