Новый опыт Дульсины Линарес

      Все прошло как будто по сценарию - подготовка к похоронам, организация, сама церемония...       Вот только на этот раз народу было немало - и репортеры, которые то и дело сновали среди присутствующих, отчаянно щелкали своими фотоаппаратами, ослепляя вспышками. Ушла из жизни известная персона - архитектор, сумевший сделать огромное состояние и преобразить мексиканскую столицу новыми величественными строениями.       Дульсина отчаянно убегала мыслями от осознания того, что произошло. Она не позволяла себе принять эту ситуацию - просто автоматически делала все, что положено. Она не хотела разрешать боли проявиться.       Вдова была бледна и прятала глаза за большими чёрными очками. В пальцах, украшенных тонкими золотыми кольцами, женщина сжимала бумажную салфетку, которую периодически прикладывала к лицу. Тонкие губы были напряженно сжаты. Сейчас она не могла позволить себе плакать и вообще проявлять эмоции.        Дульсина понимала: стоит ей только дать волю чувствам, её просто разорвет на части. Ей спокойнее было думать, будто её муж Густаво по-прежнему в отъезде, ведь она уже привыкла к его отсутствию. Да, это было так по-детски - убегать от фактов, и совсем не в её характере. Но Дульсина не собиралась терять контроль над собой и "лицо" перед светским обществом и подчинёнными.       А внутри была пустота. Тихая, неживая, без начала и конца - не пугающая, а просто гнетущая. В такой пустоте существование происходит на автомате: привычные фразы, привычные действия, старые призрачные цели из прошлого - вот только эмоций нет. Нет огня, который раньше в жизнь Дульсины приносили или война, как с дикаркой, или любовь, которую Роблес впоследствии превратил в ненависть. ...       Оставалось только одно, что имело для неё значение. Дом Линаресов, который она поклялась вернуть в семью правдами или неправдами. И теперь у неё была возможность сделать это.       Дульсина Линарес, отныне вдова де Морено, стала одной из самых влиятельных персон Мексики: наследница знатного рода, она встала во главе огромной корпорации, одной из самых известных в стране и за её пределами. На плечи женщины легли огромный груз и огромные деньги, на которые она могла купить десятки таких особняков, как тот, который было необходимо вернуть.       Сейчас было даже странно вспоминать, что в какой-то период времени она была заключённой в женской тюрьме и ночевала с крысами в карцере, а после и вовсе нищей, разорённой до нитки Федерико Роблесом.       Да, Дульсина мечтала снова обрести дом и состояние - но не ценой смерти человека, который был ей дорог. Поэтому сейчас она проживала жизнь так, словно выполняла обязанность: руководителя, матери, хозяйки. И никаким чувствам, кроме горечи, места в её душе уже не было. ...       Рикардо сопроводил сестру домой - в особняк Морено. Для молодого мужчины потеря тоже была ощутимой: сеньор Густаво был не только другом семьи, но и отличным начальником, который разглядел и поддержал в Рикардо отличный потенциал архитектора, дал работу.       Сейчас брат и сестра сидели в больших и уютных серых креслах гостиной. Леопольдина подавала чай.       - Рада видеть вас здесь, сеньор Рикардо, - произнесла она с улыбкой, протягивая ему чашку.       - А я не удивлен, видя вас здесь, Леопольдина, - Рикардо взял чашку. - Вы с моей сестрой как заклятые подружки с тех пор, как спелись против Розы.       Экономика гордо выпрямилась.       - Сеньора Дульсине нужна поддержка, и я всегда её оказываю... В отличие от её родной семьи, - женщина не удержалась от колкости в ответ. - С вашего позволения.       Леопольдина с достоинством удалилась. Дульсина повернулась к брату и покачала головой.       - Ты не мог удержаться хотя бы сейчас? Она лишь поприветствовала тебя. Да, Леопольдина работает у меня, и я ей доверяю. Но скажи, кто ещё остался на моей стороне? Густаво любил меня... - Дульсина поставила чашку на столик и промокнула салфеткой губы. - А теперь я возвращаюсь в этот особняк, и дом кажется таким тихим, будто молчит, как мёртвый. Может быть, и мне теперь припомнишь Розу?       В голове послышались непрошеные слезы. Нет, только не при брате - он не должен видеть её слабой.       Дульсина отвернулась и шмыгнула носом. Рикардо тоже поставил чашку на стол - фарфор тихо звякнул. Все-таки у сестры траур.       - Ну прости. Я по привычке. Ты позволишь мне повидать племянницу?       - Леопольдина! - позвала вдова.       Верная экономка подошла быстрыми шагами.       - Да, сеньора Дульсина.       - Пусть Карла принесет Паулу.       - Да, сеньора.       Бросив убийственный взгляд на младшего Линареса, экономка удалилась.       Через несколько минут девочка уже была на руках у своего дяди. Дульсина смотрела на брата и не понимала, как можно так откровенно таять от счастья при виде ребенка.       - Она такая хорошенькая, - улыбался Линарес. - Маленькая принцесса в огромном замке. Подрастешь - и я отвезу тебя на ранчо, покажу лошадок...       Девочка комфортно чувствовала себя на руках у Рикардо: она была спокойна и временами улыбалась, когда он ласково обращался к ней.       Вдова де Морено перевела тему.       - Знаешь, завтра я хотела бы пригласить нотариуса, чтобы он огласил завещание Густаво. Как считаешь, не слишком рано?       Рикардо улыбнулся.       - В выборе между разговорами о детях и о деньгах ты предпочитаешь второе.       - Да.       - Поступай так, как считаешь нужным. ...       На оглашении завещания присутствовали все четверо Линаресов и управляющий корпорацией Морено. Так как Густаво пообещал Фабиану заботиться о его детях, то Кандида, Рикардо и Рохелио получили значительный денежный куш в виде крупной ежемесячной ренты. Управляющему также была назначена солидная выплата.       Основная же часть всего имущества Морено официально перешла во владение Дульсины Линарес - отныне одной из самых богатых женщин Мексики.