Медовый месяц

      Лето в Бангкоке невыносимо: голова раскалывается с самого утра, одежда липнет к мокрой от пота коже, и тошнота накатывает от одного только звука кубиков льда в холодном кофе.       В такие моменты Апо мелочно жалеет, что вернулся из Нью-Йорка. Там тоже бывало жарко, но ни разу он не терял сознание, пока смешивал коктейли или курил ментоловый Lucky Strike на пожарной лестнице.       А сегодня потерял. Апо помнит, как за секунду до того, как мир утонул в темноте, пи’Тонг приложил ладонь к его лбу и спросил, здоров ли он.       Апо не уверен, что успел ответить, как не уверен и в том, где находится. Знает только, что, кажется, запаниковал с непривычки — и позвал _его_, даром что зарекся не делать шаг навстречу первым. Не в этот раз.       Впрочем, может, ему повезло, и это отчаянное — и позорное — «Майл!» ему только привиделось.       Убедившись, что голова не кружится, Апо открывает глаза. Первое, что он видит — красную банку колы на тумбочке у кровати.       — Проснулся?       Черт. В комнате темно и прохладно, но голос Майла, такой нежный, до интимного тихий, заставляет кожу Апо покрыться мурашками не хуже ледяной волны воздуха из морозилки.       Волнуясь, Апо напрягает руки, хочет приподняться на локтях, но попытка тут же отдается острой пульсирующей болью в висках.       — Осторожно, — Майл опускается рядом — Апо чувствует, как проседает матрас под его весом, ловит тонкий и до боли знакомый аромат чужого парфюма, — помогает Апо сесть. — Тебя осмотрел врач. Ничего серьезного, но напрягаться запретил. Сказал, это из-за жары.       Майл продолжает придерживать Апо за плечи, словно боится, что тот потеряет сознание снова. И Апо злится. Злится, потому что не может поймать взгляд Майла, как ни пытается.       — Значит, волноваться не о чем? — спрашивает он, зло щурит глаза, совсем как Порш.       — Не о чем.       — Тогда какого черта ты здесь?       Вопрос застаёт Майла врасплох. Настолько, что он забывает о правиле, которое сам себе зачем-то придумал: поднимает голову и смотрит Апо прямо в глаза.       — Хотел убедиться, что ты в порядке.       — Я в порядке.       Майл склоняет голову к плечу. Он растерян, Апо видит это так ясно, но намерен твердо стоять на своем. Не он это начал — не ему и заканчивать.       — Зачем ты так? — спрашивает Майл, и внутри Апо словно срывает стоп-кран.       — Нет, это ты скажи, зачем? Зачем игнорируешь меня вторую неделю подряд? Пропускаешь походы в бар, узнав, что я тоже иду. Не садишься рядом на читках сценария. Отвечаешь тупыми эмоджи в общем чате. Какого хрена?       Майл прикусывает губу. Отворачивается, отчего его густая чёлка, не склеенная слоем лака, падает на лоб, скрывая глаза.       — Хватит отводить взгляд. Посмотри на меня, — требует Апо. Подается вперед, но Майл и не думает подчиниться. — Посмотри, иначе, мать твою, Майл, я скажу пи'Понду, что не хочу больше сниматься с тобой. Слышишь меня?       Апо знает, что, произнесенная вслух, эта угроза ничего хорошего не сулит. Он словно переходит красную черту, но как еще сохранить их отношения, которые буквально рушатся у него на глазах? Апо не знает, что еще он может сделать, чтобы достучаться до Майла, поэтому решает рискнуть всем, что есть.       — Я знаю, что ты не всерьез.       — Хочешь проверить?       Майл вздыхает. Поднимает глаза к потолку, и Апо видит, как дергается его кадык. Ему хочется вдруг прижаться губами к открытой шее Майла, укусить со всей силы, так, чтобы оставить лиловый синяк, который не сойдет еще несколько дней.       А потом повалить на спину и целовать губы Майла до тех пор, пока будет хватать кислорода.       — Мне стыдно перед тобой, — говорит Майл, и его голос выдергивает Апо из фантазий. — Стыдно, потому что… В тот день, на съемках, я… У меня…       Он запинается, и Апо судорожно пытается вспомнить, что такого, блять, произошло.       И тут его осеняет.       — О господи, — выдыхает он. Прижимает ладони к лицу. — О господи, Майл. Ты идиот.       Он почти готов рассмеяться. Облегчение окатывает его ледяной волной, и он наконец-то вдыхает полной грудью. Впервые за последние недели.       — Ты серьезно решил, что твой стояк может меня… Что? Обидеть?       — Оскорбить, — отвечает Майл, и его серьезный тон заставляет Апо подобраться. — Это было неприемлемо и… Ты так быстро ушел тогда. Я решил, что…       — Ты ошибся, — прерывает Апо. Улыбается мягко и подается вперед, утыкается лбом Майлу в плечо. — Я, разумеется, заметил, что произошло, но единственное, что я почувствовал в тот момент — гордость, что смог тебя настолько завести.       Майл коротко смеется, и Апо улыбается, радуясь, что Майл поверил. Что он наконец-то расслабился тоже.       — Никогда больше не поступай так, — шепчет Апо. Накрывает щеку Майла ладонью, надавливает мягко, заставляя того посмотреть себе в глаза. — Никогда не оставляй меня одного. Это худшее, что ты можешь сделать.       — Обещаю.       — А я обещаю, что ты узнаешь первым, если что-то будет не так. Хорошо?       — Хорошо, — шепчет Майл. — Спасибо. Я так люблю тебя.       Апо знает, что эти слова значат вовсе не то, чего ему бы хотелось. Майл любит его, да, действительно любит: как партнёра по съемкам, как друга, как самого близкого человека на земле… И все же.       Все же от его слов у Апо приятно теплеет внизу живота.       Майл скользит ладонью вдоль скулы Апо, заправляет прядь волос ему за ухо, и Апо ластится к его руке, как кошка.       Апо так хорошо в этот момент, что он вдруг чувствует отчаянную решимость: подаётся вперёд, прижимается губами к губам Майла, всего на мгновение.       Майл принимает поцелуй. Он не убегает, не отталкивает, не задаёт вопросов. И сегодня Апо достаточно и этого. Чтобы получить больше, возможно, придется подождать, и, Апо знает, Майл стоит того, даже если ждать придется целую вечность.       Вечность — и еще чуть-чуть.