Погружение

Темнота была ледяной. Она больно разбивалась о спину, пока Стивен летел вниз — словно персонаж мультика, он пробивал собой один за другим стеклянные пролёты своего сознания. Двойник мог легко отключить его мозг, как выдёргивают из розетки провод, но его самоненависть била через край. Заточить другого себя в ловушке бессознательного, ждать, когда то ли свой, то ли навязанный страх уничтожит его, удушит, было изощрённой пыткой, соразмерной тяге двойника к самоуничтожению — а её нельзя было переоценить. Стивен, кажется, начинал понимать. Падение не прерывалось — преобразовывалось. На такой глубине удар двойника терял силу, но Стивена, словно в температурном кошмаре, обхватил десяток костлявых рук, утягивая ниже. Он яростно вырывался — пальцы скелетов совались в рот, дергали за волосы, впивались в плечи — но постепенно пугающий шепот начал приобретать смысл. Убийца, отступник, убийца… Стрэндж дёрнулся в сторону. Костлявая рука, что вцепилась ему в плечо, так и осталась на нём висеть, когда он вскочил на ноги. Помещение было похожим на Санктум, но по полу разливалась тонкая чернота, и из неё тянулись мёртвые руки. Стрэндж метнулся к лестнице — но та мигом рассыпалась. За круглым окном не было света, и Стивен с отчаянным выдохом вжался в стену. Он редко бывал так глубоко в своём подсознании: тут было тесно и душно, и кто-то постоянно говорил. Он не хотел слушать. Тёмная вода плескалась у ног, дышала быстро, в такт сердцу, и из неё поднялся скелет, но быстро трансформировался во что-то иное. В кого-то. Мёртвенно белый, с кровавыми синяками под глазами, Тони Старк ухватил Стрэнджа за ногу, подтягиваясь. У Стивена не было сил его оттолкнуть. — У меня… семья… — Нет! Стрэндж метнулся в сторону. Но там его ждал Вонг — с таким же неживым взглядом — он тоже вцепился в него, пытаясь утянуть в черноту. — Ты нас обрёк… — Не справился, — подхватило разноголосое эхо. — Снова, снова… — Ты нас убил! Скелет с лицом Мордо схватил Стрэнджа за другую ногу, и тот отпрянул рывком. Но кто-то вдруг подхватил его под руки и кинул в чёрную жижу — Стивен упал на локти, голоса плотнее окружили его, и костлявые руки, теперь на порядок сильнее, по-свойски перевернули его на спину. Стрэндж забрыкался, выгнулся. Он не убивал! У любой победы была цена, у любого выбора… — С чего ты вообще взял, что мог выбирать? Голос был неожиданно живой, неожиданно свой. Стивен хотел ответить — кто, если не я; врач лучше других понесёт это бремя; боль мой старый друг… — но не смог открыть рот из-за клацающих по лицу костлявых пальцев. Он не мог сопротивляться и больше не понимал, где он и когда — он оказался вдруг на замёрзшем озере и одновременно с тем в ледяной воде; он был в летящей с обрыва машине и смотрел на коллег со стола операционной; он умирал в адской агонии, пока Дормамму вырывал из груди его сердце, и опять открывал глаза в Тёмном Измерении; он чувствовал крепкую руку Таноса у себя на горле и слышал хруст, но тут же откашливался красным песком, живой. Где-то в череде кошмаров руки скелетов переплелись на нём как корни дерева. Стрэндж сдавленно зашипел, выгнулся снова, но чёрная гладь всё поднималась, заливалась по шее вниз, под одежду, а затем по лицу — лишая слуха, заливая глаза и нос. Он отчаянно сопротивлялся, пока тьма не присмирила его, совсем лишив возможности двигаться. Теперь он только проваливался всё ниже, и шепот с нарастающей злостью плевал в него обвинениями. Стивен хотел бороться. Он хотел разорвать этот кокон, хотел закричать, что он делал, что должен был, и чёрта с два кто-то другой осмелился бы сделать подобное. Кажется, Кристина что-то такое сказала ему на банкете, не без укора — «ты все решения должен всегда принимать сам». Но внезапное озарение ослепило его — решать что? Принести в жертву время? Нет. Чужую жизнь? Не то. Принести в жертву… нет, не принести — обменять. Договориться. И пресловутое счастье предложить авансом. Что отрицать: он послал Тони Старка на смерть. Таково было условие этой задачи. А ещё он подставил Чёрную Вдову и ведьминского робота в это уравнение, и оно сработало, а ещё — украл у вселенной пять лет жизни. Стивена там не было. Он умирал пару раз из четырнадцати миллионов и не знал, привело ли это к победе. Потом он не умирал — и, прыгая дальше, закрывал глаза на то, каким разбитым оставался в предыдущей развязке. Но, может, причиной его несчастья были вовсе не разборки с инопланетными психами. И не вычурное самолюбие, что толкало его к собственничеству и жестокости, сколько бы он ни отмахивался. И даже не тяга храбриться, делая то, что настоятельно не советовали. Возможно, причина была в том, что́ он выбирал. И что среди его выборов были отшельничество и самообман, и обида на мир за немую неблагодарность… и выборочное нарушение правил. Вот оно. Ничто не проходит даром. Вселенная не казалась особо задетой тем, что Стрэндж обходил правила. У них вроде был уговор — он немного жульничал, но спасал мир, и мир закрывал на жульничание глаза. Но вселенная правда любила баланс, а Стивену помимо совести не хватало быть прощённым и способности простить. А прощать и просить прощения ему в первую очередь надо было у одного конкретного человека. Себя самого. Но как он мог? Увидев свою безрассудность и бесполезность, услышав о своей губительной самоуверенности, ощутив силу собственной ненависти — или в этом и был секрет? Взять ответственность не только за мир, но и за себя самого. Любого себя. Отчего-то, Стивен вдруг живо вспомнил, как Старейшина ходила по залу Камар-Таджа, пока он пил чай, и весенний ветерок трепал его волосы, и сладко пахло цветением. Она говорила: «соединение полярностей в сути гармонии: внутренние и внешнее, отсутствие и наличие, цель и средство». Объясняла: «созерцание для учения; сила не во владении, а в понимании». Протягивала ему книги: «принять себя, познать себя, познать окружающий мир». Что ж. Он всегда всё делал наоборот. Это воспоминание сменилось другим: в одном из будущих он тараторил Старку, что делать после Титана — тогда Стивен надеялся обойтись малой кровью. Он, наверное, выдал слишком много и звучал слишком напряжённо, потому что Тони, положив ладонь ему на плечо, веско прервал: «ты не можешь решать за меня». И, да. Стивен не мог. Но решил. Гармония полярностей. Свобода выбора и предопределённость. Мирное покачивание на волнах памяти Стивена успокаивало. Он снова различил биение своего сердца: размеренное вдруг, опасно-негромкое. Он наверняка уже был на той глубине, где не было связи с телом — функциональность его организма начнёт подводить, сигналы перестанут поступать от мозга, и не малой была вероятность, что он уже перестал дышать. На это, наверное, и был расчёт двойника. Но Стивен вдруг ощутил под собой гладкий пол и, приоткрыв глаза, зажмурился от тусклого света. С опаской присев, он обнаружил себя в зале Санктума, в абсолютном одиночестве. И — тишине. Бледный свет лился из окна на вновь появившуюся лестницу, и, когда Стивен шагнул к ней, она не исчезла. Двойник был идеально-жесток, но его ошибкой было оставить Стрэнджа в сознании. Сломаться под весом собственных мыслей было бы страшно и больно, но в другую сторону от самокопаний лежал путь к исцелению. Уже на границе с бессознательным Стивен понял, что действительно не дышал. Крепче сжав перила, он подтянулся вверх — подал в мозг импульс и, вывалившись на родной пляж, пришёл в себя. Воздуха было много, и он хлынул в лёгкие, стоило Стрэнджу с хрипом выгнуться и открыть глаза. Толстым слоем кровь запеклась на губах, в разбитом носу саднило, но холодок успокаивал боль — Защитник оперативно оказал помощь. Стивен перекатился на бок, стараясь всё так же бесшумно дышать — воздух больно царапал пересохшее горло — и поднял взгляд. В лёгком головокружении картинка плыла, и звуки смазывались. Он видел грубую фигуру впереди, повернутую к другой, окаймлённой белым, фигуре — меньше и хрупче, придавленной к стене. — Хватит, Стивен! — Кристина дёрнулась, больнее впилась ногтями в руку, которой он сжимал её горло. Но сам он только крепче прижался к ней, стискивая её бедро. — Остановись, я прошу тебя! — Кристина, Кристина, перестань… чёрт! Это ведь я, — промурчал он, оставляя влажный поцелуй у неё под ухом, — ты была замужем за мной, — ещё один, — за лощённым мной, но всё равно мной, помнишь? — двойник отстранился и, не отпуская горло, второй ладонью провёл вверх до её груди. — В горе и в радости… Поодаль под фиолетовой сеткой лежал Плащ, и Стивен мысленно окликнул его. Артефакт нельзя было просто убить, но ввести в спячку? Маг требовательно окликнул его опять. Плащ дёрнул воротником. Затем пошевелился — сетка, что проходила через дыру в ткани, натянулась, но Стивен прижал палец к губам. Артефакт колыхнулся и послушно улёгся опять. Адреналиновый выброс остро щипал под нёбом, и, сжав кулаки, Стивен поднялся. — Не надо, прошу, — прошептала Кристина ему в губы, никак больше не отвечая на поцелуй, — не надо так. — Именно так и надо. Стивен сложил пальцы и выудил из золотой вспышки клинок. Выпустив грудь Кристины, мрачный двойник выставил руку в сторону, и на ладони его засияла голубая энергия. Тусклое мерцание обозначило контур будущего портала-звезды, но двойник не торопился — снова пригнулся и жадно поцеловал, несмотря на попытки его оттолкнуть. Стивен метнулся к ним. Он обхватил двойника со спины, перекрыв кислород, и точным движением рассек ему бедренную артерию. Двойник замер в неловкой попытке ударить локтём и вдруг резко выдохнул. Его глаза брызнули голубым — свет ярко вспыхнул на щеках Кристины. Перехватив его удобнее, Стивен оттащил двойника и опустил на пол. Забрал у него с пояса своё кольцо. — Ты в порядке? — Стрэндж обернулся к Кристине и закашлялся, голос его был слабый и хриплый, как после затяжной простуды. Он протянул к ней руку, но она отшатнулась, и голубой свет вспыхнул на её выставленной ладони. — Да, извини, — пробормотал Стивен, мысленно отмечая, что сила Америки, кажется, была теперь у неё. Этим надо будет заняться. Потом. Кристина прижала руку к покрасневшему горлу и медленно сползла по стене. Затем спрятала лицо в ладонях — Плащ опустился ей на плечи, обнимая, когда она расплакалась. Стивен повернулся к двойнику. Тот, ещё разгорячённый, встрёпанный, присев на локте, с вялым изумлением глядел на рану — словно бы впервые испытал боль. Тонкая голубая полоса жгутом обвила его ногу у основания. Защитник времени зря не терял. — Посмотри… как твоё чувство вины пытается меня спасти, — голос двойника поблёк, он коснулся пальцем ледяной корочки. Судя по тёмной луже, крови он потерял достаточно: выполнив хитроумный жест, Стивен раскрыл руны для магической эвтаназии. — Всадишь нож и в него, когда оно станет тебе не нужным? — двойник рассмеялся, откидываясь на пол. — Нет… ты меня не убьёшь. Врачи не убивают. — Я мастер мистических искусств, — Стивен встал на колени над ним. — А ты — потенциальная магическая угроза. Двойник приподнял веки, и его глаза вмиг округлились. — Нет! — он перехватил запястья Стрэнджа. Почерневшие пальцы двойника были холодными и заметно дрожали, и на его особенно бледном, точёном лице проявился настоящий испуг. — Стой, нет! Нет, ты… без меня… без меня ты никогда не будешь счастлив, Стивен. — Я это переживу. Стрэндж опустил руны на двойника. Тот забрыкался, но сопротивления быстро перешли в вялую возню, пока двойник наконец не застыл с хриплым, судорожным полувздохом. И, уронив голову набок, обмяк. Стивену показалось, будто он видел, как поднялась над телом чёрная тень — руны погасли, и он как-то бездумно прижал ладонь двойнику к груди. Надавил, потянул, словно хотел почувствовать. Но чувствовать было нечего. Стивен слез, и тело двойника рассыпалось ворохом фиолетовых искр — Стрэндж закашлялся, но вдруг зашипел и согнулся. Что-то больно скрутило кожу на запястьях. Когда первый шок схлынул, он увидел, как плотно чёрные завитки обвили его руки — точно такие же, как у Ванды. Чёрт. Проклятие за убийство. Только этого не хватало. Стивен схватил ртом воздух; это тоже надо решить — и тоже потом. Сейчас, он мог лишь отодвинуться к стене и откинуться к ней затылком. Закрыть глаза. Чёрт возьми, как же хотелось пить. — Что это? — тихо позвала Кристина. Стивен мигом повернул к ней голову: она смотрела на свои дрожащие руки. — Это… голубое свечение. — Сила Америки. Девочки, которая может путешествовать по мультивселенной. Ведьма забрала у неё силу, но мы… собирались её вернуть. Я заберу её, если ты… — Нет. Он кивнул и отвернулся опять. Подумал о своей Кристине — теперь, когда влияния двойника не было, он с отвращением вспомнил нахлынувшую злость. Кристина была хрупкой и чуткой; да, он хотел, чтобы она его утешила, и хотел, чтобы она оставалась рядом, но она отказалась. И он это понял. Он любил её, возможно, она его тоже, но чувства со временем поистёрлись, и, если Стивен, играясь с Камнем, напрочь стёр себе понимание линейности, то для Кристины жизнь шла своим чередом, и каждый её день не был похож на предыдущий, словно в петле, из которой она так и не смогла выбраться. Она двигалась вперёд, он — в неуёмной тяге к знаниям и совершенству — карабкался вверх. И он не удивился, когда она пригласила его на свадьбу. Он ныл о своём одиночестве, чесал задетую гордость — выбрала не меня?! — но в глубине души он был рад за неё. Кристина должна быть счастлива. Уверена в завтрашнем дне. И — в своей безопасности. — Кристина, я… — Стрэндж прокашлялся, не поднимая взгляд, но чувствуя, что она повернулась к нему. — Если сможешь, забудь, что он говорил. Это сложно, неважно, и я… — Нет, Стивен, — прервала она вдруг, — это важно. Если хоть что-то из того, что он сказал, правда; если ты чувствуешь хоть каплю того, о чём он говорил… — она запнулась, и Стивен сжал зубы: не надо. Он знал и чувствовал, но это должно остаться между ним и другим им. Однако Кристина всё же вздохнула. — Прости меня. Ты всегда был… таким самодостаточным, гордым и никогда не рассказывал, что тебя беспокоит. Я… мы все — люди, которые тебя окружают — никогда не знали, через что ты проходишь. Какие войны ведёшь, — она вытерла нос. — Прости меня, Стивен. Мне жаль, что я не осталась рядом, когда была тебе так нужна. Он моргнул. Готовый защищаться, он не сразу понял, что именно она сказала. И почему в груди от этого болезненно сжалось. — Я… — наконец выдавил он, едва не позволив голосу надломиться. — Спасибо. Мне жаль, что всё вышло так, но… спасибо. Шмыгнув носом, Кристина поднялась. Плащ вернулся на плечи хозяину, помогая ему встать тоже — Кристина одёрнула халат и, сняв с пояса небольшую прозрачную капсулу, потёрла её между дрожащих ладоней. Капсула увеличилась до маленькой бутылки воды. — Тебе нужнее, — отказался Стивен, но Кристина была непреклонна: — С этим душ не принять. Пей. Бутылка была не больше ладони, и он расправился с ней в два жадных глотка: вода этой реальности была невесомой и едва избавила от жажды, и пить после неё хотелось сильнее. Но, утерев губы, Стивен почувствовал, как прохладная влага обволокла пересохшее горло. Достаточно, для начала. Скрывая дрожь рук, Кристина пригладила рыжие пряди. — Идём. Провожу тебя наконец к этой дурацкой Книге, — она вскинула подбородок. — Что случилось с Плащом? — Прикрывал меня от Ведьмы, — артефакт прижал уголок воротника Стрэнджу к горящей щеке, но маг отстранил его. Плащ отстал, но ворот не опустил. В молчании они с Кристиной прошли в следующий коридор. Там их встретила ещё одна сейфовая дверь — указав на неё, Кристина пояснила: — Мордо испробовал множество заклинаний, но ничего не сработало. Стивен присел, рассматривая замок. На нём не было обычного вертикального разреза для зубцов ключа — замок был круглый, с переплетением кривых узоров, похожий на разбитый витраж. На разбитый… о. — Часы, — Стрэндж обернулся. — Ты дарила мне часы — своему мне — он должен был попасть в них в аварию. Где они? Она разрешила, и он закрутил портал к ней в квартиру. Она быстро принесла часы — достала их из коробки и протянула над золотой дугой. Стивен скользнул взглядом по разбитому циферблату и приложил к замку. Узоры идеально совпали с трещинами на стекле. Дверь открылась. — Ну конечно, — Кристина вздохнула у него за спиной. У Стивена не было сил удивляться. Инопланетно-броский стык реальностей, что пульсировал и беспрерывно двигался, разве что раззадорил головную боль — Плащ бережно доставил хозяина на кирпичную тропинку, и Стивен прошёл к пьедесталу, над которым левитировала Книга Вишанти. Однако, взяв её в руки, он всё-таки ощутил прилив благоговейного трепета. Даже чёрные полосы, что вдавливались в запястья, ослабли. Самый могущественный артефакт мультивселенной. Ох. Неужели… — Я должен вернуться за другим собой, — сказал он Кристине, когда Плащ снова опустил его в здании Иллюминатов. Она закрыла дверь и с интересом взглянула на Книгу. — Он застрял… в разрушенном мире. — Книга должна быть здесь. Мой Стивен хотел, чтобы она оставалась на стыке реальностей. — Конечно. Я верну её. — Я верну её, — Кристина протянула руку. — Это моя работа. Я иду с тобой. Стивен растерянно моргнул. Такой требовательной уверенности у своей Кристины он не помнил. Или, может, он и впрямь знал её не так хорошо, как привык считать? — Ладно, — он нехотя отдал Книгу. — Но тебе… тебе надо открыть портал. Мы будем выходить из Погружения, и нам придётся пройти все реальности, в которых мы были. Мы не попадём из того мира обратно сюда без твоей помощи. Кристина кивнула, хоть не до конца понимала, что он имеет ввиду. Сам Стивен опустился в позу лотоса возле стены и вышел в астральное измерение — Вонг предупреждал, что длительное пребывание в астральной форме во время ритуала грозит выбросом в предыдущую реальность. Это должно быть самым естественным способом вернуться назад. И, пока его астральная форма ещё была здесь, Стивен постарался объяснить Кристине, как открывать порталы. — Я знаю, — она выставила вперёд руки. — Мой Стивен показывал мне. С двойным кольцом. Стрэндж не успел предупредить её, что вот-вот пропадёт. Его астральную форму вдруг охватила дрожь, и его стало куда-то тянуть — с отчаянным вздохом он очнулся в реальности мрачного двойника. Мёртвого двойника. Защитник стоял к нему спиной, и огромная ледяная глыба трещала под натиском чёрного вихря. В активную фазу Сопряжение явно вошло недавно — едва соображая, Стивен вскочил, чтобы помочь двойнику. Глаза Защитника лихорадочно блеснули. — Какого чёрта у вас случилось?!