Голоса в ночи

Низкие тучи в серой предзакатной желтизне с местами очистившегося от дневных гроз неба укрывали собой горизонт, пряча ярко-желтый, немного как будто бы пыльный, ореол солнца, что потихоньку скрывался за горами, одинокими лучами пробирался сквозь расколы и большие трещины, освещал поднявшуюся пыль. Несмотря на грозы и начало мая, дождя сильного не было, а потому ни пыль, ни траву не прибило к земле. В воздухе все еще держался приятный запах свежести, где-то щебетали птицы, из деревушки доносились редкие, уставшие в большинстве своем голоса. Два кудрявых шестнадцатилетних подростка буквально лежат на балконе, поглядывая на небо и изредка о чем-то переговариваясь. Камило первый зевает, потягивается до дрожи в руках — и переворачивается на живот, аккуратно просунув одну руку сквозь перила, а вторую уложив ладонью на сгиб локтя и умостив на нее голову. Мирабель почти сразу подхватывает зевок и, следуя примеру двоюродного братца, переворачивается на живот тоже, однако укладывается уже верхней частью тела куда-то на спину Камило, слышит в ответ смешок, а потому и сама усмехается, трепля его по кудрявой голове. Лицедей с огромным удовольствием прижимается к руке, жмурится, еще и подбородком к своему плечу прижимается, расплываясь в счастливой улыбке, ака заправский котейка. — Устал? — заботливо спрашивает девчушка родственника постарше. Ей даже ответ слышать не надо, когда Камило, снова зевая, устало опускает голову на свою руку снова, но позволяет себя дальше трепать, как Мире заблагорассудится. — Поня-ятно. Хорошо сегодня поработали. Вот поужинаем — и спи, жаворонок ты наш неправильный. Обладатель желтого пончо всегда считал, что режим сна для слабаков. Он ложился спать, когда придется, однако по утрам вся семья, как правило, завтракала вся вместе, в одно время. Были и исключения, особенно в последнее время, но это уже как-то… вошло в привычку и традицию, чтобы уж слишком сильно ее нарушать. Да и Камило любил совместные завтраки, так или иначе — это ведь такое поле для шуточек, для курьезных ситуаций, что он просто не мог отказать себе в удовольствии, а потому завтраки посещал вполне стабильно. Особенно, если от любимой тетушки перепадет чего вроде ласковых трепаний по волосам. — Ты не забыла, что завтра будет? — с нетерпением спрашивает зеленоглазый актеришка, приподнимаясь таки на руках, отчего девушка в очках немного скатывается куда-то на уровень поясницы парня и левее. — Да о таком забудешь, — Мира покрепче обнимает братские плечи, а в ее глазах зажигаются яркие искорки и пляшут чертята. — Завтра мы, наконец, исследуем то место, за тем странным Мшистым разломом и дальше! Ох, сколько пришлось уговаривать бабушку… но оно того стоило! Скажи? — И скажу, — кивает лицедей, расплывается в умиленной улыбке, видя восторг сестры. Она, кажется, еще сильнее, чем он, хотела увидеть чужие земли — там, рядом с тем расколом слишком резкие потоки воздуха временами, заблудшие лепестки цветов и относительная отдаленность от их каситы, в отличии от того огромного разлома за речкой, где не стало их дедушки. — Луиза точно-точно с нами идет? Если так — это здорово. Ей не помешало бы отдохнуть, она опять слишком сильно напрягается. И правда, средняя дочь Летти опять начинала слишком сильно загоняться — и такая прогулка пошла бы ей на пользу. Да, конечно, троица молодняка Мадригаль понимала, что Альма настояла на ее походе «на-случай-чего», но одногодки не были против, наоборот — еще один член семьи рядом придавал уверенности, а другие попросту не хотели или были слишком заняты… Их зовут ужинать. За общим столом Антонио активно треплет старшего брата за его яркое пончо, все упрашивая его уговорить Мирабель и Луизу взять его с ними туда, за горы. Ему ведь тоже хочется рассмотреть новые территории; поноситься по бескрайним, по словам Долорес, полям на спине своего верного пятнистого друга; отправить Пико в долгий полет в надежде, что он притащит в своем клюве яркое перо какой-то необычной птицы, с которой Антонио, конечно же, подружится, как и с другими местными зверями, предлагая им спелых ягод и вкусных зерен; хочет насладиться вольным ветром, подставлять под его потоки свою смуглую мордашку — но старший брат непреклонен. Он снисходительно улыбается ангелочку, держа руку на спинке его стула, а свободной то и дело потирает нос и переглядывается с Долорес. Лола же совершенно не разделяет уверенности родных братьев — она-то уже все прознала, что хотела, благодаря своему слуху, пусть и не в ярких красках. Ей было достаточно. Да и Альма решилась отпустить внуков на «разведку» только благодаря тому, что дочка Пепы за почти месяц своего слухового шпионажа ничего опасного не заприметила. Тем не менее, самого младшего родственника она сейчас аккуратно пересаживает к себе на колени, поглаживая по макушке, чуточку улыбается — и достаточно устало прижимается щекой к пышным кудрям. Сегодня она все утро помогала Джульетте с готовкой, потом мытье посуды, присмотр за деревенскими детишками на озере да прогулки с Мариано под моросящим дождиком. — Вот мы проверим, что там да как… — Мирабель первая встает из-за стола, замечая, как Антонио сам уже начинает зевать. Она жестом дает понять Пепе, Долорес и Камило, что сама унесет младшенького в комнату. Ну и что, что ему уже шесть скоро будет? Пока Мира может — она будет таскать его, да еще и огромной радостью, даря ему заботу и свою поддержку, как может. — …а там, надеюсь, и тебя туда приведем. Изабелла, как только младшая сестра покидает кухню вместе с Тонито на руках, сразу же вызывается помочь матери убрать со стола вместо Мирабель, раз уж та занята. Она любовно склоняется над Луизой, поглаживая ее по плечам и просит хорошенько отдохнуть, да набраться сил перед завтрашним походом, на что та улыбается и благодарит сестру, коротко прижимаясь головой к ее плечу, когда Иза забирает ее тарелки. Затем самая старшая из внуков легонько пихает бедром Камило, стоит тому только подняться из-за стола, так же посылает его отдыхать, а то слишком уж сонным он выглядит. А нечего до трех часов ночи вертеться в кровати — Долорес знает, что ему не спалось, как обычно с ним бывает в очередном предвкушении чего-то. — Мирабель?.. — тихонько бормочет едва ли не засыпающий в ее объятиях Антонио, лениво потягивая руками, дабы обнять старшую за шею. Зевает. — А какие там, за горами, люди? Они сильно отличаются? Больше похожи на маму или на папу?.. — Да кто ж их знает? — улыбается ему Мира, подходит к его двери, но резко передумывает — и идет уже к себе. — Ой, похищу я тебя. А то как я без своего любимого ангелочка буду целую ночь и день одна? Мальчик едва слышно посмеивается, прижимается к любимой кузине плотнее, пряча мордашку у нее на плече. И затихает быстрее, чем Мира доходит до детской, где встречает Бруно. Зеленоглазый провидец ей кивает, улыбается, проходя мимо, на что получает ответную добродушную улыбку племяшки и собирается уйти, но неожиданно и как-то громко окликивает ее, стоит Мире только положить ладонь на дверную ручку. Он виновато вжимает голову в плечи, когда Тонито на руках девчушки начинает тихонько ворочаться. — Будьте осторожны, — почти одними губами шепчет младший ребенок Альмы, потирает свои запястья, отводит взгляд в сторону, кусает губы. — Тебе было предсказание?.. — С неделю назад, да… ваш поход благословлен Богом, но будьте осторожны, — выкручивается от неудобного вопроса Бруно и, подходя к племяшке поближе, передает ей в ладонь потрепанные четки с крестом. Та медленно кивает мужчине, не в силах как-то спорить и отговаривать его, считая, что если так ему будет спокойнее, то ей ничего не стоит потаскать своеобразный оберег на запястье.

***

Солнце потихоньку близилось к самой высокой точке на чистом безоблачном небе, заставив Камило, что сам же предложил девушкам притормозить на привал, скакать вокруг них активне, прося поторопиться и приводя аргументы в пользу того, что с каждым мгновением уменьшается время, которое они смогут провести на территории за горами. Он пообещал, что они смогут отдохнуть уже там, чтобы полюбоваться новыми видами в спокойствие и тишине, на что Луиза не могла не согласится — и ускорила шаг вместе с Мирабель, то и дело взволнованно посматривая на скачущего чуточку впереди двоюродного брата, а когда он чуть не скатился в травянистый овражек — Луиза ловит его и придерживает за шиворот. — Да ладно тебе, там же трава! — Камило ничуть не теряет энтузиазма, уворачиваясь от старшей. Он влюбился. Влюбился в сегодняшний прекрасный сон, где мог почувствовать себя беззаботным ребенком, коим и был когда-то. До своего пятилетия. Лицедей не без довольных вздохов вспоминает яркую полянку в свежей зелени, что приятно шелестела под ногами напару с редкими мелкими бледно-голубыми цветами. Сидящая неподалеку мама в его сне то и дело подзывала сына к себе, утирая ему с щек прохладную росу, убирая со смуглого лица его кудри и изредка вплетая туда те самые цветы. Камило вновь и вновь возвращается к своим сестрам и брату, которые все, почему-то, были одного возраста — четырех лет. Красивые цветочки, чувство покоя и легкости, пролетающие где-то над головой розовые лепестки, смех и улыбки родных — все это и правда подкупало, влюбляло в себя сильнее, а утром дало неплохой заряд энергии. Давно ему что-то подобное не снилось, если честно, ведь сны его, как правило, были странными и будто бы чужими. Луиза чуть не врезается в Мирабель, а та — в Камило, после чего сестры с вопросительными мордашками выглядывают по разные плечи от него, переглядываясь сперва друг с другом, потом посматривая на кудрявое чудо, а уже затем — вперед. Перед ними был нужный им Мшистый раскол. Вертикальный через стену из гор, откуда вновь временами ветер приносил цветочный запах. Рядом лежали большие и маленькие камни, огромные валуны и мелкий щебень, местами виднелись поваленные деревья. Да, конечно, за почти год люди пересекали уже этот раскол, переезжая и в Энканто и из него, что усиленно контролировала Альма. Тут даже поросшая уже тропинка без крупных камней на ней была видна, но видеть все это собственными глазами… Камило сглатывает, выдыхает — и смело идет вперед, расправив плечи. Когда подошвы сандалий касаются плоских камней, местами покрытых мхом, парень подергивает плечами в предвкушении — и делает еще шаг, только уже смелее. Он оглядывается на сестер, улыбается им уверенно, манит рукой и щелчком пальцев, сам уверенно идет вперед, осматривая огромные каменистые стены с редкими лианами и мхом, такой же каменный пол с редкими участками травы с все тем же мхом, следами от повозок, мелкими и крупными трещинами и ямками. — Смелее! Нет там ничего страшного! Но он снова тормозит уже по ту сторону расщелины, оставив немного позади себя сестер. Снова вдох, снова принятие решения — и вот, подошва сандалий вновь касается мягкой травы, только уже по ту сторону гор. Камило смотрит вдаль — и дух захватывает от огромной поляны, что кончается лишь где-то вдали, за видимыми домами деревушки. Деревьев тут значительно меньше, и тропический лес, в большинстве своем, очерчивает бескрайние просторы, лишь иногда скромными клочками островов вырывается из общей массы. Раскол как раз относительно скрыт таким островком, но создает что-то вроде интересного окошка впереди. Судя по следам и тропинкам — придется немного обойти. Камило делает шаг — и тут же задыхается от непривычно очень резкого потока ветра, проносящегося уже параллельно горам. Ветер треплет его пышные кудри, расстегнутый на две пуговицы воротник белой рубашки, подол и рукава желтого пончо; уносит куда-то в сторону редкие лепестки полевых цветов и цветущих деревьев; качает кусты и деревья с достаточно высокой местами травой; снова приносит с собой запахи каких-то малознакомых цветов. Мадригаль качает головой, жмурится чуточку, морщит нос — и широко распахивает глаза, улыбается щебету птиц где-то в кронах деревьев, делает несколько шагов к цветущему кофейному дереву, утыкается в самые близкие к нему цветы, вдыхает легкий жасминовый запах. Он улыбается подоспевшим сестрам и, когда те оказываются достаточно близко, аккуратно опускает к их головам несколько цветущих веток, создавая иллюзию забавных венков. — Мне здесь уже нравится! — счастливо хохочет Мирабель и улыбается еще шире, в порыве чувств прижимаясь боком к сестре плотнее, когда та помогает придержать «венок» над головами, как можно ниже. — Идем дальше, ну же! Луиза с улыбкой кивает ей и, пропуская родственников помладше вперед, идет следом за ними. Никто из них не спешит, не рвется с места, позволяя себе насладиться визуальной красотой и привыкнуть к запахам и чувству чего-то нового, чужого-родного, но такого прекрасного и успокаивающего… — Там кто-то есть, — вскоре нарушает тишину Луиза. Мирабель сперва в непонимании оглядывается на нее, но потом слышит шорохи и звуки ломающихся ветвей. Камило начинает вертеть головой, идет уже осторожнее, но все так же впереди. Они проходили что-то вроде коридора из деревьев и кустов, отчего разглядеть происходящее со стороны поля было почти невозможно. Когда импровизированный коридор поворачивает направо, аккурат под достаточно низкими ветвями очередного кофейного дерева в цвету, — а нижние ветки достаточно нежно касаются макушки Луизы, — открывается вид на еще одно подобие арки с узкими тропинками по разные стороны, около которой вертится какая-то девчушка и пытается успокоить горло от кашля, Камило невольно шугается и прикрывает рукой Мирабель, чем еще и жестом приказывает ей остановиться. Мира натыкается на руку брата, глухо охает, а после замирает, когда замечает чужого ей человека. Луиза быстро обходит ее, встает наравне с кузеном, переглядывается с ним. Лицедей от волнения начинает тихонько пощелкивать пальцами. — Кто ты?.. Девчушка ожидаемо шугается, оглядывается на чужаков, делает шажок назад — и к ней подлетает еще одна, что выглядит гораздо увереннее и серьезнее, дабы встать перед ней и прикрыть рукой ровно так же, как Камило закрывал Мирабель. Только вот если у актеришки семейства Мадригаль этот жест был рефлекторным и почти спонтанным, дабы защитить сестру, когда он сам шугнулся — подлетевшая бестия явно настроена серьезно, будто бы в маленьких царапинах на ладонях и общем зашуганном виде были виноваты именно троица из Энканто. Она быстро обводит чужаков взглядом, дергается и сильнее заслоняет с собой напуганную подругу, — хотя для подруг они выглядели слишком похоже, — что сама охотно и напугано прячется за ней, так же поглядывая на незнакомцев. Камило, Мирабель и Луиза не выглядели опасно или враждебно, но защитница готова была прикрыть свою подопечную, даже если им стоит бояться. Она заглядывает в глаза Луизе, как к самому опасному противнику на вид. — Арселия… они ничего не сделали, прошу… — одними губами шепчет та, что прячется. Она аккуратно опускается подбородком на плечо девчушки, обнимает ее со спины под руками, пряча их под ее пончо цвета синей пыли, что было надето на платье в васильковых тонах с белым свободным воротником, рукавами и расшитым подолом. Кажется, у ее пончо был капюшон, поскольку по воротнику шел ряд вышивок в форме ромба под цвет платья, только чуть бледнее, который уходил куда-то за спину, того же цвета под волосами виднелись сережки-гвоздики по две на ухо в виде тех же ромбиков. На накидке так же были видны узоры в виде темных снежинок. Глаза защитницы были неожиданного холодного нежно-голубого, почти гиацинтового, оттенка, что так необычно смотрелось на смуглой коже, да еще и с темными волосами цвета горячего шоколада, заплетенными в две низкие объемные косы с выбившимися прядями, что горели карамельным оттенком на солнце. Слева виднелся пышный бутон колумбийской розы. — Арс, все в порядке, успокойся… У второй девчушки глаза были темнее, цвета синей стали, да и волосы, собранные в низкий пышный хвост белым бантом, казались такими же темными, но вот кожа светлее. Платье сизого цвета с узорами и вставками аквамаринового оттенка, воротник, рукава и подол белого цвета. На ушах висели сережки, напоминающие ловец снов, перекликающиеся с такими же мистическими узорами на одежде и украшениями на шее и руках в виде кулонов, амулетов, браслетов, колец. На платье по бокам были неплохо заметные карманы, на поясе и груди еще по одному пышному белому банту, а длинные ленты от него развивал легкий ветерок. Шею прикрывал платочек-шарф детского голубого цвета, края которого так же приподнимались-опускались под ветерок. — Мы находимся на земле Valle de los vientos под защитой Алейо Тодакоста, — уже менее агрессивно заявляет защитница, позволяя подопечной выйти из-за ее спины и кивнуть троице. — Я, Арселия Тодакоста, как будущий лидер этой общины, приветствую вас вместе со своей сестрой, Анитой, что так же имеет звание будущего лидера.