Пыль Интейвата

Взгляд Люмин изредка падал на небольшой зеленый огонек где-то в уголке глаза, свидетельствующий о том, что она находилась в эфире. Вести его от первого лица ей, как и раньше, не нравилось. Так она не могла контролировать, что появится в кадре, ведь все, что представало перед ее взглядом, в ту же секунду транслировалось в нейросеть. — Видимо, Горо задерживается, — вздохнула девушка, поправляя металлический цветок в волосах. В чат посыпались сообщения с поддержкой и очередными вопросами об их отношениях. По правде, тут и говорить было не о чем, ведь оба еще при первой встрече расчертили границы. Но для привлечения аудитории Люмин продолжала хранить молчание, ссылаясь на то, что не является приверженкой обсуждений такого рода. Система уведомила о том, что до концерта Сирасаги Химэгими осталось менее трех часов. Полупрозрачная надпись мигнула трижды перед глазами и исчезла. Подобные окна возникали лишь для ее взгляда и не транслировались в сеть. Моргнув пару раз, Люмин вновь сфокусировалась на толпе перед концерт-холлом, выглядывая среди людей рыжеватые ушки. Заметила неподалеку знакомое лицо, но подходить не стала. После того, как ее аудитория возросла до нескольких миллионов, а Барбара так и не смогла преодолеть рубеж даже одного, им стало все труднее проводить время вместе. Люмин то и дело звали на какие-то закрытые вечеринки в Селестии, от которых она бы не посмела отказаться, и спустя полгода она поняла, что им с Барбарой даже не о чем поговорить. — А вот и моя малышка Люми, — послышался чересчур громкий голос за спиной. Девушка обернулась и встретилась взглядом с Горо. Не только она, но и все, кто следил за трансляцией в нейросети. Чат тут же захватили комментарии о том, каким горячим выглядел парень в новой куртке от Miko. Где-то даже промелькнули пошлости. Люмин могла бы согласиться с тем, что друг и вправду выглядел довольно неплохо. Подчеркнутые красной неоновой подводкой глаза, вытянутые на лисий манер, придавали ему некой остроты. Взлохмаченную челку и шерсть на собачьих ушах, крепящихся к его голове, парень слегка сбрызнул чем-то светящимся. — Нёрфы пишут, что ты сегодня очень красивая, — прошептал Горо, наклонившись к ее лицу. — Не поверишь, но мои тоже подбросили пару комплиментов в твой адрес. В такие моменты Люмин прислушивалась к своему сердцу слишком уж внимательно. Словно хотела в точности уловить природу своих чувств. Быть может, легче было бы и в самом деле притвориться, что они встречаются, чтобы зажечь в себе хотя бы секундную искру. Только вот сердце не обманывало. Из раза в раз оно попросту молчало, не изменяя ритма. Однажды, отключившись от нейросети, девушка спросила у друга, чувствует ли он притяжение, находясь рядом с ней. Она должна была знать. Горо был тверд в своем ответе, и больше Люмин никогда не поднимала эту тему. Тогда в его глазах отразилась нечто темное, что до сих пор оставалось загадкой. Сущность, живущая под личиной харизматичного парня, была чем-то, с чем девушка предпочла больше никогда не сталкиваться. Горо ласково поправил ее волосы. Химия между ними, придуманная и фальшивая, всегда приносила пару лишних нолей в донатах. То и дело кто-то из нёрфов просил их взяться за руки, обняться, соприкоснуться плечами. Несколько раз приходили значительные суммы, после которых Люмин обхватывала лицо парня ладонями и прижималась к его губам своими на мучительные три-четыре секунды. Она знала, через время уже он будет тем, кто инициирует поцелуй. «Прости, ты ведь понимаешь, мне нужно платить за квартиру в Инадзуме», — высветилось уведомление перед ее взглядом. В глубине голубых глаз плескалось сожаление, умело скрытое за сотней слоев лжи. Люмин понимала. Быть может, именно поэтому позволяла и ему, и себе ставить мору выше собственных желаний. Горо с трудом выбрался из трущоб, она чудом осела в Фонтейне. Тейват редко преподносил подарки, и, если удавалось урвать подобный, за него держались изо всех сил. И Люмин, и Горо были готовы на что угодно, только бы не вернуться в окраины Натлана. Толпа вокруг зашевелилась. Волнами накатывало всеобщее нетерпение. Переведя взгляд с друга на концерт-холл, девушка увидела, что ворота отворились. Постепенно все пришедшие пропадали в темнеющей пасти коридоров, приближающих их к заветной встрече. Сирасаги Химэгими редко давала живые концерты, предпочитая оставаться веб-идолом. Ходили слухи о ее ангельской скромности и длительной реабилитации после курса лечения от тревожно-депрессивного расстройства. При таких условиях ограниченное количество выступлений казалось вполне логичным. Люмин получила свое приглашение по внутрисетевой почте. Ни отследить отправителя, ни узнать причину его покровительства она не смогла. Всем, что находилось в письме, был билет. Она обращалась в отдел нейросетевой поддержки, но и оттуда пришло сообщение с извинениями. Ей дали понять, что послание было надежно зашифровано. Девушке оставалось лишь принять подарок, воспользовавшись чужой приверженностью. Когда подошла их очередь, к Люмин приблизился высокий мужчина с татуировками на лице. Он выжидающе уставился на девушку, пока она выведет голограммой зашифрованное ID билета. Постепенно на щеке проявилось сплетение линий, составляющих уникальный код, что считывался приложением, встроенным в нейросетевую структуру охранного подразделения. Молча мужчина приподнял руку девушки и нанес на тыльную сторону ладони штамп с изображением камелии. В полутьме цветок светился голубым неоном. Рядом с ней Горо получил такой же. Идентификация прошла успешно. Люмин двинулась вглубь длинного коридора, оснащенного зеркалами по обе его стены. Флуоресцентная подсветка разгоняла тьму, позволяя разглядеть себя в отражении. Прядь цвета темной фуксии все еще казалась девушке слишком кричащим аксессуаром. Металлический ликорис, что Люмин неизменно носила в волосах, проецировал голограммы, стоило ей только подумать. Вокруг нее запорхали бабочки, дополняя образ. Шнуровка корсета на платье затянули немного слишком, из-за чего временами ей дышалось с трудом. Несколькими неделями ранее ее избрали рекламным лицом дома Минчи, производящем изящные, но до одури неудобные наряды в стиле готической Лолиты. Заключив контракт с ними, Люмин обязалась носить платья в течении последующих трех месяцев. Выступление Сирасаги Химэгими стало подходящим случаем для новинки, носящей громкое звание «Долина Звездопадов». Темное-синее, усыпанное крошечными светодиодами, что создавали эффект звездного неба. Короткая юбка открывала вид на высокие, массивные сапоги. Не хватало только зонта, но Люмин уговорила Лизу обойтись без него. Тем не менее, девушка чувствовала на себе множество взглядов. Не каждый житель Тейвата мог позволить себе оплатить наряды дома Минчи, тем более, засветиться в них на подобном мероприятии. Когда коридор закончился, они вышли под открытое небо. Крыша над концерт-холлом отворилась, позволяя весеннему ветру пронестись между столпившихся людей. Люмин заметила координаторов, что постепенно распределяли прибывших, и поспешила к одной из них. Ее смерили внимательным взглядом и снова просканировали ID билета. — Пройдемте в VIP-зону, — координатор указала рукой направление. Люмин обернулась и посмотрела на Горо. Его уже уводили в сектор I. «Встретимся после концерта», — всплыло перед глазами сообщение от парня. Ему не пришлось даже оборачиваться, ведь в маленьком окошке он открыл ее эфир, чтобы следить за происходящим. «Повеселись хорошенько», — послала ответ Люмин и закрыла диалоговое окно. Координатор молча ждала, пока девушка не закончит. Люмин все еще ощущала волнение, когда к ней относились подобным образом. Пару лет назад она сама была среди тех, кто не имел голоса. Нейросеть подарила ей другую жизнь, открыла двери, о которых девушка и мечтать не смела. Постепенно она поднималась все выше и выше, и уже через лет пять могла бы послать запрос на переселение в Селестию. Ее повели вперед, ближе к сцене. Около лифта девушка встретилась с еще несколькими VIP-гостями, имен которых она не знала. Дорогие костюмы свидетельствовали о том, что прибывшие обладали достаточными средствами, чтобы обитать в Ли Юэ или же самой Селестии. Люмин поклонилась им и стала позади координатора. Двери лифта отворились, и все присутствующие вошли внутрь. Свет флуоресцентных ламп слепил, из-за чего девушке пришлось прикрутить восприятие своего зрения до приемлемой нормы. Стремительным рывком кабинка двинулась вверх, поднимая их на высоту нескольких десятков метров. Чат сходил с ума. Мало кто из нёрфов бывал в концерт-холле, еще меньшее количество бывало в зоне, выделенной для особых гостей. Большинство аристократов, имеющих деньги, не занимались блогингом и не освещали свою жизнь в нейросети. А такие, как Люмин, редко добирались до подобных высот. Девушка понимала их восторг, ведь и сама не могла унять взволнованно бьющегося в груди сердца. Когда ее нога ступила на пол, созданный из силпа , Люмин обернулась. Координатор осталась в лифте и учтиво поклонилась. Другие сопровождающие так же не пересекли границы. Двери плавно закрылись, и кабинка так же стремительно полетела вниз. Взгляд постепенно изучал детали. Комната, в которой она оказалась, была довольно просторной. Она вмещала в себя несколько белоснежных соф, к которым жались небольшие столики, заставленные закусками. Панорамные окна открывали вид на сцену с высоты двух десятков метров. Из встроенной стереосистемы звучала приглушенная музыка. Что-то из нового альбома Юнь Цзинь. Это показалось девушке порядком циничным, что организаторы позволили себе включить песни другого исполнителя на концерте Сирасаги. Аристократия расположилась на софах с бокалами вина в руках. Два мужчины и четыре женщины. Глядя на них, Люмин явно ощущала разницу в их статусе. Те, кто привык ни в чем себе не отказывать с детства, кто никогда не ощущал голода. Нёрфы восхищались их нарядами, неоновыми татуировками на руках и макияжем. Сообщение за сообщением чат наполнялся просьбами подойти поближе, рассмотреть четче, поговорить с ними. В любой другой день девушка не отказалась бы от возможности провести немного времени с теми, чей мир только начал приоткрывать свои двери перед ней. Наполнив свой бокал красным сухим, Люмин подошла ближе к окну. Ее взгляд скользил по людям внизу. Среди них затерялись Горо и Барбара. Если бы не покровитель, девушка не сумела бы даже попасть в сам концерт-холл. В ее ближайшие планы не входили какие-либо мероприятия, и к тому моменту, как ей удалось освободить немного график, все билеты оказались давно раскуплены. Это все еще казалось сказкой. Девочка, выросшая в детском доме, вдруг получила пропуск в мир роскоши и богатства. Она практически не отключалась от нейросети. Каждый завтрак, поход по магазинам, встречи с друзьями, пробежки, — вся ее жизнь оказывалась на всеобщем обозрении. Люмин не скрывалась, не пряталась. Ей нравилось быть в центре внимания, привлекать людей. Жить так, как ей все детство твердили она не будет. — Как себя чувствует моя любимая Люми? — послышался голос, и перед ней вырос Итэр. Ликорис мастерски спроектировал голограмму парня, что так сильно был схож с ней. Нейросеть хранила множество неразгаданных тайн, и Итэр стал одной из них. Внешне словно мужская версия самой Люмин, ее брат-близнец, которого у девушки никогда не было. Так она и стала популярной. Нёрфы окрестили ее живым воплощением нейросети. — Это ты прислал мне билет? Признавайся, — Люмин сощурилась и посмотрела на ИИ с недоверием. Она множество раз подозревала его. Итэр — искусственный интеллект, помещенный в нейросеть ее создателем — AlCorp. Он был создан задолго до рождения девушки, поэтому допущение о том, что его внешность спроектировали на основе ее собственной, казалось ей абсурдным. Но сходство было поистине пугающим. — Я не при чем, — парень пожал плечами и развернулся лицом к окну. — Но я знаю того, кто мог бы провернуть подобное. Девушка знала, что за этим последует. Обычно Итэр не появлялся просто так. За его расположение приходилось платить. Люмин никогда не просила покровительства, но отчего-то ИИ сам выбрал ее среди множества других перспективных блогеров. Когда он впервые появился в ее пользовательском профиле, она завизжала от неожиданности, чем порядком рассмешила парня. В те времена ей еще не были доступны устройства, проецирующие голограммы, и чужое лицо, возникшее из ниоткуда перед глазами, напугало ее. — Что ты хочешь взамен? — приглушенным голосом спросила девушка и сделала глоток из бокала. — Просто включи новости. Люмин послушно вывела окошко новостного канала в верхний левый угол эфира. На экране молодая девушка стояла на фоне одного из районов Мондштадта. За ее спиной мигала неоновая вывеска «Барбатоса». Чат постепенно заполнили тревожные сообщения. Одно за другим мелькали слова «убийство», «нейросеть», «AlCorp», «Сенатор», «правительство», «Селестия». Пытаясь разобраться в потоке информации, Люмин приглушила звуки, доносящиеся с VIP-ложа, и сосредоточилась на голосе журналистки. — Мелилиты начали работу по этому делу, но по данным, полученным от надежного источника, можно судить, что следов убийца не оставил. Тело Сенатора пролежало так всю ночь, пока помощница бармена из «Барбатоса» не нашла его. Камеры были предварительно выключены в этом переулке, сам Сенатор отключился от нейросети задолго до происшествия, из-за чего не представляется возможным отследить последние часы его жизни. Полиция будет благодарна за любую предоставленную информацию. Взгляд девушки скользнул ниже. Люмин бросило в холодный пот. Бегущей строкой внизу экрана проносились слова «Тело Сенатора Чжун Ли было найдено неподалеку от «Барбатоса» в округе Мондштадт. Ведется расследование».

***

Переулок неподалеку «Барбатоса» все еще был наполнен Мелилитами. Кэ Цин порядком утомил этот день, что начался гораздо раньше прозвеневшего будильника. Кто-то обнаружил тело Сенатора Чжун Ли около пятого часа утра и тут же передал данные через нейросеть напрямую командующему участка, отвечающего за Мондштадт. Ей позвонили в половину шестого. Отказ явиться на место преступления не принимался. В руках девушка сжимала четвертый за день стаканчик кофе. Американо с двумя ложками тростникового сахара. Сердце отзывалось в груди привычной тахикардией, с которой Кэ Цин научилась уживаться. Когда спать приходилось всего по пару часов в день, только кофе и становился спасением. — Отстой. Меня дома ждут пицца и девушка, а я торчу здесь с тобой, — лениво протянул напарник Кэ Цин, наваливаясь на нее всем телом со спины. Ей пришлось передернуть плечами, чтобы сбросить парня с себя. Аратаки Итто никогда не отличался трудолюбием и чувством такта. Девушка то и дело задавалась вопросом, каким образом он вообще получил полицейский значок. Зацикленный на своих желаниях, с завидным самомнением, Итто жил так, как сам того хотел. Его будто бы и не волновал тот факт, что им поручили расследование, без преувеличений, самого громкого дела последних десяти, а то двадцати лет. Несмотря на усталость и голод, Кэ Цин была готова торчать на месте преступления сутками напролет, выискивая даже самые крошечные зацепки. Интереса прибавляло то, что никаких цифровых следов не осталось. Нейросеть предательски молчала на все попытки разузнать о последних передвижениях Сенатора. Девушка ощущала себя героиней фильмов начала 21-го столетия. Тогда о нынешнем прогрессе невозможно было даже мечтать, и множество дел так и остались нераскрытыми. Адреналин, разгоняемый кофеином по ее венам, вспенивался магмой и призывал действовать. — Если так хочется, можешь проваливать, — Кэ Цин закатила глаза. Приглушив внешние шумы, девушка погрузилась в нейросеть. Она выводила проекцией показания свидетелей. Сообщивший об убийстве предпочел скрыть свою личность, предоставив только информацию о локации и то, что потерпевший был опознан системой как Сенатор Чжун Ли. Так же опрошены были почти все проживающие в близлежащих домах. Никто ничего не видел, не слышал и не зафиксировал вживленной в сетчатку глаза камерой. Среди опрошенных был и владелец бара. Парень на видео выглядел так молодо, что невольно Кэ Цин послала мысленный запрос на его досье. В нем значилось, что тело Венти было подвержено редкостному заболеванию, замедляющее старение. Девушка удивилась, увидев реальный возраст мужчины. Тот, кто едва ли смахивал на подростка, был старше ее на добрых десять лет. — Чжун Ли был здесь прошлым вечером, — голос Венти не выражал никаких эмоций. Мужчина сидел, сложив руки на груди. Это могло бы выглядеть порядком комично, если бы не жуткий взгляд, устремленный куда-то вглубь смотрящего. Кэ Цин поежилась, ощущая себя уязвимой. — Он молча выпил стакан бурбона и ушел около полуночи. — Он с кем-нибудь встречался? — послышался голос из-за кадра. — Нет, я никого не видел. Вчера было немного посетителей, я бы заметил, если бы кто-то заговорил с ним. — Можем ли мы пересмотреть записи с камер наблюдения? — Я получил разрешение от Сената не устанавливать систему слежения в помещении. «Барбатос» служит местом встречи высокопоставленных лиц, из-за чего было принято решение о сохранении конфиденциальности. — Тогда мы пошлем запрос на то, чтобы изъять запись вчерашнего дня из вашего нейросетевого профиля. — Я не использую нейросеть в пределах «Барбатоса». Это так же было условием тех, кто назначает встречи в моем баре. Девушка приостановила видео и запросила документ, подтверждающий слова Венти. Нейросеть откликнулась, в ту же секунду предоставляя Кэ Цин доступ ко всей необходимой информации. Несколькими годами ранее Сенат подписал положение, в котором «Барбатос» указывался как одно из заведений, где полностью сохранялась приватность граждан Тейвата. Такое существовало в каждом округе, кроме Каэнри'ах, что был полностью отключен от нейросети. «Пойдем, напарница. Хватит таращиться в пустоту», — всплыло перед глазами уведомление. Проекции исчезли, и взгляду Кэ Цин предстал опустевший переулок. Тело увезли еще утром, как только Мелилиты зафиксировали все детали, чтобы изучить их в онлайн-режиме. Картинка места преступления мгновенно рассылалась всем работникам отделения для последующего анализа. Позже девушка закроется в своей квартире и досконально разберет каждый пиксель. Окинув место преступления взглядом напоследок, Кэ Цин вдруг заметила нечто странное. За пределами разграничительных лент, неподалеку от мусорных баков виднелся цифровой след. Пришлось подойти ближе, чтобы рассмотреть его внимательнее. Едва уловимое колебание в воздухе, указывающее на то, что некто, находящийся там, использовал ларчер для скрытия своего присутствия и удаления его из памяти нейросети. Подобное временами проворачивали некоторые преступники, кто забывал об осторожности и ввязывался в неприятности, не отключившись от внутрисистемного транслирования. — Нужно запросить анализ местности, — голос девушки задрожал от возбуждения. За ее спиной Итто демонстративно покрутил пальцем у виска. — Здесь был кто-то еще. — Ты просто тратишь время, — устало вздохнул парень. Сердце Кэ Цин, подгоняемое кофеином, колотилось в груди. Она нащупала зацепку. Крошечную и, быть может, ведущую в никуда, но девушка обязана была проверить. Сомнений не оставалось. Кто-то стал невольным свидетелем произошедшего и не рискнул показаться на глаза Мелилитам. Это наводило ее только на одну мысль. Тот человек боялся стать следующей мишенью.