Медовый месяц

      Едва дверь захлопывается за спиной, Майл прижимается к ней лопатками. Откидывает голову назад, больно ударяясь затылком.       В гримерке темно и прохладно — кто-то забыл выключить кондиционер перед уходом. Майл чувствует, как кожа под вымокшей от пота рубашкой покрывается мурашками. Выдыхает сквозь сжатые зубы — не от холода, увы.       Телефон в кармане разрывается от потока уведомлений. Майл путается в ткани брюк, пока достает телефон из кармана, бегло пробегает взглядом по сообщениям — в общем чате их уже под сотню. Все сходят с ума от того, какой горячей вышла их с Апо сцена.       Они, все до единого, делают вид, что ничего не заметили, но Майл знает, что это чушь собачья. Знает, потому что видел, как стафф смущенно отводил взгляд. Слышал тихое «блять» (и как он умудрился слышать хоть что-то пока вылизывал шею Апо) — наверняка это был Байбл. Не сдержался, когда Апо простонал вовсе не то имя, что было прописано в сценарии.       Да и кто бы сдержался? Точно не Майл.       Проскролив то, что набралось, Майл ставит чат на мьют, блокирует телефон — но тот вдруг снова подает голос.       куда ты сбежал ээээй       И еще через секунду: от меня не спрячешься       Куда уж там.       Майл понимает, что закусил губу слишком сильно, когда чувствует кровь на языке. Пытается сообразить, куда бросил сумку — только бы поскорее убраться нахуй отсюда, подальше, туда, где он сможет успокоить бешеную пульсацию крови в висках.       Он не успевает даже восстановить дыхание, когда дверь в гримерку неумолимо распахивается.       — Вот ты где.       Апо заходит внутрь. Он закрывает за собой дверь, медленно поворачивает блестящую в тусклом свете задвижку, запирая замок.       Майл хочет спросить какого хуя. Так хочет, но вместо этого только молча сглатывает ставшую вдруг невыносимо густой слюну.       Вот я где.       — Круто получилось, а? — Апо проходит мимо, проводит раскрытой ладонью по груди Майла, и тот зарекается с этой секунды застегивать чертовы пуговицы на рубашке. Прикосновение жалит, и Майл отворачивается, хотя знает, что на самом деле хочет смотреть. Хуже этого только то, что Апо знает об этом тоже. — Кстати, ты ахуенно пахнешь сегодня. О, и ты снова покусал меня, смотри-ка. Вот здесь.       Апо поворачивается плечом к зеркалу, так, чтобы было видно красный синяк на коже. Он ловит взгляд Майла в отражении, ухмыляется, и Майлу кажется, он видит красные огоньки на дне чужих зрачков.       — Ты ничего не хочешь сказать? — спрашивает он, чувствую, как позорно дергается его голос.       — А должен? — Апо стаскивает майку. Его кожа блестит, и Майл снова упрямо отводит взгляд.       — Они слышали, как ты… Что ты ошибся. С именем.       И это совсем не то, что Майл хочет сказать. Куда сильнее ему интересно, почему. Почему Апо выстанывал его имя, а не Кинна. Ведь Апо хороший актёр, он не допускает таких ошибок.       — А я ошибся?       Быть может, слишком хороший.       Апо поворачивается. В этот момент Майл вдруг осознаёт, как мучительно мала их гримёрка. Апо стоит совсем близко. Он не улыбается больше, смотрит Майлу прямо в глаза, настойчиво, так, словно ждёт чего-то.       — Ты скажи.       Апо делает шаг ближе. Между их носами теперь не больше миллиметра, и Апо наклоняет голову, проводит кончиком носа вдоль ярёмной вены Майла. Майл прикрывает глаза и цепляется за грохот крови в ушах — единственное, что ещё связывает его с реальностью.       — Судя по тому, как колотится твоё сердце, Пи’Майл, — шепчет Апо, — я всё сделал правильно.       Майл чувствует, как Апо проводит кончиками пальцев по внутренней стороне его руки. Прикосновение невесомое, но волоски на руках и загривке приподнимаются тут же. Майл сжимает ладони в кулак, стискивает челюсти и…       И понимает вдруг, что Апо отступил.       — Переоденься и приходи. Тебе нужно поесть, — кидает Апо, перед тем как выйти из гримерки.       Едва дверь захлопывается за его спиной, Майл бессильно оседает на пол.