В полночь я вышел на прогулку, Шел в темноте по переулку, Вдруг вижу - дева в закоулке Стоит в слезах. Где, говорю, тебя я видел? Кто, мне скажи, тебя обидел, Забыл тебя?
Ольга Арефьева и группа Ковчег, "Орландина"
С минуту Марианна таращилась на эльфа – голого эльфа! - который по какой-то труднообъяснимой причине решил нанести визит в ее кровать, а потом поспешно натянула одеяло на грудь. Скромницей она не была, но прежде чем устраивать эротическое шоу для мужчины своей мечты, следовало с этим самым мужчиной безотлагательно прояснить некоторые важные моменты. В частности… - Что, дьявол тебя побери, ты делаешь в моей постели? – рявкнула женщина и откатилась к краю просторного краснолюдского ложа. - Как? – явно издеваясь, протянул Йорвет. – Ты мне не рада? - Я вне себя от счастья! - зашипела Марианна. – Вся таю от предвкушения, это заметно? - Само собой, - ровным голосом отозвался скоя’таэль. – Так и продолжай. Dana Méadbh учит нас с улыбкой принимать дары судьбы, а что может быть прекраснее благосклонности эльфа? Марианна с подозрением вгляделась в темноту. Лица Йорвета она различить в полумраке не могла, но ни одно существо, обладающее хотя бы зародышевыми намеками на разум, не могло сказать такого всерьез. Да? Да?! - Скажи, что ты сейчас пошутил, - скомандовала женщина, хотя в ее приказе даже не самый проницательный человек уловил бы изрядную долю замешательства. Вместо ответа эльф решительно потянул на себя одеяло, в которое завернулась Марианна. - Хватит разговоров, - заявил Йорвет. – Приступим. Женщина, не ожидавшая такой прыти от своего ночного гостя, ахнула и выпустила одеяло из рук. Эльф явно принял это за руководство к действию, потому что в следующий момент прохладная широкая ладонь Йорвета легла на ее плечо. - Это что, какой-то древний эльфийский способ обольщения? – приглушенно запротестовала Марианна, понимая – Штирлиц, то есть она, еще никогда не был так близок к провалу. Как там называла подобные ситуации ее мама? Бессмысленный и беспощадный перепихон при сомнительных обстоятельствах? Йорвет молча притянул ее к себе, и женщина почувствовала, как по плечам и спине побежали мурашки. - Ты правда думаешь, что от созерцания твоего обнаженного торса я позабуду собственное имя и без возражений тебе отдамся? – снова спросила Марианна в темноту, понимая, что находится в двух шагах от того, чтобы сделать именно это, причем прямо сейчас. Йорвет и в своем обычном амплуа грубияна и расиста вызывал у нее сердечные спазмы, а противопоставить что-то скоя’таэлю, когда он находился в режиме решительного и молчаливого соблазнителя, она вообще мало что могла. Не было у нее таких запасов эльфоустойчивости. - Нет, без возражений ты точно ничего в этой жизни не делаешь, - наконец раскрыл рот Йорвет. – D’yeable! Да что ты все вертишься? Не дергайся! Марианна едва не вцепилась зубами в подушку. - Да ты казанова, - промычала женщина, барахтаясь между простынями и одновременно пытаясь отвоевать у эльфа захваченную постельную территорию. – У вас, благородных и возвышенных, так с дамами принято обращаться? Или это твой личный запатентованный метод по совращению невинных девиц? Йорвет фыркнул и сосредоточенно отшвырнул в сторону подушку, за которой, за неимением спасительного одеяла, спряталась Марианна. - Где ты видишь невинную девицу и при чем тут совращение? – совершенно искренне изумился он и со вздохом притянул женщину к себе. – Это простая необходимость, нет? Скажи, если хочешь, чтобы я сделал что-то особенное. Я… готов пойти тебе навстречу. Марианна вытаращилась в темноту и уперлась руками в грудь Йорвета, до конца не понимая, чего ей больше хочется: оттолкнуть или приласкать его. Такой дурой женщина давно себя не чувствовала – она совершенно не понимала, почему происходит то, что происходит, и это было проблемой. А врожденная осторожность и несколько бурных лет на руководящей должности научили ее одному – принятие решений на основе неполной информации ведет к краху. «Тут два варианта, - подумала она, с усилием переключившись с фантазий о накачанном эльфийском прессе на анализ ситуации. – Первый – я ничего не спрашиваю, наслаждаюсь, потом жалею. Второй – я спрашиваю, он отвечает, и я либо наслаждаюсь, либо… нет». Йорвет между тем не терял времени – Марианна с некоторым даже уважением обнаружила, что все преграды в виде подушек, одеял и пледов сметены в сторону, а она сама весьма ловко уложена на спину. - Вопрос залу! – выкрикнула женщина в склонившееся над ней лицо, и эльф, уже не ожидавший сопротивления, вздрогнул и отстранился. – Что за необходимость? - Squaess’me? – хриплым, низким голосом спросил Йорвет, который, если судить по некоторым весьма… выдающимся частям тела, в этот момент явно не был расположен к разговорам. - Какая, к черту, необходимость? Тебя ведь никто не заставляет! – сбивчиво пояснила Марианна. Над ней нависало почти два метра роскошного эльфийского тела, о котором женщина мечтала весь последний месяц – четко формулировать мысли в такой ситуации просто не было никаких сил. Но Йорвет ее понял. - Dwimmen, - начал было говорить эльф, но потом мотнул головой и с усилием поправился, - сны. Снотворное не помогло. Марианна застыла – ее будто со всего маху окунули головой в чан с холодной водой. - И? – спросила она, уже догадываясь, каким будет ответ. - Я говорил, что нашел выход. - Так, - медленно и тихо произнесла женщина, осмысливая новую информацию. – И это, насколько я понимаю, оно и есть, твое гениальное решение? – и Марианна показала рукой на себя и кровать заодно. – Клин клином вышибают, значит? Переспи с человеком – успокой воображение? Если бы на месте Йорвета по какому-то немыслимому стечению обстоятельств оказался Марк Анатольевич, последний вопрос Марианны вверг бы начальника отдела маркетинга в дрожь и трепет – свой «смертельный» тон она использовала крайне редко. Эльф, впрочем, был не настолько проницателен – опыт работы в офисных окопах у него напрочь отсутствовал. Поэтому вместо ответа он склонился над женщиной и, недолго думая, поцеловал ее в шею над самой ключицей. Марианна зажмурилась от неожиданного удовольствия: проклятый эльф, чтобы его все суккубы мира до смерти защекотали, угадал. Крепость, которую и так нельзя было назвать неприступной, готова была сдаться почти сразу же после начала осады. Женщина прищурилась, глотнула воздуха, будто перед прыжком со скалы в море, - и приняла решение. Это было правильное, выверенное и взвешенное решение, она знала это. Марианна прикрыла глаза. Остаться с мужчиной, который лег с ней, не испытывая ничего, кроме сдержанного любопытства в лучшем случае и брезгливости – в худшем? Позволить себе потерять голову, а с ней – и гордость? Получить час радости, а потом… А потом – ничего? Марианна прикусила губу. Нет. Вцепившись в плечи Йорвета, она приподнялась и с каким-то злобным отчаянием нашла своими губами его губы. Эльф, не почуяв подвоха, самодовольно ухмыльнулся. Несколько долгих и жарких мгновений они сражались – другого слова Марианна подобрать не могла – друг с другом, путаясь в руках и ногах, сталкиваясь лбами и окончательно сбивая с матраса простыни. Когда поцелуй закончился, Марианна отдышалась, откинула с лица спутавшиеся волосы и вывернулась из-под эльфа. - Que suecc`s? – спросил Йорвет, тряхнув головой. Звуки Старшей речи, плавные и переливчатые, неожиданно придали его грубоватому голосу мягкость. – Que te tuve? Женщина собралась с силами. Ей очень хотелось пойти наперекор голосу разума, но по прежним своим неудавшимся романам она знала – минутное удовольствие обернется бессонными ночами, разбитым сердцем и катастрофическим падением самооценки. Пора было заканчивать эту мыльную оперу. - Ну, вот и все, - произнесла она, облизнула губы, припухшие после поцелуя, и отстранилась от Йорвета. – А теперь – вон. В темноте и тишине ее голос прозвучал неожиданно спокойно и твердо. - Fao que te dicette? – тихим, не предвещающим ничего хорошего тоном осведомился эльф. Его ладонь, словно железный обруч, сжала предплечье женщины – Марианна была уверена, что наутро найдет на своей коже синяки. - Пошел вон, - повторила Марианна холодно. – Давай, представитель высшей расы, вперед! С низкого старта. - Te n'ki’rin me, beanna, - сипло, с первыми нотками зарождающейся ярости в голосе рыкнул Йорвет. - Да неужели? – кривя губы, отозвалась Марианна. Из того, что он сказал, она разобрала лишь пару слов, но большего ей сейчас и не требовалось. – У меня дома говорят – что посеешь, то и пожнешь. Необходимость, значит? Ха! Проваливай давай, сын гор! - Или? - сиплым от ярости голосом спросил эльф уже на всеобщем. Ответить Марианна не успела – Йорвет рывком приподнял ее, а потом, толкнув вниз, прижал ее к постели, да так, что от неожиданности женщина прикусила язык. Марианна судорожно вздохнула. Зрение ее уже привыкло к темноте, и в плотных серых сумерках она могла разглядеть над собой лицо эльфа – светлый овал с черным провалом на месте левого глаза. - А, ведьма? – ощерившись, спросил Йорвет, и этот спокойный вдумчивый шепот вернее всяких угроз убедил Марианну в том, что скоя’таэль не шутит. Он был куда сильнее ее, и женщина внезапно почувствовала себя так, будто оказалась нос к носу с волком или медведем: только отведи взгляд, дай слабину, и зверь бросится вперед, вцепится в горло. Марианна не мигая смотрела на Йорвета, вздрагивая то ли от страха, то ли от злости. «Что же, - пробилась наконец сквозь ее смятение связная мысль, - око за око, зуб за зуб, не так ли? Если силой не взять, остается только шевелить мозгами». - Йорвет, - медленно и внятно произнесла она, - уходи. Убирайся из этого дома вместе со своей паршивой необходимостью! Иначе ты и твои белки могут забыть о любой моей помощи навсегда. Прошло несколько долгих и мучительных мгновений. Время будто растянулось в одну длинную непрерывную нить, которая змеей вилась по комнате. Марианна почти физически чувствовала, как ярость борется в эльфе с разумом, и… это было страшно. О нет, она вполне отдавала себе отчет в том, что Йорвет был преступником, умевшим и, возможно, любившим убивать. Но впервые ей довелось наблюдать за тем, каков он бывает на грани между «спасти» и «помиловать», и женщину совсем не радовал тот факт, что на мерных весах в этот раз находилась ее собственная жизнь. Наконец возвышающаяся над ней тень двинулась. Прогнулась мягкая перина, скрипнула половица. Вздох, другой, несколько сумасшедших ударов сердца, долгая, долгая тишина – и Йорвет ушел. Марианна сглотнула. Руки ее дрожали, по спине одна за другой скатывались капли холодного пота. Женщина встала, на подгибающихся ногах доплелась до окна и всей грудью вдохнула сладкий летний воздух. С улицы донесся приглушенный говор и тихие шаги – стража обходила спящие кварталы Вергена. «Мне бы сейчас выпить», - подумала Марианна и прижалась лбом к оконной раме.***
О своем решении прогуляться на ночь глядя до таверны женщина пожалела почти сразу. В «Котле» - том самом «Котле», где еще несколько дней назад она любовалась Йорветом, - было людно, несмотря на поздний час. Кабачок оказался переполнен мужчинами всех видов и размеров, и каждый из них находился в состоянии практически полного нестояния. Когда Марианна узрела блюющего прямо на пол краснолюда, острое желание утопить свое сердечное горе в вине покинуло ее быстро и как-то само по себе. Аккуратно перешагнув через рвотную лужицу, женщина развернулась к выходу, но было поздно. Ее заметили. - Птичка моя! – донесся до нее жизнерадостный и пьяный голос Лютика. – Тебя ли мы видим? Иди к нам, о прелестница! Хочешь ко мне на коленки? Марианна со вздохом огляделась. В углу, за длинной, уставленной бутылками лавкой, сидел Золтан в обнимку с уютно храпящей и очень бородатой краснолюдкой. Рядом с ними, подперев щеку ладонью, развалился раскрасневшийся Лютик. Из-за спины барда сверкал золотыми очами Геральт. Он выглядел почти трезвым – верный признак того, что на самом деле ведьмак упился до синеньких эндриаг на потолке. - Лютик, - решившись, кивнула Марианна и плюхнулась на лавку, - к тебе на коленки я попаду, когда в аду одуванчики расцветут. А хочу я краснолюдского самогона – и покрепче! Разносчица – крепкая пухлая барышня – не заставила себя ждать. Марианна обеими руками подняла тяжелую пузатую кружку и сделала несколько больших глотков. Прозрачный и холодный напиток был очень даже заборист: почти сразу же у женщины закружилась голова и приятно потеплело в груди. - О, - протянул между тем впечатленный ее заказом бард, - я чую драму! Крепкое пойло вместо крепких объятий, ха? Что же наш одноглазый друг, неужели у него ничего не вышло? Как говорится, не смог? - Дважды, - буркнула Марианна, и собравшаяся за столом компания вдруг притихла. Золтан наклонился вперед, внезапно заинтересовавшись беседой, и даже Геральт незаметно придвинулся поближе. - Как? – потрясенно зашептал Лютик, демонстрируя редкое для себя самого косноязычие. – Два раза – и оба мимо? Йорвет… он что? Нет, я слышал, что эльфы с возрастом теряют, ммм, задор, но чтобы так ужасно все обстояло… И бард, зажмурившись, покачал головой. Впрочем, вопрос его услышан не был – Марианна заинтересованно вглядывалась в собственную кружку. - Сукин он сын. Ведь одно волшебное слово – и все бы у нас получилось, - печально сообщила она самогону и шмыгнула носом. - А есть такое слово? – заволновался Лютик спьяну. Язык у менестреля заплетался, но он мужественно добрался до конца фразы. – Для прыткости нижних регионов? И эльфы его знают? Геральт молча и стоически затрясся от хохота, и вид его в этот момент сам по себе мог бы стать истинным украшением вечера. - Да тебе-то к какому хрену? – осведомился Золтан у барда и со вкусом рыгнул. – И так что не ляжки – то наш Лютик наследил! «Куда я попала?» - подумала Марианна, зажмурилась, залпом допила самогон и от неожиданности распахнула рот, как вытащенный на берег карп, – пойло оказалось уж очень ядреным. - Про ляжки, - вмешался в разговор Геральт и неожиданно вывалил на стол перед Марианной россыпь сверкающих синих кристалликов. – Держи. Это ваше с Йорветом. Женщина уставилась на неожиданно свалившееся на нее богатство. - Не вижу связи, - заметила она, мигая – алкоголь медленно, но верно брал над ней верх. - У гарпий я сегодня был, у келано, - пояснил ведьмак. – Для противоядия, что Филиппа готовит, нужны такие же кристаллы, только посильнее. В них сны хранятся, которые эти крылатые курицы у людей воруют. Ну, вот я и собрал твои-то. И Геральт уставился на Марианну пристально и многозначительно. Женщина с минуту посидела, разглядывая переливающиеся камушки, а потом встрепенулась и прикрыла ладонью рот – намек дошел до адресата. - И ты их смотрел? – с возмущением вскрикнула она. - А мне покажешь? – в один с ней момент зазвенел бард и потянулся к кристаллам. Марианна сгребла камни в кучку и упала на них грудью, как Кощей, чахнущий над златом. Позволить Лютику наложить лапки на ее личный эротический видеоархив?! От одной мысли женщине стало дурно. - Так что, Лютик, - красиво сменил тему ведьмак, отвлекая менестреля на себя, - никакого волшебного слова Йорвету, пожалуй, не требуется. Лады у него с этим делом, я тебе говорю. Сам видел! Марианна попыхтела, не нашла подходящей к ситуации колкости и наконец просто ссыпала кристаллы в карман своей куртки. - Порядочный человек, - наконец проинформировала она Геральта, – на твоем бы месте отвернулся. - А я не человек, - признался ведьмак покладисто. – Но славно вас с Йорветом разобрало. Хочешь не хочешь, а засмотришься! Марианна разгневалась. Она зачем ушла из дома? Чтобы хотя бы ненадолго выкинуть несносного эльфа из головы. И в итоге? Всех вокруг как заклинило на проклятом Йорвете! Женщина гордо и медленно поднялась со скамьи и сразу же неловко пошатнулась – краснолюдский самогон давал о себе знать. - Я пошла, - задрав нос, сообщила она веселой компании. – А вы негодяи. Геральт с Золтаном, услышав сие, с нарочитой торжественностью чокнулись кружками. А Лютик… - Я без любви совсем зачах, Болит душа, живот и пах, – пьяно промямлил бард вместо ответа, икнул, а потом, постанывая, аккуратно опустил свою голову на стол и наконец-то затих.***
Марианна, цепляясь за двери, столы и стулья, добралась до выхода и с облегчением вывалилась на свежий воздух. Голова у женщины гудела, но визит в таверну все-таки помог ей успокоиться. Ночные события уже не казались Марианне такими ужасными и непоправимыми, к ней понемногу возвращался потерянный было оптимизм. Она осторожно – еще не хватало спьяну навернуться в грязь перед городской таверной! - спустилась по низеньким широким ступенькам. Не поднимая головы, женщина поправила куртку и рубаху, шагнула вперед – и со всего размаху врезалась в спешащего ей навстречу прохожего. Раздался сдавленный возглас, а за ним – певучее эльфийское ругательство. Марианна помигала, стараясь вернуть зрению четкость, и потерла плечо. Перед ней, кривя губы, стоял высокий худой скоя'таэль. Брови вразлет, большие карие глаза, татуировка… Женщина прищурилась. - Пьяная dhoine! – c невыразимым презрением выругался эльф. – Смотри, куда идешь, продажная ты душа! - Элеас! – не обращая внимания на оскорбление, выпалила Марианна. В логове суккуба эльф выглядел… иначе, но сейчас ошибки быть не могло – она узнала его! – Ты Элеас! Скоя’таэль шагнул назад и тоже, видимо, осознал, кого так с размаху обложил ругательствами. - Лекарка, - c некоторым недоумением и даже стыдом признал он Марианну. – Э, ммм. Cead, ner’sa. Tiur'nana laun! Уроки Старшей Речи, которой усердно обучал ее в силу своих способностей Финтаннан, не прошли даром – женщина с удивлением осознала, что поняла почти все сказанное. Голова слегка кружилась, а высокое ночное небо над головой отчего-то плавно покачивалось из стороны в сторону. - Тебя-то мне и нужно, - чувствуя, что совершает ошибку, но не в силах остановиться, заявила Марианна. – У меня к тебе важный вопрос! - Не сейчас, - мотнул головой. – Я спешу. Да и тебе, maeth, - поджал губы эльф, намекая на ее встрепанный кабацкий вид, - надо бы отдохнуть. Слово, по всей видимости, у Элеаса не расходилось с делом – еще толком не договорив, скоя'таэль развернулся и целеустремленно зашагал в сторону Махакамских ворот. - Передай суккубу привет! – внезапно развеселившись, крикнула Марианна ему вдогонку. Элеас резко остановился – будто кто-то дернул эльфа за невидимый поводок. - Ой, - хихикнула Марианна и прижала руку ко рту. Ее несло. – Не стоило этого говорить, да? Скоя'таэль склонил голову набок, и в свете фонаря, мигавшего перед входом в таверну, женщина увидела, как двигается вверх и вниз кадык на его мускулистой шее. - О чем ты, maeth? – наконец выдавил Элеас, развернулся и медленно, очень медленно пошел к ней. Марианна, все еще улыбаясь, вскинула перед собой ладони. В лоб ей будто ввинчивалась тоненько визжащая дрель, и думать становилось все сложнее. Было смешно и отчего-то очень хотелось спать. - Нет-нет-нет, - пропела она, - не слушай меня, я слегка... И потом – я разве не понимаю? Понимаю! Мы всегда убиваем тех, кого любим, так? «Что я несу?» – мелькнула в голове мутная мысль – и тут же исчезла, растворившись в тумане из бессвязных слов и эмоций. - Никак не могу понять, что ты имеешь в виду, ner’sa, - скоя'таэль встал рядом с ней – слишком близко, почти впритык. – Я никого не убивал. - Я тоже, - чирикнула Марианна. – Пока. Но сегодня, знаешь, мне очень захотелось вот прямо взять и ногами этого вашего Йорвета! Ногами! Так что, слушай, я твоей ситуации сочувствую. Она такая красавица, как не взревновать… - Она? – мучительно захлебнулся воздухом Элеас. - Суккуб, - пояснила женщина, удивляясь его недогадливости. – Демоница так мне улыбалась, что я и сама едва не… Скоя'таэль тихо рассмеялся. - Улыбалась? И тебе тоже?! - с неподдельным страданием в голосе спросил Элиас. Марианна закивала в ответ – наконец-то он понял! – а потом что-то тяжелое с размаху ударило ее в висок. Голова женщины мотнулась в сторону, и она, все еще не понимая, что происходит, упала сначала на колени, а затем тяжело завалилась вперед, лицом на мостовую. Того, как крепкие руки подняли ее с земли и вскинули на плечо, словно куль с мукой, Марианна уже не почувствовала. Все та же луна, на многое насмотревшаяся за эту ночь, безразлично и серебристо улыбалась среди звезд. Луне не было дела ни до ощетинившегося стенами Вергена, ни до клубящегося вокруг города проклятого тумана. Луна ждала рассвета.***
Где-то капала вода. Размеренно, неторопливо и тоскливо звуки падающих капель разносились по пустым каменным коридорам. Марианна с трудом приоткрыла один глаз и сразу же зажмурилась от боли. Во рту пересохло, в горло будто насыпали песку, а голова напоминала треснувшую фарфоровую вазу: дотронься – и расколется на мелкие кусочки. Женщина, поскуливая, попыталась пошевелиться – и не смогла. Позабыв про боль, Марианна распахнула глаза. Она лежала в вырубленной в стене нише. Над ней нависала каменная плита, черная от времени и плесени. С плиты клочьями свисала паутина, по которой деловито бегал тонконогий крупный паук. От камней шло едва заметное зеленоватое свечение. Прерывисто дыша, женщина дернулась, чтобы сесть. Перед глазами заплясали черные пятна-кляксы, к горлу подступила желчь. Что-то скрипнуло и зашуршало поблизости, и жирная голохвостая крыса скакнула Марианне на грудь. Маленькие черные глазки грызуна поблескивали в полумраке. Женщина сморщилась и завертелась на месте. Крыса лениво и как будто даже нехотя юркнула в сторону. Едва не плача, Марианна скосила глаза вниз – ее тело было закутано в испачканную какими-то пятнами белую ткань, подозрительно напоминавшую саван. Она всхлипнула. - Шшшшшш, - вкрадчиво донеслось откуда-то сбоку. – Сссшшшш. Стараясь не дышать, жмурясь от боли и страха, Марианна повернула голову и едва не заорала в полный голос. Мимо ее ниши медленно и величаво плыло по воздуху нечто костлявое, эфемерное и одновременно реальное до дрожи. К спине создания грязными окровавленными веревками было примотано надгробие, а безглазая чернота под капюшоном лучилась страданием и ненавистью. Существо, будто почувствовав испуг женщины, остановилось и, принюхиваясь, стало водить головой из стороны в сторону. Воздух завибрировал от магии. Медальон на шее у Марианны нагрелся так, что женщина не удивилась бы, если бы подарок Мориль прожег саван. - Оооооооаааааа, - простонала тварь в капюшоне, медленно поплыла вперед, водя перед собой когтистыми руками, и скрылась в темном проеме. Марианна закрыла глаза и несколько раз глубоко вздохнула. Так страшно ей никогда еще не было. Ужас полз по телу россыпью мурашек, скручивал спазмами живот, холодил руки, но поддаваться ему было нельзя. В конце концов, виновата в случившемся была она сама. Женщина сморщилась, вспомнив прошлый вечер и собственную глупость. Передай привет суккубу! Мучительным усилием воли она заставила себя успокоиться. Итак. Элеас – больше некому – принес ее в какой-то склеп, завернул в саван. Скорее всего, тела тех, кого он убил, тоже находятся здесь… вместе с голодной и явно недружелюбной нежитью. Вероятность того, что кто-то в Вергене был свидетелем похищения, минимальна. Возможно, Геральт мог бы ее найти, но он ничего не знает ни о суккубе, ни об Элеасе. А Йорвет… Скорее всего, после вчерашнего эльф не стал бы ее искать, даже если бы знал, что она в опасности. Единственной ее надеждой был медальон. Во второй раз подарок Мориль выручал женщину из беды, укрывал от чужой магии. Если бы не простая серебряная подвеска, то сейчас призраки уже рвали бы ее тело на клочья, завывая в темноте своими простуженными страдальческими голосами. Марианна стиснула зубы. На это Элеас и рассчитывал, ха? Надо было спасаться. Она вгляделась в зеленоватый полумрак. Где-то вдалеке вновь заохала, застонала, зашептала нежить, но в том зале, где находилась Марианна, призраков было не видно. Женщина попыталась подвигать руками. Они были плотно прижаты к телу. Элеас запеленал ее, как младенца, и вдобавок к этому поверху перевязал получившийся кокон веревками. Хитрый, умный, расчетливый ублюдок. Никаких следов насилия – ни связанных запястий, ни кляпа. Тот, кто спустится сюда искать ее – если спустится! – найдет лишь тело в саване, разодранное призраками или падальщиками. Марианна почувствовала, как по щекам текут слезы, и разозлилась сама на себя. Не время плакать. Она задвигалась, пытаясь ослабить веревки, заворочалась. Одна попытка, вторая, третья… Элеас поработал на славу. Сколько времени прошло в бесплодных попытках освободиться, Марианна не знала, но вперед она не продвинулась ни на шаг, только оцарапала щеку о камень. От отчаяния женщина попыталась использовать магию, но вокруг нее была лишь смерть, кости, нежить и гниение. Тот слабый ручеек силы, что удалось призвать Марианне, всколыхнул было воздух… и на него, будто муравьи на мед, слетелись призраки. Они протягивали к Марианне свои руки с черными ржавыми когтями, они плакали и перешептывались на незнакомых языках. Дрожа, женщина прекратила колдовать – и впервые подумала, что из этих катакомб живой она уже может и не выйти. Кап-кап-кап - капала вода. Все так же деловито бегал по своей паутине паук. Изредка, словно выныривая из ада, проплывали по воздуху, воздевая мертвые лица к потолку и хрипло рыдая, призраки. Их пустые глазницы смотрели сквозь женщину, не видя ее, и под конец, измучившись, Марианна прикрыла веки, провалилась в тревожный, полный теней и вздохов сон… …И вернулась на свою яблочную поляну. Там, в сновидении, теплый июльский день пах медом и ромашками, и женщине до слез захотелось шагнуть босыми ногами в траву, почувствовать, как гладит ее кожу легкий ветерок. Но сделать этого Марианна не могла: в этот раз она словно смотрела на поляну со стороны, из леса, сквозь сплетение толстых черных ветвей. Йорвет был там. Он сидел на валуне, подперев голову рукой, и наблюдал за тем, как кружатся в своем вечном вальсе белые яблочные лепестки. Марианна заплакала. - Помоги мне, - попыталась сказать она, но, как и обычно, сон не позволил ей заговорить. - Пожалуйста, - упрямо повторила женщина и прикусила трясущуюся губу. – Пожалуйста, Йорвет. Эльф оглянулся. Вскочил на ноги. Марианна почувствовала, что просыпается. Звуки стали приглушенным, журчание ручья и шелест листьев затихли, цвета потускнели. Йорвет бросился к ней – лицо перекошено от злости, верхняя губа по-волчьи вздернута – а потом остановился, увидев слезы на ее щеках. - Помоги мне, - беззвучно повторила Марианна, схватилась руками за ветви, которые мешали ей попасть на поляну… и проснулась. В реальном мире было зябко – каменный холод вползал в тело вкрадчиво, но неумолимо. Марианна клацнула зубами, попыталась пошевелить пальцами, собрать их в кулак – и поняла, что руки ее дрожат. Вдобавок к этому отчаянно хотелось пить. Минуты тянулись, тянулись и не заканчивались – или это были часы? Женщина прикрыла глаза. Сил для того, чтобы плакать, не осталось. Кап-кап-кап – издеваясь, капала вода. Копошились среди костей крысы. Переливаясь, мерцал зеленоватый призрачный мрак. Пахло кровью, и Марианна, то проваливаясь в забытье, то выныривая из него, подумала, что кровь эта – ее собственная, из рассеченного Элеасом виска. И что этот медный запах рано или поздно все-таки приманит хищников – тех, что ищут своих жертв не с помощью магии, а по нюху. «Наверное, это конец», - пришла женщине в голову спокойная мысль, и Марианна улыбнулась, погружаясь в темноту.***
Ее обнимали сильные руки, и знакомый голос говорил что-то хорошее и доброе. Кто-то гладил ее по спине, утешая, и женщина потянулась к этому теплу. Больше не было ни плесневелых стен склепа, ни призраков, ищущих мести и освобождения. Не надо было ни думать, ни бояться. - Caelm, caelm, mo elaine, mo beag’an, - повторил голос. Марианна послушно кивнула – и позволила себе заснуть. Она была в безопасности. Она была дома. Примечание Dana Méadbh - Королева (Дева) Полей D’yeable! - Дьявол! Squaess’me? - Прошу прощения? Dwimmen - сны Que suecc`s? Que te tuve? - Что такое? Что ты делаешь? Fao que te dicette? - О чем ты говоришь? Te ne’ki’rin me, beanna - Тебе не остановить меня, женщина Dhoine - оно самое, любимое :) Cead, ner’sa. Tiur'nana laun! - Привет, лекарка. Доброй ночи! Maeth - госпожа ner’sa - лекарка Caelm, caelm, mo elaine, mo beag’an. - Успокойся, успокойся, моя маленькая, моя милая. Примечание 2 Как всегда, минутка благодарностей :) Сначала всем, кто пинал и воодушевлял меня - спасибо! Без вас бы не написала! Аглар - как всегда, за отличную и аккуратную вычитку, советы и отзывы :) Utalhen - за очередное чудо и невероятность \*_*/ http://s019.radikal.ru/i623/1311/96/b5328abea748.jpg Халли - за активное обсуждение и генерацию идей A.May - за дополнительные правки, море позитива и невероятное умение находить в тексте плеоназмы))) Вы все прекрасны))) Спасибо! Ну и как всегда надеюсь, что читать было интересно. В этот раз у меня вышла сплошная драма с хоррором...