Шаг к зеркалу

Когда Нарцисса только вернулась, дом показался ей каким-то пустынным, холодным и неприветливым, словно арест Беллы стал последним ударом по некогда знаменитому блэковскому жизнелюбию и стойкости. Но уже в ближайшие дни стало ясно, что впечатление оказалось ложным. Какой бы подавленной ни была Друэлла, обрушившиеся на семью беды ее не сломили, и Нарцисса вздохнула с облегчением. Поведение матери наглядно воплощало все принципы, которые та с детства прививала своим дочерям: леди не плачут, не стонут и не сдаются. Вот и вдова Блэк не сдавалась. Сначала она развила бурную деятельность, пытаясь выхлопотать для Беллатрикс освобождение, а поняв, что на этот раз Министерство не намеревалось идти на уступки, начала делать все возможное, чтобы хоть как-то смягчить наказание. Пока что адвокаты не добились более или менее заметных успехов, но Друэлла не унывала. К тому же почти сразу на помощь пришли целые отряды близких и дальних родственников. Первый «десант» высадился в дом уже на следующий день после приезда Нарциссы. На Друэллу обрушился водопад советов и предложений самой разнообразной помощи, начиная от проверенных адвокатов и заканчивая знакомыми тюремщиками, которые могли сделать пребывание Беллы в следственном изоляторе аврората существенно комфортнее. По коридору теперь невозможно было пройти, чтобы не встретиться с одной из кузин или тетушек, которых Цисс раньше видела в своей жизни всего раз или два. Кроме того, из многочисленных рассказов из жизни, призванных подбодрить Друэллу, Нарцисса с удивлением узнала о прадедушке Розье, чудом избежавшем Азкабана за непреднамеренное убийство второй жены, и о каких-то полумифических близнецах Крэбб, некогда ставших позором семьи и выжженных с фамильного дерева… И никто, даже моралист дядюшка Альфард, и словом не обмолвился о самом преступлении, за которое Беллатрикс вместе с мужем и подельниками угодила под стражу. Расследование продвигалось семимильными шагами, но ни Нарциссу, ни Друэллу по делу Лестрейнджей не допрашивали. Нормы, которая запрещала бы допрашивать родственников подозреваемого, пока не было, но Министерство давно собиралось ее ввести: на объективные показания рассчитывать можно было крайне редко. А пока вокруг проекта ломали копья его сторонники и противники, следственный отдел работал с показаниями родственников спустя рукава. В деле же Лестрейнджей свидетелей и так было предостаточно. Одним из них оказался Люциус Малфой. Когда он в один прекрасный день явился в дом Блэков, для Нарциссы и Друэллы это стало неожиданностью: Малфои не относились к числу близких друзей семьи. Деловое партнерство не разбавляли личным общением. Сигнус Блэк вел бизнес с Абраксасом Малфоем, а позднее и с Люциусом, которого отец постепенно вводил в курс дел, но ни одна из сторон не стремилась к сближению. «Дружить семьями» ― это выражение явно не относилось к Малфоям и Блэкам. Поэтому Нарцисса немало удивилась, когда эльф-домовик, робко постучав в дверь ее комнаты (появляться без предупреждения слуги себе никогда не позволяли), сообщил, что Люциус Малфой ждет ее в гостиной. В отличие от слуг, Малфой, очевидно, не заморачивался такими мелочами, как необходимость предупредить о своем визите. Или же его привело что-то очень важное… Так или иначе, а разговаривать с ним ей не хотелось совершенно. По одной определенной причине. Эта привычка называть ее по фамилии… Так, как обычно называли отца. Так, будто отец был жив. «Блэк» в сочетании с ленивым, чуть ироничным голосом Малфоя ― стоило ей только вспомнить это, и на глаза наворачивались слезы. «Знаешь, Малфой, когда ты называешь меня по фамилии, так и кажется, что ты обращаешься к моему отцу!» Чертов долг вежливости. ― Привет, Нарцисса, ― улыбнулся Малфой. ― Привет… ― чуть удивленно ответила Цисс. Слышать свое имя из уст Малфоя было непривычно. Она выжидательно уставилась на него, но спросить ничего не успела: сверху уже спускалась Друэлла. ― Здравствуй, Люциус, ― кивнула миссис Блэк. ― Пришел узнать новости? ― Не только. Мне нужно с вами серьезно поговорить. В нашем плане не обойтись без вашей помощи. Нарцисса переглянулась с матерью. Какой план мог требовать непосредственного участия Блэков? Легко было догадаться. И Друэлла, задумчиво кивнув, пригласила Малфоя в малую гостиную. ― И как ваш план касается Беллатрикс? ― поинтересовалась она. Малфой попытался припомнить, а говорил ли он хоть что-то о Беллатрикс, но так и не смог и решил не ходить вокруг да около. ― Темный Лорд считает, что Лестрейнджам, а также Эйвери и Трэверсу, нужно бежать из-под стражи еще до суда, ― сообщил он. ― Но изолятор аврората так защищен, что мы видим только один способ их вытащить. На лице Друэллы появилась зловещая усмешка. Нарцисса еще, кажется, никогда не видела мать такой… Мрачное удовлетворение. Одобрение. Какое-то странное злорадство. Миссис Блэк понимающе кивнула и тихо проговорила: ― Вспомнили все-таки… ― Вспомнили. Это единственный способ, ― так же тихо ответил Люциус. Нарциссе вдруг показалось, что она присутствует на собрании усеченного состава какого-то тайного общества. Какой способ? О чем вспомнили? Почему мать беседует с Малфоем так, словно они уже успели о чем-то сговориться и теперь просто уточняют детали? Помаявшись, она в очередной раз решила, что не собирается играть роль благовоспитанной мебели, и резко спросила: ― О чем вы говорите? ― А тебе не рассказывали о Факеле Блэков? ― изумился Малфой. ― Рассказывали… в виде сказки зимними вечерами в детстве, ― Нарцисса уставилась на мать, собираясь требовать разъяснений. Друэлла устало вздохнула. ― Темная магия все-таки, Нарси. В какой еще форме можно рассказать маленькому ребенку семейное предание о темном артефакте? Нарцисса покачала головой. Действительно, не скажешь же ребенку: «У нас дома хранится редкий экземпляр сильного черномагического предмета, который передается из поколения в поколение». С другой стороны, может, и не обязательно сообщать о наличии такого предмета? Но тогда, повзрослев, ребенок окажется примерно в таком положении, в какое угодила сейчас Цисс: мать обсуждает использование этого самого артефакта с посторонним человеком, а родная дочь с трудом понимает, о чем речь, пытаясь извлечь из глубин памяти рассказы отца. В детстве Белла, Цисси и Меда любили как-нибудь вечером устроиться на коленях у отца или на диване рядом с ним и потребовать «истории про Блэков». Это был совершенно особый жанр: что-то среднее между сказками, легендами, историческими хрониками и семейными преданиями. В многовековой истории семьи хватало событий, которые могли бы стать сюжетом для романа, и все они оживали в глуховатом неспешном говоре Сигнуса, преподносимые дочерям в виде историй на ночь. Факел Блэков играл в этих историях одну из центральных ролей. По преданию, один из первых Блэков, средневековый маг, еще не до конца осознавший свою магию, создал этот предмет совершенно случайно, стихийным выбросом неконтролируемого волшебства, угодив в тюрьму по подозрению в колдовстве, но еще не обладая умением трансгрессировать. Магического образования тогда не было и в помине; где были родители парня, почему никто не пытался его спасти и по какой причине он был так плохо обучен ― история умалчивала, но юный волшебник очень хотел выбраться из пропахшего гнилью сырого погреба, который и служил временной тюрьмой, на свет и воздух ― и в результате единственный освещающий темницу факел под его пристальным взглядом обрел именно те магические свойства, которые были необходимы горе-заключенному. Парень рвался домой, и факел эту возможность предоставил. Как выяснилось впоследствии, юному Блэку удалось случайно создать артефакт, не имеющий аналогов в магическом мире. Будучи зажженным рукой кого-то из рода Блэков (непременное условие!), он то ли прожигал, то ли плавил, а точнее ― просто превращал в ничто любые стены, даже защищенные против магического проникновения, и образовывал туннель, по которому можно было попасть в дом Блэков ровно за сто шагов, на каком бы расстоянии ни находился этот дом. Было, правда, два существенных недостатка. Во-первых, факел «работал» только с подземными темницами ― именно из такой стремился выбраться его невольный создатель. Во-вторых, как оказалось, в ничто он обращал не только камни и землю, но и людей, которым не посчастливилось случайно быть задетыми языком пламени. Из-за последнего артефакт и признали черномагическим и запретили использовать, как только появилось Министерство магии и начались первые робкие попытки классифицировать и систематизировать магические заклинания и предметы и навести порядок в сфере использования темного волшебства. Однако к тому времени многие волшебники уже успели оценить все преимущества темной магии и не собирались от нее отказываться. Поэтому факел Блэков вместе с множеством других сомнительных артефактов был спрятан в одном из подвальных помещений дома, а новообразованному аврорату для уничтожения предоставили его точную копию. По этому пути пошла не одна семья. В Малфой-мэноре тоже устроили хранилище прямо под полом гостиной, и знающие люди только посмеивались про себя, когда в этой самой гостиной Малфои принимали кого-то из тех официальных лиц, кому по должности полагалось ликвидировать темные предметы и накладывать взыскания на их держателей. А сменяющиеся министры магии и главы аврората стали одними из главных героев анекдотов, которые передавались в чистокровных семьях из уст в уста. У той особой прослойки населения, которой стали древнейшие магические роды, со временем выработался собственный недобрый юмор, понятный лишь узкому кругу. Понятно, что в этом кругу наличие темных артефактов ни для кого не было секретом. Но о Факеле Блэков из-за очень ограниченных возможностей использования вспоминали редко. И вот теперь впервые за несколько сотен лет наступил его «звездный час». Следственный изолятор аврората, как и само Министерство магии, где располагалась служба мракоборцев, находился под землей. И его камеры были защищены достаточно сильными заклинаниями, чтобы там нельзя было трансгрессировать, воспользоваться портключом или бежать в обход круглосуточной охраны. Кто-то из Пожирателей вспомнил о Факеле Блэков: едва ли защитная магия стала бы ему преградой. Выход казался единственным. И очень удобным. ― Нет, ― сказала Друэлла. ― Не думаю, что у вас что-то получится. ― Почему? ― насторожился Малфой. ― Потому что, видимо, вы не слышали, но Факел Блэков должен быть зажжен только рукой кого-то из Блэков. А Беллатрикс уже не Блэк, а Лестрейндж. У древних артефактов, знаешь ли, своеобразные взгляды на брак и принадлежность к роду, ― усмехнулась миссис Блэк. ― Хотя я могу попробовать пойти с вами, чтобы зажечь факел… Люциус с сомнением покосился на нее, стараясь не выдавать своих истинных эмоций. Он сильно сомневался, что почтенная леди не провалит операцию. Но обдумать это предложение Малфой не успел. ― Ничего подобного! ― вмешалась Нарцисса. ― Тебе нужно беречь себя, мам. У тебя совсем недавно был сердечный приступ. С ними отправлюсь я. Малфой уставился на нее с не меньшим сомнением. ― А другая ветвь Блэков? ― с надеждой поинтересовался он. Ни Нарцисса, ни Друэлла не казались ему надежными пособницами. Таких на задание брать опасно ― нет соответствующей подготовки, неизвестно еще, как они себя поведут при реальной опасности, к тому же Лорд может быть против… Следовало сразу обратиться к Ориону Блэку. ― Люциус, ― вздохнула миссис Блэк, ― как ты думаешь, факел просто так хранится именно у нас? ― Ясно, ― разочарованно пробормотал Малфой. ― Я поговорю с Лордом. В другой ситуации мы бы не стали впутывать Нарциссу, но… ― Мы поняли тебя, ― перебила Цисс, которой меньше всего хотелось выслушивать оправдания. А еще она боялась, что ее начнут отговаривать. Она не выказывала страха, но чувствовала, что если мать, Малфой или кто бы то ни было начнет возражать и удерживать ее от участия в рейде Пожирателей (а устройство побега Беллатрикс с подельниками было именно полноценным рейдом), то решимости не хватит надолго. Она должна сделать это. Спасение Беллатрикс зависит от Нарциссы. И Белла бы не колебалась ни минуты, оказавшись в такой ситуации. «Ты бесполезное существо, Цисси!» Если из-за нее Беллатрикс придется гнить в Азкабане, это и будет самым наглядным подтверждением слов старшей сестры. Нарцисса тряхнула головой. Она обязана сделать все, что может, для спасения сестры. И неважно, что Белла оказалась за решеткой по делу. Для семьи виновность не имеет никакого значения. Она поспешила скрыться у себя в комнате, пока мать провожала Малфоя к выходу. *** Друэлла с непонятным выражением лица качала головой, кусая губы. Домовой эльф метался туда-сюда, не в состоянии определиться, какое из двух противоречивых распоряжений ему выполнять: «Принеси мою летнюю накидку!» от Нарциссы или «Уйди и не появляйся!» от Друэллы. Гостящие в доме родственники давно разошлись по спальням. Их в курс дела решили не вводить. Если все получится, пусть думают, что побег Беллатрикс обеспечили Пожиратели, а если Нарцисса вместе с подельниками попадется… что ж, в таком случае все и так узнают. Часы показывали полвторого. А в малой гостиной небольшая группка Пожирателей во главе с Люциусом Малфоем, в последний раз согласовав план действий, собирались отправляться в Министерство магии. Следственный изолятор аврората примыкал к помещениям самой службы мракоборцев, которые, в свою очередь, находились на самом нижнем уровне Министерства глубоко под землей. Миссис Блэк вынула факел из специального футляра, и Нарцисса судорожно сжала артефакт обеими руками. От нее во время рейда требовалось не вмешиваться в действия Пожирателей, выполнять распоряжения Малфоя как главного в группе и зажечь факел, когда придет время уходить. И еще прожигать дорогу этим факелом на протяжении всего пути до дома Блэков, хотя мать уверяла, что это легко. Главное ― не допустить, чтобы кто-то случайно задел огонь: это гарантировало мгновенную смерть. Даже не смерть, а полное исчезновение с лица земли. Рассматривая неприглядный старый факел из потемневшего дерева, которое не сгнило только благодаря магии, Нарцисса вдруг ощутила, как Малфой крепко берет ее под локоть. Она подняла голову. ― Сначала трансгрессируем в Малфой-мэнор, ― пояснил Люциус. ― Чтобы попасть в Министерство через наш камин, не нужно ни спрашивать разрешения, ни получать допуск. ― Очень удобно! ― захохотал один из Пожирателей. *** Ночь. Иногда Нарциссе казалось, что это не время суток, а некая параллельная действительность, в которой действуют совершенно другие законы, далекие от дневных. Ночью слабеют оковы общества, и человек выскальзывает из провисших цепей запретов и условностей, пользуясь преимуществами мрака ― и ночной тьмы, и завесы тайны. Ночь ― мир, в котором остается мало места для хозяев дневной жизни: в это время они отсиживаются дома, благовоспитанно устраиваясь на ночлег в своих жилищах до следующего утра, когда снова наступит их час. А пока хранители общепринятых норм, соблюдая ими же самими установленные законы, предаются мирному отдыху, приходит время хозяев ночи. Тех, чьи темные дела не приемлет день. Таких хозяев ночи, как Пожиратели смерти. Такие темные дела, как побег из заключения. Нарциссе выдали пожирательский плащ с капюшоном и маску, полностью закрывающую лицо. Кроме нее и Малфоя, в группе еще было всего два человека, которых она видела впервые. Судя по всему, подобная вылазка для них была далеко не первой: коротких указаний Люциуса им оказалось достаточно, и у Пожирателей был такой вид, точно они собирались не воплощать в жизнь рискованный план, а отправляться к соседу на чашку чая. ― Еще раз, Цисс: старайся не вмешиваться, держись поближе ко мне, в случае чего используй только невербальные заклинания, факел зажигай по моей команде, ― повторил Малфой краткую инструкцию. Нарцисса скованно кивнула. Паника давно уже оставила от ее былой смелости одни клочья. Приходилось думать не только о том, как нужно действовать, но и о том, как бы не завизжать и не сбежать в самый ответственный момент. Но каким-то чудом она все же умудрялась удержаться на грани здравого смысла. Мысль о том, что свобода сестры зависит теперь только от нее, Нарциссы, служила якорем. А еще, наверное, ― что скажет Белла, если ей удастся сбежать благодаря сестре. И спокойный, уверенный взгляд серых глаз Малфоя сквозь прорези маски. Цисс еще крепче стиснула в руках факел. ― Ты первый, Джагсон, ― сказал Люциус. ― Действуем быстро. У нас будет всего около десяти минут. ― Почему ты сказал, что у нас будет десять минут? ― поинтересовалась Нарцисса, пока Джагсон растворялся в изумрудных языках пламени. ― В аврорате мощные сигнальные чары, тратить время на их взлом мы не станем, так что у нас будет очень мало времени, чтобы успеть уйти, прежде чем авроры явятся по тревоге… ― Второй Пожиратель скрылся в камине, и Люциус протянул Нарциссе банку с «летучим порохом». ― Иди, я сразу за тобой. С трудом отлепив руку от факела, который она сжимала мертвой хваткой, Нарцисса взяла щепотку порошка, бросила в камин и твердо произнесла: ― Министерство магии! Вспыхнуло зеленое пламя, и гостиная Малфой-мэнора провалилась во мрак. *** В Министерстве было темно, тихо и безлюдно. Это место явно не принадлежало к ночному миру. Жизнь здесь кипела днем. И всего несколько дежурных авроров стояли на страже покоя спящего мира дневных обывателей, защищая его от вторжений хозяев ночи ― начиная с темных магов и заканчивая обычными грабителями, ворами, убийцами и прочими возмутителями спокойствия, типичными ночными созданиями. В самом названии службы авроров крылось утверждение власти дня над ночью. «Аврора», рассвет, который побеждает мрак. Но сейчас до рассвета было далеко. И дневные создания заведомо проигрывали, лишенные своего источника сил. Быстро пробираясь по темным коридорам Министерства вслед за Малфоем, Нарцисса ожидала, что в аврорате будет жестокая битва. Ей представлялось что-то вроде того сражения, которое развернулось в гостиной дома Блэков тем памятным зимним вечером. Но реальность разбила все ее догадки в пух и прах, доказывая, что Люциуса Малфоя, как и многих других Пожирателей, не просто так до сих пор не смогли вычислить и поймать. В отличие от Лестрейнджей, группа Малфоя действовала куда осторожней. И рациональней. Коридоры казались бесконечными. Чтобы не выдать себя, незваные гости не воспользовались лифтом и проделали весь путь до самого нижнего яруса пешком, ступая почти бесшумно по гладкому полу, довольствуясь лишь одним крохотным шариком света на кончике палочки Джагсона, возглавлявшего процессию. Когда они наконец добрались до аврората, Нарцисса приготовилась к тому, что Пожиратели ворвутся внутрь, сцепятся с дежурными мракоборцами, собралась с духом, ожидая криков, грохота, вспышек и леденящего душу свиста непростительных заклятий… Но в нескольких шагах от нужной двери Джагсон остановился и молча нацелил на нее палочку. Потом кивнул и поднял руку, показывая три пальца. Малфой ответил таким же коротким кивком, и Джагсон погасил свет. Теперь все четверо стояли в кромешной тьме, которую едва-едва разбавляла пробивающаяся из-под двери полоска. А потом все трое одновременно направили палочки на дверь (Нарциссу Люциус предусмотрительно задвинул за спину), и мгновенная вспышка трех слившихся воедино заклинаний на миг ослепила всех присутствующих. Когда же через секунду сияние померкло, Джагсон снова зажег огонек на кончике палочки, и в его неверном свете стало видно, что намечавшаяся бойня закончилась, так и не начавшись. Двери просто не было: одно из заклинаний выжгло ее без следа. Трое дежурных авроров неподвижно лежали на полу. И по всему кабинету рассыпались сдутые выбросом магии со стола игральные карты. Нарцисса застыла на месте, глядя на эту картину широко раскрытыми глазами, но Пожиратели теперь не медлили. Люциус опять подхватил ее под локоть и потащил за собой, не тратя времени на объяснения. Путь лежал в недлинный коридор, вход в который открывался из другого конца дежурной части, а оттуда ― в двухъярусный следственный изолятор: на верхнем ярусе ― одна общая камера, которая сейчас пустовала, на нижнем ― одиночные, где и поджидали подельников арестованные Пожиратели. Их уже обо всем предупредили на выхлопотанном Друэллой свидании, и все четверо сидели у самых дверей камер, готовые вырваться оттуда, как дикие звери из клеток. Снова вспышки заклинаний, вступающих в противоборство с охранной магией. Сдавленные ругательства, грохот развороченного магией железа. В камерах не было решеток ― только сплошные металлические стены и небольшие окошки в дверях. Так что соседи-заключенные не могли ничего видеть. Лестрейнджи, а за ними и Эйвери с Трэверсом мгновенно очутились в тесном коридоре. Малфой выпустил локоть Нарциссы. ― Зажигай факел, быстро! Путаясь в рукавах, Цисс полезла в карман за палочкой и краем глаза заметила, как неверяще щурится Беллатрикс. Старшая сестра явно узнала Факел Блэков. А значит, узнала и закутанную в плащ фигуру в маске. Несмотря на волнение, Нарцисса ощутила нечто похожее на гордость. Попробуй теперь назвать меня бесполезным существом, сестричка. Однако гордиться было еще рановато. Факел наконец вспыхнул неестественным темно-красным пламенем, и Цисс едва успела отдернуть руку. Бросилась к единственной сплошной стене, в которой не было дверей, и осторожно, как учила мать, коснулась ее концом факела. Красное пламя лизнуло каменную кладку, словно пробуя на вкус. В течение какой-то секунды ничего не происходило, а затем часть стены с легким шипением вспыхнула и растворилась. Нарцисса не сдержала вскрика. И тут из дежурной части донеслись голоса. ― Черт, дежурные авроры уже здесь… Давай скорей, Цисс, ― тихо буркнул Малфой, запечатывая дверь изолятора изнутри. Нарцисса снова направила факел в образовавшуюся дыру в стене. Еще несколько вспышек ― и неровное отверстие уже напоминало туннель. Пожиратели столпились у входа. Раздался первый гулкий удар в дверь изолятора. ― Пара секунд, Цисс, действуй! ― прошипел Малфой. Конец его фразы потонул в грохоте и криках. Дверь изолятора пала, и авроры ворвались внутрь. …Проход закрылся за беглецами буквально в последний момент. Оглушающее заклинание бессильно ударило в заново соткавшуюся из воздуха каменную кладку с другой стороны. Держа факел вытянутой вперед рукой, Нарцисса принялась прожигать подземный путь к дому Блэков, пока авроры безуспешно пытались прорваться в туннель.