Раскрепощенный

Все гномы были мастерами своего дела. С раннего детства они учились ремеслу: кто кузнечному, кто ювелирному делу, кто ткачеству, а кто резьбе по дереву. И во всем Средиземье не было мастеров, подобных гномам. Повсюду ценилось сделанное гномами оружие и доспехи, украшения и ткани. В Компании, Бильбо знал, каждый гном также владел своих ремеслом. Балин и Глоин, например, прекрасно гранили камни, Бомбур и Нори могли оправить их в золото или серебро, Дори превосходно ткал и шил и учил этому своего младшего брата Ори, Бофур мог из любого сучка вырезать истинное произведение искусства, а Оин некогда был замечательным каменотесом. Юные принцы учились кузнечному делу под руководством дяди и Двалина. Исключением из них был лишь Бифур. Бифур был из тех гномов, которых остальные называли Ishkar — Мудрыми Мастерами. За что бы он ни брался, любое дело давалось ему. Поэтому он всегда был нарасхват еще в Синих горах, а уж теперь, в отвоеванном и восстающем из руин Эреборе, и вовсе едва успевал отбиваться от новых заказов. У Бифура была своя собственная мастерская, расположенная рядом с кузнями. В ней было все, что только могло понадобиться ему для работы. И именно туда сейчас направлялся Бильбо. Он не боялся потеряться — в эту часть Горы он наведывался едва ли не чаще, чем в библиотеку. Именно здесь располагалась и кузня, в которой работал Торин. Его супруг был настоящим мастером кузнечного дела и он был влюблен в свое ремесло почти так же сильно, как в самого Бильбо. Торин сбегал в кузницу раз в несколько дней, когда ему нужно было отдохнуть или подумать, и часто, увлекшись работой, засиживался до поздней ночи. Так что Бильбо часто приходилось являться сюда, дабы напомнить о необходимости спать и есть. Проходя мимо Ториновой куницы, Бильбо неизменно заливался краской. Все из-за случая, который произошел в самом начале правления Торина. Тогда еще не были утверждены помощники короля, и Его Величеству приходилось самому вести все дела в королевстве. К нему обращались по любому вопросу, начиная с того, какую часть горы необходимо привести в порядок раньше, заканчивая так, что готовить на обед. В конце концов, Торин упросил Балина и Бильбо взять на себя бремя правления, чтобы смочь отдохнуть и заняться любимым делом. Как на зло, именно в этот день в Эребор приехал Бард, и Бильбо пришлось срочно бежать за Королем. Бильбо влетел в кузню тяжело дыша, но тут же замер. Торин размеренно бил молотом по заготовке, мышцы перекатывались под блестящей от пота кожей, между бровями залегла сосредоточенная морщинка, но глаза радостно блестели. Бильбо понял, что колени его предательски дрожат, а жарко ему становится вовсе не от ревущего в горниле пламени. Торин ударил молотом еще насколько раз, осторожно ухватив заготовку клещами, опустил ее в воду, и только после этого поднял глаза на вошедшего. — Бильбо, все в порядке? — спросил он взволнованно. — Что-то случилось? — Нет… — прошептал Бильбо, даже не разобрав толком сути вопроса. — То есть да… Я хотел… Торин. На трясущихся ногах Бильбо сделал шаг, за ним еще один. Его глаза, не отрываясь, смотрели на Торина: на его влажные спутанные волосы, на бугрившиеся под кожей мышцы, на капельку пота, стекающую по шее к ключицам, на часто вздымающуюся под рубашкой и фартуком грудь… Торин стоял перед ним не шевелясь, но внимательно, неотрывно, словно хищник, наблюдая за каждым его движением. Бильбо подошел вплотную и дрожащей рукой провел по руке Торина от запястья к локтю и дальше до самого края рукава. — Бильбо, — тихо, на грани слышимости произнес Торин. Бильбо не смог ему ответить. К приковавшему его взгляд зрелищу прибавился запах, сильный и резкий. От Торина пахло потом, горячими углями и совсем немного сталью. Этот запах пьянил, заставлял приблизиться и вдохнуть глубже, пробуждал желание попробовать на вкус. И Бильбо не смог устоять: наклонился вперед и провел языком по влажной шее. Торин гулко зарычал и, скинув с себя фартук на еще теплую наковальню, заставил Бильбо нагнуться над ней. Терпения не хватало у обоих, и, едва сумев подготовить Бильбо для себя, Торин взял его прямо так: не раздев до конца и не раздевшись сам, лишь едва приспустив с них обоих штаны. Бильбо чувствовал себя той самой заготовкой, над которой несколько минут назад работал Торин. Король вколачивался в него также сильно и размеренно, как и бил молотом по горячему железу. Торин сжимал его в руках нежно, но сильно, не позволяя двинуться с места, но и не причиняя боли. И Бильбо кричал во весь голос, не в силах держать в себе восторг и наслаждение. Потом Бильбо было стыдно сразу перед всеми: перед гномами кузнецами, которые проходили в это время мимо кузни Торина, а после понимающе ухмылялись, глядя на хоббита, перед Бардом, который в тот день так и не дождался Короля-под-Горой, и перед Балином, который отправился на поиски Короля и консорта, решив, что Бильбо снова заблудился. Перед Балином было особенно стыдно потому что, зайдя в кузню, он увидел их: тяжело дышащего на грани удовольствия Короля и извивающегося под ним Бильбо. Оба были растрепанные, в задранных рубахах и со спущенными штанами, раскрасневшиеся от жара горнила и страсти. С Бардом в тот раз Бильбо так и не решился встретиться, а в последующие их встречи отчаянно заикался и стыдливо краснел, гномы через некоторое время успокоились и перестали ухмыляться, не иначе как получив нагоняй от Торина, а Балин тактично сделал вид, что ничего не видел. И все же еще на протяжение долгого времени Бильбо преследовало ощущение, словно их с Торином вместе видела вся Гора и еще половина Дейла в придачу. А подходя к кузне Торина, Бильбо всякий раз вздрагивал от приятных и сладостных воспоминаний. На этот раз Бильбо также покосился на дверь королевской кузни и залился румянцем. Он здесь не был уже несколько дней. Торин девять дней назад отбыл в Железные Холмы с хирдом — Даин сообщал об участившихся нападениях гоблинов и просил помощи у кузена. Разумеется, в военный поход Бильбо никто не взял. Теперь он был наместником Короля в Эреборе и считал дни до возвращения своего венценосного супруга. Решая государственные дела, Бильбо временами подумывал, что Торин просто выдумал эти набеги, чтобы на время сбежать с трона под благовидным предлогом, и не мог дождаться, когда же он сможет вновь передать все обязанности Торину. Тем не менее, сейчас он был свободен от королевских дел и направлялся к мастерской Бифура. Бильбо с трудом уговорил себя не смущаться, повторяя про себя по несколько раз, что для мастера не впервой выполнять такой заказ, но несколько раз за время своего пути он все же замедлял шаг, стараясь оттянуть момент встречи. Но любая дорога рано или поздно кончается, и в конце концов Бильбо пришлось постучать в дверь мастерской Бифура. Дождавшись ответа гнома изнутри, Бильбо толкнул дверь и шагнул внутрь. — Бильбо, — морщинистое лицо Бифура расплылось в радостной улыбке. — Рад. Входи. Что нужно? Бильбо улыбнулся в ответ. После возвращения Эребора Бифур стал пытаться снова начать говорить на вестроне, но, поскольку много лет он не использовал этот язык, он заржавел. Бифуру было тяжело, он с трудом произносил непривычные для себя звуки, а говорить предложениями у него не получалось до сих пор. Бильбо, которому сейчас приходилось учить кхуздул, прекрасно понимал Бифура и, если ему выпадала такая возможность, старался подольше разговаривать с ним, чтобы помочь освоиться. — Здравствуй, Бифур, — Бильбо замялся. В его воображении все было гораздо проще. Нужно просто попросить Бифура сделать ему кандалы и все, ничего удивительного или странного, не так ли? Бильбо наконец собрался с силами и выпалил: — Я хотел бы попросить тебя сделать кандалы для ритуала любовной жертвы. Хоббит перевел дух. Самое трудное было позади. — Угу, — прогудел в ответ Бифур, — какие? Бильбо вытаращил на гнома глаза. Пока он пытался сформулировать вопрос, Бифур отошел к столу и достал из-под него тубус с бумагами. Он осторожно открыл его и разложил на столе несколько рисунков. Подойдя поближе, Бильбо разглядел, что было на них изображено. Силуэты людей на них были скованы цепями, привязаны к каким-то странным и пугающим стойкам и конструкциям, на некоторых из них были устрашающего вида кляпы, а рядом с некоторыми рисунками людей были эскизы каких-то непонятных предметов в виде капли. У Бильбо разбежались глаза. Зря он решил, что самое сложное позади. — Я… я не знаю, Бифур, это все… я не… — Тогда сам, — Бифур решительно остановил его лепет, еще раз окинул рисунки оценивающим взглядом и выбрал один из них. Остальные он осторожно убрал обратно в тубус. Затем он подошел к Бильбо и быстрым движением обхватил его запястья своими руками, потом наклонился и так же обхватил его ноги чуть выше щиколоток. Бильбо и сказать ничего не успел, а гном уже вернулся к столу и что-то писал на выбранном им листе. — Украсить? — он поднял вопросительный взгляд на Бильбо. Хоббит был готов к этому вопросу. — Да. Изумрудами. — Плохо, — Бифур нахмурился и покачал головой. — Дар Торину. Сапфир — король. Не изумруд. Бильбо понял, что хотел сказать Бифур. Конечно же, Бильбо преподнесет себя Торину в дар, а сапфиры — камни, которые было позволено носить лишь королю и тем, кому он сам позволит — подчеркнут то, что Бильбо принадлежит своему Королю. — Конечно сапфиры, Бифур. Прости, я не подумал. Хотел под цвет глаз, — Бильбо обезоруживающе улыбнулся и развел руками, смотри, мол, какой я недалекий. Бифур в ответ лишь фыркнул. Гном сделал еще несколько пометок на бумаге, осмотрел его еще раз и удовлетворенно кивнул. — Сделаю. Два недель. — Две недели, — машинально поправил Бильбо. — Дв-двае, — Бифур сосредоточенно нахмурился и попытался повторить неудобное ему сочетание звуков. — Двае недельи? — Почти правильно, Бифур, — Бильбо светло и радостно улыбнулся ему, и хмурый гном повеселел. — Хорошо, — сказал Бифур, — две недел-ли. Будет. — Спасибо тебе, Бифур! — Бильбо хотел было уйти, но тут остановился. — Бифур, слушай! А давай будем вместе заниматься? Я могу помочь тебе с вестроном, а ты мне с иглишмеком. До сих пор не могу запомнить все эти жесты. «Хорошая мысль! С удовольствием!» — показал Бифур жестами и вопросительно посмотрел на Бильбо — понял ли хоббит? — Здорово! — Бильбо словно просиял. — Тогда приходи завтра в библиотеку после ужина! Довольный собой, Бильбо развернулся и уже почти коснулся ручки двери, когда Бифур его окликнул. — Ласка. Особенная. Ты — Торину, — сказал Бифур с хитрой улыбкой. Он поднял руку к лицу и сделал несколько движений вверх и вниз, одновременно с этим оттягивая щеку изнутри языком. Бильбо мгновенно вспыхнул и вылетел за дверь как ошпаренный. О, Эру…