#16_kisses

Огай Мори искренне считал: судьба — игра. Сложная стратегия, пожалуй. Шахмат недостаточно, если только Вы не одновременно играете на трёх досках с разными соперниками сразу, и за первой — идиот, за второй — гроссмейстер, а за последней — исключительно везучий простак, который даже правила не учил. Понять бы ещё, за какой сидел Юкичи. Миссия протекала своим чередом: они обесточили склад с нелегальным оружием, пробрались внутрь, тихо разоружили и связали бессознательных охранников, вскрыли сейф и забрали нужные Нацумэ-сэнсэю документы. Бывшему хирургу пришлось повозиться: в кои-то веки мафия не поскупилась на хорошее оборудование, хоть и выбрала невероятно потрёпанное здание. Возможно, именно поэтому на обратном пути в результате короткого замыкания — провода были такими ветхими, что искрили чуть ли не от касания, и Мори, разбираясь со схемой, каждый раз боялся задеть контакты — сработала пожарная сигнализация, и на вой сирены сбежались караулившие склад снаружи охранники. На этой чудесной ноте реальность, в лице посуровевшего Серебряного Волка, внезапно превзошла все ожидания: его, бывшего военного, опытного хирурга, исключительно самостоятельного взрослого мужчину и обладателя чудесной боевой способности, отшвырнули за ящики, как куклу, чтобы ринуться в бой. — Ай-ай-ай, да что ж Вы так неаккуратно?! — с причитаниями обернулся Мори, потирая поясницу. Элис, смотревшая на это безобразие из-под потолка, закатила глаза. — Я же клиент, а не мешок с рисом, Фукудзава-доно! Элис-тян, это было жестоко! — Ринтаро — дурак, — вздохнула девочка, зажмурившись, поправила шприц на плече и напряжённо застыла, точно перед броском. В ноздри ударил густой запах крови. Залитый красными огнями аварийных ламп, Юкичи обтирал какой-то тряпицей лезвие оружия. «Это неправда, что мой меч быстрый. Катана — в каком-то смысле топор, она довольно увесистая и неповоротливая, поэтому мне иногда приходится торопиться», — выдал телохранитель, разморенный жаром пледа и плескавшимся в крови коньяком десяток вылазок назад. Объект охраны, привалившийся к его плечу на старом диване, угукнул и опрокинул ещё одну стопку, стараясь согреться. Как и все пьяные беседы, ту Мори постарался вычеркнуть из памяти, но отрывок не вовремя всплыл в его голове. Это было... Точно кадр из детектива в стиле нуар: смесь эстетики и ужаса. Седоволосый Юкичи во мраке горел фосфорной спичкой в свете луны, падавшем из выбитого ими обоими окна. Алые вспышки выхватывали лежавшие вокруг него, монолитного, жёсткого, нелепые кучи тряпья и залитые кровавыми чернилами тела, застывшие или ещё конвульсивно бившиеся в последних судорогах. «Вы не благородный мечник, а такой же убийца, как я. Не Серебряный Волк, а Мор, наверное, как он есть. Белое лицо, руки эти, в крови... А ещё я — Чума Йокогамы!» — довольно прищурился врач и сгенерировал очередную колкость, но подавился словами. Юкичи тяжело смотрел на него исподлобья. Обнажённое лезвие меча вспыхивало в такт биению сердца. Руки так же обманчиво-спокойно держали рукоять за секунду до атаки. «Неужели сорвётесь?» — улыбнулся хирург и приветливо помахал документами, уже не понимая, то ли страстно желает сцепиться с назначенным Нацумэ телохранителем, то ли пытается вернуть привычную знакомую каменную морду. Весьма предсказуемую каменную морду. Фукудзава моргнул. Раз, другой. С тихим звяком вернул оружие в ножны и, обходя растекавшиеся чёрные лужи, поспешил к клиенту. Таби по-прежнему оставались девственно чистыми. — Фукудзава-доно, позвольте кое-что проверить, — уже за пределами здания, сидя в машине, уточнил Огай, теребя край плаща. Юкичи, игнорировавший на его подколки в течение поездки и при передаче бумаг, устало выдохнул, впервые за вечер выдавая какую-то эмоцию после бойни на складе. — Я здоров. Если хотите убедиться, нет ли у меня горячки, — он зябко повёл плечами, одёрнул шарф на шее и прикрыл подбородок нелепой жёлтой тряпкой. Стиснул зубы. — Нет, в другом. Вы нынче гораздо благороднее, чем прежде, — Мори всегда любил риск, и сейчас этот риск полностью оправдывал возможные последствия. Напарник вёл себя странно. — И в чём же? — Юкичи наконец-то повернулся. Луна выхватила только левую половину его лица, отчего взгляд показался холодным и пустым. Неживым. — В этом, — подпольный хирург знал, что нарывается, поэтому приподнялся, прижав чужие ладони к бёдрами, мягко задел кончик носа телохранителя своим, словно кот, пришедший за лаской к хозяину, и выразительно посмотрел глаза в глаза, загораживая собой обзор. «Действительно благородный: хризантемы — белыми разводами-лепестками от зрачка к краю. Надо же, как красиво», — отстранённо подумал он. Фукудзава ошеломлённо моргнул и, скосившись на нос Мори, замер, смешно хлопая ресницами. — Как это понимать? — прошептал телохранитель. — Буквально. Хотел проверить, здесь Вы или нет, — мягко фыркнул врач. — Здесь. Наконец-то. Впервые за вечер. Так вот, поскольку Вы здесь, сообщаю: я принимаю взятки за отбитую поясницу. Пирожными. С абрикосом. — И со сливами, — напомнила Элис с заднего сидения. — И с ними, — согласился Огай. Коробка появилась в подпольной клинике на следующее утро.