***
Природный воздух по сравнению с городским сильно отличался. Он был чистым, каким-то особенным, и Сокол, оказываясь в лесу, на свободе, любил лежать на траве и смотреть на голубое небо сквозь шелестящую листву, пока его волосы взъерошивал лëгкий ветерок. Они покинули город рано утром и потянули за собой тяжёлые события минувших дней. Делеан был мрачнее тучи, Медея — измотанной и физически, и морально, хоть она, по её словам, неплохо выспалась, а Стриго же — подозрительно тихим, пускай он и сам по себе не особо болтливый. Разумеется, это угнетало. И Сокол, будучи ранее в приподнятом настроении, моментально стал таким же унылым и подавленным. Они развели мини-лагерь после часа ходьбы по прямой дороге. Обычно привалы делались куда реже, тем более если до этого устраивался длительный отдых, но, видимо, никому не прельщала идея продолжать путь в таком состоянии. В конце концов, и время, как назло, тоже двигалось предательски медленно. И какой бы воздух ни был прекрасным, в походе поникший командный дух знатно напрягал. Делеан сразу же ушёл, как он выразился, по делам. Что у него за дела водились в лесу — вопрос на миллион. Сокол решил для себя, что тому необходимо выпустить пар: всё же не каждый день человек отстаивал свою точку зрения перед нивром и не давал тому требуемое. Стриго, сославшись на усталость, лёг на землю. Медея, сев напротив него, принялась чертить замысловатые линии найденной палкой. Безрадостная, в общем, картина. Сокол, при всём своём к ним уважении, не мог остаться и также бесцельно прозябать в ожидании, пока вернётся Его высокомерное Величество Делеан. Да, возможно, это было несколько эгоистично, но почему бы и нет? Он не собирался куда-либо уходить и отчего-то убегать, находить новые неприятности и снова заставлять спутников нервничать. Сокол, как и Делеан, просто решил временно, совсем на чуть-чуть, ретироваться. Погулять. Подышать. Побыть в одиночестве. К тому же одиночество отрезвляло голову, давало новые силы и новую энергию, исчерпанную при долгом контакте с различными существами. Сокол вовсе не относился к тому типу людей, которые рано или поздно уходили в тень и так приводили себя в порядок. Он не был с одиночеством на «ты», поскольку, оставаясь один на один с собой, Сокол ощущал острую боль и вину, сопровождавшуюся не самыми приятными мыслями. Он нуждался в обществе, в общении, в поддержке, но прямо сейчас всё это отходило на второй план и заменялось жгучим желанием обрести хоть какую-то гармонию с собой. И с духом, как же без него. Ахерон давно стал его частью, его второй личностью, завладевающей над первой в тяжёлые моменты. Несомненно, это никакая не норма в любом понимании, и всё же Сокол оставался слишком беспомощным перед духом и перед трудностями, испытывающими его на прочность. Делеан сказал, что Ахерон должен был уничтожить его, оставить ни с чем. Должен был захватить его тело, сожрать сущность, стереть с Солфаса и сделать так, будто никогда и не существовало Сокола, а его оставшаяся оболочка — это просто временный сосуд, которым воспользовалось могущественное создание. Однако Сокол жил. Он мыслил так, как мыслил всегда. Испытывал эмоции, разговаривал как умел, не гнил. Дух пытался его поработить, да не вышло, и он перестал быть обычным паразитом, пытающимся только выжить. Конечно, всё равно наивно отрицать настоящие помыслы Ахерона. Он, без сомнений, рвался заполучить тело, управлять им, и он ни за что не собирался отказываться от возможности вернуть контроль, подчинить судьбу. И когда какой-то человек, который, по всем правилам, обязан был перед ним сдаться, вдруг заартачился, да ещё и не погиб спустя время из-за его разрушительной силы, — это поразило. Ввело его в настоящий ступор. Как тут не пробудится интерес изучить данный феномен? Ахерон был склизким червяком, ищущим во всём свою выгоду, однако вместе с тем он приносил пользу. Не раз спасал Сокола, хоть и делал это лишь в своих корыстных целях и не заботился о душевном состоянии человека, рушившемся после жестокого захвата тела так же легко, как карточный домик. Он плевал на Сокола. Но не на его жизнь. Жив Сокол — жив и дух. Всё просто. Медея не задержала его, когда Сокол обмолвился о желании погулять. Она пожала плечами, мол, иди куда хочешь, и он, зачем-то извинившись, быстрым шагом ушёл в лес. Сокол, будучи наёмником, редко оставлял Орла и всех остальных. Орёл не одобрял подобного рода побеги, да и смысла в них, если честно, особо не водилось. Он уходил только когда его выводили на эмоции, когда Ворон мешал ему спать своим проклятущим храпом. Ночью лес непредсказуем, и если отойти недалеко от лагеря, то можно заметить, как эта опасность, о которой не умолкая говорили взрослые, превращалась в великолепие, обладающее своим шармом. Тогда Сокол, ещё безбашенный подросток, жаловал ночь, а сейчас ему, повзрослевшему, больше по душе день. Теперь в темноте таились пугающие тени, исчезавшие с первыми лучами солнца. Чернота воплощала самые жуткие кошмары, когда как свет — забирал их. Вероятно, после того, как он доберётся до столицы и выполнит задание, то на полученные глеты организует себе шикарный отдых, где обязательно будет самая вкусная еда. Пожалуй, это отличные планы на будущее. Лучше и не придумать. Сокол, погрузившись в приятные мечтания, проглядел, как лесная полоса закончилась и заменилась полем, простирающимся на приличное расстояние. Уже замечались первые ростки, посаженные несколько недель назад детьми и трудягами из города. Сокола, запоздало опомнившегося, внезапно передёрнуло. Он не представлял, как людям хватало терпения работать на этом нереально огромном пространстве: и в дождь, и в холод, и в жару. Когда он этим занимался под руководством приюта, то считал секунды сначала до единственного перерыва, где им разрешали перекусить, чтобы не издохли, а потом до заката, когда они всё бросали и возвращались в тесные комнаты, где спало более десяти детей разных возрастов. — Красиво.Птенчик, ты действительно полагаешь, что твои поступки — логичны?
— Тебя забыл спросить, что логично, а что нет, — фыркнул Сокол. — Если бы ты не убил того ненормального, то чешуйчатый придурок не портил бы нам всю дорогу своей хмурой рожей.На минуточку, он недоволен лишь тем, что ты не отдал ему его вещичку, а не тем, что я кого-то убил. Врать не хорошо, разве тебя не учили в детстве родители? А. Ой. Прости сердечно! Я снова запамятовал. У тебя, маленького ничтожного человечишки, их никогда ведь не было.
— Просто заткнись. Навсегда, понял? — Сокол сорвал колосок и повалился на траву. — Я не спрашивал твоего мнения.Ты думаешь, меня волнует, что ты там не спрашивал? Какой ты простодушный.
— А ты кусок говна! Даже Делеан по сравнению с тобой — солнце.Почту за комплимент.
— Это не… — Сокол закатил глаза, искренне презирая духа. — О Сущий, как я тебя ненавижу.Я тоже очень тебя люблю. И свечусь от радости от одной только мысли, что нахожусь в твоём сильном и выносливом теле. Видишь мою счастливую улыбку? Нет? Как жаль.
— Да пошёл ты!А ты знал, болтовня с самим собой — это признак сумасшествия? Тебя надо изолировать от хрупких людишек.
— А ты знал, — парировал Сокол, раздражённый бесконечной болтовнёй Ахерона, не унимавшегося ни на секунду, — открытое манипулирование другими — это признак неадекватности?М-м-м, это называется слегка иначе.
— О, да ладно! — буркнул Сокол. Ветер ворошил вьющиеся тёмно-русые волосы, из-за чего приходилось их регулярно заправлять за уши. Соколу было неважно, как он выглядел, но ему совершенно не нравилось, когда прядки лезли в глаза. Его это бесило! Он смотрел на небо, вспоминал звёзды и то, как фантазировал с ними всякие небылицы. Сокол одушевлял их, давал им титулы, имена — всё как у людей. Ему стало тошно от столь детского поведения. От этой невыносимой наивности. — Что… — Сокол с трудом выдохнул. — Что будет дальше?Ты умрёшь. И здесь не понадобится даже моя помощь.
Наёмник раздражённо промычал. Почему этого противного духа всегда тянуло ещё больше испортить и без того откровенно ужасное настроение? — Я не грублю тебе. Неужели так сложно нормально ответить?А зачем? Это скучно. К тому же всё очевидно. Зачем что-то выдумывать?
— Потому что так устроены люди, — горько усмехнулся Сокол. — И мы нуждаемся в фантазиях. Иначе всё теряет смысл.Печально. И глупо. О чём ещё поведаешь, о всевидящий?
— Какие у тебя планы? — без иронии поинтересовался наёмник. — Кроме захвата моего тела.Захватить чужие?
— Как остроумно! Я, Сущий тебя подери, серьёзно, — сказал Сокол и нахмурился — чего ещё стоило ожидать от духа. — Если не хочешь говорить об этом, то расскажи хотя бы о своих ценностях. Они-то у тебя есть?Ты ещё не подрос для таких высокоинтеллектуальных тем. Но я поделюсь с тобой, человечишка, ведь кто, если не я? Ценности — это слово, за которое все цепляются и которое бесполезнее твоего существования. Есть только ориентиры. К ним ты стремишься. Ну, в теории, ведь ты, глупое ничтожество, не способен даже на это.
— Что ж, — Сокол задумчиво почесал затылок. — Это тоже… имеет место быть.Это не «имеет место быть». Это есть. Умей различать понятия, тупица. Как я буду делать тебе мозги, если у тебя их попросту нет?
— Ты заносчивый идиот. Какой же, Сущий дери, ты дерьмоед!Ой-ой. Как некультурно. Откуда ты понабрался таких словечек, а? И мне кажется, даже с отсутствующими мозгами ты должен уяснить: ты ничем не лучше меня. Можно даже сказать, что хуже. Что ты из себя представляешь? Ничего. А меня знают. Мне, если ты не заметил, поклоняются. Ты создаёшь проблемы, от которых все страдают, а я, как благородный рыцарь, вытаскиваю из них твою тощую задницу. Я, как Сущий, прощаю тебе грешки, чтобы ты с чистой совестью продолжил убивать дальше. Поэтому не тебе судить, кто я.
Сокол промолчал. Возможно, правильно. Возможно, нет, и стоило в ответ нахамить Ахерону, доказать ему, что Сокол не тот, кого можно без конца унижать и недооценивать. Однако после этого дух не начнёт его резко уважать. Он посмеётся над ним. И парирует колкостью. Сокол проходил через это не раз. Он сорвал цветок насыщенного жёлтого цвета, чуть приподнял, разглядывая повнимательнее просвечивающиеся лепестки. Его спутники правы. С духом надо состоять в хороших отношениях ради достижения хоть каких-то результатов. Они вдвоём застряли в одной оболочке, а значит, они обязаны сглаживать между собой конфликты и не погубить друг друга в порыве эмоций. Сокол не знал, что можно предложить Ахерону взамен. Он не умел торговаться, зато мог аргументированно объяснить пользу от сотрудничества, являвшегося, с этим сложно спорить, разумным. А ещё, втайне, он был не прочь научиться обладать магией, которую ему, хоть и с одолжением, даровали. — Ахерон.Ох, я польщён, что человечишка запомнил, как складываются буквы в моём имени. Чем ещё меня удивишь?
— Я хочу, — Сокол помедлил, собираясь с мыслями, — пользоваться твоей силой. Свободно. Тишина. Сокол кашлянул в кулак, убрал цветок. Почему дух молчал? — Эй?Я пытаюсь переосмыслить твой вопрос. Мне показалось или ты, птенчик, возомнил себя тем, кем ты никогда не будешь являться?
— Твоё негодование вполне оправдано…Это не негодование. Это культурный шок.
— Просто послушай меня. Если мы будем вечно конфликтовать, то нас убьют. И я не шучу. — Сокол ощущал себя отчаявшимся безумцем, общавшимся с пустотой. — Ты же тоже не можешь как раньше распоряжаться своей магией из-за меня, я прав? Я не знаю, почему мы вместе, но все эти непроизвольные всплески твоей силы — они опасны. Это факт. Прознай про нас другие люди, мы попадём в серьёзную беду.Смертная жизнь ничего для меня не значит.
— Я не позволю тебе убить других, — твёрдо сказал Сокол, уверенный в собственных силах не дать Ахерону контроль. — И, поверь, я сделаю всё от меня зависящее, чтобы не дать тебе вырваться. Левая рука поднялась, и Сокол шустро перехватил её и прижал к земле. Он был настроен решительно, и он уж точно не тот растерянный человек, чьей слабостью Ахерон неоднократно пользовался. Здравый рассудок, холодный расчёт — вот идеальная формула, позволяющая свести контроль духа на корню. — Пожалуйста, Ахерон, я не прошу у тебя чего-то нереального. Клянусь, я сделаю всё, что потребуется, дабы вернуть тебе прежний облик. — Сокол выдохнул, перевёл дыхание. — Мне не нужна твоя сила, я не стремлюсь украсть её у тебя. Я стараюсь для нашего благополучия. Ты не можешь быть настолько тупым, чтобы не понять этого. Он пошевелил пальцами. Всё в порядке. Огляделся, как дурак, словно дух находился где-то рядом, а не в голове. Очередная пауза нервировала, ожидание неизвестности — напрягало. Если Сокол что-то скажет, это всё разрушит. Ахерон съязвит, и они ни к чему не придут. Он должен терпеть и ждать. И больше ничего.Итак, ты хочешь научиться управлять моей силой?
Сокол, не пряча своей маленькой радости, широко улыбнулся. — Да.Я бы никогда не согласился, но я не могу отрицать твою правоту. К сожалению. Я предлагаю сделку.
— О Сущий, какой кошмар! — в сердцах ругнулся Сокол. — У меня аллергия на сделки.Придётся потерпеть. Мне по душе твоё тело, но меня привлекает свобода. Добейся того, чтобы я обрёл независимость, а взамен ты получишь наипрекраснейшего наставника в лице меня. А если ты будешь злоупотреблять магией и ставить себя выше меня — я не буду с тобой церемониться. Ты человек, Сокол. Ты слаб и жалок. Ты заведомо проиграешь эту битву.
— У нас мир? — несдержанно спросил наёмник. — Когда начнём первый урок? Что мы будем делать? И-и…Ты уже не справился. Только кретин будет задавать столько вопросов.
— И всё же когда мы начнём? — не унимался Сокол, обрадованный неожиданным, пускай и закономерным согласием духа.Становись. Ровно.
Наёмник послушно выполнил приказ. Он вытянул руки вперёд, что дух не одобрил.Зачем ты... что ты творишь?
— Э-э... ничего? Разве так не будет проще проворачивать твои магические штучки?Это работает не так. Ты действуешь на эмоциях, но они — бич всего человечества. Будь невозмутимым. Очисти свой разум от мыслей. Они мешают. Сосредоточься и перенеси всю энергию из груди в свою рабочую руку. Она у тебя левая, если ты, гений, не в курсе. Любая магия покоится внутри, пронизывает каждый твой нерв. Она есть, её необходимо почувствовать. Самостоятельно. Без моего непосредственного участия.
— Знаешь, — заметил Сокол, ошарашенный от обилия сложнейших условий, — тебе легко очистить разум... У меня такого таланта нет!Чтобы извлечь пользу из ценнейшего опыта, с которым я с тобой любезно делюсь, тебе стоит прекратить трепаться.
Сокол пробурчал проклятия в адрес Ахерона, за что опять схлопотал от духа недовольный комментарий. Быть хладнокровным — неимоверно тяжело. Не думать о чём-то с закрытыми глазами — тоже. И всё же Сокол насильно заставил себя абстрагироваться, представить вокруг себя ничто, где он — один. Маленькая фигурка в бесконечности. Это не помогло. Ни энергии в груди, ни отголосков той особенной силы, описываемой Ахероном. Однако она была. Бесспорно, магия существовала в нём благодаря духу — сила, не принадлежавшая Соколу, что и мешало ему уловить её, преобразить. Тем не менее, чужое всегда может стать своим. Достаточно приложить чуточку усилий, проявить немного упорства и капельку эгоизма. Сокол сконцентрировался. Венка на его лбу заметно вздулась, голова от напряжения заболела. Он искал в себе хоть что-то необычное, такое, что уже бывало раньше, когда он злился или находился в шаге от смерти. Сокол задержал дыхание, замер, чтобы не спугнуть магию, до невозможности быстро ускользающую от него. Он с поражением открыл глаза. — Я не могу.Ты не пытаешься.
— Я буквально жопу рву, чтобы ощутить твою силу. Но её нет. Понимаешь? — прикрикнул Сокол. — Нет!Тогда прекрати. Зачем мучиться?
— Ни за что! Я должен хоть чего-то добиться в этой грёбаной жизни!Угомонись. Ты вредишь себе.
Сокол так и норовил заткнуть духа с этими мешающими возвышенными речами, однако вместо этого отмёл Ахерона далеко на задний план. Эмоции, о которых дух так нелестно отзывался, бурлили в нём. Они выступали маячком, пробуждающим нечто могущественное внутри, в самом центре груди. Злость на себя, злость на окружающих, на духа — всё это смешалось, отчего наёмнику становилось одновременно плохо и хорошо. Сокол выставил руку и увидел, как её оплетали фиолетовые магические нити, как те стекали к кончикам пальцев, подрагивающих от переполнявшей их силы. Сокол не знал, как это произошло, только лицезреть весь потенциал дара и чувствовать его было не просто превосходно. Он словно вновь обрёл то, чего когда-то лишился, и отныне в нём больше нет той чудовищной пустоты, с которой он засыпал и просыпался. Сокол был собранным. Полноценным. Он мог направить магию, подчиняющуюся его воле, на дерево, и тогда оно сгниёт, как и всё, чего коснётся эта сила. Ради этого стоило жить. И ради этого стоило умереть.Сокол.
Можно уничтожить целый лес за считанные секунды, превратить в пыль всех обидчиков, если овладеть магией в совершенстве. Она давала гарантию контроля над всеми созданиями, не могущими ей противостоять. И она же давала безграничную уверенность в себе и в своём будущем.Сокол!
Сокол осознанно взглянул на магические спирали, встряхнул конечностью, избавляясь от наваждения. Ему ничего не нужно. Зачем он вообще об этом подумал? — Ух ты. Впечатляет. Наёмник резко развернулся на голос и столкнулся с Делеаном, стоявшим абсолютно безмятежно неподалёку. Нивр наблюдал за ним. Небось, выискивал слабые места для нанесения в конце смертельного удара. Навряд ли чешуйчатый пришёл сюда сказать что-то милое и поддерживающее. — Что ты здесь забыл? — сразу без приветствия приступил к важнейшему вопросу Сокол, сощуривший глаза. — Медея сообщила мне, что ты тут. Я не мог пропустить столь любопытное зрелище. — Отлично, — огрызнулся Сокол, не имея никакого желания быть смешной зверушкой для развлечения. — И когда ты свалишь? — После тебя. — О, как неожиданно. — Сокол вальяжно отряхнулся от воображаемой пыли и направился к Делеану. — Я как раз закончил. Он, недовольный, как его бесцеремонно отвлекли от дел, намеренно задел нивра плечом и пошёл дальше, в самый лес. Морально Сокол не готов возвращаться к команде, но и терпеть присутствие чешуйчатого, будучи наедине с ним, он тоже не в состоянии. — Здесь на удивление красиво. Сокол устало остановился и обратился к Делеану с вопросом. Тот неотрывно смотрел на него. — Нет мусора, как я предполагал, — пояснил нивр. — Много природы… как у нас, хоть наше Королевство давно потеряло свою мощь, которым оно всегда славилось. — Поздравляю с открытием. — Сокол, — голос Делеана смягчился, он совсем не походил на его безэмоциональный. — Что тебе надо? — отозвался наёмник, совершенно не доверяя внезапно подобревшему нивру. — Я не причастен к тому, что разрушили другие люди. Я тогда наверняка даже не родился. Поэтому твои обвинения в мою сторону — полнейшее фуфло. — Я тебя не обвинял. — Да уж конечно! — рассмеялся Сокол. — Это твоя сущность, чешуйчатый. Даже когда ты молчишь — я чувствую, как ты ищешь того, на кого можно будет повесить все твои беды, потому что тебе сложно признать, что ты — проблема, а не окружающие тебя люди, нивры, оуви... И сейчас ты наверняка тоже… это… ч-что ты творишь? Делеан, преодолев в считанные секунды расстояние между ними, беспардонно взял левую ладонь Сокола и принялся, как ненормальный, рассматривать и изучать.Кто-то нарушает личные границы. Как не стыдно!
— Я никогда не винил тебя в том, что ты не совершал, — разоткровенничался Делеан. — Я высказал своё удивление лишь потому, что действительно не ожидал увидеть у людей подобного умиротворения. — Отпусти меня, придурок. Делеан, не послушав, продолжил: — Я никогда не был на вашей земле. Для меня всё в новинку. — Нивр согнул пальцы Сокола. — Вы с детства ассоциируетесь у меня с жестокостью. Я полагал, ваше Королевство лежит в руинах... Я ошибался. С каждым его действием и словом становилось всё страннее и страннее. Почему Делеан не затыкался? Хотел вызвать жалость? Чтобы ему посочувствовали? — У тебя что, словесный понос? Отстань! — Сокол. — Сущий, отвали ты от меня! Сокол вырвал из хватки нивра руку, нахмурился и недоверчиво отошёл на несколько спасительных шагов. — Ты под чем-то, что ли? — со смешком уточнил наёмник. — Я хотел понять принцип работы твоей магии, но он совершенно идентичен нашему. Эта сила будто всегда была с тобой. Словно ты не человек. — Делеан протянул долгое «хм», неотрывно глядя на сконфузившегося Сокола, не находившего себе места. — Мой народ мог бы изучить тебя и определить, почему ты не гниёшь. В чём твоя особенность. — Да пошёл ты, больной! — Наёмник отшатнулся от нивра, по-настоящему испугавшись его предложений. — Я не буду участвовать в твоих опытах! Делеан тяжело вздохнул. Делаешь для него как лучше — он порицает, стараешься ему помочь — ненавидит. Как же с ним трудно общаться. — Я не могу спорить с тем фактом, что завидую твоим возможностям, пускай они и противоречат всем законам мироздания. — Делеан сложил перед собой руки. — Поверь, тебя никто не собирается убивать. Ты — уникум. Ты бы оказал нам содействие, если бы согласился.Противоречит им только он, бесхозное создание, не умеющее колдовать! Скажи ему, чтобы он уматывался, пока я его не испепелил.
— Из тебя дерьмовый рассказчик душещипательных историй, — усмехнулся Сокол. — Совсем не пробирает. — Мне это и не нужно. Я смирился с тем, что из-за людей у нас нет магии, — просто пожал плечами нивр. — Я хочу, чтобы ты знал: если мне выпадет шанс вернуть своему народу силу, то я воспользуюсь им. — Ты точно полный придурок, Делеан. — Поставь себя на моё место. Представь, как ты лишаешься ноги. Или руки. А может всего сразу. Твоя жизнь сразу изменится, я прав? Тебе она будет не по нраву. Сокол снова шарахнулся от нивра, когда тот в очередной раз приблизился. Видимо, Делеан слегка перегнул палку. Жаль. — Я ничем не могу тебе помочь, — поспешно проговорил наёмник. — Как и твоему народу. — Верни мне перо. Дай изучить себя. Я никогда ни о чём не просил. Но сейчас — особый случай. — Изучить меня, чтобы уничтожить его? — фыркнул Сокол. — Это ты подразумеваешь? — Нет, я… — Я разберусь с ним сам, уяснил? И с собой тоже. Вали к духам! — Ты совершаешь ошибку. Сокол, не выдержав нападок, шагнул к Делеану и гневно тыкнул пальцем ему в грудь. — Совершаешь ошибку ты, пока цепляешься за всякую идиотскую надежду, которая в итоге навряд ли принесёт тебе какую-либо пользу. Ты одержимый безумец, и хоть ты, умник, кичишься, что смирился, это ложь. Ты наглый... Внезапно раздался женский крик, в мгновение ока отрезвивший Сокола от эмоциональных и обидных речей. Он округлившимися глазами глянул на Делеана — в таком же смятении и недоумении. — Потом закончим. Что было весьма маловероятно, ведь этот неприятный разговор строился исключительно на оскорблениях. Лучше уж забыть про него. Навсегда. Сокол, со всех ног рванув к Медее и Стриго, боялся, что ужасные сцены, которые рисовало его воображение, могли воплотиться в реальность. Если Сокол будет держать их трупы, истекающие кровью, то он никогда не простит себя за бестолковость и беспечность. Делеан не отставал и бежал с мечом наготове. Наверное, он и правда испугался за оставленных без защиты спутников. А, что вероятнее всего, их смерть, как он выражался, всего лишь уменьшала его шансы на выживание — совершенно невыгодно. В любом случае их время сильно ограничено, и потому им следовало поторопиться.