***
В полицейском участке было непривычно шумно. Убийство Сенатора всколыхнуло практически каждого. Дело, порученное Кэ Цин и Итто, имело огромный резонанс в общественности, и девушка старалась подойти к ему со всей ответственностью. Сон быстро отправился в список того, чем она могла пожертвовать. Для таких случаев и был разработан Ишвен — программа, запускающая резервные энергетические запасы тела. Своеобразная стимуляция, приглушающая естественные потребности организма и ускоряющая работу нейронов в мозгу. Девушка перестала считать стаканчики с кофе после восьмого. Работая на пределе своих возможностей, она ощущала себя по-настоящему живой. Волосы, собранные в пучок на затылке, растрепались, и несколько прядей упало на лицо. Откинувшись на спинку стула, Кэ Цин просматривала материалы одно за другим, изучала картинку места преступления со всех ракурсов. Взгляд, направленный в пустоту, выглядел порядком пугающе, и никто из коллег не решался потревожить детектива, пока та работала. — Ты что, провела здесь всю ночь? Голос Итто показался ей оглушающе громким. Вздрогнув, девушка перевела нейросеть в пассивный режим и посмотрела на напарника. Пара небрежно расстегнутых пуговиц рубашки раздражали, как и прежде. Будто бы Аратаки не проявлял должного уважения к посту, который занимал. Ей, кто каждый день выкладывался по максимуму, до тошноты ненавистным было работать с ним рука об руку. — Именно поэтому у тебя и нет парня. Кому захочется встречаться с девчонкой, помешанной на своей работе? — Какая тебе, к чертям собачьим, разница, чем я занимаюсь? — прорычала Кэ Цин в ответ. — Если тебе нет дела до убийства, просто откажись от него, но не смей меня поучать. — Воу-воу, принцесса, — Итто поднял руки в примирительном жесте. — Полегче на поворотах. Тебе определенно стоит хотя бы поспать. Девушка потерла переносицу. Отрицать не имело смысла. Ишвен переводил тело в состояние максимальных возможностей, но даже у него был предел. Нейросеть не придавала сил, лишь использовала уже имеющиеся, вычерпывая их до остатка. И в одно мгновение наступало опустошение. Не хотелось признавать, но детектив чувствовала, что оказалась слишком близка к этой грани. — Пришли мне свои заметки, я продолжу поиски. А ты иди домой и хорошенько проспись, напарница. Иначе вскоре я буду работать с ходячим трупом. Кэ Цин привыкла к раздражающе легкомысленному Итто, поэтому подобные перемены в его лице настораживали. Когда Аратаки превращался из капризного мальчишки в детектива, способного решать вопросы, становилось не по себе. Быть может, не так уж и безответственно он относился к порученному им делу. Поднимаясь на слегка затекшие ноги, девушка уже оправляла запрос на передачу данных. Существовала единственная вещь, в чем она никогда не сомневалась — напарник ни за что в жизни не присвоит себе ее заслуги. Будто бы это противоречило его извращенной логике о том, что из себя представляла работа в полицейском участке. Итто относился с поразительным уважением ко всему, что находила Кэ Цин. — К вечеру я вернусь. Если вдруг всплывет нечто важное, используй Ишвен. Покидая офис, девушка заранее знала, что напарник проигнорирует ее просьбу. Его убеждениям противоречил стиль жизни, который вела Кэ Цин, о чем он не упускал возможности напомнить. Поэтому она самостоятельно завела будильник на половину пятого вечера. Хотелось надеяться, что за время ее отсутствия не будет обнаружено никаких зацепок. Утренняя прохлада заставила детектива остановиться и вдохнуть полной грудью. В Ли Юэ было необычно спокойно. Округ словно погрузился в молчаливую скорбь по тому, кого многие любили. Несмотря на свою позицию, Чжун Ли пользовался популярностью. Привлекательный, мудрый и одинокий, он невольно привлекал взгляды. Даже сама Кэ Цин признавалась себе в том, что немного была им увлечена. Отчего-то Сенатор так и не женился. Отдавая себя полностью заботе о Тейвате, он стал примером преданности и силы. Девушка пыталась не думать о том, кого на самом деле потерял их город. Пока это оставалось просто громким делом, ее взгляд оставался сфокусирован на уликах и поиске убийцы. В течении нескольких недель опустевшее место отдадут в другие руки, баланс восстановится. Или же рухнет окончательно, навлекая беду на жителей Тейвата. Усаживаясь в свой лодмобиль, Кэ Цин отправила короткое письмо. Она не была уверена в правильности своего поступка, но обычно чутье не подводило. Двигатель довольно заурчал. Выжав педаль газа, девушка двинулась в сторону своей квартиры в Фонтейне. Циферблат в левом верхнем уголке глаза отсчитывал минуты до ее пробуждения, давая понять, сколько оставалось времени на сон. И это имело бы значение, если бы ей не пришел ответ всего за пару кварталов от дома. Едва не врезавшись в кого-то, детектив развернула лодмобиль и стремительно понеслась в противоположном направлении. Адреналин вспенивался в венах. Что-что, а гоняться за призраками Кэ Цин умела лучше всех других Мелилитов. И ловить их ей удавалось с завидным успехом. Переводя нейросеть в пассивный режим, девушка подумала, что Итто определенно будет ворчать, когда увидит ее в той же одежде, что и во время ее ухода из участка.***
Хруст стекла заставил Фишль проснуться. Рядом, свернувшись калачиком, посапывал Рейзор. Беннет лежал, прижавшись спиной к стене. Хватило одного мгновения, чтобы оценить ситуацию и понять — тот, кто шел по заброшенному зданию по направлению к их убежищу, не был другом. Схватив обломок трубы, что заблаговременно спрятала у изголовья матраса, девушка постаралась встать как можно тише. Ступать босыми ногами на усыпанный мусором и осколками пол не было лучшей идеей. Изношенные кроссовки остались стоять на крошечном островке, который они с таким трудом очистили. Ступни кололо стекольной пылью, пока Фишль шаг за шагом продвигалась все ближе к дверному проему. Их не должны были заметить издалека, поэтому у девушки была фора и возможность сыграть на эффекте неожиданности. До ее слуха донесся свист. По спине побежал холодок. Кем бы он или она ни были, эта беспечность вызывала некую тревогу. Будто бы все уже было предрешено. Пальцы, обхватившие трубу, побелели от той силы, с которой Фишль ее сжимала. Она обязана была защитить мальчишек. Даже ценой собственной жизни. «Все будет хорошо. Ты справишься. Ты увела их из «Ватацуми», сможешь и врезать пару раз тому, кто попытается им навредить». Занеся трубу над головой, девушка замерла и затаила дыхание. Тело натянулось струной. Живот скручивало от голода, но в тот момент Фишль не обращала на это внимание. Шаги звучали все ближе, заставляя ее едва ли не дрожать от страха и решимости. Весь мир будто бы застыл в том мгновении. Пылинки медленно оседали на пол, в нос забился запах гари. Голова чесалась от грязи, свалявшейся в волосах. Первой в дверном проеме показалась нога, облаченная в массивный черный ботинок. Фишль резко опустила руки, вкладывая в удар всю имеющуюся в теле силу. Эффект неожиданности просто обязан был сыграть ей на пользу. Мозг уже судорожно просчитывал все возможные пути отхода, как только незваный гость окажется без сознания. Девушка была готова бить до тех пор, пока тело не перестанет двигаться. — Какой теплый прием. Глаза Фишль расширились. В горле застыл крик ужаса. Внутри постепенно расползался холод, сковывающий движения. Труба, что еще мгновением раньше была зажата в ее пальцах, исчезла. Не удержавшись на ногах, девушка рухнула на грязный пол. В ладони впились крошечные частички стекла. Над ней возвышалась незнакомка, улыбка которой заставляла кровь стыть в жилах. Темные волосы, стянутые в два высоких хвоста, достигали поясницы. Угольная растушеванная подводка подчеркивала рубиновые глаза, на дне которых пылало адское пламя. Облаченная во все черное, девушка излучала ауру опасности, что отзывалась лишь одним желанием — бежать. Сбивая ноги в кровь, не жалея сил уносить прочь как можно дальше. Фишль слышала, как за ее спиной проснулись и мальчишки. Она не хотела оборачиваться, подставлять свою открытую спину чужачке, вторгшейся в их убежище. Страх просочился наружу, пропитывая комнату смрадным дыханием. Единственным оружием, которое у них имелось, был тот обломок трубы, что без труда вырвали из ее рук. Им нечем было обороняться, кроме собственных слов. — Не трогай их. Что бы тебе не понадобилось, возьми меня. Колени дрожали. Голос срывался на хрип. От голода слегка кружилась голова. Вложив всю твердость в эти два предложения, Фишль молила высшие силы, чтобы незнакомка согласилась на подобный обмен и оставила мальчиков в покое. С опозданием девушка заметила какой-то сверток в руках чужачки. Замахнувшись, та швырнула его в сторону Беннета. Фишль не хватило ни сил, ни скорости, чтобы перехватить в полете контейнер. Слезы уже душили цепкими пальцами. Не таким должен был стать их конец. Девушка обещала им хорошее будущее после пятнадцатилетия, клялась, что в Натлане им ничего не угрожает. Пора было привыкнуть в единственной истине: всем, что она приносила, было несчастье. Одно за другим они настигали троицу беглецов. Фишль хотелось извиниться перед Беннетом за то, что позволила ему верить в свое проклятье. Это ведь не он был проблемой, но она. Изо дня в день именно она. Если бы только… — О Господи, это что, рисовые пирожки? — голос Беннета задрожал от возбуждения. — Да еще и горячие. Вы что, ангел? — Рисовые… что? Подняв взгляд, девушка увидела, что оба мальчика уже вовсю поедали угощение, едва ли не постанывая от удовольствия. Над раскрытым контейнером поднимался пар, в воздух постепенно просачивался аромат свежеиспеченных пирожков. Желудок радостно отозвался на знакомый запах. — А ты та еще героиня, — голос незнакомки звенел от смеха. Она протянула руку Фишль, помогая подняться с земли. — Поспеши, иначе они все съедят. — Кто ты и чего хочешь? Сложив руки на груди, девушка пыталась отгородиться. Внутренний голос нашептывал, что все не могло быть так просто. Ноги все еще дрожали, и сколько бы ни старалась, она не могла успокоиться. Это не имело смысла. Подобное совпадение, что кто-то без особого труда отыскал их прибежище, да еще и принес еды. В такие чудеса Фишль давно перестала верить. — Меня зовут Ху Тао. Король поручил найти вас и доправить в Каэнри’ах. — Король? — с набитым ртом пробормотал Беннет. — У Каэнри’аха есть король? Девушка хмыкнула. Отчего-то детишки взывали к теплоте в ней. Схожее чувство она испытывала рядом с Сяо, пусть оно и было гораздо сильнее. Желание позаботиться о заблудших душах, что так нуждались в спасении. Некоторые в «Бездне» подшучивали над ней, говоря, что Ху Тао служила проводником в мир мертвых. Она была единственной из приближенных короля, кто настолько часто покидал трущобы и оказывался на поверхности. — С чего ты взяла, что мы пойдем с тобой? — если бы взглядом можно было поджечь, незваная гостья уже бы истлела. — Можете не идти. И в один из дней угодить в руки кого-то пострашнее «Бездны», — пожала плечами Ху Тао. — Если в «Бездне» есть рисовые пирожки, я в деле, — бодро отозвался Беннет. Фишль обернулась и бросила злобный взгляд на друга. Да как он мог с такой легкостью поддаться этому приглашению? Заключив соглашение не доверять никому, кроме друг друга, они так и жили день за днем после побега. Хватило всего одной горячей булки, чтобы решиться на предательство. — У вас есть чистая вода? — отозвался Рейзор впервые за утро. — Сколько тебе угодно, милый. — Тогда я тоже иду. Гнев, закипающий в груди, слепил глаза. Фишль не могла поверить, что оба мальчика продали ее за еду. Беннет пожал плечами, якобы извиняясь, и протянул подруге пирожок. Рот наполнился слюной лишь от одного запаха. Девушка пыталась не представлять, какой он на вкус, но мысли сами по себе роились в голове, подгоняемые голодом. — Осталась только ты, героиня. Что скажешь? Самодовольное выражение лица Ху Тао выводило из себя. Злость горчила на кончике языка. Это все пахло слишком дурно, чтобы быть правдой. В «Ватацуми» проворачивали подобное. Пытаясь показать детям, что за пределами приюта огромный мир, что сожрет их без сожалений, госпожа Сангономия управляла безропотными сотнями, готовыми следовать за ней по пятам. И поэтому Фишль не верила ни одному слову Ху Тао. Только вот бросить мальчишек попросту не могла. Не имела права. Вместо ответа девушка приняла из рук Беннета рисовый пирожок и откусила небольшой кусочек. На мгновение сознание отключилось, утопленное в блаженстве. Фишль не позволила себе надолго оставаться в состоянии эйфории. Если Беннет и Рейзор столь доверчиво принимали все сказанное Ху Тао, она будет их глазами и голосом разума. Именно поэтому улыбка, оголившая резцы, показалась Фишль оскалом хищницы, в чью ловушку они столь беспечно попались.