Медовый месяц

      — Апо?       Апо вздрагивает, чувствуя ладонь Майла на своём колене. Южное солнце греет так сильно, что кожа покрывается потом сразу после душа, но от прикосновения Майла по спине Апо сбегает морозная волна.       — Ты в порядке? Я спросил, чего ты хочешь? — Майл наклоняется ближе. Снимает солнечные очки — блик от глянцевых линз режет по радужке, — и Апо видит волнение на дне чужих глаз.       От этого что-то сжимается в груди, так сильно, что Апо едва сдерживается, чтобы не обнять Майла за шею, как капризный ребёнок.       Я хочу целовать тебя до стертых губ.       Так Апо думает, но отвечает совсем другое:       — Колу. Прости. Задумался.       — О чём?       — О тебе, — говорит Апо. Он накрывает ладонь Майла своей, хотя знает точно, что случится дальше, и оказывается прав: Майл, как и всегда в такие моменты, смущается тут же. Он убирает руку с колена Апо и из-под его ладони. Щёлкает дверной замок, и Майл выбирается из машины.       В такие моменты Апо интересно, как Майл повёл бы себя, узнай он, о чём именно думает Апо. Он не уверен, что хочет проверять.       Парковка у заправки, где Майл остановил машину, засыпана желтым песком — как и пустая, выжженная солнцем земля вокруг.       Здесь почти нет людей, а дороги пусты. Густой воздух пахнет бензином и полынью, раскалённым песком и — едва уловимо, — невидимым сейчас морем.       Это прекрасно, но ещё прекрасней — то, что Апо понятия не имеет, где они. За три дня в пути он так и не спросил у Майла, куда они направляются — и, если честно, не очень-то хочет знать.       Вместо этого Апо отдал бы все, чтобы провести остаток жизни здесь, вдвоем с Майлом. Тогда мысль о том, что Майл не хочет его, не резала бы по сердцу так остро.       Майл возвращается через пару минут — с упаковкой любимого печенья Апо и шестью банками вишнёвой колы вместо одной. Он всегда делает это — знает, что Апо любит, и даёт больше, чем Апо просит.       Единственное, чего Майл не даёт — себя. И это то, чего Апо хочется сильнее всего.       — Держи. Это тебе, — Майл надевает Апо на голову белую бейсболку. Щёлкает по козырьку пару раз. — Солнце слишком сильное. Я боюсь за тебя.       — Я в порядке, — слабо протестует Апо, натягивая бейсболку поглубже. Он лениво наблюдает, как Майл проворачивает ключ зажигания. Машина трогается, и Апо слышит хлопки песка, лопающегося под шинами.       — Не собираюсь проверять, правду ты говоришь или просто не хочешь меня пугать. В магазине сказали, что здесь рядом есть мотель. Остановимся там, чтобы ты отдохнул.       — Только если позволишь сделать тебе массаж, — говорит Апо и видит, как плечи Майла напрягаются. Вздохнув, добавляет: — ты давно за рулем. Тебе это нужно.       — Ладно, — говорит Майл, и на секунду Апо забывает, как дышать. — Ладно. Если ты хочешь.

***

      Апо соврет, если скажет, что не удивился, увидев Майла на пороге своего дома три дня назад.       — Не хочешь уехать? На пару дней. Со мной.       И никакого «привет». Апо помнит, как замер, услышав то, что услышал. Помнит, как Майл, смущенный, расценил его молчание как отказ.       — Да. Глупая идея, прости, я…       — Я согласен.       — Что?       — Я сказал, что согласен.       После этих слов Апо схватил телефон и ключи и просто вышел из квартиры. Без вещей и даже чертовой зубной щетки. Щётку и пару футболок они купят в ближайшем торговом центре, но Апо продолжит таскать рубашки Майла, пользуясь тем, что у них один размер.       Апо улыбается каждый раз, вспоминая, как начался их побег. Улыбается и сейчас, следуя за Майлом вдоль галереи запертых дверей в небольшом тихом мотеле на краю света.       День подходит к концу, и рыжее солнце щедро льёт золото на земли вокруг. Волосы Майла, заметно отросшие, блестят в закатных лучах, и Апо зарывается в них рукой, пока Майл отпирает дверь их номера.       — Что ты делаешь?       — Мне нравятся твои волосы. Нравится, что ты снова решил их отрастить.       Майл замирает. Апо думает, он снова сбежит, но Майл не ускользает из-под ласковой руки. Вместо этого он вдруг перехватывает ладонь Апо, коротко прижимается губами к внутренней стороне его запястья. Апо облизывает враз пересохшие губы.       Кондиционер в номере работает слабо, почти не охлаждает воздух. Апо устало садится на край кровати — единственной в номере — откидывается назад, опираясь на широко расставленные руки.       — Устал? — Майл занавешивает шторы и подходит к Апо так близко, что их колени слегка соприкасаются. — Ох, По, у тебя нос обгорел. Завтра будет болеть.       Майл наклоняется, нежно проводит большим пальцем по переносице Апо. От этого кожа горит, но Апо отдал бы все на свете за то, чтобы Майл не убирал руку.       — Не будет. Ты ведь рядом, — шепчет Апо. Он смотрит Майлу в глаза, удерживая его взгляд. Потому что знает — Майл очень любит его глаза, так сильно, что не сможет сопротивляться. И Майл действительно медлит, а когда хочет отстраниться, Апо ловит его за ворот рубашки. — Не убегай. Почему ты убегаешь?       Майл вздыхает. Опускается перед Апо на колени, упираясь грудью в его ноги.       — Потому что ты невероятный, По. И я не верю, что тебе это нужно.       Что тебе нужен я.       Апо хочет рассмеяться. Хочет назвать Майла дураком — и рассказать, как сильно рад тому, что Майл с ним. Рассказать, как сильно любит его, всего целиком — его улыбку, мозоли от гитары и незаметную татуировку на среднем пальце. Любит его волосы, его запах и смех. Любит, как Майл смотрит на него, любит, как произносит его имя. Любит.       Апо ничего не говорит. Молча обхватывает лицо Майла, зачесывает его волосы назад.       — А я не верю, что нужен тебе.       Майл улыбается и несмело подаётся вперед. Прижимается к сухим губам, а когда Апо отвечает, целует уверенней. А затем еще раз. И еще. Забирается руками Апо под футболку, и Апо обхватывает Майла за шею, тянет к себе, заставляя забраться на кровать.       Солнце садится, и ночь проглатывает тихий мотель на краю мира. Нет больше ориентиров и прямых дорог, но впервые Апо нестрашно остаться в одиночестве посреди этого ничто.       Теперь в его руках, на его коже и губах, в его теле — целая вселенная, и, Апо знает, он и сам стал вселенной.       Стал целым миром, к которому только у Майла есть ключ.