Пыль Интейвата

Впервые Дилюк встретился с Кэйей, когда того приволокла в поместье Рагнвиндр привлекательная женщина гораздо моложе Крепуса. Парнишке тогда едва исполнилось восемь, но он был хорошо осведомлен об интрижках отца. Незнакомки то появлялись, то покидали поместье, не задерживаясь надолго на позициях горничных или личных помощниц. Дилюк потерял им счет, даже не пытаясь удержать в памяти имена и лица. Но лицо той женщины навечно отпечаталось в памяти клеймом. Она кричала о том, что Крепус должен взять ответственность за сына. Дилюк не сразу понял, что речь шла вовсе не о нем, а о том мальчишке с повязкой на глазу. Его стянутые в хвост синие волосы, такие же, как и у матери, покрывал налет пыли, словно кто-то протащил его головой по земле. Одежда сидела явно не по размеру, болтаясь на исхудавшем теле. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять — мальчишка жил в трущобах. То было впервые, когда Дилюк встретился с кем-то из-за пределов Драконьего Хребта. И единственное, что он почувствовал, это отвращение. Когда Крепус пообещал убить ребенка, если женщина не уберется вместе с ним подальше и не забудет о том, кто его отец, Дилюк едва ли сдержал себя, чтобы не разразиться яростным криком. Ему пришлось молча смотреть, как этот отброс со схожим ДНК покидал поместье на своих двоих. То создание заслуживало смерти — в этом мальчик не сомневался ни на мгновение, но не смел перечить отцу. После эта картина преследовала его во снах, где Дилюк снова и снова смотрел на голубоглазого призрака, что без конца ухмылялся, обещая вернуться и отобрать все, что ему принадлежало. Кэйа вернулся через десять лет. Мелькнул тенью в торговом районе Ли Юэ, пока Дилюк выбирал подарок для Джинн. В воздухе без конца трещали свежеразработанные очистители воздуха, испытываемые AlCorp. Глаза наследника рода Рагнвиндр привыкали к новым имплантам, связывающих его с нейросетью, поэтому он не сразу сообразил, было ли то реальностью или же его собственным воображением, навеянным летним зноем. Его спину без конца сверлило чужим взглядом, но, сколько ни оборачивайся, парень так и не мог разглядеть преследователя. Нейросеть всеми силами пыталась определить источник угрозы, идентифицируя и отфильтровывая профили каждого, кто попадал в поле зрения, но никто не казался достаточно подозрительным. В толпе беспечных незнакомцев Дилюк ощущал себя под светом софитов, что будто бы выделяли его средь остальных. Когда из-за плеча послышался приглушенный шепот, парень ощутил, как в желудке скрутилась тревога. — Ну, здравствуй, братец. Как поживает наш отец? Яд, сочащийся из каждого слова, был практически осязаем. Казалось, Кэйа мечтал разодрать Дилюка на части только лишь за одно его существование. Вонзить зубы в сонную артерию и рвать до тех пор, пока юный наследник рода Рагнвиндр не захлебнется собственной кровью. Осознавая свою уязвимость, Дилюк стремительно развернулся, но за спиной никого не оказалось. Лишь внезапно опустевшая улица, по которой ветер волочил измятые листовки ярко-желтого цвета. Кэйа был бельмом на глазу. Негласным проклятьем рода, с котором Крепус беспечно решил не разбираться. Появляясь и исчезая, тот, кого прозвали королем, призраком мелькал в жизни рода Рагнвиндр. Его невидимые руки власти простирались все дальше и дальше. Альберих не церемонился, не спрашивал разрешения. Он лишь брал то, что считал своим по праву, даже если таковых у него не существовало с рождения. Не более, чем ошибка, он возомнил о себе слишком многое. И Дилюк был бы рад его уничтожить, если бы только представился шанс, только вот до передачи права наследования он был скован правилами Драконьего Хребта и не мог покинуть Селестию без сопровождения. — Милый прием. Правда, мое приглашение где-то затерялось. Голубой глаз светился в темноте. Лисий прищур взгляда Кэйи наталкивал на мысль о том, что все шло по какому-то его извращенному плану. Впервые он забрался настолько далеко. Или же попросту впервые был замечен кем-либо. Дилюк сжал кулаки и сделал шаг в сторону незваного гостя. Послышался щелчок снятого предохранителя. Из предплечья Кэйи показалось дуло «Цапли» — модифицированной модели РМ-9, разработанной Фатуи. Оружие, ставшее продолжением тела мужчины, выглядело чужим. Нейросеть подстроила световые волны, приспосабливая глаза к ночному видению, и Дилюк с отвращением окинул взглядом полое пространство в месте сплетения кровеносных сосудов и мышц у обычных людей. Кэйа, кто и так не считался человеком для него, становился все менее живым и заслуживающим право на существование. — Сделаешь еще шаг, и я позабочусь о том, чтобы ты больше не смог ходить до конца своих дней, — приторная улыбка на мужских губах отзывалась в Дилюке тошнотой. — Чего ты хочешь? — практически выплюнул он. Что-то блокировало нейросеть, не позволяя мужчине отправить сигнал кому-либо из охраны. Из дома доносились радостные возгласы гостей. Где-то там Джинн, вероятнее всего, уже искала его слегка опьяневшим от пунша и волнения взглядом. Ненависть вспенивалась магмой в венах, растекалась лавой по всему организму, заставляя гореть. Ненависть к отцу за то, что тот не придушил это чудовище еще в детстве. Ненависть к Кэйе за само его существование. Ненависть к самому себе за бездействие и беспомощность перед тем, кто даже не должен был рождаться. Кэйа ухмыльнулся, обнажив резцы. Было в этом нечто угрожающее. Словно Альберих знал некий секрет, который вот-вот разорвется бомбой над их головами, неся за собой лишь панику и смуту. — Я всего лишь пришел насладиться шоу. Вкрадчивый голос мужчины словно послужил неким тайным посланием. В то же мгновение раздался оглушающий взрыв из глубины поместья. На окна брызнула кровь. Перед глазами у Дилюка заплясали черные точки. Крики гостей звучали в его голове, отбиваясь от стенок черепной коробки, будто бы каждый из присутствующих транслировал свои чувства напрямую в его нейросеть. Отчаянный, обезумевший вой паники, который было попросту невозможно отфильтровать, стремительным потоком вливался в разум. Дилюк пошатнулся и чудом ухватился о стену ладонью. Мозг пульсировал. Нейросеть выдавала ошибку за ошибкой. Тело мужчины взбунтовалось против него самого. Реальность подрагивала и расплывалась, теряя фокус. Ликующая ухмылка на лице Кэйи превратилась в смазанный образ из синих и золотых бликов. Среди бессчетного количества голосов, заполняющих его до остатка, Дилюк различил едва слышный насмешливый шепот. — Поздравляю с помолвкой. А после нейросеть отключила его сознание, пытаясь сохранить мужчине рассудок.

***

Все заволокло багровой пеленой. Кровь была повсюду. Ее брызги разлетелись на изящные наряды гостей, безликие костюмы обслуживающего персонала, атласные шторы и структурные сплетения силпа. Вязкая, отдающая резким металлическим, с примесью гнилых фруктов, запахом жидкость медленно просачивалась в запрограммированные частицы, становясь с ними одним целым. Податливый материал реагировал на изменения, навсегда клеймя поместье рода Гуннхильдр. Исступленный крик пробирал до костей. От неожиданности Кадзуха выронил из рук поднос. Мозг все пытался обработать произошедшее за последние несколько мгновений. Обстоятельства складывались до мелочей, и появление человека, которого ему необходимо было устранить, не заставило себя ждать. Глитч жег спину под пиджаком, но это казалось чем-то несущественным в тот миг. Все, о чем Каэдэхара мог думать, это рассвет, с которым он станет свободным. Это сияло заревом на небосводе его судьбы, спасительным тросом, способным заново вдохнуть в легкие жизнь. Когда внутренности Скарамуччи разнесло по поверхности в радиусе нескольких метров, сердце Кадзухи замерло. Его рука так и не успела дотянуться до рукояти, застыв на полпути. В голове стоял гул. Будто бы парень разозлил целый осиный рой, и тот заполонил череп, жаля мозг снова и снова. Перед глазами мигало красным предупреждение о том, что нервная система перегружена, и Каэдэхаре необходимо было покинуть зону повышенного стресса, но парень не мог сдвинуться с места. Ноги словно приросли к полу, не позволяя ему сделать и шага, пока кровь постепенно достигала подошвы его ботинок. Сян Лин окинула взбешенным взглядом всех присутствующих. В янтарных глазах полыхало адское пламя, пробирающее до костей первобытным ужасом. «Лиловое Солнце», направленное туда, где еще мгновением ранее стоял Скарамучча, все еще слегка вибрировало отдачей от виброволны. Всего на мгновение внимание девушки сосредоточилось на Кадзухе, и она хищно оскалилась. — Прошу прощения за доставленные неудобства, — Сян Лин демонстративно присела на манер книксена. Магнитная платформа возвышала ее над всеми, что заставляло интуитивно опасаться ее последующего действия. — Этот человек нес угрозу мероприятию, и мне пришлось его устранить. Продолжайте празднество, основные блюда будут поданы уже через считанные минуты. Каэдэхара с трудом сглотнул накопившуюся во рту слюну. Для него убийства успели стать чем-то заурядным, но даже такого, как он, случившееся заставило забыть о смелости. Венти был вовсе не из тех, кто прощает подобные промахи. Кадзуха не сомневался — в поместье находились его глаза и уши, неизменные спутники каждого наемника. Первым и главным правилом «Барбатоса» было «Не доверяй никому». Венти заботился о том, чтобы никто не ощущал себя в безопасности, не забывал о своей принадлежности к семье. Лишь когда магнитная платформа с Сян Лин скрылась в недрах поместья, присутствующие позволили себе вдохнуть полной грудью. Будто из ниоткуда появились чистильщики, отгородив место преступления от взглядов. Зажужжали финнеры , заменяя поврежденные частицы силпа новыми. В носу все еще стоял запах крови, но постепенно пространство заполнял аромат пряностей. Ему пришлось силой выводить тело из оцепенения. Ноги не желали слушаться, но Кадзуха снова и снова передавал импульсы через нейросеть, пока те не сделали сперва шаг, потом другой. В него будто бы влили свинца, который тянул на дно, но парень продолжал пытаться скрыться со всеобщего обозрения, пока Сян Лин или кто-то из шпионов Венти не заподозрил неладное. Билет на свободу сгорел прямо на его глазах. Каэдэхара не смел обманываться — по возвращению в «Барбатос» его ожидала лишь тьма. Вязкая, тянущая на самое дно. Тьма, из которой не существовало выхода. Венти ломал все, что не хотело ему подчиняться. За приторно-сладкой улыбкой скрывался демон. Кадзуха знал, все остальные тоже это видели, но приняли реальность такой, ведь получали от этой кровавой сделки гораздо больше, чем взымаемая плата. Все, кроме него самого, позволили чудовищу поглотить собственную душу. Оставаться на приеме не имело смысла. Пользуясь всеобщим смятением, парень выскользнул из поместья. Гул в ушах все никак не желал проходить. В уголке глаза мелькнула тень, похожая очертаниями на Итэра, но, обернувшись, Кадзуха никого не заметил. Он так и не сумел понять, проник ли ИИ в его пользовательский профиль, или же это было неким побочным эффектом пережитого стресса. Ему хотелось бросить все и бежать прочь, как можно дальше от Драконьего Хребта, Венти, «Барбатоса» и всего, что связывало его с ветром. Если бы он только мог раствориться в той ночи, стать стихией, которая никому не подчиняется. Отключившись от нейросети, Кадзуха набрал в легкие побольше воздуха и закричал из всех присущих ему сил. Горло рвало кашлем и хрипом, голосовые связки сводило спазмом, но он не прекращал выпускать все навалившиеся эмоции. Глитч, спрятанный за спиной, полетел куда-то во тьму, будто само его прикосновение к телу причиняло парню физическую боль. Прижав ладони к ушам, Каэдэхара пытался унять жужжащий рой в ушах, заставить голос в голове заткнуться, прекратить снова и снова насмешливо смеяться, зачитывая приговор. На Тейват опустилась глубокая ночь, спускающая с поводка всех демонов. Петля затянулась туже, перекрывая кислород. Кадзуха продолжал кричать, пока голос все еще ему подчинялся. Пока всем, что доносилось из его рта, не осталось немое дыхание, рвущее горло осколками. Парень захлебывался в собственном отчаянии, что глушило все остальные чувства. Каэдэхара проиграл. И пришла пора прекратить притворяться, что он в порядке, потому что он не был уже слишком давно.

***

Каэнри’ах оказался вовсе не таким, как Фишль себе его представляла. Нижний город, похороненный в недрах Тейвата, должен был напоминать самые ужасные из трущоб. Только вот, стоило им покинуть окраины Натлана, как девочке даже задышалось легче. Тяжелый смог, выбрасываемый в воздух над округом, рассеялся, как только все четверо опустились под землю. Тьма расступилась, являя взгляду нечто дикое, но такое живое. Беннет то и дело крутился вокруг своей оси, осматривая мудреные здания, что совсем не походили на привычную архитектуру Тейвата. Будто бы тот, кто программировал силп, окончательно и бесповоротно сошел с ума, заражая окружение своим безумием. Неоновые отблески сопровождали каждый шаг. Вывески, граффити, татуировки на руках и лицах снующих мимо людей. Там, где по слухам, царила сама лишь смерть, оказалось слишком уж оживленно. Ху Тао позволила им насладиться мгновением. Она не подгоняла, не пыталась силой заставить добраться до точки назначения в определенные сроки. Девушка просто следовала по пятам за троицей подростков, чьи глаза засияли небывалой надеждой. В них, таких щуплых, исхудавших и запуганных, она видела парнишку, скрывающегося за сотней замков в небольшой квартирке округа Ли Юэ. Ее некогда лучшего друга и самого близкого человека во всей необъятной вселенной. Ей всегда было боязно оставлять Сяо одного. Каждый визит оставлял вероятность того, что она встретится лишь с его бездыханным телом, скрутившимся на полу в ванной. Тао убеждала себя, что давно смирилась с его нежеланием жить, но дрожащие руки, отпирающие двери в квартиру парня, говорили об обратном. Девушка не имела права требовать что-либо после того, как сама же его и покинула. Она так и не рассказала Сяо, почему присоединилась к «Бездне». Не смогла позволить себе оголить душу и впустить его глубже. Он не заметил, что тот день выпотрошил Ху Тао, явив миру Гробовщицу. В этом скрывалась некая ирония, ведь именно она и подожгла фитиль в юношеском сердце, что разорвал его сознание на множество осколков. Они оба балансировали на грани, только вот девушка позволила себе ухватиться за протянутую руку спасения, а Сяо рухнул в объятья чудовища, глодающего его внутренности все больше день ото дня. Тао знала — они оба обречены. Тейват отмерял каждому свой срок. Кому-то удавалось слегка оттянуть время, кто-то сдавался и попросту плыл по течению. Но рано или поздно всему приходил конец. Девушка была не из тех, кто обманывает сам себя. Она четко видела свою перспективу, и знала, что с «Бездной» ее жизнь, вероятно, будет короче, но более значущей. В том, что предложил ей король, оказалось гораздо больше смысла, чем в попытках глотнуть чуть больше воздуха. — Госпожа Ху Тао, а каков он — король? — робкий голос Рэйзора заставил девушку вынырнуть из своих размышлений. Опережая их шагов на десять, Беннет восторженно рассказывал Фишль о своих чувствах. Девочка ссутулилась и двигалась осторожно, будто ожидая нападения. Весь ее вид говорил о том, что она готовилась бежать при любой возможности, и лишь искренняя заинтересованность спутников заставляла ее сдерживать инстинкты. — Ты вскоре сам все увидишь, — Тао послала теплую улыбку мальчику. Рэйзор молча кивнул. Глядя на него, девушка испытывала особое уважение к Фишль. То, что она сумела позаботиться о мальчике, который явно нуждался в большем внимании, чем любой другой ребенок, говорило о многом. Пусть ее сердце и было окружено шипами, кому-то все же удалось пробраться внутрь. Постепенно улицы становились все пустыннее. Ху Тао потрепала Рэйзора по голове, и ускорила шаг, догоняя двоих других ребят. Фишль вздрогнула и ощетинилась, стоило только девушке положить руку на ее плечо. Казалось, она вот-вот вонзится зубами в ладонь, прогрызая кожу. — Мы уже близко. Постарайтесь вести себя спокойнее. Здесь вас никто не обидит, но не все радушно воспримут, если кто-то будет оценивающе таращиться. Все трое послушно кивнули. Ху Тао бросила беглый взгляд в сторону. Едва различимая тень, скрывающаяся в переулке, склонила голову. Девушка была благодарна за сопровождение. Пусть Каэнри’ах и был ей домом, она знала, что не все его жители жаловали «Бездну». Ей не хотелось пугать ребятишек в первый день, поэтому помощь Сайно пришлась как нельзя кстати. — Что ж, пойдем. Неоновые вывески едва слышно потрескивали. Этот звук напоминал Тао о том, что им предстояло спуститься еще ниже. Туда, где царила сама тьма. В сердце «Бездны», подконтрольное своему королю. Она бы могла сравнить это со спуском в ад, если бы, в сущности, весь Тейват не был бы его олицетворением.