Стежок времени

«Солнце» полностью соответствовало своему названию не только в том, что касалось двигателей, но и внешне. Золотистый корпус звездолёта был заметен издалека, так он сверкал и переливался. Среди едва-едва начавших зеленеть полей и лесов это смотрелось очень мило, кто спорил, но Алиса хмыкнула: да, для тех заданий, на которых требуется оставаться незаметными как можно дольше, этот кораблик не подходит, разве что на такие задания понадобится лететь в системы чёрных карликов. «Ну ладно, если он действительно такой замечательный, как говорит Милодар, никто не помешает нам его потом перекрасить...» Сейчас-то скрываться, по крайней мере, в полёте не было смысла – даже самый бестолковый преступник должен понимать, что ограбление Института Времени Галактическая полиция не оставит без внимания. Алиса опустила флаер. Взлётная площадка, где стояло «Солнце», была невелика – всего-то метров тридцать в диаметре, почти полностью скрытая за молодой рощей. Роща была довольно пёстрой: бок о бок с привычными белыми берёзами виднелись «обземлевшие», как иногда говорил Аркаша, инопланетные гости – ядовито-жёлтые заросли пуршуна с Альдебарана-34, алые стволы петеяровых деревьев и буроватые стебли гигантских ганимедских камышей. Кое-где и вовсе мелькали диковинные берёзы с нежно-розовой корой – береяр, гибрид берёзы и петеярового дерева, вывели учёные в Люксембурге всего-то девять лет назад, но с тех пор он успел прижиться в дикой природе и рос повсюду не менее привольно, чем его «предки». Таких взлётных площадок в укромных уголках Подмосковья было немало – многие предпочитали взлетать на маленьких ракетах, звездолётах и катерах самостоятельно, минуя толчею и суету космодрома. Не приходилось и возиться с чередой диспетчеров, едва ли не по одному на каждый слой атмосферы – надо было только один раз спросить разрешения на выход в космос у дежурного с орбитальной станции. Другое дело, что, если такой независимый пилот нарушал правила воздушного или космического движения, закон был к нему беспощаден – сам решил взлетать в одиночку с планеты, где сходится столько звёздных и межпланетных трасс, сам и отвечай! Алиса лично знала нескольких лихачей из своей школы, которые после попыток устроить в атмосфере высший пилотаж на десять лет лишились права водить не только космические корабли, но и флаеры с пузырями. Впрочем, сама Алиса могла рвануться вверх напролом, не глядя на флаеры и стратолёты – достаточно поставить на «Солнце» режим экстренного вылета, и тогда навигационные огни корабля начнут мигать и переливаться, как новогодняя гирлянда, а с бортового компьютера полетит сигнал в центральную диспетчерскую: все летательные аппараты в таком-то квадрате обязаны немедленно освободить «Солнцу» путь! На старинных машинах полиции и служб спасения – Алиса это хорошо помнила из собственных путешествий в двадцатый век – в таких случаях включали сирены, но они работали плоховато. Не в том смысле, что с самой сиреной были проблемы – она, как правило, исправно завывала на полную мощь, – просто другие машины не всегда обращали на неё внимание. Алиса убедилась в этом двенадцать – вернее, сто с лишним – лет назад на собственном опыте: когда её везли в больницу с сотрясением мозга, скорой пришлось, наверное, минут пятнадцать ползти в пробке! Теперь бы такого на цивилизованной планете просто не могло произойти – если бы какой-нибудь хулиган и попытался полезть наперерез кораблю с включённой мигалкой, у него бы мигом включилась принудительная автоматика. Отправив флаер на ближайшую парковку, Алиса подошла ко входу на взлётную площадку. Ворота и ограда были сделаны под старину, с узорной чёрной решёткой и расписанным под бронзу дверным замком в виде львиной головы – не знаешь, так и не догадаешься, что в «пасти» льва скрыт дисплей кодового замка. А пытаться перелезть через обманчиво старомодную решётку бесполезно – прямо за ней поставлено невидимое силовое поле. Невдалеке от ворот была как-то странно примята молодая трава – точно тут недавно стояла детская карусель. Ну что, может, действительно стояла – когда на взлётной площадке никого нет, почему бы рядом и не погулять кому-нибудь из дачников? Алиса уже подошла к самому входу и собралась набирать код, когда прямо за её спиной что-то монотонно зажужжало – причём жужжание постепенно усиливалось. Обернувшись, Алиса увидела, что на месте, где была примята трава, сейчас откуда-то снова взялась быстро вертевшаяся разноцветная карусель. Правда, единственный расположившийся на сиденье человек на ребёнка похож не был – и прежде, чем Алиса успела это толком осознать или хотя бы его рассмотреть, незнакомец, проносясь на своей карусели мимо неё, резко вцепился в её руку и дёрнул, так, что она упала в его сторону. Она успела сгруппироваться и оказаться не на животе, а всего-то на коленях, однако от несильного вроде бы падения перед глазами заискрило почище, чем некогда от удара о троллейбус головой. С трудом привстав (накатила слабость), Алиса собиралась уже попытаться дать сдачи странному нападавшему. – И не пытайся, – холодно предостерёг он её на космолингве (голос его слышался приглушённо, будто он говорил с ней через толщу воды). Рассмотрев его получше, Алиса поняла, что это обитатель Саморы – саморцы были близкими к землянам гуманоидами, внешне их можно было узнать только по необычно красным и пухлым лицам (следствие более высокого уровня гемоглобина в крови), которые давали на Земле повод к неприличным шуточкам. – Что вы... – начала Алиса и тут же ухватилась за сиденье загадочной, не прекращавшей ни на секунду вращения карусели: её снова зашатало. Её взгляд упал на взлётную площадку, и она ахнула: мир вокруг них расплывался и подрагивал, словно у неё в глазах стояли слёзы или она рассматривала отражение в какой-то мутной луже. Зелёная дымка травы за считанные минуты сменялась белым маревом снега, а потом жёлтым ковром опавшей листвы – и снова яркой, но постепенно бледневшей зеленью. Небо слилось в какую-то густую синеву, через которую протянулась золотая полоса катавшегося туда-сюда солнца. «Вертушка! Брастакская машина времени!» – пронеслось у Алисы в голове, и она, несмотря на головокружение и ставший словно бы густым воздух, сумела вскарабкаться на сиденье и сесть относительно прямо. Куда бы ни тащил её похититель-саморец, но затевать драку в движущейся открытой машине времени было бы сущим безумием. Она попыталась рассмотреть приборную панель, но та была надёжно скрыта под руками саморца. Указательный палец похитителя шевельнулся, и скорость движения – Алиса увидела – немного увеличилась. Совсем чуточку – если сначала одно время года машина пролетала минут за пять, то теперь на это уходило около трёх минут. – Куда вы меня везёте? – выдавила из себя Алиса. Говорить в жужжащем, давящем воздухе было тяжело. Саморец не ответил. Он снова шевельнул, скорее даже дёрнул пальцем. «Вертушку» тряхнуло, как на колдобине, но она разогналась ещё ненамного. «Так... вроде мы сейчас пролетели уже около десяти лет... – прикинула Алиса. – И этому типу хочется ещё дальше в прошлое... интересно, зачем? Убить предка какого-нибудь своего врага? И зачем ему понадобилось красть именно "вертушку"? Медленно, неудобно... Чтобы меня легче похитить было? Ну и что ему мешало притащить сюда нормальную переносную кабинку, а меня вырубить парализатором?» Пробормотав что-то явно нелестное на родном языке, саморец опять ударил указательным пальцем по приборной панели. Теперь бедная «вертушка» постоянно тряслась, подскакивала и даже катилась куда-то, будто волчок. Алиса только надеялась, что к моменту их прибытия они не очутятся в Москве-реке: саморцы могли обходиться без кислорода дольше землян, и под водой у похитителя будет преимущество в драке. Вдобавок ко всему ей непонятно почему делалось хуже и хуже. Всё тело пронзила боль, мышцы свело спазмом, в глазах то и дело темнело, и безумно хотелось лечь на пол и прижаться к нему. Впервые с момента похищения Алисе стало страшно по-настоящему. Это всё было очень похоже на признаки агонии... Что, если поездка в этой недоизобретённой «вертушке» смертельно опасна для землян? Может, саморцу-то она вовсе не нужна живой? Это в родном времени даже некоторое время после смерти мозга есть ещё надежда спасти человека с помощью даже базовых медицинских машин, но ведь с каждым отмотанным «вертушкой» годом такая надежда таяла... Алиса подумала о Крысе – она же с ним и не попрощалась толком, так, на бегу... Как он без неё? Должно быть, опять в пираты пойдёт... А папа, мама, бабушки? Что будет с ними? Они наверняка будут винить себя, что не удержали её от работы в полиции – хотя их вины в этом никакой нет, Алиса бы и наперекор им туда пошла... А остальные как? Рррр ждёт её на выручку, он на неё рассчитывает... «Вертушка» подскочила метров на пять вверх, перевернулась на лету, упала на край и покатилась. Алиса яростно сжимала поручень перед собой – все остатки сил, кажется, сконцентрировались в её руках. Внезапно сиденье под ней начало подозрительно трещать. Саморец что-то прорычал и забарабанил пальцами на панели, но это не помогло – «вертушка» уже не просто ходила ходуном: по полу, сиденьям и поручням пошли тёмные борозды, словно кто-то чертил их жирным карандашом. Скорость резко упала. Золотая полоса на небе превратилась в катающееся солнце, которое всё замедляло и замедляло ход. Саморец убрал руки от панели управления и теперь тоже стискивал распадавшиеся напополам поручни, похоже, пытаясь в отчаянии соединить их вручную. На панели сверкали красные огни. С каждым новым прыжком «вертушки» где-нибудь появлялась новая трещина. Вдруг один из экранов панели вспыхнул изумрудным светом. В тот же миг машина в последний раз подскочила, как-то жалобно хряпнула и словно нехотя развалилась на части.