Лунная соната

      — Таким образом, вы, мисс Фицджеральд, утверждаете, что мисс Прескотт поскользнулась на мокром полу, мисс Черри хотела ей помочь, из-за чего также упала, и вы пытались их обеих поднять, в то время, как мисс Вуд стояла в стороне и наблюдала?       — Именно так.       — И на сколько баллов вы оцениваете правдоподобность этой версии?       — Десять из десяти.       — Мхм…       Директриса окидывает внимательным взглядом нас четверых, и когда останавливает его на мне, я не выдерживаю и отворачиваюсь. С того момента, как мы попали в кабинет директрисы, я не проронила ни слова.       Мне нечего сказать. Все и так всё понимают, зачем озвучивать вслух? Фицджеральд старается, но едва ли это поможет кому-нибудь из нас.       Мы сидим на небольшом кожаном диванчике, который расположен перед огромным столом, я зажата между Фицджеральд и подлокотником, болезненно впивающимся в мое бедро.       — Я отлучусь на несколько минут, — произносит директриса, бросая взгляд на наручные часы, и поднимается со стула. — Надеюсь, к моему возвращению вы придумаете версию получше.       Она еще раз строго оглядывает нас и уходит, притворив за собой дверь. В кабинете становится могильно тихо, лишь изредка всхлипывает Прескотт, из-за чего меня каждый раз прошибает молнией совести. Всё же несколько клоков волос осталось на моих пальцах, хоть я и не хотела до этого доводить.       — Ну охренеть теперь, — выдыхает Фицджеральд и скрещивает руки на груди, чувствительно толкая меня локтем в бок. — Спасибо, кстати, вам всем за помощь. Ждите открытки на День благодарения.       — Тупее версии придумать не могла? — хнычет Прескотт, которая, видимо, даже несмотря на боль и унижение, не способна отказаться замашек стервы.       — Я хотя бы что-то делала! В отличие от тебя. Только и можешь, что ныть.       — От твоего вранья может стать только хуже.       — Нет, ситуация и так была бы паршивая. Додуматься же до такого — бить человечку в туалете.       — Никто ее не бил.       — Ну конечно, у тебя просто не получилось. Ты же ущербная.       — Я не ущербная, — гортанно рычит Прескотт.       Она отпускает волосы, за которые держалась последние полчаса, и поворачивается к Фицджеральд с горящими глазами. На секунду мне кажется, что черты ее лица плывут, выдвигаясь вперед и становясь более резкими, из-за чего мои внутренности падают вниз. Вживую ни разу не видела обращения, только в видео на Ютубе и в фильмах, но то, что сейчас происходит с Прескотт, выглядит очень похоже.       Вуд, сидящая между Прескотт и Фицджеральд, испуганно смотрит сначала на одну, потом на вторую, и, судя по тому, как она съеживается, пытаясь исчезнуть с лица Земли, с Фицджеральд происходят похожие метаморфозы.       Ну да, нам только драки с обращением не хватает для абсолютного счастья.       — Ты не лучше, Фицджеральд.       — Что, прости? — степенно интересуется она, с наигранной медлительностью поворачиваясь ко мне.       — Ты сама всё испортила. Из-за того, что ты вмешалась, мы и попали к директрисе.       — Если бы я не вмешалась, тебя бы утопили в унитазе, — Фицджеральд угрожающе щурится.       — У меня всё было под контролем, — я стоически терплю ее взгляд. — Могла бы просто пройти мимо.       — Я хотела тебе помочь!       — Помочь? — я удивленно моргаю.       — Да!       — Но я тебе не нравлюсь.       — Это не значит, что я должна закрыть глаза на то, что тебя хочет побить отвергнутая истеричка! — Фицджеральд эмоционально взмахивает рукой (почти так же, как брат) и едва не попадает мне по носу. — Я случайно увидела, как ты зашла в туалет, а потом за тобой — эти две особи, и заподозрила неладное. И когда уже долгое время никто из вас не выходил, то сразу поняла, что не зря. Конечно, я не была мила тогда в библиотеке и, кстати, не собираюсь забирать свои слова обратно, но не буду же я игнорировать то, что тебя зажимают в туалете. Меня бы Билли с потрохами сожрал, если бы узнал.       Сейчас пыхтящая, как паровоз, Фицджеральд так умилительно похожа на Летту, что мне хочется потрепать ее по голове и констатировать, какая же она дура. Младшие сестры, видимо, все такие.       Я бросаю короткий взгляд ей за спину: Вуд гладит Прескотт по плечу, шепча что-то успокаивающее, и та уже выглядит так же, как и обычно, без гротескно выделяющихся черт лица.       Хорошо сработано. Мы спасли директорский кабинет от разгромления.       Я снова смотрю на Фицджеральд и вздыхаю.       — Не помогай так больше никогда, пожалуйста. То есть… спасибо, конечно, что решила не оставлять меня в беде, но и причинять добро насильно не нужно.       — Да я уже поняла, хватит, — ворчит она и отворачивается, глядя перед собой в пол.       В кабинете снова воцаряется тишина. Вуд обнимает Прескотт, лицо которой уже излучает безмятежность, и я мысленно удивляюсь: ого, так она способна не кривиться, как от лимона, в моем присутствии? Что ж, если для этого нужны объятия и Вуд, то я готова отдать все свои сбережения. Фицджеральд сверлит взглядом пол, будто бы обдумывая мои слова. По крайней мере я на это надеюсь.       Черт, а ведь о произошедшем завтра будет галдеть вся школа.       Я прячу лицо в ладонях.       Через минуту возвращается директриса. Усевшись за стол, она снова окидывает нас всех испытующим взглядом: задерживается на Вуд и Прескотт, которые не размыкают объятий, а потом переводит его на меня. Я укладываю руки на коленях, но ничего не говорю.       — Мисс Фицджеральд? — в конце концов сдается директриса.       — На самом деле это огромная проблема. Слишком мало знаков «скользкий пол». Если бы их было достаточно, то такого не случилось бы. Прошу обратить внимание, а также…       Что ж, в чем Фицджеральд не откажешь — так это в умении настаивать на своем. Нам, правда, оно никак не помогает.       Директриса понимающе кивает, что-то записывает в блокноте и, выслушав все предложения Фицджеральд, рассказывает, какое наказание ждет каждую из нас. Когда доходит очередь до меня, то во мне просыпается желание удавить каждую из перевертышей собственными руками.       Нет, я обожаю книги, но читать их, а не переставлять с места на место в соответствии с алфавитом и тематикой.       Из кабинета директрисы я выхожу в расстроенных чувствах. Остается надеяться, что сортировку отдела художественной литературы, которым мне поручили заняться, уже почти закончили.       Вуд сразу берет Прескотт под локоть, и та покорно следует за ней. Мы с Фицджеральд остаемся на месте, провожая их взглядами. У самого поворота в другой коридор Вуд на секунду оборачивается и кивает мне с извиняющимся видом.       Фицджеральд несколько секунд молчит, а потом поражает откровением:       — Знаешь, сначала я думала: лучше уж Прескотт. Сейчас я так не считаю.       — Эм… спасибо?       — Пожалуйста, — усмехается Фицджеральд. — Но только в сравнении. Сама по себе ты всё еще вариант не очень.       — Естественно.       Она салютует двумя пальцами и уходит в сторону главного холла. Я же понимаю, что безнадежно прогуляла биологию и всё ещё не побывала в душе.       Что ж, в любой ситуации можно найти плюс: сейчас в раздевалке уж точно нет ни одной живой души.