#16_kisses

Мир — тишина под звёздами и мерное дрожание железнодорожного состава, несущего немногих пассажиров в другой город сквозь ночную темноту. Ветер с моря врезался в вагоны с разбега, тянул стылой сыростью из щелей, но почти никого не задевал в металлической колыбели. Почти. Миссия забросила эсперов далеко за Йокогаму, и, после того как вывели преступников на чистую воду, оба едва успели попасть на последний поезд из глуши — двери лязгнули за спиной, когда будущие боссы организаций зайцами заскочили внутрь. Билеты, конечно, были оплачены, однако старушка, дремавшая на другом конце, неодобрительно покосилась на растрёпанных мужчин. Мори вдохнул поглубже и растёр покрасневшие ладони, боком присел на мягкое сидение и подскочил, словно ужаленный. — Х-холодно, — нервно пробормотал врач, прохаживаясь из стороны в сторону и запахивая пальто плотнее. Юкичи устало прикрыл глаза и навалился на стену. Ему хотелось двух вещей: поесть и вытянуть ноги, однако очертания Йокогамы обещали появиться на горизонте только к рассвету. На споры не осталось сил. Руки ныли от подобия паркура, в который превратилась затянувшаяся погоня. «Старею?» — Серебряный Волк нахмурился и постарался провалиться в зыбкую дрёму, правда, сбоку поддувало, но он утешал себя мыслью, что прежде спал и в худших условиях. Пока бегали, оба взмокли, а теперь начали остывать от неподвижности. Огай, оставленный без внимания, раздражающе мельтешил: растирал руки, поднимал ноги в ботинках, с хрустом разминал стопы, крутил запястьями, локтями и, наверное, собирался бежать на месте или отжиматься, когда терпению телохранителя, примерно в шестой раз за последние полгода спасшего похищенного клиента, пришёл конец. — Стоять, — глухо рыкнул Юкичи. Если Серебряный Волк хотел спать, то он спал. Позднее это правило усвоил даже Рампо. — А не то? — Мори упёрся ладонями в бока и возмущённо прищурился. — Составите мне компанию? — Никакого «не то», — Фукудзава резко сгрёб врача в охапку и под короткий возмущённый «ах» рухнул боком на холодное сидение, вжимая того в далёкий от сквозняка угол и частично запахивая своим хаори, наваливаясь сверху и вдавливая в обивку. — Спите уже, пока есть время. Утром опять на смену. Приятных снов, Мори-сэнсэй. — Но?! — подпольный врач закопошился, перестраиваясь и пытаясь уползти, и, не сумев, в отместку запустил обе кисти прямо в вырез, к нижнему кимоно, втискиваясь бедром в бедро. Юкичи распахнул глаза: ледяные даже сквозь хлопок нательной рубашки пальцы обожгли грудь и живот, а в лицо плеснуло жаром. Руки у соперника оказались не такими уж и большими, аккуратными совсем. Не девчоночьими, просто другими. Выдох застрял в глотке. — Взаимно неприятных. Чего окаменели? Спите теперь, — ворчливо буркнул медик и прикрыл глаза, откинув голову на плечо Фукудзавы. Ступни бывшего военного, конечно, мёрзли, но зато сверху было тепло. Кисти слабо покалывало от прилива крови и быстрых беспокойных ударов под ними, гревших не столько руки, сколько самооценку. Юкичи одновременно страшно злился, хотел улыбаться и нервно орать, как идиот, но сдерживал себя. Он расслабил лицо и крепче сжал пальцы на поручне, отгораживая клиента от пустого выстуженного вагона. Сон пропал, однако Мори действительно разомлел, пробормотал что-то и сполз по обивке, привалился к мечнику и умиротворённо задышал куда-то в шарф. «Я определённо старею. В груди, на которой я по стечению обстоятельств пригрел змею, происходит какая-то гадость», — устало подумал телохранитель, рассеянно глядя вдаль и щурясь от тиканья в виске. Плечо затекло, но дёргать Огая не хотелось: сосед отлично согревал бок и, кажется, не только. Правда, недолго: медик беспокойно нахмурился. — Да спите уже, — буркнул Юкичи и клюнул того, куда дотягивался — в межбровье. — Потом опять медкарты заполнять, некогда будет. Огай приоткрыл глаза, угукнул и снова занял своё место, даже не пытаясь сопротивляться. Фантомные кисти, сложенные под верхнее кимоно над поясом хакама, ещё долго мерещились Серебряному Волку позднее.