***
«Всё, что ни делается, к лучшему», — рассеянно усмехнулся Мори и поскакал по крыше, яростно и безуспешно нападая. Катана свистела рядом, но напарник — какой к чёрту напарник — едва не рычал, атакуя, и не давал подойти ближе ни на шаг. Да, к чести Фукудзавы-доно, тот даже не пытался нанести ни единой действительно серьёзной раны, только бесновался, выплёскивая с короткими рублеными фразами боль. Сколько раз они оба так пускали пыль врагу в глаза, но... Ныне всё происходило взаправду. Элис всегда смеялась над последним словом, но теперь в ней не осталось ни грамма веселья. «Лучше бы Вы били наотмашь и молчали», — мысль погасла осыпавшимся с сигареты пеплом потом, когда Огай спустился, чтобы оценить последствия. Его группа убийц уцелела, но более не боеспособна, а сам бывший хирург получил несколько длинных порезов, раздражавших, но не смертельных. Самооценке досталось больше. Рампо уже скрылся с добычей, и недавние коллеги, не-друзья и Ками весть кто, запыхавшись, отпрыгнули в стороны, точно два уличных кота, и разошлись. Фукудзава мог бы сыпать оскорблениями, но вместо этого посмотрел неожиданно горько и вернул будущему лидеру якудза один-единственный вопрос, который Огай вечно задавал то ли своему телохранителю, то ли Вселенной: «Как же так, Мори-сэнсэй?» «Я не святой, Фукудзава-доно, знаете ли. Святой бы скальпель не тронул без лицензии, не стал бы убивать. Святой бы безвестно пал на войне, спасая прочих, и возвысился в мученики, а я... Я не он, и это к действительно к лучшему. Я сделал всё, чтобы Йосано выжила. Я выжил. В результате Вы живы, например. Всё, что ни делается, к лучшему, понимаете?» — думал хирург, тем же вечером возвращая в строй очередного бандита, жаловавшегося на тугие повязки и холодные пальцы Мори. Репутация медика на теневой стороне уже позволяла расстаться с телохранителем, но разница позиций, как пепелище, отдавала пылью и золой. Юкичи наполнил всё обозримое пространство больницы собой, и игнорировать пустоту на его месте, как остов выжженного дома, не представлялось возможным. Напарник был в тишине приведённых в порядок труб, в молчании десятков пациентов, привыкших терпеливо ожидать, пока из кабинета не позовут выносить подельника или занимать его место, в шипении ожившего кофейного аппарата, в потрескивании и гудении электроплитки, в переставших скрипеть дверях и затихших половицах. Остался в каждой отмытой чашке, особенно в той, разбитой, собранной им обратно при помощи эпоксидной смолы, и в супницах, сгодившихся вместо тарелок однажды. Переставил все справочники так, чтобы шкаф не упал, и рассортировал карты пациентов — у Огая руки вечно не доходили. Нашёл коробку для бумаг на черновики Элис — там же лежали карандаши и мелки, принесённые им. Первые сутки после ссоры Мори проспал в чулане под лестницей, попросив сменщицу не беспокоить его там. Он не был готов столкнуться с призраком, залитым солнечными лучами, живущим в памяти, с тюбиком зубной пасты не на месте — Огай тогда зубы почистил на кухне, он же курил, а тут вроде целоваться, кому может понравиться горечь? Пустота смотрела на Мори круглыми бездушными глазами чашек с присохшим ко дну чаем. Хирург запустил их в стену и вынес ковёр с осколками на свалку. Не помогло. Лапша больше не лезла в горло. Вскоре случились Дазай, прежний босс-тиран, и Огаю стало не до грусти в вихре обыкновенно необыкновенных дней среднестатистического оябуна, однако от Нацумэ-сэнсэя пришло очередное послание, и напарники встретились в здании клиники. Мори вышел гордо и настолько самоуверенно, как только мог, но острота застряла в горле: Юкичи смотрел тяжело, однако в его позе по-прежнему не было и капли настороженности. Он кивнул в знак приветствия и сразу перешёл к сути будущей работы так просто и плавно, словно не было того инцидента на крыше. «Лучше бы Вы орали», — думал бывший хирург, пряча слабо подрагивавшие пальцы в кармане пальто, стоившего ровно столько, сколько прежде он зарабатывал за месяц. Думал, так станет легче, но Фукудзава, в своих простых традиционных одеждах, по-прежнему был непоколебимым, только взгляд стал иным, спокойным. «Как тогда», — призрак с дурацкими хвостиками всё-таки поднялся из-под воды прошлого и обвил своего человека тяжёлым влажным пледом, стискивая грудь.***
В бою — всё то же и всё те же. Огай не чувствовал земли под ногами, хотя хорошее питание на новом посту позволило ему стать немного весомее. Бывший врач был легче пера и вертлявее бумажных самолётиков из гербовой бумаги: сказались спарринги с отдельными личностями из мафии. Юкичи казался гораздо осмотрительнее с их последней встречи. Его удары утратили смертельность, но не опасность. Всех преступников предполагалось передать Тайному Отделу. К середине боя стало очевидно, что информация не точна: число нападавших превышало заявленное, их дуэт оттеснили на крышу, и тогда Фукудзава словно очнулся. Мори улыбнулся. От знакомых он слышал о явлении сингулярности при столкновении способностей, однако подобное не было свойственно их дуэту, а та химия, что существовала... была всегда. Одарённого захлестнуло волной восторга от той знакомой атмосферы, которая снова царила вокруг, и, наверное, эта ситуация могла бы закончиться печально, когда его пихнули прямо к неогороженному краю и вниз, но... Юкичи вцепился в руку Мори и втащил назад раньше, чем трагедия случилась. Глаза мечника, изгвазданного в крови, выгорели досветла, он явно поймал общую волну и ощутил то же, что и партнёр, правда, не утратив контроль, потому по инерции свалился с коллегой на бетон и с силой втиснул того в себя. Сердце в чужой груди ухало так, словно самого Фукудзаву чуть не отправили на тот свет, а руки Юкичи намертво впились в бока. «Мы всё-таки действительно совершили глупость тогда. Мы оба. И повторяем её ныне», — ошеломлённо осознал Огай, в чьей груди стучало не слабее. — Вроде столько времени утекло, а Вы как были сорвиголовой, так и остались, — тихо произнёс Серебряный Волк. На крыше не оказалось других выживших. — Вы тоже, что бы ни думали о себе, — ответил бывший хирург. — Произошедшее, полагаю, меняет всё, ведь Вы предали свои новые идеалы. — Идеалы идеалами, а реальность — иное, — тихо заметил Юкичи. — Вы многое повидали, помню, — кивнул Мори, для тепла уткнувшийся в собеседника. — Не хотите вернуться к нашему сотрудничеству? — Всегда думал, что боссы мафии не задают вопросов, на которые не могут получить утвердительного ответа, — мечник еле слышно фыркнул. — А главы Агентств не совершают глупостей. Свежо предание, да верится с трудом, — Огай замолчал. — Что дальше, Фукудзава-доно? — Если Отдел не ошибся насчёт снайперов, то встаём, — ответил Юкичи и нежданно уткнулся в лоб лежавшего ниже соперника губами, а на его немое изумление деловито продолжил, — точно встаём. — Почему это точно? — Огай выпутался из рук и споро поднялся с крыши. — Я-то думал, подменили, а пугаетесь — так же. Видано ли дело: босс мафии спрашивает обывателя, как ему поступить? — улыбнулся мечник самыми уголками губ.