Лунная соната

— Я отойду ненадолго. Джеру опять что-то понадобилось. Чужие пальцы невесомо проходятся вдоль моего позвоночника. Раньше я бы подскочила на месте с громким криком, но теперь такие прикосновения стали чем-то нормальным и даже… желанным. Я отрываюсь от поиска нужной книги на стеллаже и запрокидываю голову, чтобы посмотреть на Билли. — Окей. И когда он склоняется ко мне, совсем не удивляюсь. С того вечера в Айленд-парке прошло всего несколько дней, но их хватило, чтобы привыкнуть к тому, что он целует меня при каждой выдавшейся возможности. Как и сейчас. Его теплые губы накрывают мои, и я блаженно прищуриваю глаза. Несмотря на обыденность происходящего, тело всё равно прошивает молнией, а мурашки бегут табуном от затылка до копчика. Никогда не думала, что целоваться может быть настолько приятно. Но Билли снова отстраняется спустя одну короткую секунду, и я едва слышно выдыхаю, с трудом скрывая своё разочарование. А потом вспоминаю, где мы находимся, и сильно краснею, украдкой бросая взгляды по сторонам. К счастью, книжный магазин после уроков — место непопулярное. Большинство предпочитает проводить время в кафе этажом выше. Правда, когда Билли целовал меня, меня не интересовало, увидит нас кто-нибудь или нет. Змей-искуситель, которому не нужно сильно стараться для того, чтобы свести меня с ума — совсем скоро будет достаточно одного существования. Я хмурюсь, приводя мысли в порядок. Поцелуи абсолютно всегда совпадают с прощанием и, кажется, то, что Билли всё равно скоро вернется, не является основанием для того, чтобы нарушать возникшую традицию. — Ты уходишь всего на несколько минут, — упрекаю его. — И всё-таки ухожу. В ответ он подмигивает и снова клюёт меня в губы поцелуем — крепким, но еще более мимолетным, чем все остальные. Из-за этого во мне с каждым разом всё сильнее и сильнее зудит навязчивое желание удержать его за шею, запустить пальцы в волосы, хоть как-то продлить мгновение, из-за которого у меня ноги становятся ватными. Почему-то не исчезает подозрение, что он многого меня лишает, отстраняясь так быстро. Вот о чем я думаю, пока Билли, тепло улыбнувшись мне, лавирует между стеллажами с книгами и пробирается к выходу. «А ну соберись, тряпка!» Я резко трясу головой и переводу взгляд на стеллаж, силясь вспомнить, на какой именно книге остановилась. В мыслях такая каша, что даже не сразу всплывает то, что ищу — коллекционное издание кулинарной книги от любимого маминого шеф-повара Гардена Райзи. Ничего похожего я еще не отыскала, но надежды не теряю, иначе с Летты станется и отправить меня в соседний город. На самом деле с подарком маме на день рождения мы определились уже давно, но сестру иногда посещают гениальные идеи, которые на корню рушат все планы. Видите ли, она не любит доставки, называя их «котом в мешке», и предпочитает перед покупкой потрогать, понюхать, попробовать на зуб. Уж не знаю, где она вычитала про поступление какого-то рариретного коллекционного издания в наш забытый Богом и Двуликим книжный, но именно из-за этого я здесь. Наверно, была возможность отказаться, указать Летте на то, что она могла бы сама посмотреть, чтобы потом, в случае, если я по ее мнению справлюсь плохо, не было претензий. Но в последнее время каждый раз, когда Летта мне улыбается, меня пронзает болезненно-стыдливое чувство вины. Я ведь так и не призналась ей, что мы с Билли начали встречаться. Хотя обещала. Пару раз я честно планировала рассказать ей, но в последний момент что-то не позволяло мне заговорить. Возможно, здравый смысл. Однако с какой стороны посмотреть — вечно скрывать что-то подобное не получится. Уверена почти на сто процентов, что Билли не поддержит целиком и полностью идею сохранения тайны. Слишком унизительно — будто я стесняюсь его. И это при том, что у него больше причин не хотеть придавать огласке наши отношения. Справедливости ради, я додумываю и не знаю его реального мнения. Разговора на эту тему мы не заводили. Между нами ничего не изменилось — мы так же общаемся, шутим, проводим вместе время, разве что появились постоянные, но очень мимолетные поцелуи. Кажется, то моё разрешение на колесе обозрения Айленд-парка Билли воспринял как безлимитное и бессрочное. Не то чтобы я была против. Всё-таки мне неуютно из-за того, что мы топчемся на месте. Романтические отношения отличаются от дружбы всем, и совершенно непонятно, почему тогда между нами всё осталось прежним. Я тяжело вздыхаю в ответ своим мыслям и возвращаюсь к тому, ради чего здесь оказалась. Благо, Летта предусмотрительно нашла в интернете, какой дизайн у вышедшего коллекционного издания, и показала его мне, так что поиск давался мне проще, чем мог бы. Бегло осмотрев полки на уровне глаз, задираю голову и наконец замечаю что-то подозрительно похожее. Щурюсь, силясь прочитать название, но шрифт слишком мелкий — с такого расстояния не разобрать. Я достаточно высокая девушка, но стоит попасть в мир книжного магазина, как начинаю ощущать себя лилипутом — некоторые стеллажи определенно предназначены для гигантов. Я привстаю на цыпочки и тянусь правой рукой. Кончики пальцев цепляются за нижнюю часть переплета и медленно подтягивают его к краю, мелко подрагивая из-за напряжения в запястье, но потом я внезапно теряю равновесие и отпускаю книгу, которая едва не срывается вниз и не расшибает мне лоб острым углом. Тихо ругаюсь себе под нос и задираю голову, примериваясь для второй попытки. Большая часть работы уже сделана. «Ну и где Уильям, когда он так нужен?» Я уже собираюсь потянуться снова, как вдруг чья-то рука издевательски легко берет книгу за верхнюю часть переплета и без малеших проблем достает с полки. Вздрогнув от неожиданности, поворачиваю голову, почему-то уверенная, что увижу перед собой Билли. Бесшумные шаги и манера появляться именно в те моменты, когда мне требуется помощь, — всё указывает, что это он. Но передо мной не Билли Фицджеральд. Какой-то высокий незнакомый парень быстро осматривает обложку, а потом поднимает на меня чернющие, будто бы без зрачков, глаза и протягивает книгу. Я принимаю ее. — Спасибо, — растерянно бормочу, не затягивая паузы. — Тяжелая, — от его низкого порыкивающего голоса у меня мурашки по коже бегут. — Если такая на голову упадет, мало не покажется. Он звучит дружелюбно, но его темный пристальный взгляд словно ощупывает мое тело, вгрызаясь в мясо и кости. Я сразу ощущаю себя выставленным в витрине товаром, человеческим существом, которое он оценивает, а стоит ли оно хоть толики его внимания. Он — перевертыш. Альфа. Да почему от них всех несет этим? Властью, уверенностью, врожденным превосходством, которое они давно распробовали и приняли как данность. Столкнулась бы я с этим огромным черноглазым альфой полтора месяца назад, вряд ли смогла бы выдавить из себя хоть слово, но сейчас всё немного по-другому. У меня даже получается пошутить. — Думаю, я бы увернулась, — с деланным равнодушием пожимаю плечами. Перевертыш хмыкает. Это глубокий низкий звук, больше похожий на урчание огромной кошки. — Не сомневаюсь, — парень склоняет голову набок и растягивает тонкие губы в легкой улыбке, которая немного смягчает резкие черты его лица. — Увлекаешься готовкой? — А, нет, это подарок для мамы, — я читаю название книги и удовлетворенно киваю. Почему-то вдоль позвоночника ледяной змеей ползет дискомфорт. Вроде бы парень не сделал ничего плохого, даже наоборот: помог с книгой и старается доброжелательно поддержать разговор, но от его взгляда хочется сжаться и забиться в ближайший темный угол. Ненавижу, когда на меня смотрят вот так — будто я карп на разделочной доске. — Меня зовут Эван. Он протягивает руку, а я растерянно моргаю, опустив на нее глаза. — Лот. Я вкладываю свою ладонь в его — скорее из-за вежливости, чем из-за искренней приветливости. Он слабо пожимает и неожиданно поглаживает моё запястье большим пальцем, после чего сразу отпускает как ни в чем не бывало. В груди вспыхивает острое раздражение. «Так, парень, то, что я позволяю Уильяму врываться в мое личное пространство и смущать меня до полусмерти, еще не значит, что это можно делать каждому встречному-поперечному альфе без стыда и совести!» Я хмурюсь и крепко обхватываю обеими руками книгу, немного шагнув назад. Эван замечает моё движение, но не тушуется — только ухмыляется, так, будто его веселит моя реакция, а потом он поднимает глаза и смотрит на что-то за моей спиной. Его губы складываются в широкую, но ледяную улыбку. — Фицджеральд! Сколько лет, сколько зим. — Мы не виделись буквально один год, Редгрейв. Я слышу голос Билли и в первую секунду облегченно выдыхаю, а потом застываю на месте от осознания. Что он только что сказал? Редгрейв? Тот самый ужасный и опасный Эван Редгрейв? Я оборачиваюсь и оказываюсь в крепких обьятиях Билли, который непонятно как оказался рядом так быстро. И когда он только успел подойти? Ведь секунду назад его голос звучал так далеко. Я немного отстраняюсь — всё-таки Джереми, которого я успеваю заметить краем глаза, не в курсе наших отношений, не нужно шокировать его раньше времени. Билли с явной неохотой позволяет мне это сделать, но ладонь с талии не убирает. На меня, правда, он не смотрит — всё его внимание обращено на Редгрейва. Атмосфера ощутимо меняется: становится гнетущей, холодной, какой-то отстраненно агрессивной. Я еще никогда не видела Билли таким — он словно готов в любую секунду броситься и вцепиться противнику в глотку. — Разве это важно? — Голос Эвана похоже на предупреждающее урчание манула. — Именно так, — Билли же звучит обманчиво спокойно, но в глубине его тембра кроется разъяренное рычание волка. Мне не нравится находиться между ними, и я неосознанно ищу поддержки в Джереми. Он стоит чуть поодаль и совершенно не демонстрирует признаков беспокойства, но, заметив мой умоляющий взгляд, украдкой показывает большой палец. Всё хорошо? Это в каком месте? Грядет буря. Если они подерутся, нас всех загребут в полицию и мама меня убьет. Я вскидываю голову, едва не ударив Билли затылком по подбородку, и подаю голос: — Мне нужно купить книгу. Билли удивленно опускает на меня взгляд, словно он уже успевает позабыть о моем существовании, и резко теряет всю свою готовность к драке. Мы смотрим друг на друга немного дольше, чем нужно, и на секунду мне даже кажется, что сейчас он снова меня поцелует, но вместо этого он коротко выдыхает через нос и, повернувшись к Джереми, легонько подталкивает меня в спину. — Проводи ее. Я приду через несколько минут. Я хочу возмутиться, но Джереми не дает мне сделать это, деликатно, но твердо уводя за локоть всё дальше и дальше. Билли снова поворачивается к Эвану и они начинают говорить, но уже не слышно, о чем именно. — Расслабься, они не подерутся, — доверительно шепчет Джер, когда мы отходим. — Ты уверен? — Да. Нужно что-то из ряда вон выходящее, чтобы они действительно сцепились, — беззаботно кивает он, отпуская мою руку. — То, что ты видела, это их обычное общение. Они всегда рычат друг на друга, так что не принимай слишком близко к сердцу. Я раздраженно фыркаю и, подойдя к кассе, отвлекаюсь на то, чтобы оплатить покупку, после чего мы отходим в сторону, к стенду с открытками. С этого места прекрасно видно, что происходит в том проходе, где остались Эван и Билли. Несмотря на то, что причин не доверять Джереми у меня нет, я все равно удивляюсь тому, что те двое действительно просто стоят и разговаривают. Редгрейв улыбается, лица Билли не видно, но его плечи расслабленны и жестикулирует он так же раскованно, как и всегда. А ведь я явственно ощущала, что он был как натянутая струна. Я пристально наблюдаю за ними, и это внезапно замечает Эван. Он кивает в мою сторону и что-то говорит, а Билли встает вполоборота, незаметно махнув мне рукой. — О чем они говорят? — спрашиваю я в пустоту. — Могу подслушать, — как бы между делом отвечает Джер. Мы несколько секунд смотрим друг на друга, а потом я киваю. Джереми наклоняется к стенду, делая вид, что его заинтересовали рождественские открытки. Белки его глаз заливает темно-карим, и я снова гляжу на альф. Они оба смотрят на меня, а потом Эван говорит что-то без тени ухмылки, на что Билли так резко поворачивает к нему голову, что я даже вздрагиваю. Джереми смущенно покашливает и, вернувшись в стандартный человеческий вид, бросает на меня странный взгляд. — Ну? — я жду пояснений. — Редгрейв назвал тебя красавицей, а Билли попросил его захлопнуть пасть. Дальше слушать я не стал. Мои щеки заливает горячим румянцем, и я закрываю лицо ладонью. Любопытство кошку сгубило — вот что нужно повторять себе каждый раз, когда захочется подслушать чужой разговор. Теперь понятно, почему Редгрейв рассматривал меня настолько оценивающим взглядом. Он прекрасно знал, с кем разговаривает — с истинной альфы, которого терпеть не может. А сейчас, видимо, провоцирует на эмоции, прощупывает границы дозволенного, вот и говорит всё, что может хоть сколько-нибудь вывести из себя. Ну уж точно не искренне он думает, что я красавица. — Редгрейв точно считает себя бессмертным. Я убираю руку и бросаю на Джереми вопросительный взгляд. — Да любого выведет из себя то, как какой-то мудак флирует с твоей девушкой и делает ей комплименты. Мои брови удивленно подлетают вверх. Так он знает? Это Билли ему рассказал о наших отношениях? — А, да, я в курсе, что вы встречаетесь, — поясняет Джереми, не дожидаясь, пока я сформулирую свои вопросы. — Но Билли мне об этом не говорил. Ну… это просто заметно. Он на таком подъеме, что из додзе приходится за шкирку вытаскивать. Впервые в жизни вижу его таким заряженным. В голову лезут подозрения: а что, если и я себя странно веду и это заметили уже все окружающие? — Ну и еще я видел, как он тебя целовал пару дней назад. Джер виновато разводит руками в ответ на мой осуждающий взгляд. — Но я никому не рассказывал об этом. — Спасибо, — не могу сдержать улыбку. Удивительно, как кто-то настолько очаровательно непосредственный, как Джереми Уинтерс, мог родиться альфой. — На самом деле я рад за него. Он реально долго этого ждал. — Не так уж и долго. Чуть больше месяца, — я не воспринимаю его слова как укол, но где-то на задворках сознания желание обидеться всё-таки возникает. — Нет, я имею в виду с того момента, как он вообще узнал, что его истинная учится с ним в одной школе. Мне об этом он рассказал еще зимой — имя твоё, правда, тогда он не называл. Значит, сам он понял еще раньше — год назад, а может, и чуть меньше. Джереми продолжает рассуждения, но я уже не слушаю. Мозг начинает сращивать между собой факты. А ведь и правда — если альфа способен легко учуять запах своей истинной пары, значит, Билли должен был заметить меня еще в прошлой осенью, когда перевелся в нашу школу. Но по какой-то причине признаться он решил только в этом году и так импульсивно, будто о том, что я его истинная, узнал именно тогда, в кафетерии. «Какого черта, Уильям? Это что за несостыковки?» Джереми замолкает, заметив мои нахмуренные брови, и внимательно вглядывается мне в лицо. — Я опять ляпнул что-то лишнее, да? Внезапно прыскаю от смеха. — Иногда стоит сначала думать, а потом говорить, Джер, — смягчаю резковатую фразу улыбкой. — Мне часто на это указывают, — он тяжко вздыхает. Я в последний раз хихикаю и взмахиваю головой, приводя мысли в порядок. Не нужно надумывать и накручивать себя. Спрошу у Билли напрямую, когда он наконец-таки закончит общаться с Редгрейвом. Внезапно вибрирует телефон, оповещая о том, что пришло сообщение. «У меня срочные дела. Езжай домой, а я попрошу Джера тебя проводить». Я хмурюсь и оборачиваюсь, чтобы проверить, где Билли, а его и след простыл. Ни его, ни Редгрейва. В голову уже закрадываются подозрения, как вдруг в чате появляется новое сообщение. «Обещаю, что Редгрейв будет в целости и сохранности. Я напишу тебе вечером, мышонок». Наверно, я улыбаюсь как дура, но ничего не могу с собой поделать. Это та самая «заряженность», которую Джер приписывал Билли? Кажется, да. Джереми тоже смотрит в свой телефон, а потом манит меня за собой, информируя о том, что уже заказал такси. Я слабо постукиваю себя по щекам, но всё же червячок сомнения медленно, но верно пожирает мои внутренности и удержаться от вопроса не получается. — Они точно не станут драться? — Нет, рановато. — В каком смысле? — Билли еще не вожак, чтобы принять приглашение на дуэль от Редгрейва, — беззаботно отвечает Джереми. А меня мороз по коже пробирает из-за воспоминаний о том, о чем предупреждал меня Лиам. Как бы эти слова не оказались пророческими.