Медовый месяц

      В секунду, когда Майл видит уведомление о новом комментарии на экране смартфона, он и понятия не имеет, чего ему будет стоить эта пара строк.       «если я куплю страховку, ты позаботишься обо мне?»       Майл презирает умные часы, но если бы сейчас они были на его запястье, точно сообщили бы о завышенном пульсе.       190 ударов в минуту       Вы в порядке?       Черта с два.       Майл блокирует телефон, кладёт его экранном вниз, прикрывая сверху листами сценария — словно это не телефон вовсе, а целая пачка его личных фото, распечатанных и выставленных на показ.       Иронично, но всё было бы куда проще, будь оно так на самом деле: фотографии можно разорвать, сжечь, пустить под лезвия шрёдера — и что угодно ещё, а вот спрятать комментарий Апо от сотен тысяч чужих глаз так же легко не выйдет, увы.       Впрочем, сейчас эти «сотни тысяч глаз» волнуют Майла куда меньше, чем одни единственные.       Те самые, что смотрят на него в упор из другого конца переговорки.       Между ним и Апо — длинный стол, с десяток людей, занятых обсуждением сценария, кубометры горячего плотного воздуха, дышать в котором невыносимо тяжело (Майл уверен, что дело именно в жаре).       — Майл? Ты как? — пи’Понд наклоняется, участливо заглядывает Майлу в лицо.       — Он в порядке, — Апо отвечает прежде, чем Майл успевает раскрыть рот. — Жарко.       Это срабатывает — Майл вскидывает голову, встречается взглядом с Апо.       Тот склоняет голову к плечу, улыбается так как он один умеет: щурится до знакомых лучистых морщинок в уголках глаз, и Майл встряхивает головой, отгоняя мысль о том, что мог бы разгладить их языком.       Все это время пи’Понд ворчит на погоду, чертово лето в чертовом Бангкоке и на душные переговорки, из-за которых его актеры едва не падают в обморок во время сценарных читок.       — Нестрашно, если я потеряю сознание, — тянет Апо, не сводя с Майла взгляд. — Пи’Май позаботится обо мне.       — Сперва придётся купить страховку, — голос предаёт, и Майл прочищает горло. — Золотой пакет.       — Полагаю, он дорого мне обойдётся?       — Дорого. Договор на всю жизнь.       Майл надеется, что Апо не станет вдумывать между строк — и не услышит в его словах тот смысл, который Майл вкладывает на самом деле.       Но Апо — конечно же — слышит. Апо понимает всё — Майл видит это по тому, как в секунду меняется его лицо, из задиристого становясь почти беззащитным.       — Я принесу воды, — Майл поднимается из-за стола так резко, что стул за его спиной едва не падает на пол. Майлу, конечно, плевать: он в два шага оказывается у двери, на ходу сгребая Апо за ворот футболки с привычно подвернутыми рукавами.       — По поможет донести, — бросает через плечо, выволакивает Апо за собой в коридор — и игнорирует почти полную пачку пластиковых бутылок с водой, осевших в углу переговорки.       В коридоре темно и тихо, но все так же душно.       Майл понимает это когда облизывает губу — и чувствует солёное на языке. В этот же момент его взгляд падает на ключицы Апо. Они блестят от пота, и Майл задаётся вопросом, что почувствует, если лизнёт и их.       — Куда ты меня тащишь?       — За водой.       — Я не хочу пить. Я хочу свою страховку.       Майл останавливается так резко, что Апо врезается ему в спину.       На этаже никого, вокруг тихо и пустынно, и Майл не раздумывает больше: оборачивается, толкает Апо в грудь, вжимая лопатками в стену.       — Разве не очевидно, что она уже твоя? — шепчет он, наклоняется так близко, что чувствует горячее дыхание Апо на своих губах. — Она твоя, потому что всё моё — твоё. Моя гитара, моя музыка, мои деньги, моя жизнь. Я твой, По. Только попроси.       Апо улыбается. Проводит по скуле Майла кончиками пальцев, и Майла ведёт — он прикрывает глаза, наклоняет голову вслед движениям Апо, едва сдерживаясь, чтобы не прикусить ребро чужой ладони…       — Это всё ещё не похоже на предложение, пи, — шепчет Апо, выворачивается у Майла из-под руки и перед тем, как сбежать, легко касается его губ своими.       Они целовались сотни тысяч раз, но каждый раз для Майла — первый.       К моменту, когда он приходит в себя и снова может дышать, коридор уже пуст. Майл прижимается лбом к холодной стене, прикрывает глаза и выдыхает, всё ещё не смея поверить, что понял всё верно.       Самое дорогое, что есть в его жизни, однажды сможет принадлежать ему безраздельно.       Осталось только предложить.