Лунная соната

      Мое спокойствие заканчивается, когда Летта возвращается домой. Она врывается в мою комнату и беспардонно устраивается на кровати, требуя подробностей о встрече с Билли Фицджеральдом. Почему-то она уверена, что с уроков я сбежала именно на свидание с ним.       — Ну ты и дура, сестренка! Если бы он мне признался…       — Ты бы сразу бросила Адама, да? — невинно уточняю я.       Летта захлебывается словами и с возмущением сверлит меня взглядом, в ответ я снова утыкаюсь в недоделанный реферат.       — Почему ты не согласилась? — повторяет она. — У тебя же никакого Адама нет, ты свободна, как птица в небесах. Он буквально признался тебе, что ты — его судьба. Ведь мисс Деверо именно про это говорила! А ты? В одно ухо влетело, в другое — вылетело! Ты правда готова упустить возможность стать женщиной вожака стаи? Хочешь потом жалеть всю жизнь из-за того, что затупила и не смогла промямлить ни слова? Ты меня не слушаешь, да? Игнорируешь? Ты невыносима!       О мою спину бьётся подушка. Я ее поднимаю и, не отрываясь от экрана ноутбука, устраиваю на коленях. Летта обиженно пыхтит. Сейчас мне нужно дождаться, когда она остынет; главный этап уже пройден — она выговорилась. А пока я внимательно вчитываюсь в текст своей работы, вылавливая ошибки. Всё-таки завтра уже срок сдачи реферата.       — Ну и что? Ты просто от него сбежала? — подает голос Летта, закончившая дыхательную медитацию.       — Нет, я встретила его на парковке, когда уходила.       — И?       — Что «и»?       — И что ты ответила? Согласилась? Отказалась? Дала дёру с дикими визгами?       Я чувствую, что Летта снова начинает закипать, и с тяжелым вздохом поворачиваюсь к ней лицом. Боюсь, что в противном случае мне в спину может прилететь что-нибудь потяжелее подушки.       — Ничего. Я еще ничего не ответила.       — Ох, слава Богу! — восклицает Летта, вскакивая с кровати и открывая мой шкаф. — Ты не успела наделать глупостей. Значит так, объясняю тебе план: сейчас я выберу, что из твоей одежды может сойти для свидания, а завтра ты встретишь его в школе и наконец скажешь «да». А то я боялась, что ты уже испортила всё, что можно.       — Мое мнение вообще учитывается? — я удивленно наблюдаю за тем, как она выбрасывает на кровать футболки, юбки и платья, неудовлетворенно кривясь при виде очередной вешалки.       После этого вопроса она замирает и смотрит на меня.       — А ты против? Почему?! — вопрошает Летта, заламывая руки. — Я что-то пропустила — и у тебя появился бойфренд? Нет, у тебя его нет, как и в принципе парня, который тебе нравился бы. Тебе противен Билли Фицджеральд? В жизни не поверю! Или проблема только в том, что он перевертыш? Тогда не забудь рассказать Лиаму, что ты стала ксенофобкой.       Я сильно хлопаю в ладони, и Летта резко замолкает.       — Останови словесный понос, Виолетта, — строго говорю, поддаваясь ее раздраженному настроению. — Я не собираюсь идти у тебя на поводу. Эта ситуация никак тебя не касается. Тебе было бы приятно, если бы я так же влезала в твои отношения с Адамом?       — О, нет, мне хватает мамы, — Летта грустно хмурится и оставляет в покое мой шкаф, возвращаясь на участок кровати, не заваленный одеждой. — Просто я тебя не понимаю, сестренка. Его лицо хоть сейчас на обложку журнала, а фигура… Я, конечно, собственными глазами его не видела, но у всех перевертышей не тела, а чертовы анатомические пособия. А еще Фицджеральды — самая влиятельная семья в городе, у него денег хоть жопой жуй. И ладно бы, если бы он был высокомерным мудаком, но ведь нет же! Билли — милая обаятельная пусечка, разве что бабушек через дорогу каждый день не переводит. И именно поэтому я задаю вопрос, но ты — в какой раз? уже в третий? — ловко уходишь от ответа. Нечего сказать, да?       — С твоим умением отрабатывать возражения нужно идти в продажники, мигом разбогатеешь, — бурчу я, вставая из-за стола, и начинаю убирать одежду обратно.       — Знаешь, почему сейчас ты растеряна? Потому что он первый — не спорь! — парень, который вообще обратил на тебя внимание и пригласил на свидание. Ты же просто не понимаешь, как на такое реагировать. Но именно поэтому здесь я. И ты можешь сколько угодно ворчать и говорить «Виолетта», — она зажимает нос и гримасничает, пародируя то, как я зову ее, — но я с тебя не слезу до тех пор, пока ты мне четко не ответишь: почему ты не хочешь сходить с ним на свидание?       Я тяжело вздыхаю и захлопываю шкаф.       — Потому что мы не знакомы. Сегодня мы впервые в жизни заговорили.       — Можно и на свидании познакомиться, в чем проблема?       — Да вы сговорились, что ли?! — вскрикиваю я, рывком оборачиваясь к ней. — Он сказал то же самое.       — Вот-вот, видишь, он тоже не дурак, — Летта самодовольно постукивает пальцем по виску. — Ты ему нравишься как девушка, нормально, что он не стал пытаться сначала внедриться во френдзону. Там, знаешь ли, и завязнуть можно. Да, это немного обидно, что парень может на тебя запасть не из-за доброго сердца или острого ума. Тут уж в первую очередь решают длинные ноги и красивая попка. Хотя в твоем случае скорее сладкий запах…       — Летта.       — О Боже, опять укоряющая интонация, — стонет она, вставая на ноги. — Да-да-да, ты пухленькая, а значит, непривлекательная, и Фицджеральд сто процентов не ловит на тебя стояк. Поэтому он позвал тебя на свидание, в штанах ведь ни единого движения.       Я вспыхиваю и швыряю в нее подушку. Летта не успевает увернуться и пошатывается от неожиданности, но, к счастью, не падает.       — Он сделал это, потому что считает, что я — его истинная.       — Одно другому не мешает, — возражает Летта, к моему удивлению не делая ответный бросок мне в лицо. — Добро пожаловать во взрослую жизнь, Лот. В ней есть секс. И не в последнюю очередь — с мужчинами.       — Тебе шестнадцать, Летта. Почему ты звучишь как тетя Маргарет?       — Она — кладезь женской мудрости!       — Ей сорок девять!       — И это только лишний аргумент в пользу того, что она права.       Летта сверлит меня взглядом, а я отворачиваюсь.       — И что он тебе сказал?       — Когда? — хмурюсь.       — На парковке.       — Что не нужно решать прямо сейчас, что я могу подумать, сколько угодно, он подождет.       — Бо-о-о-о-оже, Лот, не мужчина, а ангел во плоти, — с щенячьим восторгом в голосе тянет Летта и прижимает ладони к щекам. — Если он не соврал, пытаясь произвести впечатление, то вообще идеально, ведь терпение ему с тобой понадобится.       Я замахиваюсь второй подушкой, и Летта со смехом прячется в коридоре.       — Всё-всё, не злись. Мне пора к Адаму, прикрой меня перед мамой, пожалуйста. А пока вспомни слова мисс Деверо…       — Я точно помню, что она не сказала: «Всегда говори «да» Билли Фицджеральду», — огрызаюсь я.       — Верно, — покладисто соглашается Летта и осторожно заглядывает в комнату. — Но она упоминала важный выбор и судьбу.       — Ну да, и, конечно же, всё упирается в мужчину.       — Ты делаешь мне больно своим отрицанием важности любви, — Летта поджимает губы. — Знаешь, он прав: подумай. Не спеши и не руби с плеча. Утром буду ждать новостей.       — Я не буду перед тобой отчитываться, Летта!       Но мой крик она, наверно, уже не слышит, с жутким слоновьим топотом сбегая по лестнице на первый этаж.       Я валюсь на кровать и громко вздыхаю. Включенный экран ноутбука мерцает, напоминая о незаконченном реферате, но я не могу себя заставить встать и снова приняться за работу. У Летты получается окунуть меня с головой в насущные проблемы, от которых я вполне успешно сбегала.       Против моей воли в голове раз за разом прокручивается сегодняшний разговор на парковке. Хоть мне и хочется сделать вид, что ничего не произошло, я понимаю: так не получится, уж Летта точно не даст мне спуску, да и Лиам будет закидывать шуточками.       «Подумай».       Легко сказать. А что, если я вообще не хочу об этом думать? Что, если у меня от одной мысли тело покрывается мурашками, под диафрагмой сжимается огромный ком и лицо пылает?       Дернуло же его признаться у всех на глазах.       Видимо, Билли Фицджеральд не в курсе о существовании Фейсбука. Постучись он ко мне в друзья с подобным сообщением, я бы смогла спрятать голову в песок без свидетелей. Обойтись, так сказать, малой кровью.       Напиши он мне по сети, мне было бы проще поверить в то, что Билли шутит, и со спокойной совестью игнорировать его. Но каждый раз вспоминаются его слова на парковке, его прямой честный взгляд, который он не отвел ни разу за весь разговор, — и все мои желания уйти от проблемы кажутся такими малодушными. Мерзко, когда избегают ответа на нечто важное.       Пусть я и не совсем понимаю, что именно это для него значит. Для меня «истинная» просто слово. Всё, что знаю, — истинный для альфы существует только один, его определяют по запаху и у таких пар рождаются «самые крепкие и хорошенькие щенки». Всю информацию я в свое время подчерпнула на общем курсе культуры рас, которую проводили в средней школе, и никогда не интересовалась подробностями.       Восприятие истинности у перевертышей и людей отличается кардинально. Если первые романтично считают ее неизбежностью судьбы, предназначившей вас друг другу, родством душ и тел, то люди объясняют такое притяжение идеальной генетической совместимостью.       Лиам всегда говорил, что все правы в равной степени, но никогда этого не признают. А потом добавлял, что ничего не знает и судить не может.       Он вообще любит выдать глубокомысленный и философский вывод, а потом сделать шаг назад и откреститься от него.       К завтрашнему дню о произошедшем в кафетерии будет знать и шушукаться по углам вся школа. Какой ужас. Представляю, какое «ха-ха» словят и люди, и перевертыши.       «Великолепный Билли Фицджеральд и… а кто это? Она еще и человек? М-да, иногда судьба любит поиздеваться — тогда альфе в истинные и достается что-то такое».       Хочется провалиться под землю, но внезапно раздается жужжание и я приподнимаюсь на локтях, скидывая оковы самокопания. Первые несколько секунд я не понимаю, откуда звук, но потом вижу дрожащую кипу бумаг на столе. Телефон, точно. Он же на беззвучном.       На экране светится надпись «Шерстяной придурок», и я издаю усталый стон.       — Привет, Лиам. У тебя тоже есть что мне сказать?       — А, ясно, Летта уже до тебя добралась, — он смеется. — Значит, ты еще не на Шии-Ларке.       — И не собираюсь, — отвечаю я, возвращаясь в постель.       — Почему? Мне показалось, ты не горишь желанием броситься к нему в объятия, иначе бы сразу согласилась на всё, что он тебе предлагал.       — Будете работать с Леттой по тактике хорошего и плохого полицейского? — хмыкаю.       — На самом деле нет, — Лиам вздыхает и чем-то шуршит. — Это твое дело и твоя ответственность. Я не буду тебя ни убеждать, ни отговаривать. Единственное, что меня интересует, - не планируешь ли ты побег. Я не хочу оставаться с Леттой один на один.       — У тебя всегда будет возможность отвлечь ее Адамом.       — Но тогда появится ваша мама и развернутся уже полноценные боевые действия. Меня опять зацепит картечью ее материнской любви, — в голосе Лиама слышится неподдельное страдание, и я хихикаю. — Ну что? Если побег ты не рассматриваешь, значит, ты уже решила, что ответить.       — Ты только что сказал, что это мое дело и влезать в него ты не хочешь.       — Не осуждай сплетника за его любопытство. — Он делает паузу и, не дождавшись моего ответа, продолжает: — Я тебя хорошо знаю: если ты сразу не говоришь «нет», то это «да», на которое ты по какой-то причине не можешь решиться.       — Ну-ну, мистер хороший полицейский. Переходите сразу к аргументам.       — Ой, вот не надо, мне максимально начхать, что именно ты ответишь Фицджеральду. Просто я твой друг, Лот. И действительно неплохо тебя знаю. Иногда тебе нужен смачный пинок.       Я молчу.       У перевертышей точно что-то вроде расовой особенности — видеть меня насквозь.       — Ну это же смехотворно! Ты же понимаешь, какие слухи пойдут по школе, — решаюсь я. С Лиамом я обычно могу поделиться тем, что не поймет Летта.       — И в стае будут слухи, — «поддерживает» меня Лиам. — Но давай честно, редкость — однополые истинные. А у него так… Не то чтобы частое явление, но и не что-то единственное в своем роде. Пообсуждают, особенно консервативные и старые поцокают языками — и успокоятся. А может, кто-нибудь учудит что-то интереснее, тогда еще раньше забудут. Тебя не должно интересовать, что подумают другие.       — Легко сказать.       — Хуже жить с оглядкой на мнение каждого залетного чмошника, — фыркает Лиам. — Столько лет тебе эту мантру вдалбливаю, что ж ты никак ее не примешь как девиз?       — Летта более способная ученица, чем я, — смеюсь немного вымученно и кусаю губы. — И всё-таки. Истинная-человек — не самый лучший вариант для альфы, да? Это говорит о том, что он не очень-то сильный. Ужасно, особенно для будущего вожака.       — О, вот и твой второй смертный грех: излишний альтруизм, — наигранно тяжело вздыхает Лиам. — Ты зря переживаешь. У него было время показать, чего он стоит. Херня, истинные не показатель силы своих альф. Если кто и воспрянет духом после этой новости, то при попытке реванша улетит в нокаут от первой же оплеухи. Дураки вообще неважные противники.       — Откуда ты знаешь? Значит… Билли часто вызывали на спарринги?       Оборотни, особенно в пубертате, полны энергии и иногда не знают, куда ее девать, что выливается в неконтролируемую агрессию. С этим вполне успешно справляются: во взрослой жизни оборотни завсегдатаи спортзалов и клубов боевых искусств, где можно вдоволь побороться и спустить пар, в школе уроки выстраиваются так, что почти половину из них занимают спортивные занятия, а с детства их стараются распихать по всем возможным секциям. От спонтанных драк, разумеется, не спасает, но их становится ощутимо меньше. Особенно когда есть возможность проводить спарринги в школах.       Правда, я наблюдала несколько таких и выглядело это как опасный неконтролируемый мордобой. Из увиденного еще тогда я сделала два вывода: на спарринги выходят только те, кто хочет безнаказанно избить своего недруга, и у оборотней понятие допустимого в единоборствах очень сильно отличается от человеческого. Они месили друг друга до сломанных носов, вывихнутых пальцев и моря крови, а рефери их не останавливал и не разнимал. Через две недели оба бойца были в полном порядке, даже синяков не оставалось, так что, возможно, для них такое приемлемо, но процесс выглядел жутко.       Оборотни вообще редко что-то решают на словах, предпочитая им хорошую драку на ринге. Культ превосходства силы у них развит слишком сильно для нашего современного общества, и даже любой залетный перевертыш может претендовать на место вожака стаи, если удается победить того в поединке. Удивительно, как с такими традициями они до сих пор не ввергли свои жизни в хаос.       В то, что Билли вполне мог часто участвовать и побеждать в спаррингах, я верю, но странно слышать такое от Лиама, самого миролюбивого перевертыша, которого я знаю.       — Постоянно. Сама понимаешь, каждый хотел попробовать его на зуб. Но это уже в прошлом, давно его на ринге не видел. Наверно, до них дошло, что нарываться на драку с перевёртышем, имеющим черный пояс, опасно. Серьезно, переживать из-за того, что ты ему как-то репутацию испортишь, последнее дело. Лучше бы о себе подумала: какие проблемы он может тебе принести.       — И какие же?       — Не знаю, это ты у нас мастер по выдумыванию проблем.       — Ха-ха, Лиам.       — Твоя дилемма безумно проста, Лот. Он тебе нравится — говори «да». Он тебе не нравится — тогда «нет». А опираться в своем решении на мнение окружающих глупо. Забудь о них нахер.       «Это, конечно, твое дело, Лот, но совет я тебе всучу, воспользуйся им, я ж умный», — мысленно передразниваю его, но в глубине души понимаю, что он все-таки прав.       Я молчу, и Лиам тоже. С ним тишина не кажется гнетущей, каждый из нас думает о своем, но не собирается заканчивать звонок. Мы вообще часто молчим в таких разговорах по телефону. Летта, заметив это, назвала нас сумасшедшими и сказала, что нормальные люди для такого используют переписку.       — И что это значит для него? «Истинная», — задаю мучающий меня вопрос. Спонтанно и не надеясь на ответ.       — Не знаю, Лот. Любой альфа считает своим долгом заметить, что бете не понять, что, кстати, пиздецки высокомерно, но по сути они правы. Поймет только тот бета, который сам истинный альфы. А еще, знаешь ли, перевертыши тоже уникальные личности с разными характерами и жизненными установками. Если тебя интересует, что для него значит истинная, так у него и спроси.       — И как ты себе представляешь? «Что я значу для тебя»?       — Ну да, нормальная формулировка. — И не дожидаясь моего возмущения, Лиам поспешно продолжает: — Можешь заменить «я» словом «истинная». На суть это не повлияет, но ты любишь менять форму.       — Ты совсем не помогаешь, Лиам.       — Ну уж извини, у меня нет ответов на твои вопросы, они у Фицджеральда. Перестанешь трусить — и получишь их.       — Ненавижу те редкие случаи, когда ты прав.       — Я почти всегда прав, — фыркает Лиам. — Надеюсь, завтра ты в школу все-таки придешь?       — Я подумаю.       — Если пропустишь, то породишь больше слухов. Все решат, что ты сбежала на Шии-Ларку.       — Почему именно Шии-Ларка?       — Далеко, живописно и тепло. Идеальное место, чтобы затаиться в бегах.       Звучит как давно продуманный план, и меня это даже немного напрягает, но комментарии оставляю при себе.       — Серьезно, забей хер на всех. Если кто будет вякать, всегда можно натравить на него Летту.       Я смеюсь, представляя эту картину. Несмотря на то, что перевертыш в нашей компании — Лиам, замашки сторожевого пса скорее у моей сестры.       Лиам опять шуршит чем-то и прощается, говоря, что ему пора бежать. Я откидываю потухший телефон в сторону, а потом всё-таки заставляю себя встать и усесться за реферат. Мне нужно отвлечься и с этим лучше всего справится скучнейшая биология.       Через час, когда я сохраняю документ с работой, голова болит, глаза слипаются — и хочется отправиться в постель, забыв про ужин. Это я и собираюсь сделать, как вдруг пиликает уведомление от Фейсбука. Любопытство берет верх над усталостью, и я открываю страницу, чтобы тут же впасть в состояние ступора. Потому как в диалогах вижу сообщение от Билли Фицджеральда.       «О Господи Боже, Уильям, так ты все-таки знаешь о существовании Фейсбука?»       Головой понимаю, что сейчас не хочу придумывать, что ответить, этот безумный день полон впечатлений и всё никак не заканчивается, но рука будто сама по себе кликает по сообщению.       «Думаю, нам все-таки стоит познакомиться».       И даже такая малость заставляет мои щеки вспыхнуть румянцем.       А может, и правда — Шии-Ларка не такой уж плохой вариант?