Сокол!
— Я... Я в порядке...Я не мог до тебя добраться — ты был как за стеной. Что с тобой произошло?
— Мне снился кошмар… Снова…Ты должен заставить себя не думать об этом. Всё, что ты видел, это продолжение пагубного влияния силы Пророка. Твоя душа мечется, а твой страдающий разум не может объяснить, что с тобой. Всё это накладывается друг на друга и создаёт правдоподобные картинки. Ты слишком чуткий. Тебе нельзя встречаться с такими людьми.
— Ахерон… я злодей?Что?
— Я злой человек?Ошибки не делают тебя злым человеком.
— Что тогда делает злодея… злым?Беспочвенное желание навредить миру. Жажда господства. Тебя устраивает такой ответ?
Сокол мотнул головой. — Мне... очень некомфортно. Как будто я причина всех проблем. Если бы я не родился, то Орёл был бы жив...Сокол, я могу навсегда избавить тебя от воспоминаний о людях из храма. Тебя больше никогда не будут преследовать их образы. Тебе достаточно попросить меня.
— Нет! Нет, только не это. Не смей! Я не хочу забывать их! Они… часть меня. Они моя семья. Потерять с ними хоть какую-то связь сродни самоубийству!Что ж, как скажешь. Ты очень глупое создание. Отказываться от возможности прекратить страдать? Как расточительно ты распоряжаешься моей добротой...
— Мне нужно проветриться.Только не говори, что жизнь тебя ничему не учит и ты идёшь на улицу?
— В библиотеку. Мне нужно поблагодарить Эдвига. И, может быть, я… встречу советника? Рядом с ним мне... спокойнее. Почти как с Орлом...А я что, шутка для тебя? Между прочим, это я терплю все твои идиотские выходки, а не он. Я в курсе всех твоих грешков, а не советник.
— Ты что, — Сокол усмехнулся, — ревнуешь?К твоему счастью, я понятия не имею, что это. Но если это что-то унизительное, то я тебя уничтожу.
— Хорошо-хорошо. Пусть будет по-твоему.И всё? Больше ничего не ляпнешь? Например, свою очередную глупость? Неужели ты взрослеешь?
— Да ладно! — Сокол рассмеялся. — Я тебя точно задел! Ни за что бы не подумал, что ты обидишься на меня из-за такого пустяка. Какая прелесть!Милостивый я, дай мне сил стерпеть этого ужасного человека.
— Поздно, ты уже влип. Сочувствую! Сокол необдуманно вскочил с кровати, и резкое головокружение повалило его обратно. Он, скривившись от колющей боли, с трудом проглотил образовавшийся в горле комок. Благо, состояние быстро стабилизировалось, и он смог вздохнуть без тяжести в груди.Тебе бы лучше отлежаться, а не идти в библиотеку.
— Нет, это только всё ухудшит. Мне надо отвлечься, а если я буду бездельничать, то мне станет паршивее, — Сокол пригладил волосы назад и вытер лицо, вспотевшее от напряжения. — К тому же я хочу найти хоть что-то полезное касательно тебя и пера. Вдруг я почерпну что-то важное?Я — твой кладезь информации. Я жил веками, я воевал с драконами, я видел их и нашу гибель. Книги никогда не расскажут тебе об ужасах этого приторно идеального мира.
— Ты слишком высокомерный. И что ты мне поведаешь, о великий? Как вы жили? Как умирали? Больно надо... Я хочу знать, как помочь тебе обрести свою настоящую оболочку.Ты такой зануда.
— Ты ведёшь себя как ребёнок.О, ну конечно… Плевать. Я не дворняга, чтобы унижаться на потеху своего олуха-хозяина. Из мизерного уважения к тебе я постараюсь поддерживать тело в норме, но ничего не гарантирую. Впрочем, если ты щедро отблагодаришь меня, то, так уж и быть, я приложу все свои усилия.
Сокол страдальчески закатил глаза. В последнее время Ахерон слишком много болтал — не по делу и язвительно, а его неожиданные реакции умудрялись удивлять и человека, не ожидающего от духа того, что свойственно в основном людям. Ещё поражали комментарии, звучавшие как насмешка над несчастьем Сокола, но на самом деле несущие в себе скрытую заботу. Для любого, кто не знал Ахерона, он являлся грубияном, однако если приглядеться к нему, попытаться понять, то первое впечатление о нём оказывалось ошибочным. Ахерон менялся. Он больше не был для Сокола врагом, стремящимся уничтожить его душу и поработить тело. Возможно, иногда такие мысли преследовали духа, но они отошли далеко на второй план. Он мог отшучиваться, ехидничать или оскорблять, а в тайне выражать эмоции, так отчаянно отрицаемые им. Для Ахерона было нормальным не разбираться в человеческом мышлении или не подстраиваться под чьё-то мнение с намерением подлизаться. У него — свои принципы, и он, невзирая ни на что, умело вписал их в компромисс, на который пошёл, чтобы помочь как себе, так и человеку. Вражда, ранее мучившая их обоих, была бессмысленной. Никто не требовал крепкой дружбы и ночные посиделки, где каждый бы рассказывал о своих секретах. Им необходимо сотрудничать, образовать союз, который так или иначе приведёт их к заветной цели. Вот что такое компромисс, и Ахерон сумел заткнуть свою гордость, как, впрочем, и Сокол. Это было полезно. А какое здравомыслящее создание откажется от выгоды? — Я поблагодарю тебя как-нибудь в другой раз.Какая жалость. Спрячусь в своём чёрном уголке, чтобы лить, на минуточку, ценнейшие слёзы духов.
— Сущий, какое же у тебя высокое самомнение.Да. Именно. А теперь не трогай меня. Я в печали.
— Да ну тебя. Сокол, не готовый столкнуться со своим болезненным видом, отказался от идеи подойти к зеркалу и привести себя в порядок после сна. Он лишь пригладил помятую одежду, в которой опрометчиво заснул, и вышел из комнаты. — Быстрее, быстрее! Уже утро! — Не торопись ты так, о Сущий! Я не поспеваю! — Какой ужас! Времени катастрофически мало! А надо ещё заправить кровати… О, горе мне! Горе! Сокол, чуть не убив дверью молодого мужчину, молниеносно закрыл её, подождал пару секунд и более проворно выскользнул наружу, на этот раз никого не побеспокоив. Всё же годы, проведённые с Орлом, он не пропил. Как и свою ловкость, иногда почему-то подводившую его. Коридор был до неприятного оживлённым. Туда-сюда сновали оуви самого разного окраса и слуги всех возрастов, носившие тазики с водой, полотенца и безупречно сложенные одеяния. Сокол скептично понаблюдал за суматохой, поразмыслил, как ему отсюда выбраться и при этом не столкнуться с людьми и оуви, и решил придерживаться стены: идти вплотную к ней было, по его мнению, лучшим способом, чтобы никому не помешать с выполнением ответственной работы. Простой, но гениальный план и правда выручил Сокола. Незатейливым образом он добрался до основного зала, а оттуда — по лестнице и до библиотеки. К счастью, второй этаж оказался куда более спокойным, и ему не пришлось маневрировать между спешащими существами и нервировать их своей неуклюжестью. Библиотека, к его облегчению и радости, была оплотом безмятежности. Сокол несколько сконфуженно замер напротив кафедры выдачи, постучал по столу, но ответом ему послужила тишина. — Господин Фильсцфильский? Вы здесь? Я хотел бы… Из ниоткуда выпрыгнул ребёнок. Его необычайно большие, но пронзительно зелёные глаза глядели прямо на наёмника, успевшего от испуга побледнеть и распрощаться с жизнью. Поразительно, как он вообще не закричал и не опозорился ещё больше! — Здра-а-авству-у-у-у-у-уйте-е! Я — Сáльват Фэйч, но господин Эдвиг почему-то коверкает мою фамилию и называет Йфэч! Но это абсолютно неверно! — В-вы… к-кто? Голос Сокола дрожал. Он, не убирая руку с сердца, изучал парнишку, выглядящего крайне странно для человека: волосы, похожие больше на перья, четыре тонких пальца с длинными ногтями, чересчур длинный нос желтоватого цвета, пигментные пятна на коже и, несомненно, сами глаза — первое, на что обращаешь внимание. — Я же представился — я Сальват Фэйч! — А где… — Где-то? Я не знаю. Господин Эдвиг не любит делиться подробностями… Обидно! Но если тебе угодно, я могу сообщить ему, что ты сюда захаживал, — Сальват с лёгкостью запрыгнул на стол. — Он будет ждать тебя. Возможно… Обычно господин Эдвиг никого не ждёт. Это его все ждут! — Я бы хотел почитать что-нибудь. — Я могу помочь! У нас ку-у-у-уча книг! Как скучных, так и не особо. Могу сделать тебе профессиональную подборку имени меня, в которой будет исключительно качественное и развлекательное чтиво. Господин Эдвиг тебе точно этого не посоветует. Признаться честно, Сокол не разобрал ничего из того, что протараторил Фэйч. Он понимающе растянул губы в улыбке и заторможенно покивал, внушая ребёнку, что взрослый человек перед ним не глупее его. — Я сам поищу. Благодарю. — Как пожелаешь, мистер. Моё дело предложить, — Сальват щёлкнул пальцами, — а твоё отказаться. В любом случае я тут куда более осведомлённый, чем господин Эдвиг. Я постоянно развиваюсь. А вот у него, если что, устаревшие взгляды. Короче, тоска одна. Сейчас это позорно — быть стариком. — А-ага… Ладно. Буду иметь в виду. — Отлично. Я пошёл. Фэйч ловко соскользнул со стола и в мгновение ока скрылся из поля зрения, оставив Сокола совсем одного в библиотеке.Не хочу признавать досадный факт, но этот малец умнее тебя раз в сто.
— О, спасибо за щедрую оценку моих интеллектуальных способностей. — Ты меня звал? — покричал Сальват и возник практически из пустоты. — Сущий! Нельзя так пугать! — Это моя фишка. Я как тень, следующая ночью по пятам за преступником. В общем, я страх на крыльях ночи. Ну, и прочие красивые слова. Так что, ты звал меня, мистер? — Нет. — Жаль. Но ладно. Если что, я до сих пор тут и в ближайшее время уходить не собираюсь! Сокол опять проводил взглядом Фэйча, спрятавшегося в стеллажах книг, и поспешил пойти в противоположную от него сторону. Он не был уверен в том, что данная тактика поможет ему избежать встречи с ребёнком, ведь тот походил, как ни парадоксально, на вора, незаметно крадущегося за своей жертвой. Но он всё равно искренне надеялся, что больше не наткнётся на Сальвата, любящего балаболить и раздражать своим громким голосом.Я полагаю, у него есть гены оуви. Больно он смахивает на помесь человека и этих про́клятых.
Сокол замотал головой, не готовый решать настолько сложные задачки. Он рвался в библиотеку с чёткой целью отдохнуть, а не для того, чтобы думать над тем, кто родители Фэйча.Что, язык проглотил? Так уж и быть. Сжалюсь над тобой. Потом порассуждаем над этим чудом.
Обилие книг поражало воображение. Без проводника, как в прошлый раз, здесь легко можно заблудиться. Но ещё легче устать от огромного количества бессмысленных рукописей, названия которых также на это указывало. Произведение, где в двух томах и в мельчайших подробностях описывались февулы и польза от их отходов, было, пожалуй, апогеем гениального искусства, которое мир попросту не заслуживал.Что ты вообще ищешь? Сказки для маленьких детишек подстать твоему острому уму? Или легенды про удивительного меня? Могу поделиться всем и даже больше.
Сокол встал на носочки, потянулся кончиками пальцев до красного корешка и вытащил книгу, на обложке которой красовался плачущий ребёнок. — Пособие по… воспитанию детей?Да. Тебе определённо это пригодится… папочка.
Щёки наёмника покраснели, и он живо убрал книгу обратно. — Бред какой-то.Почему же? Нельзя запрещать себе в удовольствии понаблюдать, как твоё маленькое чадо истерит, растёт, ест как не в себя, спит, ходит на горшок и, разумеется, треплет твои несчастные нервы. Ах, как мило быть родителем.
— Больно ты понимаешь…Вдруг у меня по миру гуляет кучка милых детишек? Если ты не в курсе, духи могут размножаться почкованием. Ты теперь тоже можешь, ведь я нахожусь в тебе. Какая невероятная способность, не так ли? Скоро по всему Солфасу будут бегать маленькие Соколята.
— С… Серьёзно? В голове раздался смех. Если бы Ахерон имел человеческое тело, то он бы уже рыдал от курьёзной реакции наёмника.Ты такой доверчивый, Сокол.
— Ненавижу тебя.Зато как я тебя люблю. М-м, все бы возводили памятники нашей крепкой связи.
Иногда Сокол жалел, что не мог ударить Ахерона. Пожалуй, это было самым главным упущением в их общении. Наёмник, не зацикливаясь особо ни на чём, пропустил ещё несколько стеллажей. Зрение давно расплывалось из-за приличного количества одинаковых по цветовой гамме корешков, что повлияло и на общее настроение: радость от пребывания в библиотеке стремительно превращалась в разочарование. Возле предпоследних стеллажей он замер. Сокол прошёл вглубь, со знанием дела провёл пальцами по книгам и наобум вытащил одну. — Ниврийское падение?Ой, давай поиграем в угадайку. Что же там такое будет? Как интересно-то.
Он пролистал до середины, пробежал глазами по строчкам и зацепился за один абзац. — «У нивров есть трогательная легенда: загадочное Хи́со, по рассказам служащее их мостом между жизнью и смертью, является слиянием двух Хранителей: Плодородия и Края. Говорят, что Центр — третий Хранитель, призванный сохранять баланс между Плодородием и Краем, совершил ошибку: он поддался пагубному влиянию злых духов и поклялся уничтожить своих братьев, чтобы стать полноправным носителем всех сил. Лишь благодаря находчивости и самоотверженности жизни и смерти, пребывающих в извечном противостоянии, Солфас не был разрушен, а Хисо стало источником ниврийской силы».Должен признать, что люди не так глупы. Хотя как вы об этом узнали — вопрос ещё более волнующий.
— Значит, это правда?Да. Я слышал об этой истории. Я не знаком непосредственно с Хранителями, но Центр действительно возомнил себя всемогущим. Тяжёлое для духов время, пускай и по-своему прекрасное.
— О чём ты?Мы боролись за право быть на земле драконов, когда те ещё не заперли нас в Тюрьме. И мы же развлекались с человеческой расой, искушая вас, мерзавцев, на самые гиблые поступки.
— Ты ужасен.Пожалуй, я всего лишь не скрываю свою истинную сущность, как делают это крылатые монстры.
Сокол задумчиво перелистнул пару страниц и обнаружил очередной любопытный, но провокационный заголовок: спасение людского народа из лап жадных нивров. — «Благородный Король — Бальдр Великий — обратился к ниврийскому народу: помочь справиться с неизлечимой болезнью, забирающей сотни человеческих жизней. Но Королева Анриэль Угрюмая, высокомерная в своих желаниях, извращённая душа и жаждущая гибели людского рода, отказала в просьбе нашего умного правителя. И тогда Король, отчаявшись в своей возвышенной цели и прознав про Сердце под названием Хисо, повёл армию на нивров».Как вы любите восхвалять своих правителей, даже если они — ничтожества.
— «Когда и на границе, перед мольбой, перед клятвой, Анриэль отказала Бальдру Великому, пролилась кровь. Горели дома, горел лес, горело Сердце. И спас своим решением Король человеческие души, и стало это уроком для корыстного, жадного и подлого…» — Что ты тут забыл, Сокол? Наёмник от неожиданности выронил книгу, которая с грохотом упала на пол. Он возмущённо посмотрел на подкравшегося к нему человека и тут же проглотил свои недовольства. — Делеан?! — Тот странный ребёнок заявил, что ещё более странный посетитель старается притворяться умным. Ты идеально подходишь под это описание, — нивр сложил руки на груди. — Не знал, что ты умеешь читать. — Почему ты не в комнате? — Хотел понять, что из себя представляет людская библиотека. Ничего необычного. Он небрежно подобрал упавшую книгу, изучил текст на открытой странице и тяжело выдохнул. Сокол, находившись всё время рядом, ощутил себя не в своей тарелке. — Ты веришь в то, что здесь написано? — То есть? — Что мы стали причиной вражды? — Я… Я… — Моя Королева рассказывала мне, что всё произошло из-за человеческой женщины — уникального создания, полного невинности и доброты. Она единственная из вашего рода, кого нивры приняли и даровали целительную магию, чтобы она смогла спасти свой народ. — Магию человеку? — Сокол приоткрыл рот, удивлённый таким открытием. — Как такое возможно? — Поэтому она и уникальна. Она не была нивром, но она — лучшая среди людей: сострадающая и отчаянно заботящаяся обо всех жизнях на Энотере. — Энотера? — Или Подлунный мир. Для вас привычнее — Солфас. Но, на самом деле, это глубокое заблуждение. Впрочем, как и поклонение Сущему, а не Тенéрии. Она первая родилась из тьмы. И лишь благодаря ей появился свет. — Что за... Это звучит сказочно, — с явным скептицизмом в голосе произнёс Сокол. — А та женщина с магией... Где она сейчас? — Мертва, полагаю. Из-за неё всему и наступил конец, — Делеан поместил книгу на пустое место. — Со мной не делились подробностями. Её любили. Любили и нивры, и люди. Но эта любовь дорого всем обошлась, поэтому Королева считает её предательницей. Но то, что здесь написано, чистая ложь. Нивры откликнулись на просьбу. Только не всех это устроило. — Выходит, Король действительно направил к вам свою армию? — Я не знаю, Сокол, — несколько раздражённо ответил Делеан, устав мусолить эту больную для него тему. — Это мог быть кто угодно. Люди и нивры никогда не ладили между собой. — Прости, — Сокол виновато опустил голову. — Я и не догадывался, как всё… сложно. — Ты и не мог. Как и я. Секреты веками утаивают от всех, и не всем дано их узнать. — Даже если это секреты, мне надо было думать собственными мозгами, а не поддаваться всеобщей ненависти. Моё отношение неоправданно жестоко к тебе. Медея права: ты заслуживаешь уважения. Делеан недоверчиво выгнул бровь. Верить на слово человеку было тяжело, даже если Сокол не единожды спасал его жизнь. Поэтому вместо того, чтобы спокойно принять его раскаяние, он язвительно спросил: — По всей видимости, мне нужно радоваться? — Нет. Этому нельзя радоваться, — разумно отреагировал наёмник, обойдясь без грубостей. — Извини меня, Делеан. Отныне я буду сглаживать между нами конфликты. Мы можем заблуждаться. И это не зависит от того: нивры мы или люди. Мы все одинаковы. Сокол протянул ему ладонь. — Ошибки прошлых поколений не должны влиять на нас настоящих, ты согласен? Делеан сузил глаза, продолжая подозрительно глядеть на человека, так неожиданно начавшего говорить о действительно важных и разумных вещах. Может быть, Сокола подменили? Того глупого, лезущего на рожон, на этого взрослого, адекватно мыслящего? Или он в самом деле пересмотрел своё поведение? Почему люди были настолько непостоянными созданиями? Он, раздираемый противоречиями, сжал губы. Что бы сказала Медея на его месте? Она бы определённо приняла предложение Сокола. Значило ли это, что и он тоже обязан рискнуть? Но как воспримет данный жест доброй воли Королева? Делеан находился в затруднительном положении, где на одной чаше весов было желание поверить Соколу, как верила ему Медея, а на другой — недовольство Королевы, презиравшей всё людское. Должность, приказы матери и извечный отказ от своего мнения давили на него. Ему было сложно выбрать из двух важных составляющих что-то одно, однако Сокол стоял напротив него и ждал его решения. Не торопил. Не наседал. Просто ждал. Делеан стиснул зубы. Ему пора прекратить тянуть. И прекратить подавлять себя и жить в тени чужих решений. Хоть однажды он мог сделать всё по-своему, без участия Королевы и других лиц, не дающих ему проявлять свою личность. Рано или поздно это должно произойти, верно ведь? — Я согласен. Он уверенно протянул в сторону Сокола руку, и они скрепили свой новоявленный союз крепким рукопожатием. — Спасибо за доверие, чешуйчатый. Ты не пожалеешь. — Очень на это надеюсь. И прекрати меня так называть. Это оскорбительно. Сокол улыбнулся. — Остроухий? — У меня не острые уши, а… Хотя неважно. Ты невыносимый. — Стараюсь учиться у лучших. Возможно, это было началом чего-то нового — или же непоправимой ошибкой. Но у людей есть поговорка: всё, что ни делается, то к лучшему. И Делеан искренне хотел в это верить.