***
— Ну какой же ты болван, Тенген! — верещит Мицури, размахиваясь руками. Она сидит, скрестив ноги, а лицо белое от какой-то непонятной глины, которую Узуй ей любезно намазал. — Я не буду этого делать! Узуй недовольно цокает языком. Забирает предложенную ей баночку и протягивает другую, ярко-желтую, но и тут девушка воротит носом. — Я не могу понять, что тебя тускло не устраивает, — как только может, сдерживает недовольство парень. Он протягивает ей свою руку, показывая ярко разукрашенные ногти. — Видишь, как прекрасно смотрится этот цвет на ногтях. Канроджи морщит нос в явном отвращении от увиденного. Это начинает не на шутку злить Тенгена. — Мне не нравится жёлтый — он мне не идёт! — пищит она, откидывая от себя колбочку. Парень берёт в руки заветную баночку, разглядывая, как будто пытаясь понять, что не устроило девушку в столь очаровательном цвете. Он с тоской ставит лак в сторону и берёт предыдущий цвет. — Хорошо, а краплак* тебя чем не устроил? Девушка с неким обдумыванием смотрит на цвет, не прекращая морщиться. От её вечно недовольных мимических движений маска на лице начинает потихоньку трескаться. Мицури наклоняет голову на бок и выдает: — Он слишком пошлый для меня! Узуй закатывает глаза. — Помилуй, ничего он не пошлый, — прикладывает он баночку к её ногтям, пытаясь разглядеть сочетание, но девушка быстро прячет руку под себя. — Ты просто ничего не смыслишь в моде! Канроджи вскакивает, в ярости по новой размахивая руками. — Это я ничего не понимаю?! Мода не всегда ограничивается яркими цветами. Если всё будет ярким, то так ослепнуть можно! Тенген в недовольстве выставляет руки назад, опираясь об холодный пол. — О нет, дорогая, вот кто в этом точно профи, так это я, — Мицури до ужаса хочется стереть с его лица самодовольную улыбку. — Мода была, есть и будет яркой, поверь. И если ты не можешь её такой принять — это твои проблемы. Канроджи устало трёт переносицу в тонком осознании того, что она не сможет переспорить этого идиота. Хочется, безумно, но всё равно не сможет. — Так, ладно, тогда почему я должна это сейчас делать, если мне не нравится? У тебя ещё есть Кёджуро. Она показывает на участок сзади Тенгена с каким-то странным выражением лица, водя ладонью с неким недоумением. Это настораживает Узуя и тот с любопытством оборачивается. Ренгоку лежит весь скрученный, с такой же маской на лице, как у Мицури, и с кисточкой в руке. Тот с таким старанием докрашивает последний ноготь на ноге, что едва не светиться от счастья. Смотрит на приятелей с лучезарной улыбкой, когда те с непониманием сморщивают лица, ведь лак, которым красил всё время ногти Кёджуро, был синим. — Так, ла-а-адно… — тянет Узуй, пробегаясь глазами по принадлежностям комнаты. Не зря тот запихал двоих столпов к себе — такую кучу приспособлений он бы не перетащил в гостиную. — Такими темпами мы до следующего утра провозимся. Он встаёт и двигает ногой к себе сумку. Берёт в руки и вытряхивает из неё большой ассортимент бигуди — одна из его основных гордостей. — Канроджи? Хитро улыбается он ей, беря в руки одну пружинку. Девушка в ответ, скрестив руки, с усмешкой хмыкает, кидая взгляд на Ренгоку, который с непониманием рассматривает новую для него вещь. — Мне кажется, у меня есть идея поинтересней. После её слов оба кидают взгляд на пламенного друга, и, к сожалению для самого Ренгоку, Кёджуро начинает понимать, в чём тут дело.***
— И последняя, — прикусывает губу Узуй, когда защёлкивает окончательный завиток. Он отходит назад, любуясь своей работой, когда Канроджи аккуратно поправляет старые защёлки. Великолепно. Даже чересчур. Девушка тоже рада проделанной работе, это видно по её довольному лицу, но было бы хорошо, если бы лицо Кёджуро было тоже чуть по приятнее. Столп сидел со связанными сзади руками, самыми крепкими верёвками, что только нашли в этом доме, и с такими же под ним коленями — только их уже перевязали плотным длинным полотенцем. О, ещё тряпка во рту, ибо парень пытался кусаться, как только Тенген притронулся к его волосам. — Чего-то тут не хватает. Тебе так не кажется, Мицури? — девушка смотрит на него в строгом недоумении. Что ещё надо этому модельеру? — О боги, походу тут только я один ярко мыслю в красоте, — закатывает он глаза. — Тяжелая артиллерия, Мицури. Он щелкает её по носу и уходит снова рыться в сумке. Канроджи фырчит от такой выходки. — Да, как же, — усмехается она. Пока Узуй роется в своих захламленных причиндалах, та разглядывает маникюр на собственных руках. Всё же, они выбрали нежно оливковый оттенок, что идеально шёл к образу Канроджи: и к глазам, и к гольфам. Хотя желание укусить себя за ноготь всё ещё осталось: её потайные неврозы и страхи всё ещё при ней. — Так, а теперь… Она на минуту отвлекается от разглядывания ногтей, как видит Тенгена, подносящего к лицу Ренгоку большую душку от пудры. В глазах Кёджуро мелькает страх, как и в глазах девушки. Всё становиться магически медленным и Канроджи начинает действовать. Мицури мигом подпрыгивает к Узую, выворачивая его руку резко на него же самого так, что большой спонж летит прямо в лицо столпа Звука. Расходится большое белое облако, подушечка падет на пол. Кёджуро чихает, выплёвывая изо рта тряпку. Все взгляды направлены на Тенгена, стоящего с белым лицом и не менее удивленным взглядом. Все минуту молчат, хотя Ренгоку успел ещё чихнуть раза так три, а потом Узуй медленно направляет корпус к Канроджи, смотря на неё с небольшим тиком на глазу. — Это что сейчас было? Девушка, скорее всего из-за нервов, тяжело дышит, накидываясь взглядом, то на одного, то на другого. В её глазах паника и смятение. Канроджи выглядела такой тревожной, как будто на грани истерики, из-за чего Узуй совсем не хочет её ругать, даже после такой выходки. — Я… Я вывихнула тебе руку? Тенген задумчиво двигает рукой, всё еще не отрывая взгляда от Мицури. — Нет, но меня интересует то, зачем ты хотела это сделать. Канроджи вздыхает с тревогой, перемещая свой взгляд теперь чётко на Ренгоку, который синхронно посмотрел так же на неё. — У К-Кёджуро аллергия на… Пудру, — немного заикаясь говорит она. — Я узнала это, когда была ещё его ученицей. Брови Тенгена поднимаются от услышанного. Он ожидал любую загадку, которую предложат ему, но не такую, нет. Парень неоднократно находил сходство между Ренгоку и Канроджи не только, как в людях, но и в техниках. Он не так хорошо знал истории происхождений Дыханий, как этим владел сам Кёджуро, но всё же Тенген не мог понять, как он упустил такую оплошность в сходстве двух родственных Стилей. Любовь — крайне пылкое, яркое чувство. Прям как пламя — может сжечь до пепла, а может наоборот — разогреть для возрождения: у каждого по-разному. Но чтобы такая философия обратилась в жизнь — Узуй не мог ожидать. Он поворачивает голову к Ренгоку, ища в нём ответ. — Кё? Пламенный столп немного молчит, а потом лениво вытаскивает: — Мицури стала моей ученицей, как только я получил ранг столпа. Мне понравился её пылкий нрав — такой нрав всегда подходит Пламенным Стилям, — он поворачивает голову немного набок. — И клинок её был розовый — почти красный. Но всё же я рад, что она нашла своё Дыхание и стала бойцом на ровне со мной. Тенген расставляет ноги ровно по плечи, положив руки на свои бока. Ему сейчас же нужно разобраться, что тут происходит, чтобы приступить к дальнейшим действиям, что были у него в планах. — Хорошо, а пудра тут причём? Мицури виновато чешет голову. Её вид стал более бодрым, после слов бывшего наставника. — Был один случай, — виновато кидает она взгляд на Кёджуро, который улыбается ей в ответ. — Я принесла на тренировку небольшую коробочку с косметикой, чтобы потом, после тренировки, пойти сразу к семье, — она тут же загорается красными пятнами, как спичка, будто что-то скрывая. — Но это не важно, ведь когда я достала баночку с пудрой, Кёджуро начал сильно-сильно чихать, — Канроджи возвращается в прежний вид. — Так я и узнала, что у Ренгоку-сан… — она вздрагивает. — У Кёджуро аллергия на пудру. Тенген трёт подбородок. Ему ещё предстоит разобраться с этими двумя и отношениями между ними, но если начнёт это делать прямо сейчас, то загробит остатки дня, а, судя по солнцу, вечер уже не за горами. — Конечно, всё это блестяще хорошо, но как другая косметика влияет на Кёджуро тебе известна? Мицури разводит руками. Значит перестройка плана. — Да, уныло… — делает театрально грустный вид Тенген. — Ну раз с Кёджуро у нас не получилось, то… Оба парня переглядываются, когда Ренгоку ловко рвёт нити на связанных руках, а Канроджи нервно сглатывает. Настало время проверить, запрел ли Узуй двери.***
Горизонт жадно пожирает яркое солнце, когда Тенген с Кёджуро стоят на энгаве. Уже начало темнеть, поэтому Мицури заранее обеспечила их зажжёнными свечами, поддавшись так же уговору Узуя приготовить ужин самой. Теперь они наедине. Теперь Узуй может вытрясти все вопросы из Ренгоку. Он кидает взгляд на Пламенного столпа, всё ещё не свыкаясь с его новым образом. Его теперешний объем волос был идеальным: волнисто-кудрявый с красными завитками. Похож на большого льва — точь-в-точь такая же грива. И лицо казалось каким-то другим. Да, всё же они решили рискнуть и намазали парня красно-яркой помадой, как любили делать гейши. Но она шла ему не так сильно, как небрежно накрашенные ресницы. Густые и длинные — любая девушка обзавидуется. Тенген без упрёка на самого себя облизывается на такого Кёджуро. — Кё, — аккуратно произносит он. В ответ ему хмыкают и отрываются от ярко-алого заката. — Пояснишь про Канроджи? Ренгоку снова отводит взгляд в небо с легкой улыбкой, как будто воспоминания о прошлых годах и в правду приносят ему удовольствие. Тенгену крайне не хотелось заводить тему ученичества Мицури при самой Мицури. Он не знает, как прошёл это период: как хорошо и как плохо. Если затронет чужие раны — тот как всегда постараться их забыть, но видя каждый день лицо несчастной — не получится. Но сейчас Ренгоку выглядит счастливым. Значит, всё же не было ошибкой спросить его об этом? — Получилось так, что мой род на сегодняшний и тогдашний день прибывал без наследника, — начинает он. — Мой младший брат не смог овладеть техникой до такой степени, чтобы его клинок приобрел цвет. А жену я себе искать не хотел, да и сейчас особо не хочу. Вот и пришлось найти себе ученика, — да, да, конечно. По ставкам всего состава столпов, Кёджуро обзаведётся семьей, сразу после выхода замуж Канроджи. — Тогда-то мне и попалась Мицури. Вид Кёджуро приобретает такую загадочную задумчивость, что Тенгену приходиться щелкнуть прямо перед его носом, чтобы тот вернулся снова к нему. — Она была ровно такой же, как я в своем отрочестве — так же пыталась кому-то что-то доказать, не понятно зачем. Меня это так поразило, что я начал наблюдать за ней, — его глаза начинают выдавать небольшой стыд. — Но это было ни к чему, однажды Мицури сама на меня наткнулась. Мы столкнулись на одной из миссий Хиното. Их было не так много, но всё же они хорошо справлялись, но недостаточно для того демона, — он начинает смеяться. — Представляешь моё удивление, когда я впервые увидел мечницу с клинком в виде хлыста? Тенген прыскает от смеха, перед глаза тут же начинает мелькать лицо товарища в тот момент. Да он и сам, что греха таить, в первое время не мог свыкнуться с мыслью, что у кого-то может быть настолько изощрённый клинок. Столп Любви с катаной в виде хлыста — ну что может быть лучше? Сначала столпу Звука казались его мечи. Они как две палочки барабана, как две руки для игры на сямисэне. Блестяще чудесно, но Канроджи и тут успела его обогнать. — Она тогда не так умело им пользовалась, как сейчас. Поцарапала себе лоб и щеки других истребителям, — Узуй не знает, как правильно выразить ту легкую усмешку, от мысли о такой Канроджи. — Но всё же впечатление она в меня внесла. У неё не было точной техники, даже при таком-то ранге, но, всё же, её Стиль был чем-то схож с Дыханием Пламени — мне так казалось. — И почему же тогда не сделал её наследницей? — перебивает того Узуй. — Хотел, — грустно хмыкает ему Пламенный столп. — Только у Мицури были другие планы. Она освоила свой Стиль, назвала Любовью и стала по-своему красива. Я не мог принудить её идти по моим стопам. Тенген с пониманием качает головой. Нельзя никого подчинить к чужой воли и ждать от этого хорошего результата. Так бы поступил каждый на месте Кёджуро — отпустил бы ученика в собственное течение. Но, всё же, несмотря на весь этот конец, мысль от неопытной Канроджи не покидала ум столпа так, что тот не мог не выпустить ещё одну шутку. — Так значит, ты всё это время водил в своё поместье молодую девушку, а нам, друзьям, ни словом, ни духом про нее? Ренгоку тут же вспыхивает, как свеча, а Тенген удовлетворённо хохочет — его шалость удалась. Только не долга она длилась — топот, приближающийся к ним был совсем близок. Нежданная гостья, о которой только что вёлся разговор, бесцеремонно вломилась на энгаву с какой-то поварёшкой в руке. — Вы совсем оглохли или да?! Я устала вас звать — ужин уже готов! Взгляд их обоих замирает на её лице. Девушка выглядела по-особому с этим макияжем. Он был легким и непринуждённым, но зато как манил. Красные губки, подведенные глазки и чёрные бровки дугой — идеал для парней того времени. Краски гнева сходят с её лица, приобретая более розовые, пунцовые оттенки. Она не знает, как реагировать. Резко разворачивается и так же быстро, как пришла, уходит, больше ничего не сказав. Те стоят в глубоком замешательстве, молча смотря на закрытую дверь. Никто в тот вечер так и не понял, кому лучше пошёл макияж.