But You and Me Will Always Be Back Then

      — Он поцеловал меня. Выражение лица Сапнапа, уставившегося на него, заставило Карла почувствовать, что он больше не может выносить всё происходящее.       — Держу пари, что ты очень рад этому. — Выдохнул Сапнап.       — ... Я не знаю.       — Нет?       — Это было... Так странно. — Карл покачал головой. — Типа... Каждый раз, когда мне кажется, что я понимаю его, он меняется. Он вернулся в дом Сапнапа спустя довольно короткое время, потому что понял, что не сможет быть один сейчас. Не смотря на разбросанный мусор, который никто не удосужился убрать, брошенную повсюду одежду и запах жира, который всё время висел в воздухе, — потому что если Сапнап не учавствовал в сражениях, он готовил, — всё это было знакомым и успокаивающим. Карл сидел на его диване, пока Сапнап жевал кусок вяленого мяса, неодобрительно смотря на него и скрестив руки на груди. Он всё ещё был в пижаме; обычно он никогда не вставал так рано утром, но Карл проснулся от своего беспокойного сна и, более менее наполненный энергией, приполз к двери в его комнату. Сапнап же, неохотно, согласился выслушать его взамен на утренний перекус.       — Похоже, он того не стоит. — Прокомментировал Сапнап с набитым ртом. Карл фыркнул и бросил на него серьёзный взгляд.       —  Я думал, что ты скажешь, что рад этому, но теперь ты снова говоришь такие вещи.       — Я просто честен с тобой! Типа, если уж он доставляет тебе так много стресса. Это не зависит от того, какой у нас статус. Даже если бы ты не был моим мужем, то я бы сказал такое всё равно. Карл понимал, что сформулировал всё немного неверно.       — Хорошо, я... Слушай, я понимаю, что это не имеет смысла... Но я больше не стремился к этому, а он просто взял и поцеловал меня! И я не знаю, что мне делать!       — Ну, ты совершенно другой человек для него. — Сапнап замолчал, пережёвывая. — И я думаю, что для меня он тоже.       — Нет, нет никакого «другого человека». —  Карл застонал. — Я люблю вас обоих. И вообще, я думал, что ты считаешь его крутым!       — Ну, он... Карл скрестил руки на груди.       — Тогда в чём проблема? Ты просто ревнуешь.       — Ну, блять... Боже, да, я ревную! — Сапнап усмехнулся, смотря на него. — Слушай, Карл, я верю тебе, но мне не лучше от этого. Ты просто ушёл целоваться с этим парнем, которому ты даже не нравишься...       — Я не знаю, нравлюсь ли я ему! — Настаивал Карл. — Он сказал, что любит Шлатта, но потом... Но потом он просто сказал, что, может быть, «ему нужен я», и я... И я не знаю, что мне делать!       — Ну, не могу его винить. Ты слишком прекрасный. И Карл ощутил, как в его желудке крутится сильное чувство вины. Ему было ужасно чувствовать это, но нужно было рассказать всё это, не смотря на очевидный дискомфорт со стороны Сапнапа. Он предполагал, что тот просто расстроен, потому что в будущем Сапнап бы охотно послушал его, потому что тоже любил этого человека. Он вздохнул и поднял руку, поманив его к себе.       — Иди сюда. Сапнап подождал, пока доест, после чего вытер руки об свои штаны и плюхнулся рядом с Карлом. Тот повернулся и залез к нему на колени.       — Я очень люблю тебя, ты знаешь? — Пробормотал он. — Так сильно...       — Да-да. — Сапнап заворчал, явно пытаясь сделать голос саркастичным, но Карл всё равно слышал нотку сомнения. Он обхватил ладонями его лицо, колючее от щетины, и взглянул в сонные глаза.       — Как мне сделать так, чтобы ты перестал ревновать? Сапнап задумался на пару секунд, после чего обхватил руками его спину и повалил назад, так, что лицо того уткнулось ему в плечо.       — Оставайся в таком положении. Карл почувствовал, как тепло расплывается по его телу, — уж это он точно мог сделать. Он глубоко вздохнул. Обычно от Сапнапа пахло железом и сажей, но сейчас он выглядел слишком домашним, только выбравшийся из постели, из-за чего пах простынями и потом. Но затем он почувствовал губы, а после зубы, на своей обнажённой шее, и ахнул.       — Сап- Сапнап отстранился, выдыхая тихое «ш-ш», после чего вернулся к его коже, еле царапая её зубами. Карл почувствовал тепло, разливающееся по его телу под успокаивающие прикосновения чужого языка. Руки Сапнапа переместились от его плеч к его пояснице, забираясь под его толстовку, останавливаясь на спине, и, о Боже, его руки, по сравнению с кожей Карла, были такими горячими. Карл закрыл глаза, наслаждаясь ощущениями. Он так соскучился по этому. Теперь, когда он прочувствовал, каково это — потерять его, ему следовало бы дорожить им сильнее. Его возлюбленный отстранился, закончив свою работу, и Карл, казалось, только сейчас проснулся, смотря на него со смущённо влюблённостью. Сапнап смотрел на него ещё мгновение, прежде чем пожать плечами и самодовольно улыбнуться.       — Да нет, давай, флиртуй с ним, или типа того, дальше. Уверен, ты ему очень понравишься, когда он увидит это. Карл быстро поднял руку, чтобы прикоснуться к своей влажной коже, на которой явно уже разцветали свежие отметины, ярко видные на его бледной коже, и густо покраснел.       — Ты... Ты глупый, маленький... Сапнап понимающе усмехнулся.       — Да? Карл отказался произносить вслух ругательство, которое хотел сказать, поэтому просто толкнул Сапнапа локтём и постарался бросить на него укоризненный взгляд.       — Не могу поверить, что ты сделал это. Это не круто.       — Ну-у. — Сапнап потянул его к себе, на этот раз заключая в нормальные объятия и покачиваясь с ним взад-вперёд. — Очень жаль. — Произнёс он голосом, в котором не было и крупицы раскаянья.       — Ты придурок. Ненавижу тебя. — Настаивал Карл, не смотря на то, что был полностью красным. Ему не хотелось обманывать Квакити, но он не мог не отрицать того факта, что ему понравилось.       — Я хочу позавтракать. — Решил Сапнап.       — Ты только что ел!       — Я голоден.       — Ты просто хочешь, чтобы я приготовил тебе что-нибудь!       — Мм. Пауза.       — ... Я так тебя ненавижу. Дай мне встать.       — Я тоже тебя люблю. К сожалению, прошлой ночью, спеша домой, он не пошёл сдавать ресурсы, которые добыл с Квакити. Он понимал, что глупо помогать своим врагам добывать ресурсы, но если бы он этого не сделал, то возникло бы больше вопросов, помешавших бы его миссии. Тем более, последнее, что он хотел – так это чтобы Шлатт кричал на Квакити за то, что его улов не оказался ошеломляющим. Ближе к вечеру он всё-таки отнёс ресурсы, что добыл, к Белому дому, где были установлены депозитные ячейки, — потому что Шлатт никогда бы не позволил кому-то кроме себя иметь дело со столь редкими минералами. Он отправил туда железную и золотую руды, редстоун и алмазы, после чего обернулся и встретился лицом к лицу с парнем, занимающим все его мысли весь последний день.       — Нам нужно поговорить. — С каменным лицом произнёс Квакити. Карлу захотелось убежать — он чувствовал себя слишком не подготовленным в данный момент, но это должно было случиться.       — Да, конечно. Квакити схватил его за руку и потащил от Белого Дома, заставив Карла споткнуться об собственные ноги. Он повёл его в самую чащу леса. Ветер хлестал Карла по щекам, и он был до безумия встревожен, потому что это место не давало ему той же безопасности, что и пещера. Квакити обернулся к нему.       — Прошлая ночь, это... — Он замолчал, поворачиваясь к нему полностью, и Карл был уверен, что глаза того были прикованы к отметинам на его шеи. Сапнап, должно быть, добился своего, потому что в глазах Квакити сначала промелькнуло встревоженность, затем разочарование, а после смирение. Он медленно продолжил: — ...Всё это было ошибкой. Карл не знал, чего ещё ожидать, потому что чувствовал лишь тяжёлую усталость.       — Хорошо. Теперь я могу уйти? Квакити сморщился, и это было бы до ужаса мило, если бы Карл имел сейчас хоть крупицу эмоций.       — ... Что?       — Ты собираешься сказать мне, что ты замужем, и что я замужем, и бла-бла-бла. — Карл вздохнул. — Я всё это знаю.       — Нет, я имею в виду, я хотел сказать, что это была ошибка с моей стороны, и я не должен был...       — Тогда не делай так больше. Я прощаю тебя, или типа того, чувак. Тем более, я даже не злился.       — ...Оу. — Квакити поднял одну бровь. — Правда? Карл взмахнул рукой, отпуская его.       — Типа, парень, который мне нравится, поцеловал меня. Конечно я не злюсь. Просто немного раздражён тем, что ты постоянно возвращаешься к этому, а потом снова отстраняешься. Типа... Я даже не понял, что ты имеешь в виду. Я в замешательстве, но я так же не хочу, чтобы на меня кричали. Сапнап всё знает и ему нормально. Всё в порядке. Мои отношения в порядке, я не скажу Шлатту, так что ваши отношения тоже в порядке... Всё в порядке.       — Оу.       — Ага. И это было действительно всё, что Карл должен был сказать, как он сам думал. Но, судя по растерянному и расстроенному лицу Квакити, это было не так.       — Я... Я думаю, что ты прав. — Это был явно не удовлетворительный вывод для его. Карл снова вздохнул, поднимая руки вверх и снова опуская их по бокам, пожимая плечами.       — Чувак, я не понимаю, что ты от меня вообще хочешь.       — Я не...— Квакити сглотнул, опустив взгляд в землю. — Я тоже не знаю. Карл издал смешок, прозвучавший слишком злобно для него.       — Что? Хочешь ещё один поцелуй? Квакити напрягся и прикусил губу.       — Да ты шутишь...— Пробормотал Карл.       — Слушай...— Квакити поднял голову и посмотрел на Карла так, будто бы снова собирался вылить на него долгое объяснение или оправдание насчёт своего поведения. Но Карл слишком устал, будучи сбитым с толку, и, возможно, сейчас он был даже глупее, чем Квакити думал. Ему были нужны прямые слова, а не новые головоломки без какой-либо возможной разгадки. И, кажется, теперь он мог бы посочувствовать Квакити, которого оставил обиженным и сбитым с толку, когда поцеловал в тот раз, потому что то, как его мир перевернулся после всего этого, было мучительным и невыносимым. Он всегда восхищался способностью Квакити излагать вещи так искусно и зрело, но прошлой ночью он почти не спал из-за этого. Теперь он не мог позволить вылить на себя ещё больше пустых слов. Поэтому он просто резко прерывал его и выпалил:       — Я нравлюсь тебе или нет? Квакити замолчал, покраснев от резкости вопроса, но Карлу было всё равно. Он сжал руки вместе, начиная теребить и крутить кольцо на пальце, избегая зрительного контакта.       — Я имел в виду... Мне нравится быть с тобой. Ты очень классный, и из-за тебя я чувствую себя хорошо... И всё, что ты сказал вчера, действительно много значило для меня... Серьёзно, Карл... Кажется, он уже переводил тему.       — И тебе понравилось целоваться со мной. Молчание.       — ... Это... Это было очень мило, типа.       — Так я нравлюсь тебе или нет? Будто отчитываясь, Квакити снова начал своё:       — Ты же знаешь, как это не легко, Карл. Я женат...       — И я тоже! — Голос Карла смущённо дрогнул, но он не обратил на это внимания, потому что снова чувствовал себя расстроенным. — Мы с Сапнапом женаты, но я люблю тебя тоже. Ты можешь быть с кем угодно... Ты можешь... Ты можешь встречаться с кем-то, быть женатым или быть холостым, кем угодно, — но это не имеет значения. Мне всё равно, любишь ты его или нет. Хотя, честно говоря, ему было не всё равно. Но в данный момент он просто не мог. Он медленно продолжил:       — Мне плевать, что он тебе нравится. Нравлюсь ли я тебе? Это всё, что я хочу знать. И он хотел услышать это. Ему нужно было, чтобы Квакити сказал это. Но Квакити, как всегда чертовски осторожный, промолчал. Лишь что-то промычал себе под нос. Больше никаких переводов тем и оправданий, подумал Карл. Квакити снова взглянул на него и быстро сказал:       — Пожалуйста, послушай меня. Образ Квакити, отчаянно защищавшегося от Шлатта, постоянно отмахивающегося, перебивающего и игнорирующего его, возник в голове Карла, настолько устрашающий, что он быстро кивнул. Карл ненавидит то, что Квакити пришлось это почувствовать. Так что, насколько сильно бы он не хотел продолжить настаивать, ему пришлось кивнуть и закрыть рот, предоставляя слово Квакити. Тот глубоко вздохнул.       — У тебя есть мы оба, верно? Типа, у тебя есть я, у тебя есть Сапнап. В смысле... Нет, у тебя нет меня, но ты...— Карл поднял одну бровь, и Квакити смутился, его дыхание сбилось, и он поспешил исправиться. — О Боже, заткнись... Ты же понимаешь, что я имею в виду, верно? Так что, если ты любишь двух, почему я не могу так? Почему я не могу иметь и тебя, и Шлатта? Карл подождал, пока молчание не затянется достаточно, чтобы дать Квакити время продолжить, а после начал:       — Потому что Шлатт не примет этого. Сапнап...— Укусы на его шеи горели. — Он ревнует, много, но только пока. Он не против этого. Губы Квакити сжались в тонкую линию. Они оба знали, что бескорыстного Шлатта, готового делиться тем, что считает своим, в их мире не существовало.       — Итак... Чтобы сделать это... Чтобы сделать нас... Мне нужно уйти от него.       — Ну, если ты не хочешь его спросить, да. — Карл скрестил руки на груди, чтобы согреться. Обычно он не был тем, кто ставил условия, но у него были свои границы. — Я знаю, что это лицемерно, потому что помню, что поцеловал тебя первым, не спросив, и мне очень жаль. Это было ужасным решением. Но я не хочу подставлять тебя ещё больше. Квакити кивнул, выглядя ещё более мрачным, показывая, что всё понял. Карл заметил, что тот смотрит мимо него, и замолчал, ожидая ответа. Он видел его таким раньше в суде; погружённым глубоко в своим мысли, полных картотечных шкафов, делая это каждый раз, когда готовился снова вставить аргументы. Он не разочарован.       — Карл, это сложнее, потому что... Потому что он мой босс. Типа, ладно, я не идиот и понимаю, что всю работу делаю я. Если я оставлю его, страна рухнет.       — Прекрасно. — Ехидно прошипел Карл. — Тогда давай покажем всем, кого они выбрали. Квакити озадачено посмотрел на него; Карл никогда не погружался в политику, всегда смотря глубже, так что такая реакция имела смысл.       — ... Странные слова для того, кто собирается сражаться за свою страну. Карл знал, что ему стоит держать позицию «патриота» и сказать что-то типа «мне есть дело до страны, но не до него» или что-то типа такого. Но его затуманенный разум, уставшие глаза и вспыльчивый характер отказали ему. Он не мог больше врать. Карл уставился на Квакити пустым, но открытым взглядом, продолжая молчать. Квакити потребовалось мгновение, чтобы прочитать взгляд того, его глаза резко раскрылись, и он отпрянул назад, будто Карл был гранатой, брошенной прямо перед его ногами.       — Нет... — Он выдохнул. — Ты не... Карл горько засмеялся и покачал головой, резко и вызывающе. Он ещё никогда не чувствовал себя настолько сильным и настолько сломленным.       — А теперь иди и расскажи ему. Пусть меня казнят. Давай. Квакити просто стоял, ошеломлённо смотря на него, будто новый груз резко свалился ему на плечи. Когда терпеть стало невыносимо, он выдохнул и вытер лицо рукой, отворачиваясь.       — О Боже мой... Квакити ругался и бормотал себе что-то под нос, а Карл просто смотрел на него. Он почувствовал тоску по Сапнапу и его присутствию, теплу и чувству безопасности, коих не было здесь, в Мэнбурге. По крайней мере, если его казнят или посадят в тюрьму, отстранённо подумал Карл, Сапнап точно прозреет и выберет правильную сторону.       — Единственная причина, по которой я всё ещё здесь, это ты, Алекс. — Наконец сказал он, приводя Квакити в ступор. — Ты прав, ты не глупый. И ты можешь разобраться во всём этом. Квакити рефлекторно расправил плечи, смотря на него с разочарованием.       — Эй, эй, кто ты вообще такой, чтобы заставлять меня...       — Я не пытаюсь заставлять тебя или издеваться. Я уверен, что все решения, которые ты примешь, будут правильными. Что-то из этого, видимо, зацепило его, потому что Квакити снова погрузился в тяжёлое молчание.       — ...Ты же не скажешь ему, верно? — Спросил Карл, на тот раз неуверенный в ответе. Квакити повернулся в другую сторону и принялся рассхаживать туда сюда, и Карл оставил его в покое. Иногда он молча поджимал губы и хмурил брови, а Карл молча восхищался судебному делу, происходящему у того в голове. Пусть всё возможно вело к тому, что он снова попадёт в опасность, блестящий ум Квакити дурманил Карла больше всего. В конце концов, Квакити вынес свой вердикт:       — Нет. — Выдохнул он. — Но только потому что иначе ты расскажешь Шлатту, что я поцеловал тебя.       — Я бы никогда так не сделал. — Мнгновенно и честно сказал Карл. — Я унесу это с собой в могилу, если ты хочешь. Несмотря ни на что. Губы Квакити дрогнули и он замолчал, обдумывая услышанное. Как ужасно, подумал Карл, что Квакити и вправду полагал, что он не сможет сохранить эту тайну.       — Всё ещё нет. Я не скажу ему. — Он нерешительно взглянул на Карла. — Ты же не собираешься убивать меня на поле боя, верно? Одна только мысль об этом причиняла ему боль.       — Нет... Какого чёрта, конечно же нет. Квакити кивнул и снова замер перед ним, засунув руки в карманы.       — Ну... Блять. Ругательство с его стороны звучало облегчающе. Карл не хотел вспоминать больше, насколько напряжённой была ситуация между ними, но он нуждался в таком ответе так же сильно, как и сам Квакити.       — Я устал. — Мягко сказал он. — Это не давало мне спать вчера ночью. Я был так сбит с толку. Тихий вздох вырвался изо рта Квакити, пока он снова погружался в тяжесть раскаянья.       — Прости.       — И я всё ещё не понимаю. Ты так и не ответил мне.       — ... На что я ещё не ответил? Вновь, Карл повторил:       — Я нравлюсь тебе или нет? Он полагал, что «я хочу получить и то, и другое» уже было ответом на вопрос, но он не мог быть уверен в этом, пока не услышит сам. Потому что ему нужно было услышать это. Квакити снова замолчал, явно не в восторге от того, что ему вновь задали этот вопрос, но тем не менее он задумался, видимо, не придумывая новую отговорку, а обдумывая ответ. Карл решил это по тому, что взгляд Квакити был устремлён не в пустоту, а прямо на него, будто бы ответ крылся в самом Карле. Потому что может быть, это просто ты.       — Могу я кое-что проверить? — Тихо спросил Квакити. Карл не мог отказать. — Мм. С дикой нерешительностью, Квакити приблизился к нему, пока не оказался нос к носу, а после достал руку из кармана и протянул её Карлу. Чтобы он взял её. Чтобы он держал её. Карл разжал руку и закатил рукав, прежде чем осторожно вложить её в ладонь Квакити. Его руки были ни тёплыми, ни мозолистыми, не такими, как были у Сапнапа. Скорее, просто мельче и ловче в связи с его детальной работой. Квакити повернул руку, чтобы выровнять свою ладонь с ладонью Карла, его тонкие пальцы скользнули меж чужих пальцев, и казалось, что они идеально подходили друг другу. Это не было похоже на то, как рука Шлатта закрывала руку Квакити полностью. Ни один из них не брал больше дозволенного; холодные пальцы к холодным пальцам, вспотевшая ладонь к вспотевшей ладони. Чёрный лак на ногтях Карла, нанесённый в один из спокойный вечеров, испещрил его ногти, идеально сочетаясь с тёмными чернильными пятнами на костяшках Квакити, оставленных из-за ночей, проведённых у документов. Их обручальные кольца стукались друг о друга, когда они едва заметно двигались, и если бы их глаза были затуманены от слёз, могло бы показаться, что они созданы друг для друга, а не для своих возлюбленных. Квакити вновь перевернул их ладони, и Карл двигался вместе с ним, осматривая их и незаметно прижимаясь ближе. Они встретились взглядами. И снова выражение лица Квакити было таким же ясным, как и прошлой ночью. Теперь, однако, в нём появилась и уверенность.       — ...Да. — Произнёс Квакити. — Да, я думаю, что да. — Затем, ещё с больше уверенностью: — Да. Если бы рядом был священник, этих двух слов было бы достаточно, чтобы поженить их. Карл не был взволнован. На самом деле, вся эта ситуация высосала из него все силы. Возможно, если бы он услышал это ещё после первого поцелуя, или тогда, когда Квакити заснул у него на плече, или даже в той пещере, он бы прыгал и плакал от радости, наполненный адреналином и позитивом. Но теперь эти слова сеяли лишь больше неопределённости и сложности, что вполне могли поставить под угрозу их итак шаткое положение. Дальнейшая хронология представляла собой явно не то, что он мог бы держать под контролем. И всё же, не смотря ни на что, Карл был ослепительно счастлив. И пусть эти слова усложняли всё, теперь он мог показать всё, что чувствует. Он убрал руку от лица Квакити, и на лице того отразился страх, — будто он всё испортил. Отчасти всё так и было. Но Карлу было всё равно. Он раскрыл руки в молчаливом предложении, и Квакити потребовалось всего мгновение на обдумывания предложения, прежде чем резко ослабеть и рухнуть всем весом на него в чистом изнеможении и облегчении. Но он всё ещё был напряжён, всё ещё держа свою крепкую бдительность. Но ещё одним преимуществом того, что Карл уже любил Квакити и смог полюбить его снова, было то, что он смог бы заново научить его тем замечательным вещам, которые в будущем они уже привыкли делать. Во-первых, Квакити уткнулся ему в плечо, что было прекрасно, но не так, как надо было. Карл повернулся его так, чтобы тот смотрел ему в воротник, а точнее, так, чтобы он мог положить подбородок ему на макушку. Им потребовалось некоторое время, чтобы разобраться в такой позе, но теперь они идеально сочитались. Так же, как и их сцеплённые руки. Квакити издал тихий звук, прижавшись к нему, напоминавший всхлип, кричащий «не отпускай меня больше». Карл крепко держал его, но не настолько, чтобы тот не мог пошевелиться, на тот случай, если Квакити захочется отстраниться. Они стояли так, кажется, бесконечно, и Карл даже никогда бы не променял это ни на что другое, кроме, возможно, рук Сапнапа обнимающих их обоих. Холод наконец-то исчез, оставив лишь бескрайнее тепло.       — ...И что нам теперь делать..? — Некоторое время спустя, Карл услышал его бормотание. Он знал, что спрашивать об этом бессмысленно, но всё же попытался.       — Может, ты уйдёшь от него?       — Я не могу...— Голос Квакити задрожал от стресса, или, может быть, слёз. — Но я знаю, что это несправедливо по отношению к тебе. Но я не знаю, что мне делать. Карл не смог найти ответа.       — Я не... — Его голос стал ещё более напряжённым. — Я не знаю, что мне делать... Я не... Я не могу... — А затем он резко вырвался, смотря на него влажными, умоляющими глазами, хватая его за руки, от чего у Карла скрутило живот. — Скажи мне, что мне делать. — Умолял он. — Скажи мне. Ошеломлённый и не уверенный в том, что ему делать, Карл выдавил:       — Алекс, я не знаю...       — Скажи мне, что делать, что угодно. — Квакити попытался изобразить улыбку, но она казалась слишком натянутой. — Что бы ты ни сказал, я сделаю это. Я сделаю всё, что угодно.       — Я не могу... — Карл запнулся. — Я не могу сделать это...       — Нет, ты можешь. — Настаивал Квакити, сжимая кулаки, пока разочарование в его глазах смешивалось с отчаянием. — Он делает это постоянно. Я умею выполнять приказы, правда. Просто реши за меня, прошу. Всё в порядке. Карл покачал головой, чувствуя тошноту от того, что его сравнили со столь мерзким человеком.       — Я не могу сделать этого для тебя, Алекс. Я не могу. Я могу только попытаться помочь тебе, но будет ещё хуже, если я буду командовать тобой.       — Но я разрешил тебе! Неужели ты не понимаешь этого?! Я сказал, что всё порядке. — Слёзы снова покатились по его щекам, и Карлу безумно захотелось вытереть их, но он был слишком ошеломлён, чтобы начать двигаться. — Я не смогу принять решение сам, пожалуйста, просто скажи мне. Он ещё никогда не видел его таким испуганным. Таким диким. И это пугало его. Неужели Шлатт так обходился с ним? Хватка Квакити становилась сильнее, даже не смотря на толщину толстовки Карла, и тому захотелось схватить его за руку. Но только не за запястье. Не за запястье.       — Алекс... — Наконец-таки выдавил Карл. — Отпусти, мне больно. Это вывело его из тумана — Квакити резко замолчал и отстранился. Он молчал, замерев, будто шокировал себя сам. Затем он снова начал нервно тереть своё кольцо и не зажившие синяки на запястьях, отчаянно шепча:       — Я... Дерьмо, я не... Прости, мне так жаль, о Боже... Карл с ужасом наблюдал за тем, как простое растирание кольца превратилось в царапанье кожи, дыхание стало прерывистым, а плечи задрожали.       — О Боже мой, что я делаю?! Карл, блять, я не могу...— Раскаянья было достаточно, но его пустые глаза до сих пор пугали Карла. Он шагнул к Квакити, протягивая руки к нему.       — Эй, эй, эй, всё хорошо, я в порядке... Квакити покачал головой, хватая ртом воздух.       — Нет, это... Карл положил свои руки на его плечи, заставив его вздрогнуть. Ему срочно надо было взять себя в руки, хотя бы на пару мгновений. Он уже видел Квакити в таком состоянии, но в те разы всё было не настолько плохо.       — Дыши, дыши...— Тот сделал несколько слишком глубоких вздохов, а после попытался прижаться к нему, крепко зажмурив глаза и пытаясь сосредоточиться. Полностью доверяясь Карлу. Они стояли так некоторое время, пока Квакити не затих, и единственным звуком стало их дыхание и иногда произносимые Карлом «всё хорошо» и «вот так вот...». В конце концов Квакити издал долгий и тяжёлый вздох, закрывая глаза руками.       — О Боже мой... Господи... Прости меня, прошу, Боже мой...       — Всё в порядке. — Мгновенно сказал Карл. — И ты тоже в порядке. Руки Квакити соскользнули с него, и он уставился на него, выглядя таким же изнеможённым.       — Я не... Блять... Я в полной жопе.       — Ага. — Выдохнул Карл. — Но тем менее, я не уйду. Ну, пока крайней мере до тех пор, пока его не откинет в другое время.       — Да... — Выдохнул Квакити, будто верил в его слова. — Да. Я... Чёрт, спасибо. За всё.       — Не за что. Квакити заставил себя выпрямиться, вытереться и привести себя в порядок, но на его лице до сих пор читалось сомнение.       — Я до сих пор не знаю... Типа... Что мне делать. Вот это меня напрягает сильнее всего. Я не хочу оставлять тебя после этого. Я не хочу уходить так. Карл хмыкнул. Квакити всегда хотел сразу получать ответы, чтобы как можно быстрее двигаться дальше. К сожалению, в таких эмоциональных моментах это было не особо к месту.       — Ну... Мы... Мы не должны сразу решать это. Мы не должны сразу становится кем-то друг для друга. Мы... Мы можем разобраться с этим вместе, чувак. Маленькими шажками. И пусть Квакити не был человеком, принимающим поражения, он принял такой ответ.       — Да, да, я знаю. Просто... Просто волнуюсь. Не знаю, что делать.       — Просто...— Карл вздохнул. — Будь собой. И давай будем просто веселиться. И постараемся полностью прочувствовать это или типа того. Всё будет хорошо. Но сейчас... Я думаю, мне стоит вздремнуть. — Он посмотрел на Квакити, уже явно переутомившегося из-за того, что не спал всю прошлую ночь. — И я уверен, что тебе тоже. Квакити нашёл силы рассмеяться в ответ.       — Только если Шлатт позволит мне это после того, как я бросил всё, чтобы пойти с тобой. Карл протянул руку и сочувственно похлопал его по плечу. В этот раз Квакити даже не вздрогнул.       — Хотел бы я как-нибудь помочь тебе. Квакити покачал головой.       — Ты итак уже сделал слишком много. И Карл, взваливший на свои плечи ещё больший груз, пожалел, что не оказался прав.       — Ну, давай, если ты всё ещё будешь жив завтра... Давай просто повеселимся, если ты не против. И... Не будем ввязываться в это дерьмо снова. Давай просто расслабимся.       — Как друзья или...?       — Как никто. Без ярлыков. — Карл постарался дерзко улыбнулся. — Это не измена, если нет ярлыков. Квакити одарил его невозмутимым, но в то же время удивлённым взглядом.       — Чушь собачья.       — Ага, может быть. Они обменялись тёплым смехом. Холод щипал Карлу глаза.       — Я серьёзно, типа... Мне надо уйти. Мне нужно прилечь или что-то типа того. — Признался он, надеясь, что это не звучит грубо. — Это всё... Квакити кивнул.       — Я знаю. Мне жаль. Формально... Я просто взял и насильно притащил тебя сюда.       — Всё в порядке. Это в разы лучше, чем если бы ты игнорировал меня. Они улыбались. Потому что это было что-то. Это было начало.       — Ты тоже должен вернуться. — Подсказал Карл.       — Ага, да. — Квакити сделал паузу. — Спасибо... И ещё раз прости.       — Я прощаю тебя. Квакити беспокойно заёрзал, не зная, как отстраниться. Карл взял инициативу в свои руки и сделал то, что, как он надеялся, было безопасным: наклонился вперёд и поцеловал его в щёку. Прощальный поцелуй, почему-то теперь уже ощущающийся в разы болезненнее.       — Пока. Квакити выглядел удивлённым и милым, а в его глазах читалось что-то нежное.       — Боже, отвали. Карл усмехнулся, помахал рукой, и они оба поспешили прочь. Потом он вернулся домой, рухнул на кровать и проспал одиннадцать часов подряд. По крайней мере, его голова теперь была полностью чиста и спокойна.