***
— И он сказал, что я безответственная идиотка, думающая только о себе! — Со слезами в глазах выплюнула блондинка, развалившись на кровати и со злостью в глазах смотря вверх, то и дело поглядывая на сводную сестру, спокойно укрывшуюся одеялом и не без интереса перелистывающую страницы сборника статей, который был очень интересен для профессионалов — то есть тех, кто мог отличить ангиогенный сепсис от криптогенного — да ещё и объяснить окружающим, в чём заключается различие между ними. — Ты можешь себе представить, Эймс? Мне! Он сказал мне, что я безответственная! — Негодяй. — Рассеянно пробормотала Амелия, нахмурившись и подчеркнув острым кончиком карандаша цитату в тексте. — Какой он негодяй… — Вот и я о том же! — Со злостью в голосе ответила самая прекрасная, совершенная, невероятная (с точки зрения одной скромной целительницы), ужасно раздражающая (с точки зрения всех остальных) но ослепительно красивая (что было общим консенсусом) кейп. Домашние шорты, простая белая футболка и стянутые в длинный золотой хвост волосы — каким-то образом ей удалось выглядеть как супермодель даже сейчас, когда её глаза были красными от слёз, а руки были сжаты в кулаки. — Подонок! Придурок! Вечно носится со своим Фондом, а меня не замечает! — Как так можно… — Пробормотала Панацея, закусив кончик языка, прищурившись и потянувшись за стопкой листов, неаккуратно раскиданных на тумбочке рядом с кроватью. Наугад нашарила один из них, потянула на себя — и, медленно кивнув самой себе, размашисто обвела один из абзацев в нагромождении блоков маленького текста. — Ты меня даже не слушаешь! — Злобно буркнула Виктория, покосившись на сестру с выражением почти ревности. — Чем ты вторую ночь занимаешься? — Делом. — Лаконично ответила целительница. Потом, наконец, смягчилась и подняла недовольный взгляд на Вики. — И я всё ещё не сказала, что перестала злиться на тебя. — Ну Эми! — Возмутилась она. — Я же уже извинилась! Просто мне было страшно за тебя! Ты сначала остаёшься в Доках надолго, возвращаешься раненная… — О да. — Спокойно произнесла Панацея, на этот раз подняв мрачный взгляд на собеседницу. — И поэтому ты решила сказать об этом маме. Которая всегда так спокойно относилась к любому моему желанию провести время одной, так? Вики понуро молчала. Потом, вздохнув, без слов спрыгнула с кровати, замерев в миллиметре от пола, и неторопливо подлетела к всё ещё не очень довольной сестре. — Ну прости, а? Я не хочу с тобой сейчас ругаться… — Уныло пробормотала Вики. — Ну я же беспокоилась за тебя. Думала… — Думала, что? — Взгляд кейпа резал подобно скальпелю. — Думала, что если я впервые в жизни решила провести время не в компании Дина, значит со мной что-то не так? — Ну не в Доках же! — Всплеснула руками Виктория. — Там половина встречных наркоманы, а вторая — члены АПП! Нет, есть конечно приличные люди, но быть там одной! Ночью! Да ещё и без охраны… Я то думала, что ты сразу вызовешь такси до дома, а ты приехала только через четыре часа, да ещё и твой телефон был недоступен. — Я его разбила. — Парировала кейп. — Но я то об этом не знала! — Проникновенно, и почти умоляюще протянула блондинка. — Ну правда-правда не знала! Мне было страшно, что моя любимая сестра не отвечает на мои звонки, и гуляет где-то в одиночестве. Амелия прокляла себя в тот же момент, когда её сердце заколотилось как бешенное при словах «любимая сестра». Стиснув зубы и подавив в себе глупое желание закрыть лицо руками, она, все ещё стараясь хмуриться и всем видом показывать своё недовольство, наконец, кивнула. — Ладно. — С деланной неохотой произнесла кейп. — Но больше не надо говорить маме, если я… Ну не знаю, решила пройтись, погулять вечером. — Эми… — Осторожно пробормотала Вики. — Видит бог, я последний человек, которая будет возражать против того, чтобы ты больше времени проводила с людьми, а не в больнице. Увидев вскинутую бровь Панацеи, Слава закатила глаза. — И не делай вид, что не понимаешь меня! Не с пациентами, Эми, а с людьми! Но… Доки? Если ты не хочешь гулять с нами, давай я помогу тебе найти несколько хороших ресторанов, которые работают ночью и около которых можно погулять! — И с каких это пор мама разрешит мне это? — Я её попрошу. — Ослепительно улыбнулась Вики. — Ты знаешь, она просто очень заботится о тебе… Просто у неё небольшие трудности на работе. Ну, ты и сама знаешь… Та неприятная история с Барнсами. Честно говоря, Амелии было глубоко наплевать на то, кто такие эти «Барнсы», да и история волновала её меньше всего на свете — но, видя то, с каким ясным лицом, нисколько не намекающим о том, что недавно его обладательницы рыдала и проклинала своего парня-который-уже-точно-не-парень-но-ненадолго, целительница не могла не улыбнуться. — Вот! Ты так редко улыбаешься, Эми… — Озабоченно покачала головой Вики. — А твоя улыбка, между прочим, очень тебе идёт. На этот раз желание спрятать лицо руками от смущения подавить было куда сложнее — и, отчаянно желая провалиться сквозь землю, Амелия хмыкнула, отвернувшись. Неправильно истолковав выражение лица сестры, Виктория коварно улыбнулась. — О? Ты засмущалась! Неужели… — Она ахнула и подсела ближе. — Ты наконец-то нашла кого-то?! Вот почему ты ходишь в Доки?! — Что? — Удивление от её слов было настолько сильным, что даже смущение ушло на второй план. Панацея развернулась и с удивлением посмотрела в глаза сестры. — Я не права? — С видимым разочарованием в голосе протянула Виктория. — Даже близко нет. — Покачала головой Амелия. — Нет. В Доках есть… — Она замялась, подбирая слова. — Есть одно место… Куда мне нравится ходить. Там очень… Специфичная атмосфера. Она хотела отвлечь сестру от разговор об этом, но, кажется, достигла прямо противоположного эффекта. Глаза Виктории, просто влюблённой в необычные места, вспыхнули живым интересом. — Подробности! — Проскандировала Слава, как болельщица на стадионе, разве что не размахивая руками в непритворном энтузиазме. — Это ринг для собачьих боёв? Ты нашла тайный бордель АПП и готовишь на него атаку? Это… Нет-нет-нет, это тайная гладиаторская арена для кейпов?! — Это кафе, Вики. — Со вздохом ответила Панацея. — Это обычное кафе в Доках. Довольна? — И ты после долгого дня в Броктонской Центральной потратила час на то, чтобы добраться до Доков, провести там всю ночь, а потом вернуться обратно? Эми, если бы мама в эту ночь разве что не ночевала на работе… — Да знаю я. — Буркнула Амелия. — Но я обещала, что ещё раз приеду. Тем более, что… — Тебе понравилось там? — Улыбнулась Вики. В ответ на мелко вздрогнувшую сестру, кейп замахала руками. — Ну я же видела, какой довольной ты была, когда вернулась! Я не помню, когда ты была такой радостной в последний раз… Неужели кто-то открыл в Доках приличное место? — Дело не в Кафе. — Вздохнув, пожала плечами Амелия. — Дело в его хозяйке. — О? — С интересом прищурилась Виктория. — А что с ней? — Ну, в последнюю нашу встречу она избила четырёх бандитов АПП, которые пришли ограбить её — и, думаю, меня тоже. Одной дубинкой. — Охренеть! — Коротко, но ёмко, ответила Виктория с блеском в глазах. — Она солдат или типа того?.. Кто-то из СКП?.. Тогда я должна отдать им должное, никогда не думала, что они на такое способны. — Ей пятнадцать. — Чувствуя странную гордость в голосе, добавила Амелия. Ей не так часто приходилось хвастаться своими друзьями — и стоило признать, что это было невероятно удовлетворительное чуство. — Да ладно?! — Аж подскочила на месте та. — Ты шутишь! — Нисколько. — Покачала головой та. — Я хочу с ней встретиться. — Без малейших разговоров ответила Вики. — Она сейчас открыта? Полетели со мной! — Нет. — Быстро возразила Панацея, резко встав с места. — Не стоит. — А что? — Обернулась Слава. — Блин, как ты нашла такой самородок! Я хочу с ней познакомиться! А она точно не кейп? Я хочу, чтобы она была в Стражах! Ты представляешь себе… — Постой. — Вскинула руки Эми, всё ещё держа в руках листы бумаги. — Я… Вроде как, хочу сначала немного… Помочь ей. — Помочь? — Непонимающе задала вопрос её сестра. — Это… — Панацея закусила губу. Потом чуть понизила голос, и протянула той листы бумаги. — Сначала прочитай это. — Я всё равно ничего не пойму. — Хмыкнула Виктория, тем не менее, принимая из её рук документы. — Твоих знаний хватит. — Отрезала Амелия, вернувшись к статье, описывающей влияние острого сепсиса на организм. Воцарилась недолгая тишина, пока целительница вчитывалась в сухие строки текста, что-то вспоминая и то и дело щурясь, старательно воспроизводя в голове картину уже успевших подзабыться событий. Виктория же, плюхнувшись на кровать, с неохотой начала листать бумаги. Впрочем, её почти скучающее выражение лица быстро исчезло, изменившись сначала на непонимающее, потом — на растерянное. — Это то, что я думаю? — Осторожно пробормотала Слава. — Понятия не имею, о чём ты думаешь. — Ответила Панацея. — Читай текст до конца. В отчёте всё указано. — Я думала, это конфиденциальная информация… — Заторможенно, с трудом продираясь сквозь ряды медицинских диагнозов, даже звучащих страшно, пробормотала Виктория. — Так и есть. Я её лечащий врач, так что имею полное право на получение доступа к ней. А ты её никогда не читала, ясно? — Кристально! — Быстро закивала, как болванчик, Слава. — А что тут подчёркнуто?.. — Несостыковка. — Мгновенно ответила Панацея. — То, что я искала два дня. Согласно отчёту, у неё развился подострый сепсис… Что не является правдой. Это был молниеносный сепсис. — Сепсис это заражение крови, так? А что в этом такого? Может врачи просто ошиблись… — Она могла умереть, Виктория. — Со сталью в голосе произнесла Амелия. — Молниеносный сепсис тем и страшен, что так смертоносен. Симптомы проявляются в течении ближайших суток, а пациент умирает в течении трёх — или недели, при наличии лечения. Не помоги я ей, она бы умерла там. Но согласно этому отчёту… — Панацея со злостью подчеркнула слово «подострый» в бумагах в руках сестры. — Её жизни почти не угрожала опасность — и любая помощь, даже не от рук кейпов, могла бы легко ей помочь. — Может, просто ошибка? — Понизила голос Вики. — Чушь. Я работаю с ними много лет — таких ошибок там не совершают. Тем более, что это не единственная в таком роде несостыковка. Смотри… — Панацея достала ещё один лист бумаги, положив его перед собой. — Выглядит как распечатки с камер. — Хмуро отозвалась Слава. — Это они и есть. А знаешь, почему у меня нет полного видео? — Удиви меня. — Пробормотала кейп. — Потому что записи с камер видеонаблюдения Центральной Броктонской таинственным образом исчезли. — Мрачно ответила Амелия. — Да и записи об этом деле тоже я нашла не в архиве, где они должны были быть — а находились в очереди на уничтожение. Думаю, через пару дней это было бы в шрёдере. Это всё очень дурнопахнущая история. И я даже не говорю про обстоятельства. — Так что произошло? Она… Каким-то образом получила заражение крови, и… — Её запихали в ящик, полный использованных прокладок, туалетной бумаги и выпустили туда насекомых из класса биологии. — Наконец тихо, так, что Слава едва это услышала, произнесла Панацея, чувствуя, как руки непроизвольно сжимаются в кулаки. Она не была хорошим человеком, и могла понять многое — но такую безумную в своей жестокости пытку по отношению к Тейлор — которая не заслуживала и тысячной доли этого… Зубы Амелии скрипнули — но это заглушил собой треск. Панацея подняла голову — и увидела, что спинка стула, за которую держалась её сестра, треснула. — Повтори. — Негромко произнесла Слава. Её голос был спокоен, но от этого становилось только страшнее. — Пятнадцатилетнюю девочку, твою подругу впервые за хер знает сколько лет, которая спасла мою сестру от АПП… Кто-то запихал в ящик с дерьмом, грязью и блядскими насекомыми? — Аура. — Нервно пробормотала Панацея, сделав шаг назад. Разумом она понимала, что её сестра не причинит ей вреда, но первобытная ярость, бьющая по мозгам и заставляющая отступать, едва ли не скуля, была выше её сил. — Прости. — Мрачно отозвалась Слава, взяв себя в руки. На её лице не было обычной слепой ярости, которую та демонстрировала в бою, но почему-то от этого не становилось легче. Виктория Даллон никогда не была тем человеком, кто сердился всерьёз, часто и быстро остывая после эмоциональных вспышек. Было очень немного вещей, способных вывести её из себя всерьёз и надолго. Боль, нанесённая её семье, была из таких. А видя, какой подавленной была Амелия, говоря о том, через что пришлось пройти её новой подруге… Виктория вдохнула воздух — и постаралась успокоиться. После чего аккуратно сделала шаг к Эми и приобняла её. — Спокойнее, Эймс. Я немного разозлилась, но… Всё в порядке. Что мы будем с этим делать? Та не стала задавать глупых вопросов навроде «с чем именно», и ответила сразу — ведь план в её голове был сформирован с того самого момента, как два дня назад она ранним утром закрыла за собой двери Кафе, оставив уже откровенно засыпавшую подругу клевать носом. Панацея и сама была не сильно бодрее, откровенно вымотанная столь долгой беседой впервые за долгие годы. — Для начала — исключим возможность ошибки. — Но ты же сказала… — Я сказала, что не верю, что это ошибка. Но это всё ещё может быть их череда — ошибка администратора, уставший стажёр в качестве врача, делающего заключение, сбой в работе электросистемы. Это маловероятно, но будет глупо, если мы начнём строить теории заговора исходя из ошибочных предположений. Согласна? Та без слов кивнула. — Потом, если это не ошибка… — Панацея мрачно вздохнула и покачала головой. — Я расскажу об этом Тейлор. И мы вместе придумаем, что делать дальше. — Я в деле. — Мгновенно отреагировала Слава. — Вики, не стоит… — Я в деле. — Мрачно повторила героиня. — Это не обсуждается, Эймс. Даже не будь она той, кто помогла тебе, я бы не оставила это просто так. Но она твоя подруга! Первая, за чёрт знает сколько лет! К чёрту всё, мы же герои! — И я не говорила, что думаю отказываться от твоей помощи. — Чуть улыбнулась Панацея, но вмиг посерьёзнела. — Но будь осторожна. Тейлор очень нервно относится к любым незнакомцам — по понятным причинам. Пообещай мне, что не станешь пытаться найти её сама. Я познакомлю вас попозже, договорились? — Конечно. — Закивала Виктория. — Я всё понимаю! Не переживай, Эймс, я не сделаю никаких глупостей! Амелия сомневалась в этом, но, тем не менее, медленно кивнула, вернувшись к документам. Мгновение спустя к ней присоединилась и Вики, вероятнее всего, впервые в жизни с интересом начав читать что-то кроме обсуждения её профиля на ПХО, совсем забыв, как всего пятнадцать минут назад ругала своего бывшего парня на чём свет стоит. Единственное, чего она боялась, что Амелия может пострадать, ввязавшись в эту историю. Этот страх был рациональный, но не оправданный — ведь Панацея всегда была очень осторожна, но Вики ничего не могла с собой поделать, переживая за сестру. Не сказать, что она была испугана до ужаса, но неприятное чувство опасности липло к ней — и во многом поэтому она и решила помочь. В конце-концов, даже герои могли бояться. Чего же говорить о детях. Пусть и необычных.***
Однажды, когда ей было десять, она увидела на стене над своей кроватью паука. Это воспоминание осталось с ней до сих пор, потому что визг, который она подняла тогда, был слышен по всему дому — особенно учитывая, что тогда в их двухэтажном особнячке собралось очень много очень важных людей — и тогда все прибежали к ней, успокаивать её, забившуюся под одеяло и кричащую. Тогда она так испугалась, потому что тайно от родителей в школе посмотрела фильм с Земли Алеф и решила, что если её укусит паук, то у неё на теле начнут расти волосики и она станет сама наполовину пауком. Но, честно говоря, тогда боялась она многих вещей — не только пауков. Её пугали мальчики — их было сложно понять. Они могли дразниться, а потом дарить ей собранные букетики. Зачем? Это был хороший вопрос, на который у неё не было ответа — на всякий случай она их сохраняла, конечно, но странное ощущение неловкости оставалось с ней надолго. Ещё её пугала темнота, где мог притаиться страшилище, приоткрытые двери вызывали у неё оторопь — и, честно говоря, она всегда была достаточно боязливой и домашней девочкой, что её вполне устраивало. Хотя, конечно, были вещи, которые её никогда не пугали — например родители, двоюродный брат… Этот список тоже не был коротким, но главное было понимать, что она никогда не боялась вещей, которые бы не могли ей навредить. Было бы глупо бояться травы, компьютеров, неба над головой… Но теперь кое-что изменилась. То, чего она никогда не боялась, сейчас не просто заставляло её кричать. Нет — оно заставляло её цепенеть, скулить и реветь вот уже несколько дней как, с тех пор, как она поняла, что именно происходит. Она боялась чисел. Чисел, которые возникали перед ней, когда ей задавали вопросы. — Ш-шанс… — Прошептала она, стараясь очень точно сформулировать свой вопрос. У неё не было возможности спрашивать столько, сколько нужно — и она не хотела снова чувствовать эту мигрень, разрывающую голову — но она должна была знать их. Знать, какие сегодня числа. Так что, спустя мгновение, девочка решилась. — Ш-шанс, что меня похитят в ближайшие три дня? С точностью до десятых… 32.1% Она судорожно всхлипнула, закусив руку и стараясь не разрыдаться. Если она заплачет, мама услышит. Если мама услышит, мама поймёт, что происходит. Если мама узнает, какой шанс, что она?.. Она не успела остановить себя от вопроса — не того, на который она хотела знать ответ. Но Сила была неумолима. 0.9% Содрогнувшись всем телом, Дина отчаянно заскулила в подушку. Голова начинала побаливать, но у неё не было сил даже подняться. Ужас, цепкий, липкий, впивающийся в сердце — преследовал её по пятам, заставляя задыхаться и просыпаться по ночам, в слезах — но без криков. Потому что, если кто-то узнает об этом… Числа не врали. Она знала это слишком хорошо — на каком-то внутреннем, подсознательном уровне. Ещё раз нервно вздрогнув, она попыталась сосредоточиться. У неё было ещё два, может, три вопроса, на который она ответит. Надо было просто… Спросить. Девять дней назад её голова начала болеть, а в её разуме стали появляться цифры каждый раз, когда кто-то задавал ей вопрос. Неделю назад Дина узнала, что ей грозит серьёзная опасность. Пять дней назад она, методом перебора, выяснила, что кто-то похитит её. Три дня назад она сдалась, с кровью, текущей из носа ручьём и глазами, полными слёз, что никто из знакомых взрослых не поможет ей с вероятностью выше статистической погрешности. Два дня назад девочка поняла, что её хотят похитить злодеи из Броктон Бэй — она не стала уточнять, кто именно, так как это было не так важно. Единственное, о чём она волновалась — как спасти себя. Вчера ей стало понятно, что пути к спасению нет. Ни побег, ни прятки, ни даже просто поход в СКП не спасут её — как и признание наличия её сил родителям. Её хватают… А иногда, стоит ей убежать, некоторые вероятности просто темнеют. Но сегодня… — Какой шанс… — Она судорожно выдохнула и стиснула дрожащие кулаки. — Какой шанс, что меня кто-нибудь спасёт меня от похищения, если я расскажу ему или ей об этом? 79.4% Её глаза расширились, а дыхание сбилось, когда она подавила желание закричать от радости. Но как?! Вчера этих цифр… Они поменялись. Что-то произошло за эту ночь — что-то важное! Теперь… — Шанс, что кто-то, способный мне помочь… Кто-то из героев? 7.4% Её начало потряхивать. Голова болела, а нос уже хлюпал, как бывало, когда мелкие капилляры начали рваться от перенапряжения. Но это ничего не значило. Дина, стиснув кулаки и сглотнув, изменила вопрос. — Шанс, что кто-то, способный мне помочь… Злодей? 13.2% Злодей? Ей поможет злодей? Нет, шанс слишком низкий, но выше, чем у героев… Будь ей лучше, она бы не была так неосмотрительна, и задавала бы совсем другие вопросы. Но ей было двенадцать, она была испуганна, устала — и сейчас застонала в подушку, чувствуя, как в глазах становится темно. У неё был последний вопрос — она чувствовала это. Ей было больно — и лишь вцепившись в губу до крови, чувствуя, как зубы впились в плоть и порвали её, она нашла в себе силы задать последний на сегодня вопрос. — Шанс, что тот, кто может мне помочь… Не кейп? Что это обычный человек?.. 97.8% Она закричала в подушку от рвущей голову боли — словно ей в виски вогнали раскалённые спицы. Из носа хлынула кровь, а зрение померкло — но числа — числа, которые она так давно ждала, всё ещё висели в её разуме. Был кто-то, способный ей помочь. И этот кто-то не был кейпом. Дина Алкотт всё ещё была в ужасе, ей было больно, от рвущей разум мигрени её тошнило — но впервые за эти дни у неё появилась хоть какая-то надежда. Крохотная — но отчётливая.***
В эту ночь были те, кому было неприятно, и те, кто тряслись в абсолютном ужасе. Но Тейлор Эберт, услышав звонок в дверь, не испугалась. Время на часах — второй час ночи, когда обычно к ней приходил Ли. Автоматически повесив дубинку на пояс, взлохматив волосы и проверив, на плите ли чайник с заваркой — девушка, поправив широкую ветровку на худых плечах, зашагала к двери. Её разум был занят всем, чем угодно — начиная от мыслей о старой подруге, заканчивая тем, что Панацея обещала найти аккаунт Тейлор на ПХО для связи, но до сих пор этого не сделала… Но это были неправильные мысли. О чём она должна была подумать, так это о том, почему Ли, который всегда приходил строго в пол-второго ночи, сегодня задержался. Или, например, Тейлор могла бы задаться вопросом, почему вместо стука он использовал дверной звонок, которым никогда до этого не пользовался. В конце-концов, напрягшись, та бы даже смогла припомнить, что Ли говорил о том, что, возможно, этим вечером не сможет зайти. Все эти мысли не посетили её голову — а потому, когда она потянулась к двери и распахнула её, позволяя ночи ворваться в светлое помещение, она не боялась. Испугалась она мгновением позже — когда поняла, что на пороге оказался, к сожалению, совсем не Ли. А кто-то неизменно более опасный для неё. Мрачная и злобная ухмылка на лице незнакомки и пистолет в руках, направленный ровно в грудь замершей на пороге света Тейлор, были не тем, что привлекло её внимание. Конечно, испугалась она именно их… Но это лишь усугубило ужас в её сердце. Ведь сначала она заметила четыре понурые фигуры за спиной фигуры в плаще и маске, стилизованной под противогаз. Прекрасно ей знакомые — ведь именно их всего несколько дней назад она вышвырнула из своего кафе. Но не узнавание так испугало Тейлор Эберт. Нет — панику и цепкий страх в неё вселил их вид. Кен, медленно подняв голову, не выглядел так, будто был в ярости. Ему было страшно. Страшно от того, что он был уверен, что уже не уйдёт отсюда живым. Ни он, ни его друзья… Ни даже Тейлор Эберт. Ведь, в конце концов, что мог обычный человек против кейпа, лейтенанта АПП?