***
Сменившаяся музыка оглушающе громко звучала в зале. Людей вновь стало вдвое больше, так что его начало сильнее толкать из стороны в сторону. В обычный день он бы прикрыл уши и просто вышел, но теперь напротив него стоял Минхо, и он смотрел на него в мелькающем свете прожекторов. Его трясло от смешанных чувств: недавнее возбуждение сходило на нет, он был напуган, а спокойное лицо, с которого он не отводил взгляда, подливало масла в огонь. Хёнджин чувствовал нарастающую злость, которая концентрировалась где-то в груди. Она нагревалась и увеличивалась в размерах, ожидая лишь одного неверного движения. Минхо стоял на расстоянии вытянутой руки, но Хёнджин даже так всё ещё ощущал себя в его крепких объятиях. Ему нужно было быть ещё дальше от него, поэтому он попробовал толкнуть его в грудь. От выпитого алкоголя руки чувствовались чужими. Ему казалось, что он не прикладывает нужных усилий, поэтому удар вышел каким-то вялым. Минхо не сдвинулся с места. — Какого хрена? — выпалил Хёнджин, толкая его с новой силой. — Какого хрена, я спрашиваю! Хёнджин не знал было ли его слышно за всем этим шумом, но продолжал распаляться пуще прежнего. Мгновение спустя он уже бил его со всей силы после каждого своего слова. Минхо, до этого спокойно принимавший удары, перехватил его руки у запястья, больно сжав, и повел за собой. Хёнджин раздраженно пытался вырвать свои руки из крепкой хватки, но без особого успеха. Тот лишь сильнее сжимал его. Он не мог вспомнить говорил ли он ему что-нибудь, пока они выбирались из толпы, но люди вокруг заинтересованно оборачивались им вслед. Хёнджин пытался себя успокоить, но абсурдность ситуации вводила его в бешенство. Когда они зашли в ближайший туалет, Минхо резко отпустил его. Хёнджин потёр покрасневшие запястья и зло проговорил: — Я не знал, что это ты! Там было темно, я понятия не имел… — Что сделано, то сделано. Расслабься, — ответил ему спокойный голос чуть поодаль от себя. Хёнджин только сейчас смог его нормально рассмотреть. Минхо стоял в одной черной рубажке с закатанными рукавами до локтей и в тёмных брюках. Наверное, смотреть на пытающегося успокоиться Хёнджина было забавно, потому что у него не сходила эта бесячая ухмылка с лица. Даже целуясь с ним, он чувствовал ее. — Вот так просто? Ты ведь знаешь, кто я. — Да. — И тебя ничего не смущает? — Нет. — Ничего не понимаю, — у Хёнджина горели щеки. — Зачем ты вообще нашёл меня? Из всех мест, почему именно здесь? Минхо подошел к раковине и взглянул на Хёнджина через зеркало, буквально на секунду остановившись на губах. — Вообще-то я не искал тебя. Ты сам как-то всплываешь из ниоткуда в последнее время. — Хочешь сказать, что мы случайно оказались в одном и том же месте? — насмешливо уточнил Хёнджин. Его бросило в пот, и теперь одежда неприятно липла к спине, как и волосы к лицу. Зато Минхо выглядел так, будто только вышел из салона. — Да. — Я не верю. — Как хочешь. — Вы с отцом, что, по очереди сюда заглядываете? Даже если Минхо и не понравилось услышанное, то он не подал виду и оставил его выпад без ответа. Хёнджину хотелось задеть его, но прозвучавший спустя некоторое время голос оставался таким же спокойным. — Я бы постоял с тобой еще, но я уже и так задержался. Подправив воротник рубашки и пригладив волосы, которые растормошил Хёнджин, он улыбнулся ему и направился в сторону выхода. — Подожди! Минхо обернулся, и Хёнджин не вовремя растерялся. — Ты просто уходишь? — А что нужно сделать? — Ты опять исчезнешь? — спросил он и, не дожидаясь ответа, произнёс: — Ты опять исчезнешь! Не уходи. Я прислал тебе кучу сообщений. — Ты ждал ответа? — с удивлением спросил Минхо, выгнув бровь. — Зачем? Я ведь написал, что всё улажу. — Ты бы мог написать что-то вроде: «Всё, всё удалено.» Мне бы хватило этих слов. Минхо отошёл от двери и пропустил входящего парня. — Прости, мне уже было не до этого. Тем более почта была одноразовой. — Я весь извёлся. Не мог нормально спать, — немного успокоившись продолжал Хёнджин севшим голосом. Минхо посмотрел на него так, словно ожидал, что Хёнджин может упасть без сил с минуты на минуту. — Значит, нужен разговор? Ну, давай поговорим тогда, — произнёс Минхо, бегло взглянув на часы на руке. Громкость его голоса совсем не изменилась, его совершенно не волновало, что кто-то мог их слышать. — Прямо здесь? — тихо спросил Хёнджин. — Чем тебя не устраивает уборная? — Навряд ли, я что-то вспомню на утро. — То, что с кем-то целовался точно вспомнишь. Губы будут ныть весь день, — произнёс Минхо, не скрывая усмешки. — Ну, хорошо, дай свой телефон. — У меня села батарея. — Хорошо, тогда напиши мне свой, — Минхо протянул ему телефон. — Я отправлю тебе сообщением свой номер. Позвонишь, когда придёшь в себя. Назначим дату и время, идёт? Хёнджин кивнул головой и отдал ему телефон. Пока Минхо набирал что-то, взгляд Хёнджина непроизвольно задержался на его руках, плечах, груди — на всём его теле. Ему казалось сумасшедшим то, что он буквально несколько минут назад танцевал с ним, терся об эти бёдра и целовал этого человека. Минхо был каким-то непробиваемым. Казалось, ему всё было ни по чем, ничто не могло его расшевелить и по-настоящему разозлить. Он вёл себя так, словно ничего между ними не происходило: ни тогда, ни сейчас. Хёнджин помнил, что был старше его, но, поговорив с ним пару минут и услышав его почти убаюкивающий голос, чувствовал себя ничтожно мелким. Схожее чувство возникало и рядом с его отцом. Единственное, Донхун не заставлял его чувствовать такую злость. — Ты всегда так пьёшь? — спросил Минхо, убирая телефон в карман. — Нет. Не знаю, что на меня нашло. — Всё ты знаешь, — Хёнджину захотелось ударить его по лицу, чтобы стереть эту довольную улыбку. Заметив назревающий вопрос на лице Хёнджина, он пояснил: — Контингент в клубе так и остался прежним, да? Разбитое сердце, неоправданные надежды, чувство потери — ничего нового. Одна и та же песня. — А ты не слишком молод для таких выводов? — Мне не нужно быть сильно взрослым, чтобы понимать это. — Звучишь как старый дед. Минхо пожал плечами. — Тебе виднее. Ты ведь у нас эксперт по старикам. Хёнджин от удивления даже не сразу сообразил, что сказать. — Смеёшься надо мной? — Немного. Минхо открыто издевался над ним и делал это непринужденно. Хёнджин не заметил, как тот подошёл ближе и быстро, почти незаметно, коснулся его волос, поправляя выбившиеся длинные пряди. Его словно током ударило, но он не успел увернуться от прикосновения. Успокаивало, что Минхо не отказывал ему во встрече, а так он может насмехаться сколько влезет. — Тебя подвезти? — Ты же спешил куда-то? — ответил Хёнджин и тут же замотал головой. — Я не думаю, что это хорошая идея. — Плохой идеей будет сесть в такси к незнакомцу в таком состоянии. — Ты тоже незнакомец. Губы Минхо тронула улыбка, очевидно, он забавлял его. Оба вышли из уборной и направлялись в сторону выхода. У Хёнджина в голове было немало мыслей: слишком много всего произошло за короткий промежуток времени. Он успел и напиться, и поцеловаться, и разозлиться, и внезапно успокоиться. Рядом с Минхо он не чувствовал уверенности, что все закончится правильно, если они останутся рядом ещё немного. Осознание того, что это был сын Донхуна, должно было останавливать от необдуманных действий, и у него практически выходило. Но будь Минхо на самом деле обычным незнакомцем, Хёнджин знал, что не остановился бы на поцелуе. Было все ещё неизвестно, почему он не оттолкнул его и, в первую очередь, зачем вообще подошел. В чем была цель? Если в случайность его пребывания там, именно в этот день, он еще мог поверить, то в их поцелуй и танец — уже нет. Хотя если перемотать назад, он сам начал целовать его, с силой и не принимая отказа. У Хёнджина от стыда горели уши. Возможно, он подошел к нему и тем самым осуществил свою пошлую, детскую фантазию: быть с тем, с кем был отец. До секса у них дело не дошло, но Хёнджину стало не по себе от этой мысли. Минхо аккуратно придерживал его за талию, и его руки едва чувствовались на коже. Хёнджин боялся, что не устоит на ногах и свалится с лестницы. Музыка становилась все тише по мере того, как они поднимались наверх. Минхо шёл рядом, почти вплотную так, что Хёнджин отчётливо ощущал запах его парфюма, тёплого, жжёного миндаля, который мог легко вскружить голову. Молчание и какое-то странное напряжение, едва ощутимое, повисло между ними. Хёнджин старался поспевать за Минхо и параллельно думал о том, что боялся пьяного себя и этой чарующей пустоты в голове. Ему нельзя в одну машину с этим человеком. Эта мысль огромным колоколом звенела у него в голове. Он начал осматриваться в поисках чего-то вроде спасательной ветки для утопающего, и чуть ли не до слез был рад, когда заметил Чана. Окликнув его, они остановились. Чан, сам того не подозревая, помог ему избежать ошибки. Минхо приветственно кивнул ему и, протянув руку Хёнджину, попрощался с ним. Его лицо нисколечко не изменилось. Больше походило на деловую сделку: передачу ценного груза из точки А в точку Б. Обняв Чана, Хёнджин почувствовал, в каком напряжении находилось его тело всё это время. Позже он уселся на скамейку у крыльца клуба ждать, пока Чан подгонит машину. Время было позднее, обычно Хёнджин никогда так не задерживался. Хотя весь сегодняшний вечер был чем-то, что он никогда раньше не делал. Он предвкушал, как ему завтра это сильно аукнется. Люди выходили в приподнятом настроении, кто парами, кто целой компанией, и он смотрел на них с интересом, пока взгляд не наткнулся на черный Харлей у дороги, больше напоминающий дикого зверя из груды металла, чем байк. Рядом с ним столпилось несколько человек, не давая разглядеть владельца. Он мало что знал о байках, но даже обычному наблюдателю было несложно догадаться, что стояла необычная модель. Хёнджин был уверен, что там и именная маркировка имелась. Минхо, держа в руках шлем, отдал второй какой-то девушке рядом. Хёнджин не мог сказать по их поведению встречались ли они. Она уселась за его спиной и крепко обхватила за пояс. Наблюдая за этой картиной, ему не могла не прийти в голову аналогия с Донхуном и его женой. Кажется, яблоко от яблони недалеко упало, и они были похожи друг на друга больше, чем Донхун себе представлял. Низкий, протяжный рев заполнил всю улицу, вызвав одобрительные свистки, и они тронулись с места. Хёнджин теперь, постфактум, не мог вспомнить, но ему казалось, что он отчётливо видел глаза за шлемом и то, как они следили за ним всё с той же внимательностью. В голове не вовремя всплыло его учащенное дыхание у его шеи, и у Хёнджина пошли мурашки по всему телу. Чан вовремя подъехал ближе, ему нужно было прийти в себя.Часть 5
4 июля 2022 г. в 19:37
Хёнджин проснулся от громкого звука будильника под ухом. Видимо, опять уснул с телефоном в руках. Играла раздражающая мелодия, и, прежде чем выключить ее, он натянул одеяло на голову.
Всю ночь он спал, не находя себя места. Ему было то жарко, то душно и тошно — в целом ужасно неудобно. Окончательно проснувшись, он потянулся за бутылкой воды на прикроватном столике, но не нашел ее.
Разлепив глаза, он огляделся вокруг, не понимая, куда делась привычная мебель. На стене висел телевизор, а в углу у окна стояла гитара. Не было ни его рабочего стола, ни картин, ни мольберта с его принадлежностями.
У него не вышло резко приподняться — головная боль прошибла всё тело, и он осторожно откинулся на подушки, зажмурив глаза.
Из коридора доносилось тихое гудение, больше походило на включенный блендер. Он попытался сосредоточиться на чем-нибудь другом, но мысли о какой-нибудь каше или творожном смузи вызвали сильный приступ тошноты. Прижав руку ко рту и резко откинув одеяло, он вскочил и побежал в сторону уборной. Он уже был в этой квартире, поэтому безошибочно нашел ее.
— Доброе утро, — донёсся голос Чана сзади.
Хёнджин не мог повернуться, желудок свело неприятным спазмом. Отдышавшись, он прислонился к стене, сидя на полу.
— Я отвратительно себя чувствую, — шепотом произнёс он.
Чан протянул ему бумажное полотенце.
— Ещё бы. По какому поводу ты вчера так напился?
Желудок вновь неприятно свело, и Хёнджин, не успев ничего ответить, склонился над унитазом. Чан подошёл ближе и аккуратно собрал его спадающие волосы. Хёнджину не хотелось, чтобы его хоть кто-нибудь видел в таком состоянии, но в глубине души был даже рад, что оказался не один.
— Прости. Дай мне немного оклематься, я приберусь.
— Всё нормально.
Хёнджин почувствовал наступающее облегчение. Головная боль сохранялась, и он с трудом поднялся, пытаясь не делать резких движений. Выпив таблетку обезболивающего, он встал под душ и просто мок под струёй холодной воды.
— Я надеялся, что ты не заметишь Хана, — услышал Хёнджин, выходя из ванной.
Чан открывал окна в спальной комнате, где они, очевидно, спали вместе.
— Откуда ты знаешь, что я его видел? — спросил Хёнджин, ложась на кровать.
Тело было все ещё влажным, и он лежал в одних трусах поверх одеяла. Чан кинул в него свою чистую футболку и домашние шорты.
— Тебе так плохо только после него.
— Я, правда, не любитель выпить, ты же знаешь, но стоило ему появиться, я будто… В общем, такое не повторится.
Чан вышел из комнаты, оставив его одного. Наверное, ему стоило выпить ещё одну таблетку. Даже солнечный свет раздражал и причинял дополнительную боль.
Хёнджин прошел на кухню и уселся за стол, обхватив голову обеими руками.
Те минуты наслаждения и легкости в клубе, ложное ощущение полёта, не стоили такого болезненного состояния после. В желудке было пусто, но он не хотел рисковать съесть что-нибудь.
Чан, стоя в одних домашних шортах, готовил суп и помешивал его ложкой время от времени.
— Тебе нужны другие серьезные отношения, — заметив отрицательно мотающего головой Хёнджина, он продолжил: — Ты зациклился на нём, это ненормально.
— Да, я знаю, — Хёнджин как-то умоляюще взглянул на него. «Давай не будем об этом» было в его глазах.
— Тебя не бесит, что Хан давно ушел вперед, пока ты топчешься на одном месте?
Хёнджин промолчал, уставившись на поставленную тарелку перед собой. Чан посмотрел на него взглядом, не принимающим отказа, и Хёнджин взял ложку в руки.
Он не мог злиться на него за его прямоту. В конце концов, это Чану приходилось каждый раз растормаживать Хёнджина, и он всегда был добр к нему и чуток.
Чан говорил ему что-то, а он кивал головой в ответ, пытаясь выловить плавающую морковку. Поднял он голову лишь услышав конец вопроса.
— Кто, кстати, был рядом с тобой вчера?
Хёнджин чуть не поперхнулся куском хлеба. Как разговоры о Хане резко перетекли не в то русло, он уже не мог вспомнить. Чан протянул ему стакан воды и похлопал по спине.
— Не знаю, я не помню его имени, — соврал Хёнджин.
— Да? Я решил, что это твой знакомый.
— С чего это?
Хёнджин пытался звучать спокойно, чувствуя нарастающее волнение. Он сильно надеялся, что Чан не видел их целующихся на танцплощадке, а если даже видел, не станет спрашивать об этом.
Весь вчерашний вечер Хёнджин был уверен, что ничего не вспомнит на следующее утро, но, как назло, помнил практически все. Их развязный поцелуй и ощущения от него всплывали у него перед глазами. А до этого в ванне он присмотрелся к своему лицу и на нём жирным шрифтом было написано, что он с кем-то целовался вчера.
— Я видел вас выходящих из уборной. Он вроде как хотел подвезти тебя до дома, но ты увидел меня и попросил забрать к себе.
Хёнджин продолжал впихивать в себя суп, пытаясь придать лицу незаинтересованный вид.
— Может что-то и было, — притворно спокойно произнес Хёнджин. — Я, правда, не помню.