Что будешь делать ты, когда в твоей груди Застучит часовая бомба? Сплин, "Что ты будешь делать"
Шутить Йорвет явно был не намерен, и Марианна резко втянула воздух сквозь крепко сжатые зубы. Кожу ее мгновенно сбрызнуло мурашками, и чего здесь было больше: страха, предвкушения или азарта – женщина не знала, да и знать не желала. Единственное, что имело значение, - это медленный, неумолимый, лихорадочный жар, поднимающийся вверх от живота к груди, горлу и щекам. Он растекался по крови, как яд, и сердце Марианны захлебывалось, сбиваясь с ритма и вздрагивая. В висках гулко стучала кровь, и надо было спешить – чтобы кожей втереться в кожу, приручить, сделать терпимым телесный голод. Марианна, сглотнув всухую, торопливо потянулась к поясу эльфа, но он одним коротким движением отбросил ее запястья в сторону. - В этот раз, - сказал Йорвет через силу и прижал ее к стене, - все будет по-моему. Он тоже спешил, и это было хорошо, это было правильно, потому что в одиночку терпеть такое мучительное желание было бы обидно. Марианна дернула плечом, высвобождаясь, обхватила эльфа за шею и притянула его голову к себе, ближе. Йорвет поддался – или это она подчинилась? – и с едва сдерживаемой враждебностью поцеловал ее. Зубы их неловко столкнулись, и в спешке Марианна прикусила собственный язык. Соленый, медный вкус крови, казалось, раззадорил эльфа еще больше. Всем телом он вдавил женщину в стену – без нежности, стремительно и жадно. Марианна зашипела: камень у нее за спиной был покрыт мелкими, но острыми выступами. Одна из пряжек на доспехе Йорвета больно впилась в ее грудь чуть повыше подмышки, оставив глубокую царапину. Женщина, не размышляя, пнула эльфа в голень, но тот даже не поморщился. - Поздно, - с ощутимой угрозой в голосе прохрипел Йорвет и нашарил завязки, на которых держались штаны Марианны. Если б женщина хотела его хотя бы на один вздох слабее, ее бы раздосадовали злые и неловкие попытки эльфа справиться с плотно зашнурованными лентами. Но сейчас, когда невозможно было ждать, когда все тело ныло и корчилось от любовного жара, Марианна могла думать лишь об одном. Скорее! Скорее! – билось о ребра, словно разозленная рысь о прутья клетки, жгучее нетерпение. Женщина сдавленно выругалась и, дергая в спешке завязки, попыталась помочь Йорвету. Эльф оскалился, вытащил из-за пояса кинжал, подцепил на лезвие ленты и дернул, поцарапав нежную кожу у Марианны на животе. С тихим треском шнуровка поддалась. Не обращая внимания на капельки крови, пятнающие ткань, женщина дрожащими руками начала снимать штаны. - Bloede hacele, - рычал между тем Йорвет, отбрасывая в сторону свой собственный пояс и стягивая через голову кожаный доспех. Вслед за ним на пол упала кольчужная рубаха, длинная стеганая куртка, перчатки; звякнули о камень ножны палаша. Зацепившись за кольчугу, слетела с головы эльфа повязка, и Марианна, не выдержав, сделала наконец наяву то, что столько раз повторяла в их общих снах: провела пальцами по длинному неровному шраму - вниз по острой скуле, по рубцу, шершавой, искалеченной коже, по щеке к губе. А потом без предупреждения потянулась и куснула Йорвета за шею – туда, где свивалась в прихотливый узор татуировка. Эльф покачнулся, выдохнул, одной рукой уперся в стену, а другой закинул ногу Марианны себе на бедро. Несколько невыносимых, чудовищно долгих мгновений они прилаживались друг к другу, а потом эльф, вновь найдя сухими обветренными губами ее рот, дернулся вперед. Марианна застонала – скорее от облегчения, чем от страсти. Желание нарастало, поднималось, как волна в бурю, с каждым движением, с каждым вскриком становясь все острее. Было трудно дышать – легкие будто проткнули раскаленным прутом. Женщина не знала, какой глупец придумал красивые сказки о сладком блаженстве и упоительном наслаждении. В том, что происходило с ней и Йорветом, не было ни радости, ни восторга - только неутолимая, почти звериная потребность в близости. Грань между болью и удовольствием казалась зыбкой: холодом тянуло от каменной стены, судорогой сводило ноги и саднило между бедер. Марианна закусила губу и всхлипнула, когда Йорвет смял в ладони ее грудь. С остервенением эльф вбивался в нее, рывок за рывком, и с каждой секундой терпеть эту пытку, которую люди отчего-то назвали страстью, становилось все сложнее. Дыхания их смешивались, глаза щипало от крови и пота, и Марианна не могла понять, больно ли ей, горячо или горько. Она не отрывала глаз от Йорвета. Брови его были нахмурены, рот искривлен в гримасе. Эльф тоже смотрел только на нее - в охватившем их безумии лишь разделенный на двоих взгляд мог удержать на краю, у последней черты. Не выдержав, Марианна вцепилась в плечи Йорвета, зарычала, царапаясь и заставляя его ускорить ритм. Подобно лесному пожару, ревущей стеной катящемуся по лесу, нарастало напряжение. В животе женщины будто скручивалась, постанывая, свирепая огненная пружина. Ближе, еще ближе – диктовали свои условия инстинкты, и один за другим жаркие спазмы безжалостно сотрясали два скованных общим исступлением тела. Когда терпеть стало совсем невозможно, Марианна зажмурилась, чувствуя, как потекли по щекам слезы, изогнулась и закричала. Йорвет сдавленно застонал, запустил свободную руку в волосы женщины, отогнул назад ее голову, и перед тем, как тьма накрыла их обоих, она увидела, что эльф улыбается.***
Чуть позже, когда наваждение схлынуло, уступив место реальности: ноющей от порезов и ссадин спине, искусанным губам и затекшей до синевы ноге – Марианна открыла глаза. Колени неудержимо подгибались, по телу растекалась ленивая истома. Йорвет нависал над ней, облокотившись о стену и уткнувшись лбом в сжатый кулак. Его короткие темные волосы прилипли ко взмокшему лбу и шее, плечи подрагивали. Внезапно женщина растерялась. Разнузданный секс в помещении, «украшенном» тремя покойниками, никогда не входил в список ее излюбленных эротических фантазий. Марианна совершенно не представляла, что же говорят или делают в таких случаях, например, бывалые эльфки из скоя'таэлей. «Прекрасно развлеклись, дорогой, а теперь давай обыщем трупы»? «Ты возбуждаешь меня, как и вид врагов, истекающих кровью»? Женщина зажмурилась - придет же на ум ересь! – и ляпнула первое, что попросилось на язык. - Пить, - разлепила она спекшиеся губы, - очень хочется. Йорвет повернул в ее сторону голову, чуть кивнул и, морщась, выпрямился. В скудно освещенной мастерской лицо эльфа вдруг показалось женщине совсем чужим и неправдоподобно красивым – будто опытный скульптор высек из теплого золотистого мрамора не существо из плоти и крови, а духа из сказок и легенд. Даже шрам, неровная темная полоса, не мог разрушить этой красоты. Наоборот - как изъяны на античных статуях, он только подчеркивал ее. «Я становлюсь сентиментальной», - подумала Марианна, безуспешно пытаясь привести мысли в порядок. Йорвет между тем наклонился, поднял с земли свой пояс и отцепил от него небольшую фляжку. - Есть самогон, - произнес он отрывисто и протянул ей бутыль. Женщина с секунду смотрела на фляжку, а потом, осознав всю нелепость ситуации, зафыркала. Видели бы ее сейчас бывшие коллеги! Голая, растрепанная, с обрывками разодранной рубашки на плечах, в компании трупов и полуобнаженного эльфа – воистину, для полного морального падения не хватало только крепкого алкоголя. Она шагнула было вперед – самогон так самогон, терять уже нечего! – как взгляд ее зацепился за яркое бордовое пятно на нательной тунике Йорвета. В исступлении последних нескольких минут снять ее эльф просто не успел, и теперь тонкая льняная ткань рукава пропиталась кровью и заскорузла. Марианна нахмурилась. Скоя’таэль проследил за ее взглядом и пожал плечами. - Торак, - выдавил он сипло. – Ерунда. Кость не задета. - Идиот, - без обычного задора отозвалась Марианна – сил на серьезное возмущение не осталось. Теперь она понимала, у кого белки позаимствовали моду на наплевательское отношение к собственному здоровью. У такого командира, пожалуй, только сломанная шея могла считаться уважительной причиной для отсутствия на боевом посту! - Дай мне посмотреть, - попросила женщина, зачем-то трепетно прижимая отобранную у эльфа фляжку с самогоном к груди. – Это же нужно обработать и перевязать! Недавнюю неловкость как рукой сняло: до реверансов ли, когда любовник от потери крови может с минуту на минуту пасть к твоим ногам в самом прямом смысле этого слова! Йорвет скривился, начал было что-то говорить, а потом, передумав, махнул рукой и поплелся к широкой покосившейся скамье, которая чудом уцелела после боя. Весьма неэлегантно плюхнувшись на лавку, эльф откинулся назад и с довольным вздохом вытянул вперед ноги. Марианна с тревогой заметила еще одну рану: на правом бедре эльфа красовался глубокий и длинный, почти в полторы ладони, порез. «Укатали сивку крутые горки», - утомленно хихикнула про себя женщина, выпросталась из безвозвратно погубленной рубашки и начала рвать ее на бинты. Собственная нагота мало ее смущала – стесняться голой груди после всего, что случилось, было просто смешно. Йорвет наблюдал за ней, полуприкрыв глаза. - Твои волосы,- сказал он наконец устало. - Хм? – Марианна подняла на него взгляд, сосредоточенно прикусив губу: ткань рубахи была плотной и новой, и разорвать ее на ровные ленты было не так уж легко. – Что не так с моими волосами? - Мне нравится их цвет. Женщина рассеянно покивала в ответ, а потом, осознав, что только что услышала, в шоке уставилась на эльфа. - Тебе - что?! – переспросила она, испуганно тараща глаза. – Боги! У тебя лихорадка? Потеря крови вызвала галлюцинации? - Bloede beanna! – злым голосом огрызнулся Йорвет. – Мне ничего! Делай свое дело и, Девы ради, молчи! Марианна в полном ошеломлении продолжила терзать рубашку, изредка поглядывая на эльфа. Так прошло несколько минут, а потом женщина, не выдержав, поерзала на месте и спросила: - Правда нравится? Повисло неловкое молчание. Йорвет мученически вздохнул и уставился в потолок. Марианна пожала плечами, и, задумчиво сворачивая самодельные бинты в продолговатые валики, тоже затихла. Через несколько долгих мгновений эльф пошевелился. - Да, - ответил он наконец таким тоном, будто признавался в чем-то постыдном. – Правда. Женщина сглотнула, чувствуя, как теплеют от удовольствия щеки, и торопливо полила самогоном кусок ткани. Как реагировать на слова Йорвета, она не совсем понимала. Отчего-то Марианне не хотелось радоваться в открытую: надо же было, в конце концов, сохранить лицо и чувство собственного достоинства! Но губы ее неудержимо изгибались в довольно-таки глупой, как подозревала женщина, улыбке. - Будет жечь, - предупредила она эльфа, изо всех сил стараясь, чтобы голос ее звучал как обычно. – Терпи. Йорвет презрительно хмыкнул, и Марианна краешком бинта начала обрабатывать рану на его бедре, морщась от сочувствия. Порез выглядел неприятно: краснолюдский топор рассек кожу не хуже скальпеля – глубоко и ровно. Края раны, словно лепестки, выворачивались наружу, и женщина пожалела, что не носит с собой нитку с иголкой – здесь явно было бы не лишним наложить швы. Не в пример своим белкам, Йорвет терпел боль стоически, лишь изредка вздрагивал и шипел сквозь зубы что-то нечленораздельное. Под конец «операции» эльф замолчал и расслабился, и женщина обрадовалась – ей не нравилось причинять ему боль. Очистив рану, Марианна закрыла ее сложенной в несколько раз тряпицей и плотно перебинтовала. - Ну вот, - наконец c облегчением выдохнула она и подняла голову. – Теперь давай я посмотрю плечо и… Зрелище, представшее ее глазам, разом заставило женщину прикусить язык. Йорвет, откинув голову на спинку скамьи и неудобно изогнувшись, крепко спал. Рука его неловко свешивалась с лавки, ресницы подрагивали. Видимо, в прошлом скамья, на которой устроился эльф, служила хозяину мастерской чем-то вроде кушетки – сверху на нее было наброшено несколько изрядно побитых молью шкур, а на низкой спинке висел трогательный ночной колпак с помпоном на конце. Но ложе это явно конструировалось с расчетом на краснолюдские пропорции – широкое и короткое, оно катастрофически не вмещало высокого длинноногого эльфа. Марианна в замешательстве потерла лоб ладонью. Несколько часов сна в позе креветки гарантировали Йорвету веселое и полное боли пробуждение. Но растормошить его у женщины не поднималась рука. За последние несколько недель эльф, как и она сама, намучился от отчаянной нехватки сна, к которой сейчас прибавилась еще и потеря крови наряду с усталостью после… эээ, активных физических упражнений. При мысли об этих самых упражнениях женщина заулыбалась, радуясь, что сейчас уж точно никто не может увидеть ее зардевшееся лицо. Кусая губы, она осторожно перевернула Йорвета на бок, спустила тунику с его плеча и, смыв кровь, занялась перевязкой. Эльф слабо отмахивался и что-то раздраженно бормотал, но просыпаться явно не собирался. Когда со спасением и лечением было покончено, Марианна, пыхтя, пристроилась на краешке скамьи, поджала ноги и призадумалась. Сидеть бедной родственницей посреди разгромленной мастерской, дожидаясь пробуждения Йорвета, откровенно не хотелось. К тому же в просторной пещере, которую Балтимор приспособил под свои нужды, было не так чтобы жарко. Женщина зябко поежилась – сегодняшний день целыми и невредимыми пережили только ее высокие кожаные сапоги, но Марианна сильно сомневалась, что, надев их, сумеет согреться. «Ну, - мелькнула у нее шальная мысль, - если я останусь в одних ботфортах и в таком вот виде разбужу Йорвета, то, вполне возможно, вопрос обогрева решится сам собой…» Идея, несомненно, была неплохой, и стоила того, чтобы обдумать ее детальнее. Женщина покосилась на спящего эльфа, вытянула вперед голую ногу – и неожиданно для себя самой сладко и с оттягом зевнула. Следовало признаться: если бы сейчас ей предложили выбрать между сном или продолжением эротического банкета, она предпочла бы первое. Глаза слипались, колени мерзли, и по-прежнему очень хотелось пить. Марианна вздохнула, поднялась, подобрала с пола длинную стеганую куртку Йорвета, а затем, с трудом отпихнув эльфа в сторону, примостилась рядом с ним. Места катастрофически не хватало. Женщина повозилась, устраиваясь поудобнее. Синяки и ссадины на спине неприятно ныли, и найти положение, при котором боль мешала бы немножко меньше, было нелегко. - Dearme va, - неожиданно раздался раздраженный и сонный голос у Марианны под ухом, и крепкая рука легла ей на талию. «Наконец-то стало тепло», - довольно подумала женщина, прижалась к эльфу и заснула.***
…И ей ничего не приснилось. Не было в ее сне ни яблочной поляны, ни большого серого камня на лесной опушке, ни ручья, за которым начиналась уходящая за горизонт дорога. Не было Йорвета. Только темнота, горячая и влажная, вилась вокруг женщины, нашептывала что-то сладкое, сокровенное, и Марианна печалилась, понимая, что уже больше не увидит свою солнечную поляну и не ступит босыми ногами в мокрую от росы траву. Тело плавилось от жары – женщина чувствовала себя так, будто кровь ее раскалилась и вскипела в венах. Низ живота болел, ладони покалывало. Уже просыпаясь, Марианна вздохнула: что-то изменилось в ней навсегда, но что, понять она не могла. Женщина приоткрыла глаза, не сразу сообразив, где находится. Над ней, деловито жужжа, пролетел крупный полосатый шмель. Стайка бабочек, порхая, опустилась на ствол дерева, по которому взбирался к самому потолку нахальный вьюнок. Звонкое чириканье раздалось в воздухе, и маленькая синегрудая птичка скакнула на спинку скамьи, блестя глазками-бусинками. Марианна приоткрыла рот и села – то есть, попыталась это сделать. Волосы ее зацепились за какую-то ветку, и женщина, охнув, шлепнулась на спину. Три золотистые ящерки, которые, как оказалось, решили переночевать у нее на груди, возмущенно порскнули в разные стороны. - Какого черта?.. – растерянно спросила она, повернула голову – и уткнулась носом в плечо Йорвета. Эльф лежал, задумчиво разглядывая преобразившуюся пещеру, и грыз какой-то колосок. Марианна осторожно приподнялась на локте и обнаружила две весьма интересные вещи. Во-первых, все это время она использовала руку Йорвета в качестве подушки. Во-вторых, он, кажется, не возражал. Открытия эти немало ее потрясли, каждое на свой лад. - Что здесь случилось? – испуганно выдохнула она. Эльф лениво повернул к ней лицо и приподнял бровь. Выглядел он хорошо: исчезли темные тени под глазами, на щеках появился легкий румянец. - Тебе в подробностях? – спросил Йорвет так ехидно, будто каждый день наблюдал, как жилые помещения вокруг него превращаются в клумбы. – Сначала ты предложила мне себя, и я не отказался. Потом… Женщина вспыхнула. - Это, - по-змеиному просвистела она, - я помню. Я про… - и Марианна беспомощно обвела рукой внезапно зазеленевшую мастерскую, - про другое! Птички, бабочки! Шмели! - Кролики, - все так бесстрастно добавил Йорвет. - Прости? - Там, в углу, - заметил эльф невозмутимо. – Серые – и я видел одного пестрого. Марианна, онемев, уставилась на него. - Надо будет подстрелить парочку на ужин, - продолжил скоя’таэль как ни в чем не бывало. - Если, конечно, это настоящие съедобные кролики, а не очередная магическая придурь. Женщина пару секунд полежала, обдумывая случившееся, потом подскочила и запустила ладони под тунику Йорвета. Пальцы ее прошлись по гладким выпуклым мышцам – и нащупали тонкий рубец на том самом месте, где еще несколько часов назад был глубокий кровоточащий порез. Эльф дернулся было, а затем ухмыльнулся не без издевки. - Да, - подтвердил он подозрения женщины. – Выросли цветы, раны затянулись. Право, ner’sa, твой способ врачевания мне по душе. Как вы, люди, говорите – убила двух птиц одним камнем. И развлеклась, и про огород не забыла. Марианна схватилась за голову, ничего не понимая. До сих пор ее друидическая магия давала о себе знать лишь в моменты наивысшего душевного напряжения: после спасения от эндриаг или, как недавно, под угрозой немедленной смерти от краснолюдской секиры. Что же вызвало ее всплеск сейчас – неужели проведенные в объятиях Йорвета полчаса? И значит ли это, что теперь каждый раз, как она пожелает разделить с кем-нибудь постель… - Какой кошмар, - вырвалось у женщины непроизвольно. Она спустила ноги со скамьи, села спиной к Йорвету и огляделась. Мастерской больше не было. Вместо просторного и обжитого помещения глазам Марианны предстала заросшая зеленью пещера. В нескольких местах каменный пол пошел трещинами, сквозь которые пробились узловатые корни деревьев. Стены были увиты плющом, полки с зельями припорошило мхом, а там, где еще несколько часов назад лежали тела краснолюдов, обнаружилось три симпатичных травяных холмика. Женщина опустила голову. Наверное, следовало радоваться – ее магический талант, пусть по большей части бесполезный и неуправляемый, все-таки являлся, выражаясь официально, ресурсом с большим потенциалом. Но пока Марианна просто была в растерянности. Она не умела обращаться с этой силой, не знала, как использовать свой дар. Она… Прохладная ладонь скоя'таэля легла на ее спину между лопаток, и Марианна вздрогнула. - Я выспался, - сообщил ей Йорвет внезапно. – Так, может, еще раз? Женщина медленно повернулась к нему, не будучи уверена, что правильно поняла услышанное. Без лишних разговоров эльф потянул ее к себе, и, мигая от удивления, Марианна уперлась ладонями в его грудь. - Как? – в недоумении спросила она. – Вот так? И все? На этот раз застыл Йорвет: видимо, своими вопросами женщине удалось его слегка озадачить. - Да? – полувопросительно, но с нотками недовольства в голосе отозвался он. – Что еще? - А где, - потрясла Марианна головой, - э, ну, ласковые слова? Какой-нибудь комплимент? Произнесенные вслух, собственные мысли показались ей несколько… смешными, но женщина все равно упрямо вскинула подбородок. Ей нужно было лишь немного нежности – неужели это такое уж невыполнимое желание? - Зачем? – во взгляде Йорвета появилась настороженность. Марианна возмутилась. - Я что, - чувствуя, как ворочаются в груди негодование и обида, поинтересовалась она, - произвожу впечатление особы облегчённого поведения, помани пальцем - сразу в постель прыгнет? Или лаской – это только с эльфками, а dhoine и так обойдется? Эльф разозленно нахмурился. - Что за игры, beanna? – рыкнул он. – Чего тебе надо? Если ты не против – ложись. Нет – так и скажи, силой брать не буду. - Какое благородство! – Марианна сама не заметила, как нависла над Йорветом: длинные рыжие волосы разметались по плечам, глаза горят. – Какой потрясающий такт, не говоря уже про умение ухаживать! - Bloede… - начал было шипеть Йорвет, но потом остановился и, неприятно усмехнувшись, осведомился: – Что? Прекрасная дева желает услышать, как светел ее взор и бела грудь? - Нет! - едва не зарычала женщина. – Мне хватило бы пары слов - что тебе было хорошо! И что ты хочешь меня! Но как можно – вдруг случится непоправимое, и я решу, что у тебя есть сердце! - Milde Dana Meadbh! – эльф рывком приподнялся, да так, что Марианна неожиданно для себя оказалась сидящей на его коленях. – Ты нарочно злишь меня, женщина! Разве я просил бы тебя лечь со мной снова, если б мне было плохо и я бы тебя не хотел?! Несколько секунд они смотрели друг на друга, тяжело дыша, а потом Марианна вдруг поняла, что никаких дополнительных комплиментов ей, в принципе, уже и не требуется. В конце концов, это был Йорвет. - Здорово, - совсем другим, покладистым и ровным, тоном согласилась она и сама внутренне захохотала от собственной непоследовательности. – Ладно. Давай еще раз. Выражение Йорветова лица в этот момент с трудом поддавалось описанию: на нем с потрясающей скоростью сменили друг друга мгновенно вспыхнувшая ярость, растерянность, удивление и нечто, похожее на жадное предвкушение. - Чертова ведьма, - произнес он странным, едва ли не ласковым голосом, пропустил сквозь пальцы прядь Марианниных волос и притянул женщину к себе.***
Следующие несколько часов прошли весьма, по мнению Марианны, задорно. Даже совсем не приспособленная для таких забав скамейка не помешала женщине оценить все прелести межрасовых отношений. А они, несомненно, были! То есть, конечно, Марианна догадывалась, что от недостатка воображения Йорвет не страдает, но одно дело – домыслы, и совсем другое – реальность. «Все-таки опыт, - думала она через некоторое время, потягиваясь и пытаясь восстановить сбившееся дыхание, - великая вещь!» Впрочем, понежиться и пофантазировать на тему того, чего еще умеет – или не умеет – делать Йорвет, ей не удалось. Эльф явно не привык тратить время на нежности: почти сразу же после того, как все было кончено, он молча поднялся и начал искать среди разросшихся кустов свою одежду и оружие. Марианна честно хотела обидеться на такую каменную недогадливость – и не смогла. Наоборот, к ней вернулось игривое утреннее настроение. «Любовный скоя’таэльский режим, - хихикала она про себя. – Четко, быстро, по делу!» - Пора уходить, - кашлянул между тем Йорвет откуда-то из зарослей акации. – Хорошо бы вернуться в город до вечера – мне еще предстоит беседа со старостой. Как-никак я прирезал его лучшего рунного мастера, словно молочного поросенка. Женщина села и закуталась в стеганую куртку эльфа. Сквозь открытую дверь в мастерскую пробивались лучи солнечного света, в воздухе танцевали пылинки. Пахло шиповником и свежескошенной травой. - Торак был убийцей, – отозвалась она и поджала ноги – по каменным плитам рядом со скамьей шустро полз по своим делам маленький черный уж. - Сесиль Бурдон… - Краснолюду потребуются доказательства. Без них преступники – мы. Мне напомнить, как поступают с убийцами в Вергене? – и Йорвет мельком глянул на нее. Марианне вдруг привиделся Элеас, стоящий на коленях перед своим командиром, и женщина словно наяву услышала чавкающий звук, с которым голова эльфа упала в жидкую грязь. Настроение разом испортилось. Такой судьбы для себя или Йорвета она точно не искала. Закон в этом мире, конечно, был что дышло - куда повернул, то и вышло. Но надеяться на авось и несовершенство средневековой судебной системы, особенно находясь в компании с прославленным террористом, Марианна не собиралась. По счастливому стечению обстоятельств в рукаве ее в этот раз был спрятан… ну почти туз. Довольно улыбнувшись, женщина поднялась со скамьи и направилась к развороченным сундукам. Когда приспешник Торака напал на нее, она выронила обличающее письмо, написанное предусмотрительным хозяином мастерской, но потеряться оно никак не могло. - У нас есть доказательство, да еще какое - с печатями и подписями, - с торжеством сказала Марианна через несколько минут и помахала в воздухе измятой бумажкой. – Мастер Балтимор собственноручно об этом позаботился. Йорвет вытащил у нее из пальцев заветную записку и быстро пробежал глазами ее содержимое. Складки на его лбу разгладились. - Хорошо, - коротко сказал эльф наконец и убрал конверт в карман на поясе. – Одной проблемой меньше. Одевайся, а я пока обыщу трупы. Если поспешим, будем в Вергене еще засветло. Ему явно не терпелось поскорее убраться прочь из мастерской. Марианна, пальцами расчесывая спутанные волосы, подумала, что с этим придется смириться – делам сердечным Йорвет явно отводил в своей жизни самое последнее место. «Или, - кольнула ее холодная догадка, - дела сердечные сами по себе тут ни при чем. Это просто мне особо не на что рассчитывать». - Да я бы с радостью, - криво улыбнулась женщина, отгоняя невесть откуда взявшиеся мрачные мысли. – Оделась, я имею в виду. Было бы во что. Эльф резко развернулся к ней, только сейчас сообразив, что Марианна не шутит. Лицо его дернулось – видимо, решила женщина, он в красках представил, как отреагирует охочий до сплетен Верген, узрев на своих улицах постоялицу госпожи Бурдон в одних сапогах и с зацелованной до синяков шеей. - Я попробую открыть телепорт, - избавила его от необходимости отвечать Марианна. – Не будем давать Лютику лишнего повода для сочинения похабных частушек. -Как будто Лютику требуется повод, - буркнул Йорвет, огляделся - и начал деловито обшаривать краснолюдские трупы. Марианна отвернулась. Не то чтобы она боялась или жалела убитых, нет. Они получили ровно то, что заслужили. И на этом женщина предпочла бы оставить их в покое – мародерство ей претило. Но эльф явно ее точку зрения не разделял: спокойно и быстро он осмотрел тела, вытащил из кармана Торака какой-то ключ, горсть монет и изогнутый маленький кинжал. Вздохнув, Марианна покачала головой и принялась за поиски собственной одежды. Довольно быстро она наткнулась на испачканную кровью куртку и разрезанные на самом интересном месте кожаные штаны. Сегодня судьба явно решила повернуться к ней передом – фиал, подарок суккуба, пережил все перипетии бурного дня. Магическое кольцо тоже сделало своей хозяйке одолжение и никуда не выпало из узкого и весьма неудобного кармана. Марианна надела его на палец и, прихватив испорченную одежду, пошла к выходу.***
Солнце уже начало клониться к горизонту, и тени удлинились, налились глубокой предвечерней синевой. Громада потерпевшего крушение корабля безмолвно возвышалась над отмелью, и Марианна почувствовала себя неуютно. - Не подходи к берегу, - раздался от входа в мастерскую голос Йорвета. – Там чуть подальше утопцы – они любят гнездиться в таких местах. Женщина нервно сглотнула – с местной фауной ей знакомиться решительно не хотелось. Как назло, именно этот момент выбрало ее кольцо, чтобы нагреться и приветливо задрожать. Марианна потрясла рукой: подарок суккуба уверенно тянул ее, конечно же, к воде – то есть, к утопцам. «Да что такое, куда не шагни – везде сокровища», - едва ли не с досадой подумала она, но было поздно – воображение уже нарисовало ей сундук, полный золотых монет, пиратскую карту и дружелюбно ухмыляющийся череп. За спиной раздался протяжный скрип, и женщина оглянулась. Эльф вытащил из пещеры свои вещи, и теперь плечом наваливался на тяжелую каменную дверь, пытаясь ее закрыть. - На корабле, - без особого энтузиазма сообщила ему Марианна, - спрятан клад. Йорвет глянул на нее исподлобья, и Марианне без слов стало ясно, что он думает о ней в целом и ее кладах в частности. Скоя'таэль всем своим видом будто бы намекал женщине на то, что секс – это еще не причина для дружбы, и такое поведение с каждой минутой раздражало ее все больше. - Я что? – пошла на попятную Марианна, хорошо помня, чем именно завершилась ее недавняя попытка разжиться сокровищами. – Я ничего. Просто вдруг найдем важные… эээ, вещи. - Я пришлю сюда своих скоя’таэлей, - наконец соизволил отозваться эльф. – Они заберут все ценное из мастерской и обыщут корабль. Открывай телепорт, beanna! Настроение у него явно испортилось – или, наоборот, просто стало таким же, как и всегда. Марианна прищурилась – она не любила команд, если, конечно, не сама их отдавала. В ответ на приказ Йорвета ее так и подмывало сделать что-нибудь глупое – например, залезть в голом виде в «Бедную утопленницу» и самостоятельно заняться поисками второго за этот день клада. Вместо этого она нарочито ласково улыбнулась. - Волшебное слово «пожалуйста», - пропела женщина, отошла в сторону и вскинула руки в воздух. – Знаешь о таком? Советую как-нибудь попробовать – я слышала, оно может творить чудеса. Ответа эльфа она уже не услышала. К ее изумлению, магия, прежде такая капризная и неподатливая, в этот раз охотно ей подчинилась. Ладони закололо – будто десятки искр от бенгальского огня упали на кожу – и через мгновение черные телепортационные ворота, взвихрившись, зависли в нескольких сантиметрах от земли. Марианна ошеломленно посмотрела на свои руки. Все получилось так быстро… так просто, словно само по себе. Почему? Йорвет, не заметив ее удивления, без слов шагнул в телепорт и сразу же исчез. Выругавшись, женщина поспешила следом – ей совсем не улыбалось остаться в одиночестве посреди неприветливых вергенских лесов. После мрачной грандиозности краснолюдской мастерской собственная спальня показалась женщине маленькой и совсем простой. Она с облегчением кинула на пол охапку грязной одежды и ринулась к тазику для умывания. Зачерпнув ковшом чистой прохладной воды, Марианна сделала большой глоток и с блаженством вздохнула. На кухне что-то звякнуло, и женщина выглянула из комнаты. Йорвет стоял рядом со столом и взахлеб пил из кувшина молоко. Рысята, шевеля усами, возмущенно цеплялись когтями за его колени – выпрашивали угощение. Увидев Марианну, эльф выразительно махнул рукой – одевайся, мол, да побыстрее. Женщина еще с секунду поглазела на облепленного котятами скоя’таэля, а потом принялась за дело. Умыться, сложить стопкой испорченные вещи, достать чистую рубашку – через несколько минут Марианна было полностью готова к новым неприятностям. С печалью погладив временно выведенные из строя штаны, она натянула длинную, в пол, юбку и вышла на кухню. Эльф за это время успел покончить с молоком и принялся за хлеб, щедро поливая его золотистым краснолюдским медом. По-прежнему не говоря ни слова, он достал из кармана большой ржавый ключ и показал его Марианне. - Нашел у Торака, - прожевав, наконец пояснил он. – Раз не пришлось тратить время на обратную дорогу, зайдем сначала в гости к нашему рунному мастеру – может, он прятал в своих сундуках не только скелет собственного учителя. Обрадуем Сесиля Бурдона. Марианне сейчас хотелось только одного – принять ванну, поесть и завалиться спать. Но ее, понятное дело, никто не спрашивал. Сжав зубы, она кивнула – на капризы не было ни времени, ни сил.***
Йорвет как в воду глядел. В сундуках у Торака они обнаружили много, очень много интересного. Краснолюд, судя по всему, неплохо наладил свой бизнес – в его свитках отыскалась обширная информация о взятках и перекупленных контрактах. - Чертежи, долговой вексель, - перечисляла Марианна, раскладывая по стопкам документы, которые рунный мастер хранил в больших замызганных конвертах. – Договор на изготовление оружия, снова долговая расписка. Просроченная. Хм, амбарная книга. Прибыль, заказчики… Маэль, Ухач, Игорь Вивальди… Увидев следующее имя в списке клиентов кузнеца, женщина замерла. Эльф, который в это время рылся в одежде Торака: проверял карманы, вспарывал подкладки и на всякий случай даже сбивал подошвы с тяжелых краснолюдских сапог – быстро оглянулся. - Йорвет, - боясь спугнуть удачу, прошептала Марианна. – Посмотри. Скоя'таэль принял из ее рук амбарную книгу, вчитался – и застыл. - Ольшан, - сказал он неожиданно севшим голосом, а потом во взгляде его вспыхнула такая ярость, что у женщины свело живот от страха. – Жрец заказал краснолюду поддельный кубок! Все это время ублюдок водил нас за нос! Марианна порадовалась за Торака – кузнец был мертв и столкнуться с осатаневшим от ненависти Йорветом ему уже не грозило. В такие вот моменты, когда лицо эльфа тяжело мрачнело, а единственный глаз загорался бешеным исступленным огнем, женщине хотелось оказаться подальше от объекта своей страсти. «Убийца, террорист, истязатель», - в какой раз промелькнуло у нее в памяти содержание злополучной флотзамской листовки. Марианна откашлялась, чувствуя, как по коже ползут мурашки. - Должна быть расписка, - квакнула она. Эльф молча развернулся к раскиданным по столу бумагам и начал с устрашающей скоростью их перебирать. Марианна, которую потряхивало от страха и охотничьего азарта, присоединилась к нему, и в четыре руки они за несколько минут добрались до искомого. Это оказался ничем не примечательный листок с размашистыми каракулями – цена, имя, описание заказа. Увидев его, Йорвет зарычал что-то на Старшей Речи, а потом выдал такое, от чего у Марианны вмиг похолодели ладони. - Это Стеннис, - прошипел он. – Поганый безмозглый выродок посмел… Se haadh'ifit a'emer , haebbe minteoir! Se haadh'hirg'ir ei blaec ichaer shed haadh’ithte ei involle! Марианна попятилась. - С чего ты взял? – выдавила она, пугаясь уже всерьез. – Мы установили только одно – что Ольшан заказал Тораку поддельный кубок. При чем тут принц? Йорвет развернулся к женщине и поднес к ее лицу расписку. - Посмотри на цену, dhoine! – рявкнул он. – Дубликат золотого кубка, украшенного драгоценными камнями, – да за одни материалы надо отдать целое состояние! Откуда у жреца такие деньги? Это королевская плата – и королевский заказ! - А если Ольшан принял деньги от кого-то другого? - не согласилась Марианна. – У Саскии могут быть враги, о которых мы не знаем. Нельзя обвинять принца без прямых доказательств его вины. - Жрец стелился перед аэдирнским щенком, будто шлюха перед толстосумом, - сквозь зубы процедил эльф. – Когда Стеннис говорил: «Прыгай!», Ольшан только спрашивал, высоко ли. Не выдумывай лишнего! Маленький заносчивый щенок решил избавиться от Саскии, чтобы сохранить за собой долину Понтара, и поплатится за это. Марианна поднесла ладонь ко рту. Она никогда еще не видела Йорвета в таком состоянии: эльф явно не желал слушать разумных доводов. В отчаянии женщина схватила его за руку, дотронувшись до скоя'таэля в первый раз с тех пор, как они покинули мастерскую Балтимора. Губы ее дрожали. - Йорвет, - взмолилась она. – Послушай, пока участие принца в отравлении не доказано, по закону он считается невиновным. Пожалуйста, не торопись, ты можешь случайно обречь на гибель непричастного к преступлению человека. - По закону? – с ненавистью выплюнул эльф. – Который одна человекообразная обезьяна написала для другой? Таким я не подчиняюсь, dhoine, потому что для меня закон один – и это кровь за кровь! И скоя'таэль поднес к лицу Марианны свой кинжал – тонкий, острый, с выгравированными на лезвии затейливыми цветами. Тот самый, которым еще несколько часов назад он торопливо резал шнуровку на ее штанах. Женщина прикусила губу. Йорвет сбросил ее ладонь со своего плеча и, не оглядываясь, вышел из кузницы Торака.***
До дома Сесиля Бурдона они добирались в полном молчании. Марианна смотрела на то, как при ходьбе подметает мостовую подол ее длинной юбки, кивала встречающимся по пути знакомым краснолюдам и думала о том, что все складывается… не очень хорошо. Одно женщина знала точно – если Йорвет желает сам себя погубить, спокойно стоять в стороне и смотреть на это безумие она не сможет. Как-то нужно было его удержать, остановить, не позволить ему убить принца – а именно это, Марианна была уверена, скоя'таэль и решил сделать. С некоторым стыдом женщина призналась себе в том, что до жизни или смерти Стенниса ей и дела нет. Проблема была в другом: что будет с Йорветом, если к списку его прошлых преступлений добавится убийство венценосной особы? Возможно, со временем эльфу простят разграбленные деревни и торговые караваны. Забудется террор, который он устроил жителям Флотзама. Но Стеннис? Нет, гибель принцев и королей так просто не стирается из памяти людей. От этого преступления Йорвету не откреститься, и, возможно, именно оно помешает ему жить мирно в том самом государстве, о создании которого он так радеет. Марианна обхватила себя руками. - Йорвет, - сказала она тихо, догнав скоя'таэля уже перед самым домом старосты, - не убивай принца. Эльф раздраженно повернулся к ней, на ходу вертя в пальцах поблескивающий в лучах вечернего солнца кинжал. - Ты все об этом, - вздернул он губу. – Я не… Но женщина не позволила себя перебить. - Хочешь его смерти, - ненавидя себя, продолжила она, - сделай так, чтобы Стенниса убрал кто-нибудь другой. Тебе нельзя его убивать, понимаешь? Йорвет остановился так резко, что Марианна по инерции сделала еще несколько шагов, прежде чем поняла, что рядом с ней никого нет. Женщина посмотрела на скоя'таэля, чувствуя, как к глазам подступают слезы, а потом отвела взгляд и упрямо уставилась на крохотные клумбы, которыми украсила вход в дом старосты матушка Бурдон. Отчего-то ей вспомнилось расстроенное лицо Седрика. «Ты изменилась», - сказал ей охотник – тогда, перед казнью Элеаса. Но он не знал, насколько. «Боги, - подумала Марианна с ужасом, - мне надо бежать от Йорвета. Еще немного – и я предложу ему собственные услуги в устранении неугодных». - Я не буду его убивать, - отозвался вдруг эльф, шагнул вперед и протянул руку к лицу женщины. Марианна подняла на Йорвета глаза – и в этот самый момент окно, под которым они разыграли свою маленькую театральную сцену, с шумом распахнулось. Сесиль Бурдон собственной краснощекой персоной высунулся на улицу, придерживая руками деревянные ставни. - Милсдарь Йорвет! Милсдарыня Марианна! – жизнерадостно выпалил он, увидев их. – Доброго вам вечерочка! Шо ж вы опять под дверьми-то маетесь! Проходите, проходите, хозяйка моя как раз на стол накрывает. И ребятишки ваши у меня тута в комнатах дрыхнут – умаялись за день, пузыри. Ну что Торак-то? Выяснили чего? Как дела у него, у охальника? Марианна открыла рот, поразмыслила – и промолчала, не придумав достаточно деликатного ответа. Эльф – к счастью или нет - не обладал столь тонким душевным устройством. - Твой рунный мастер мертв, староста, - сказал он напрямик. – И его подмастерья тоже.***
Сесиль Бурдон, при всей своей непосредственности, занимал пост главы города не просто так. Пока гости не прошли в дом, он не задал ни одного вопроса, да и потом больше слушал, чем говорил. Мрачно прихлебывая из большой кружки эль, краснолюд выслушал Йорвета, а затем придвинул к себе лампу и внимательно изучил принесенные эльфом бумаги: сверил печати на предсмертном письме Балтимора, пролистал записи и чертежи Торака. Когда староста отложил в сторону документы, Марианна замерла. Она не совсем понимала, чего именно боится: в конце концов, до сих пор Сесиль Бурдон поступал справедливо, а в случае с Элеасом - даже и милосердно. Но все-таки страх был – несмотря ни на что, они с Йорветом лишили жизни граждан Вергена, и от этого факта никуда было не деться. - По всему выходит, - наконец прогудел краснолюд, похлопывая широкой ладонью по столешнице, - что вас мне надобно отблагодарить, милсдари. Мы давно ведь доискивались, чего там со старым Балтимором приключилось. Слухи всякие про Торака ползли, куда без этого. Но коли чья вина не доказана, разве ж можно того судить? Марианна с облегчением вздохнула и покосилась на Йорвета не без торжества – слушай, мол, что тебе говорят совсем даже не человекообразные обезьяны, а товарищи-нелюди. Эльф и бровью не дернул: его такими намеками было не пронять. - Если вам нужны тела убитых, - холодно отозвался скоя'таэль, никак не комментируя слова старосты, - я укажу место. - Премного благодарны будем, - кивнул Сесиль Бурдон, поднялся со скамьи и зачем-то открыл ключом длинный, обитый железом шкаф, стоящий в углу комнаты. – У учеников-то, которых Торак кормил, семьи ведь, батя с мамкой у одного, у второго – супружница, намедни только обженились. Похороним уж ребят как следует. Последнее предложение прозвучало приглушенно – староста чуть ли не по пояс влез в свой шкаф, пыхтя от усердия. Марианна приподняла брови: выглядело это, при всем ее уважении к Сесилю Бурдону, уморительно. Некоторое время краснолюд рылся в вещах, а затем довольно крякнул и вытащил на свет что-то длинное, бережно завернутое в промасленную ткань. - Вот, - выдохнул он и протянул Йорвету свою находку. – Награда у нас обещана за старого Балтимора. Думается, эта безделица тебе как раз по руке придется, а, эльф? Скоя'таэль опустил голову в наполовину уважительном, наполовину издевательском поклоне, развернул ткань – и Марианна ахнула, увидев, как изменилось его лицо. Рот у Йорвета приоткрылся, как у ребенка, которому посреди урока предложили леденец, руки дрогнули. - Gwyhyr? – восхищенно спросил он и поднес меч к глазам, рассматривая клинок. – Seo est Gwyhyr! Elaine glaeddyv! - Гвихир, он самый, - довольно подтвердил Сесиль Бурдон. - Отличная работа, редкая кольчуга устоит против такого-то! Балтимор наш собирал эти диковины, ну так вот мы и порешили… Что именно порешили сделать краснолюды, рассказать староста не успел. Дверь внезапно распахнулась, и в комнату, тяжело дыша, влетел Скален Бурдон. За спиной его маячила, вытирая руки о передник, хозяйка дома. - Дядюшка! – крикнул молодой краснолюд отчаянно, глаза у него были испуганные. – Дядюшка, беда! В зале собраний крестьяне взбесились – Стенниса этого снулого требуют им выдать. Казнить его хотят, кричат, что их высочество Саскию потравил. Поднимут же на вилы королевича-то! Прям у нас в Вергене! Сесиль Бурдон подскочил, будто ужаленный, и бросился к выходу, Йорвет тоже стремительно подался вперед. Марианна закрыла глаза. Ей вдруг показалось, что события катятся вперед с чудовищной скоростью, разрастаясь, словно снежный ком, и она ничего – совсем ничего - не может поделать, чтобы остановить неумолимый ход судьбы.***
В зале собраний было людно. Марианна проталкивалась сквозь толпу, морщась: от крестьян ощутимо пованивало застарелым потом и немытым телом, от рыцарей – излишне резкими духами и благовониями, ну а от краснолюдов – ядреным хроническим перегаром. Йорвет оставил ее у входа одну, ничего не сказав, и женщина никак не могла справиться с волнением. Да, эльф обещал ей, что не поднимет руку на принца, но… Не решит ли скоя'таэль, что слово, данное dhoine, выполнять не обязательно? Не позволит ли ненависти взять над ним верх? Сколько лет он творил самосуд в своих лесах – что помешает ему сделать то же самое сейчас? Задыхаясь, Марианна наконец-то пробилась к центру, туда, где выкрикивали угрозы и оскорбления в адрес принца крестьяне. Перед тем, как начать боевые действия, мужики явно подогрели свою смелость хорошей порцией самогона: лица их лоснились, кровь кипела. Кое-кто тряс в воздухе вилами, другие то и дело прицельно метали в аэдирнских рыцарей, охраняющих вход в покои принца, камни. Пока еще мелкие. Женщина растерялась было – слишком много вокруг было звуков и запахов – но потом взгляд ее выцепил в серой толпе яркое цветастое пятно. Лютика нельзя было не заметить – менестрель, казалось, просто не мог существовать вдали от скандалов и происшествий. Распихивая локтями зевак, Марианна пробралась в облюбованный поэтом угол. Тут же обнаружился распаленный всем происходящим Золтан. - О! – воскликнул, увидев ее, Лютик. – Ты вовремя, ярчайшая звезда на моем небосклоне! Вполне возможно, сейчас мы увидим, как умрет принц – редкостное зрелище! Насладимся же им вдвоем. И да – конечно, ты можешь положить свою очаровательную головку на мое плечо. Золтан задорно хрюкнул. - И руку на его гузно, - пробасил он весело. – Хотя там того гузна-то – с ласточкин плевок. - Как? – радуясь возможности отвлечься, чирикнула Марианна. – Я не ослышалась? Ты только что отправил меня прямиком в жопу своего друга, Золтан? Краснолюд загоготал. - Фу, - с достоинством отозвался Лютик, - как вульгарно. Но если ты настаиваешь, моя розочка, я готов предоставить в твое полное распоряжение как свой зад, так и перед. - И то, и другое – не первой свежести! – хлопая себе ладонями по бедрам, зарычал от смеха Золтан. Рядом кто-то вздохнул – глубоко и печально. Повернув голову, Марианна увидела Геральта, который, как всегда, подошел – так и лезло в голову слово «подкрался» - к ним по-кошачьи бесшумно. - Вы, конечно же, осознаете, - осведомился ведьмак скорбно, - что через несколько минут тут могут казнить законного наследника аэдирнского престола, да? Именно по этому случаю вы втроем так радостно ржете на весь зал? Менестрель развел руками, обрадованно вскинувшись при виде Геральта. Марианна заулыбалась: ведьмак был ироничен, спокоен и невозмутим, и это странным образом успокаивало. - Так его высочество Пенис того, - сплюнул на пол Золтан, - без головы, может, и поумнеет. Хотя я бы это дело мужикам на откуп не давал – войдут во вкус, и тогда жди неприятностей. Кальтен, их предводитель, та еще оторва. Лютик энергично закивал. - Он распробовал вкус господской крови, - подтвердил поэт невесело. – Говорят, у него в ущелье целый клад с награбленным добром закопан. Марианна внутренне вздрогнула и сразу же себя одернула: менестрель, несмотря на свою пронырливость, вряд ли знал о ее с Йорветом последних достижениях на ниве кладоискательства. Ситуация между тем стремительно ухудшалась. Крестьяне, раззадоренные призывами своего заправилы, дружно напирали на рыцарей, отовсюду раздавался мат, какой-то несчастливец споткнулся и упал под ноги мужикам, рискуя оказаться задавленным. Знакомый голос – Марианна узнала Сесиля Бурдона – призывал спорщиков успокоиться и сесть за стол переговоров. Женщина сокрушенно покачала головой: по всему выходило, что без кровопролития крестьяне не угомонятся. Бывшие землепашцы и пекари почуяли силу и своего упускать не желали. Геральт потрогал рукоять своего меча, махнул рукой – и нырнул в самую гущу толпы. - Ну вот, - жизнерадостно сказал Лютик и последовал за ведьмаком, - раз Геральт тут, все будет в порядке. Марианна и Золтан переглянулись. Самым разумным было бы сейчас убраться подальше и понаблюдать за ситуацией со стороны. В дела королей вмешиваться – это зазывать к себе в гости на чай большие неприятности, в этом женщина была абсолютно уверена. Марианна только-только собиралась поделиться с Хиваем этой мудрой мыслью, как краснолюд возмущенно потряс в воздухе сжатым кулаком. - Свалили! И без нас! – возмутился он и бомбочкой ухнул в толпу. – Вперееееед! Женщина вздохнула, плюнула на здравый смысл и последовала за ним.***
Стеннис был… личностью очень неприятной. Настолько, что Марианна, воспитанная в уважении к демократическим ценностям, отчасти поняла крестьян. Послушав заявления его высочества насчет «данного ему свыше права казнить и миловать» и «превосходства голубой крови над черной», она поймала себя на том, что скрипит зубами от отвращения. В запале женщина даже решила - небольшое точечное линчевание поможет вправить царственному юнцу мозги на нужное место, хотя потом собственных мыслей несколько устыдилась. С появлением принца мужики притихли, стушевались – но воздух по-прежнему был наэлектризован ненавистью и жаждой крови. Рыцари, сам Стеннис и крестьяне лаялись, словно дворовые псы. - Принц и жрец Ольшан отравили Саскию! – вопили мужики. – Мы хотим справедливости! - Чернь, - закатывала глаза знать, - не понимает принципов, лежащих в основе этого мира. Смерды падки на золото, а чувства чести у них не бывает. - Кто поднимет руку на помазанника божьего, - пыжился Стеннис, - не может ступать по земле! Долго это продолжаться не могло – и наконец крестьяне не выдержали. Не удовлетворившись весьма неубедительными доводами про отсутствие доказательств и справедливый суд, они взвыли и ринулись вперед. Марианна сжалась: распахнутые рты, выпученные глаза и побагровевшие лица живо напомнили ей о флотзамском погроме. Именно этот драматический момент и выбрал Йорвет, чтобы явиться пред светлые очи распаленной публики. - Стоять! – прогремел его голос, и пришедшие с ним скоя'таэли слаженно натянули свои хищные тяжелые луки. Крестьяне отшатнулись. Геральт, которому приходилось практически в одиночку – аэдирнские рыцари прикрывали принца - сдерживать озлобленных мужиков, поднял в приветствии руку. - Если хотите уйти целыми, - во внезапно воцарившейся тишине рявкнул Йорвет, - держите лапы подальше от оружия. Мне все одно, мужик или господин. Надо будет – всех перебью. «О да, - ядовито подумала Марианна, кляня свое тело за предсказуемую реакцию – мгновенно вспыхнувшие щеки и бешено заколотившееся сердце, - так и разговаривают нынче эльфы, желающие в мире и покое жить рядом с соседями в одном свободном государстве!» Впрочем, угроза подействовала. Крестьяне попятились назад, рыцари опустили мечи. Принц Стеннис распрямил плечи и с презрением оглядел присутствующих. - У нас есть доказательства, - уже спокойнее произнес Йорвет, - что рунный мастер Торак по заказу Ольшана сделал поддельный кубок, который поднесли Саскии на совете. Вино никто не травил – яд был в самой чаше. - Подтверждаю! – быстро вмешался Сесиль Бурдон. – Я видел - самые что ни на есть верные доказательства, ни один судья не придерется! - Ольшан Стеннису сапоги вылизывал! - надсадно заревел крестьянский предводитель в ответ. – Жрец получил, что ему причиталось – Хенсельт ему башку раскроил. А теперь очередь Стенниса! Блеснули золотые доспехи, раздвинулась, уступая дорогу принцу, знать. Марианна не могла не отдать молодому человеку должное: держался он по-королевски. Этот взгляд, этот вздернутый подбородок – его высочество явно знал, как себя преподнести. Женщина поморщилась: такой легко отдал бы приказ об устранении собственного союзника – просто потому, что чужие судьбы ему казались чем-то вроде пешек на шахматной доске. - Саския жива! – вмешался в разговор Стеннис. – Никто не может обвинить меня в ее смерти, а у вас нет доказательств, что я пытался ее убить. Я подчинюсь закону – но судить меня может только она, Дева из Аэдирна. Марианна поворачивала голову от одного говорящего к другому, пытаясь уследить за перепалкой. Ее начинали одолевать очень недобрые предчувствия – слишком уж разумно и рассудительно вел себя Йорвет. Учитывая его недавнее бешенство и уверенность в виновности принца, это выглядело очень странно. - Виновен принц или нет, мы не должны лишать его права на справедливый суд, - оглядев толпу, высказался Геральт. Знать согласно закивала, лица мужиков помрачнели. Против ведьмака они идти явно опасались. Йорвет же улыбнулся. - Это правда, - шелковым голосом согласился он, и в этот момент Марианна поняла - эльф что-то задумал. Геральт тоже – ведьмак, прищурившись, с подозрением глянул на скоя'таэля. - Но я предлагаю, - продолжил Йорвет, не обращая внимания на тревожные взгляды, - принцу Стеннису прекрасную возможность проявить свою добрую волю. Я знаю, что для излечения Саскии нужна королевская кровь – капля, не больше. Не правда ли, ведьмак? Так не согласится ли его высочество?.. Крестьяне возбужденно зашептались, а Геральт одарил эльфа крайне неласковым взглядом. С таким трудом достигнутое равновесие готово было вновь рухнуть, обернувшись бойней и кровавой расправой. Марианна прикусила губу, понимая, что добром дело точно не кончится. Но так думали не все. Золтан, стоящий рядом с женщиной, задумчиво почесал свой обширный зад. - Йорвет-то, - рыкнул краснолюд одобрительно, - дело же говорит. - Но если принц откажется… - прошептал Лютик, завороженно наблюдая за представлением. - Он не сможет! – снисходительно сказала Марианна, искренне веря в свои слова. В такой ситуации отказом принц практически подписал бы себе смертельный приговор! Ни один здравомыслящий… - Это вымогательство! – взлетел вдруг к потолку голос Стенниса. – Я ничем не обязан этой девице и не позволю себя шантажировать. Если из-за этого я должен погибнуть, пусть так и будет. Но я не дам королевской крови крестьянской девке! Марианна схватилась ладонями за щеки, а Лютик, присвистнув, дернул ее за руку и начал шустро отступать к дверям. Видимо, его гузно, то самое, что было не больше ласточкиного плевка, подсказало поэту, что пришло время тикать. Женщина спорить не собиралась – по всей видимости, в этом помещении мозги остались только у менестрелева зада. После недолгого молчания – затишья перед бурей - толпа взревела. Марианна поняла – раньше крестьяне только разогревались, а вот теперь их ненависть закипела в полную силу. - Уходим, ухооодим, - нараспев бормотал Лютик, пронырливо протискиваясь между вопящих, беснующихся, разъяренных людей. – Бежим, бежииим, моя мечта, иначе будет ата-та! Они добрались почти до самого выхода из зала собраний, когда голос Йорвета во второй раз за вечер перекрыл крики толпы. Марианна затравленно оглянулась: эльф стоял рядом с Геральтом, натянув лук. - Тихо, я сказал! – взревел скоя'таэль и спустил тетиву. Свистнула стрела, и один из крестьян отшатнулся, схватившись за задницу. Мужики, видя, что эльф не шутит, чуть присмирели, завертели головами – и наконец-то заметили белок, которых Йорвет расставил по всему периметру помещения. - Стенниса будут судить по закону, хотя теперь каждой шавке ясно, что тут к чему, – прорычал эльф. – Но здесь вам не отхожее место, а вольный краснолюдский город! Тот, кто посмеет поднять на принца руку, умрет! Сесиль Бурдон, чей синий берет был почти не заметен в толпе рослых людей, тоже не остался в стороне. - Все это слышали? – возопил староста, который, видимо, уже рисовал в воображении картины кровавого погрома и смертоубийства в своем родном Вергене. – Расступитесь! Первый, кто нападет на принца, будет убит! Прочь, прочь! Рыча, словно звери, мужики разошлись в сторону. Подстреленный смерд стонал и охал, умоляя подельников вытащить стрелу у себя из задницы. Геральт неподвижной статуей застыл посреди толпы, обнажив меч и недобро разглядывая лица крестьян. Два краснолюда из скоя'таэлей по команде Йорвета шустро подскочили к опешившему принцу и заломили ему руки за спину. Стеннис, похоже, только сейчас понял, что голубую кровь можно выпустить из вен точно так же, как и крестьянскую – лицо его было бледно, глаза лихорадочно блестели из-под тяжелых бровей. Под вопли, оскорбления, под дождем из комков грязи, камней и тухлых фруктов люди Йорвета повели аэдирнского принца к выходу из зала. Марианна, прижавшись к стене рядом с Лютиком, наблюдала за тем, как скоя'таэли ограждают заносчивого юнца от ярости толпы, - и ждала какого-то подвоха со стороны Йорвета. Эльф не мог, просто не мог выпустить принца из своих рук живым! Он был так уверен, что суд над Стеннисом не будет справедливым, что знать, утихомирив крестьян, предпочтет забыть о преступлении венценосного отравителя! Предчувствия Марианну не подвели. Если бы она специально не высматривала, не искала каких-то знаков, скрытых намеков, то легко бы пропустила то, что произошло в следующие секунды. Но женщина подозревала неладное – а кто ищет, тот и обрящет. Когда скоя'таэли и их царственный пленник поравнялись с небольшими ступенями, ведущими к выходу, Марианна увидела, как один из краснолюдов-надсмотрщиков быстро обернулся, глянул на Йорвета искоса. Вдох, другой, легкая улыбка на губах предводителя белок – и женщина все поняла, хотя было уже поздно. С мрачной ухмылкой скоя'таэль, придерживающий принца, вдруг сделал вид, что споткнулся, тяжело упал на одно колено и с силой толкнул связанного Стенниса в толпу – прямо в руки крестьянам с налитыми кровью глазами и раззявленными ртами. Принц вскрикнул – и, невольно передразнивая его, воскликнул что-то непонятное рядом с Марианной Лютик. С секунду мужик, на которого наткнулся некоронованный король Аэдирна, тупо смотрел в лицо своему господину, его широкие борцовские плечи ходили ходуном. А потом, будто не совсем понимая, что делает, медленно, лениво даже, смерд взмахнул зажатым в руке топором. Брызнула кровь. Люди, еще секунду назад трясущиеся от негодования и жажды мести, разом отшатнулись. Повисла гробовая тишина. С протяжным стоном принц Стеннис, потомок Демавенда и Вильфура, рухнул на каменный пол. Из его черепа чуть повыше уха торчал простой колун, оружие бедных дровосеков. И, будто бы ставя точку в этом фарсе, вспорола воздух скоя'таэльская стрела с простым серым оперением. С тихим свистом она ввинтилась в глаз крестьянина, который зарубил принца. Глазное яблоко несчастного лопнуло, и мужик, не успев даже охнуть, упал на плиты рядом со своей царственной жертвой. Марианна глянула на трупы, заметила, как поползла по полу, разрастаясь, лужица крови, и почувствовала, как к горлу ее подступает тошнота. Лютик хрипло выдохнул. - Таков, - сказал в полной тишине Йорвет и посмотрел через весь зал на женщину, приподняв бровь, - закон. И вы ему подчинитесь, смерды. А кто не подчинится – умрет. Марианне было достаточно. Она развернулась, часто сглатывая, выскочила наружу и понеслась к своему дому так, как будто ее преследовали все демоны ада. На улице было уже темно. В кустах стрекотали ночные насекомые, неподалеку пересмеивались, сидя у кипящего котелка, простые краснолюды. Женщину трясло. «Все, - думала она, вздрагивая, - сейчас – только сон. Ванна, ужин, кровать. Может быть, сказка для детей. Больше ни о чем я сегодня думать не буду». - Пссст! – донеслось вдруг из темного переулка. Марианна насторожилась. На сегодняшний день впечатлений ей было достаточно. Женщина попятилась и быстрым шагом продолжила свой путь. Довольно! Никаких приключений! Никаких кладов! Хватит с нее! - Псст! – снова послышалось сзади. – Эй, некромантка! Стой же ты! Марианна притормозила. Она знала этот грубоватый, неприветливый голос – отчего-то он накрепко впечатался в ее память. Может быть, потому, что его хозяин был одним из первых встреченных ей в этом мире людей. Все еще не веря своим ушам, женщина вернулась назад и осторожно подошла к переулку. Этого не могло быть, не здесь, не сейчас, но… - Ну что, вот и встретились, госпожа ведьма, - криво улыбнулся ей из теней Вернон Роше. – Признала меня? Примечания Bloede hacele - Чертовы тряпки Bloede beanna! - Чертова баба! Dearme va - Спи давай ner’sa - лекарка beanna - женщина Milde Dana Meadbh! - Милостивая Дева! Se haadh'ifit a'emer , haebbe minteoir! Se haadh'hirg'ir ei blaec ichaer shed haadh’ithte ei involle! - Он узнает боль, ненавистный предатель! Он захлебнется своей собственной черной кровью, подавится своими кишками! dhoine - тут все ясно :) Gwyhyr? Seo est Gwyhyr! Elaine glaeddyv! - Гвихир? Это Гвихир! Прекрасный клинок! Примечания 2 Спасибо моей замечательной Аглар - ты крутая бета и просто интересный и хороший человек! Спасибо всем, кто ждал проды и ласково (и не очень) меня подпинывал, - это мотивировало! В кроликах прошу винить brinar1992 :D ... И, если что, тысяча извинений - это честно все, на что я пока способна в плане НЦы