Пусть лгут лжецы, не снисходи до них…
Нил вздрагивает от стука в дверь и сразу же косится на неё. Ждёт, когда Сет или Ники придут открыть её, но уже спустя пару секунд и повторного стука до него доходит, что никто не придёт. Сет снова смотался куда-то со своими друзьями, а Ники уехал с кузенами и Кевином в Колумбию буквально час назад. Было достаточно поздно для гостей, но Нил всё равно пошёл открывать. На пороге стоял юноша, гораздо выше него, он был широк в плечах и достаточно мускулист, чтобы суметь оторвать Нилу голову, просто сжав его шею в руке. Однако на шее незнакомца был вытатуирован стилизованный цветок, какой обычно учат рисовать детей в детском саду, а на лице покоилась добродушная улыбка. — Сета нет, Ники тоже, — Нил прерывает его попытку что-то спросить. Конечно, все их гости приходят только к ним, ведь он здесь первогодка и ещё никого не знает. — Ты Нил Джостен, верно? — тот хмурится и неуверенно кивает. Парень протягивает ему руку, и Нилу приходится протянуть свою в ответ и с такой же неуверенностью её пожать, хотя парень сжимает его руку в своей вполне себе уверенно. — Меня зовут Мэтт, я живу в этом общежитии, недавно, вот, вернулся от родителей. Знакомлюсь с новенькими! — Нил скептично вскидывает бровь, на что Мэтт оправдывается: — Вас не так много бывает в нашем общежитии, в основном всех отправляют во второй и третий корпуса, — Нил склоняет голову на бок, играет с ним в гляделки долгие пять секунд, пока Бойд стоит, не шевелясь, но пускает его внутрь. — Боксёр, верно? — догадывается Нил, и Мэтт радостно кивает. — Что, этот лис уже наговорил обо мне чего-то? — он усмехается, закрывая за собой дверь. Нил не совсем понимает, про кого конкретно говорит Мэтт, про Ники или Сета, поэтому просто мотает головой. — Ники как-то упоминал, что ты боксёр. Я тебя по имени вспомнил, — он жмёт плечами. — Что-то будешь? — О, нет, я и так поздновато зашёл, не помешал, кстати? — Нил опять мотает головой. На часах было почти одиннадцать, но он практически каждый день проводит так же, как и предыдущий, оставаясь в четырёх стенах, так что Мэтту просто не удастся его потревожить, как бы тот ни старался. — Всё нормально, я не собирался ложиться спать. — Я хотел зайти завтра днём, но узнал, что Ники свалил со своими чудовищами в Колумбию, вот и решил воспользоваться моментом. Нил непонимающе вскидывает бровь. — «Чудовищами»? — О, это его кузены и Кевин. Неприятные ребятки, хотя жить с ними спокойно можно. И если Аарон и Ники ещё более-менее нормальные, то с Кевином и Эндрю вообще в одном помещении дольше пяти минут находиться невозможно. Нил ограничивается тем, что жмёт плечами. — Не знаю, я пока с ними толком не пересекался. — А как ты тут вообще живёшь? Сет не замучил? Не дрались ещё? А Ники не достаёт приставаниями? — Всё в порядке, — Нил даже теряется от такого потока переживаний и заботы со стороны такого огромного парня, который знает его от силы минуты три. — Ники пока держится на почтительном расстоянии, будет переходить границы — остановлю. Мне кажется, он из тех, кто поймёт с первого раза, — Мэтт неопределённо крутит рукой в воздухе. — Сет почти всё время в комнате не бывает. А когда бывает, игнорирует меня. И я его. Так что пока всё относительно спокойно. Мэтт тяжело вздыхает, будто понимает, что Нил чего-то не договаривает. — Знаешь, я не видел ни одного человека, который бы хоть раз не цапался с Сетом, так что будь осторожен. А ещё больше будь осторожен с Ники и его компашкой. Они опасные ребята, по крайней мере, Эндрю так точно, и если он решит, что ты представляешь опасность… Нил напрягается. Эндрю сразу ему не понравился, но он благополучно забыл об этом, когда прошло некоторое время без встреч с ним. Теперь же Мэтт, который знал их получше Нила, сам предупреждал его об опасности. Напрячься явно стоило. — Хорошо. Спасибо за совет, — Мэтт снова улыбается. — Знаешь, у вас на этаже есть комната с девушками, там живёт Дэн. Если что, можешь обращаться за помощью к ней, ну, я имею в виду, из тех, кто ближе всего на этаже. — Дэн… Каратистка? — Она самая! О, видел бы ты её, она так потрясающе дерётся, — он взмахивает рукой в воздухе. О себе он явно отзывался гораздо более скромно, чем о ней, и теперь Нил понял суть мимолётного высказывания Ники, которое он при первой встрече почти что пропустил мимо ушей. — Она твоя девушка, да? — Мэтт сначала замирает, пойманный врасплох этим вопросом, а потом снова улыбается. — Ну, да. В общем, я имею в виду, если что, она может помочь тебе кого-нибудь побить, — Нил кивает, умалчивая тот факт, что сам кого хочешь побьёт. — Ладно тогда, не буду тебе мешать! Если хочешь, можешь обращаться ко мне за помощью, я в 104 живу! — Нил благодарит его и провожает до двери. В этом общежитии была достаточно странная система нумерации комнат: она не была очерёдной. Дверь каждой комнаты носила трёхзначный номер, первая цифра которого обозначала этаж, вторая — крыло, а третья номер комнаты. Ноль на втором месте означал принадлежность к правому крылу, единица — к левому, а далее комнаты нумеровались в чётно-нечётном порядке, где на дверях справа стояли чётные цифры от одного до шести, а слева — нечётные. Сам Нил жил в комнате №404. В течение недели Нил познакомился с вернувшейся в общежитие Дэн, и та обещала познакомить его с Элисон и Рене, когда те вернутся. Она оказалась просто замечательной девушкой, и очень подходила Мэтту по характеру. Стойкая, она никому не хотела уступать, но при этом признавала поражения, когда они таковыми являлись, — всё это Нил обнаружил в ней в ходе недолгой встречи, пусть та и длилась всё же немного дольше, чем их встреча с Мэттом. Дэн и Мэтт пока казались ему самыми спокойными в общежитии из тех немалочисленных людей, с которыми он успел косвенно или напрямую познакомиться. Дэн заочно познакомила его с Кейтлин, девушкой Аарона, с которой они тоже неплохо общались, познакомила с соседкой Робин. Постепенно общежитие наполнялось людьми, а парковка автомобилями. Нилу казалось, что он не поспеет за быстрым ритмом жизни этого муравейника, поэтому с ужасом наблюдал за увеличением людей в здании. Он одновременно ждал и страшился учебного года.***
Когда у тебя есть секреты, приходится мириться с тем, что однажды их раскрывают. Тебе остаётся лишь гадать, в каком же порядке откроется каждый из них, и на какой правде от тебя отвернутся все те немногие люди, что проявляют к тебе такой ненужный тебе самому интерес. Нил почти не испытывает чувств, а эмоции и подавно глушит всегда. Он не может сказать наверняка, что чувствует в тот или иной момент, не может определиться с тем, какое у него сейчас настроение. В его мире всё решалось ограничениями, в том числе, ограничением в чувствах. Ещё маленьким ребёнком они у него напрочь притупились, и только через скрипку он мог выражать хотя бы малую долю того, что чувствовал, а потом… А потом скрипка просто исчезла из его жизни. «Я нашла тебе нового лечащего врача» 15:16 Ники косится на всплывшее уведомление на незаблокированном экране телефона Нила от контакта «Анна-Мария». Ждёт следующего сообщения, чтобы узнать побольше информации и утолить своё резко вспыхнувшее любопытство. «Не думаешь, что стоит возобновить терапию? Год прошёл…» 15:16 Он не успевает дождаться следующего более информативного сообщения, как на кухню возвращается Нил. Краем глаза Ники замечает вновь вспыхнувший экран, но уже не видит, что там написано, вернее, не может увидеть. — Тебе там сообщение пришло, — он привлекает его внимание, надеясь хоть так выведать побольше информации. Кто знает? Может сегодня ему повезёт, и Нила удастся уболтать на разговор? — Кто пишет? — Ну что ты, разве я мог смотреть в чужой телефон… — Нил красноречиво вскидывает бровь. Ники выдыхает, будто на две минуты задерживал дыхание, и пододвигает телефон с уже погасшим экраном ближе к его краю стола. — Прости! Я просто… — Нил отмахивается от него, как от чего-то незначительного, однако, видя пришедшие сообщения, столбенеет. — Слушай… Я давно заметил, что ты иногда какие-то таблетки пьёшь из баночки без этикетки, — Ники осторожно пробует почву, крадётся, словно лисица по насту. Нил переводит взгляд исподлобья на него, ожидая продолжения. — И тут тебе написали про терапию… Скажи, если не секрет, ты на «лечении»? «Лечением» именно с такой интонацией здешние называли лечение от наркозависимости. Нил даже обрадовался тому, насколько далёк был Ники от истины. Значит, он не увидел как минимум одно последнее сообщение. — Нет, — спокойно ответил тот, откладывая телефон на кухонный гарнитур рядом с собой и опираясь на него бёдрами. — Просто врождённые проблемы с витамином D, рахит был в детстве, а таблетки — просто профилактические витамины, — он жмёт плечами и снова косится на телефон. — Если ты про «терапию», — он цитирует Анну-Марию из сообщения, и Ники это понимает, из-за чего даже испытывает чувство вины, — то это просто терапия наблюдения за содержанием витамина D в крови, чтобы не было остеопороза и прочих заболеваний в раннем возрасте, терапия, как… — он неопределённо взмахивает рукой, — как регулярное наблюдение у врача, чтобы отрегулировать свою норму потребления витаминов. Ники хлопает глазами, обрабатывая полученную им информацию. Конечно, Нил с самого переезда сюда сочинил эту ложь, если кто-то подумает спросить про таблетки. — А баночка без этикетки, потому что это не от них упаковка. Таблетки продают в блистерах. Терпеть их не могу, — он мастерски изображает неприязнь. — Понятно… Слушай, прости меня, а, — он неловко трёт затылок, ненадолго оставляя руку в волосах. — Не хотел я… вот так до тебя докапываться, да и сообщения… Больше читать не буду. Обещаю. Нил лишь жмёт плечами, будто для него это не значит абсолютно ничего, хотя внутренне он даже немного ликует. Будет здорово, если слова Ники окажутся правдой. Он включает телефон и смотрит на последнее сообщение. «Её зовут Бетси Добсон, одна из лучших психиатров во всей Южной Каролине. Если вы сработаетесь, я уверена, она тебе поможет» 15:17 Нил думает с минуту, а потом отвечает:«Хорошо, дай мне её контакты, позже запишусь.» 15:23
«И ещё… не пиши пожалуйста об этом в сообщениях. Не хочу пока, чтобы посторонние люди узнали что-то о моём диагнозе раньше времени» 15:24
Ответ приходит незамедлительно: «Ох, прости, дорогой, даже не подумала…» 15:24«Ничего страшного, всё обошлось» 15:25
Все секреты однажды оказываются раскрыты. Ему лишь остаётся ждать, в какой последовательности это случится.***
Когда Ники подходит к нему с сомнительным предложением в четверг, Нил надеется, что ему послышалось. — Поехать с вами куда? — на секунду ему кажется, что более идиотского предложения он ещё ни от кого не слышал. — С нами в клуб, — он невинно хлопает глазами, будто это предложение сходить погулять в местный парк и поесть сладкой ваты. Нил презрительно морщится, только вспоминая о том, чем они там балуются. — Нет, спасибо, — он хмурится, отходя в сторону от него, будто это вообще может его спасти. Ники состраивает непонятную гримасу, на что Нил невозмутимо вскидывает бровь. — Что мне там делать? Я не пью, не употребляю и танцевать не танцую. Потягивать газировочку под Бритни Спирс? — А ты только Бритни Спирс слушаешь? — Предпочитаю, — Ники усмехается. Опирается бёдрами на кухонный гарнитур, копируя позу Нила. — И всё же… — Без «всё же». Ники, это плохая затея, — Нил упирается, но и Ники стоит на своём: — Нил, ну всего один раз! Мы нальём тебе газировки, расслабишься, поближе познакомишься с ребятами… Ты, вроде как, нормальный парень, и я хотел бы, чтобы и они это поняли, — Нил странно на него косится. Тогда Ники тяжело вздыхает, понимая, что кое-чего не договорил. — Ну… Они не доверяют тебе. — Они? — Ники не нравится то, как Нил его читает. — Он. Эндрю. Нил пристально на него смотрит долгих десять секунд, а потом отворачивается и смотрит ещё секунд пятнадцать просто перед собой. Чем он так не понравился Эндрю? Он что, из тех «эмпатов», что сразу чувствуют неладное в людях? — Пусть тогда сам придёт и побеседует по душам. У меня нет желания тащиться куда-то только потому, что твой слегка параноидальный кузен думает, что я готов вонзить нож тебе в спину, пока ты спишь, — то, с каким холодом произносит это Нил, невольно отбрасывает Хэммика в события месячной давности. Полупустая аудитория, непробиваемый взгляд Нила, направленный прямо в душу Кевину, словно тот готов содрать с него кожу взглядом. — А Сета он тоже так проверял? За право быть твоим соседом нужно побороться, да? — Нил… Не воспринимай это как проверку, ладно? Сета не трогали, потому что для меня он просто сосед, и я с ним общаюсь разве что вынужденно, просто знаешь, я… Хотел бы тоже втянуть тебя в нашу «компанию»… Нил не смотрит на него, но в его глазах мелькает печаль. Он не любит компании. Он не чувствует печали и радости так, как их чувствуют нормальные люди. Он вообще ничего не чувствует. Тогда как объяснить что-то тянущее в груди, когда Ники пытается его вытащить из пучины, в которую Нил забрался с головой самостоятельно и не предпринимает попыток выбраться? — Я просто… Знаешь, так тоскливо видеть тебя вечно одного… Что-то внутри Нила сжимается, но он не позволяет этому выйти наружу. До начала учебного года осталось шесть дней, и за всё то время, пока он здесь был, практически сто процентов своего времени он проводил безвылазно сидя в своей комнате. Странное предчувствие говорило ему остаться дома, но потерянность, в которую вогнал его Ники своим признанием, дезориентировала, притупляла инстинкт самосохранения, который и без того в нём напрочь отсутствовал. — Скажи точный адрес, — Ники моментально оживает и улыбается. — Там хорошее заведение, честно! — Нил медленно оборачивается на него и вскидывает бровь. — В хорошем заведении наркоту не толкают, и, — он поднимает руку вверх, прерывая возражения Ники, — скажи адрес. Я просто попросил адрес. Ники смотрит на него несколько секунд, но потом снова радостно улыбается. — Я напишу тебе на стикере. Так ты едешь? Правда? — А ты не этого хотел? — Хотел, конечно хотел, — он закусывает губу, не в силах унять возбуждение. — Я скажу ребятам! Завтра в десять будь готов! Лучшего времяпровождения последних спокойных дней перед началом учебного года Нил и придумать не мог. Поездка прошла относительно спокойно. Нила усадили между Ники и Аароном на заднем сидении, Кевин сидел спереди, а Эндрю за рулём. Всю дорогу Нил пытался запомнить маршрут, но из-за пасмурного ночного неба за окном не было видно ничего, что не освещалось фарами. Сначала Нил хотел предложить поехать на двух машинах, но те явно предпочитали удобству тесноту «общения», хотя и молчали почти всю дорогу. В основном щебетал Ники. Аарон лишь немного поддерживал диалог, а Кевин и вовсе включился только тогда, когда речь зашла о скором концерте, на котором Кевин выступает в роли одного из главных приглашённых музыкантов. Ночной клуб с ироничным названием «Сонет» что снаружи, что изнутри выглядел неплохо. Они спокойно вошли внутрь, даже не вызвав вопросов у вышибал, что заставило Нила где-то глубоко внутри напрячься, однако внешне это никак не проявилось, и он быстро задвинул это ощущение поглубже. Пока близнецы и Кевин занимали столик, Ники потащил Нила к барной стойке, чтобы заказать напитки. Он аргументировал это тем, что ему нужен будет помощник, чтобы донести два подноса с выпивкой. Бармен встретился взглядом с Нилом всего на секунду и тут же перевёл его на Ники. Он кинул на поднос несколько салфеток, и Нил, исходя из непривычного для салфеток объёма, быстро догадался, что именно между ними находится, но внимание его больше привлекла бутылка газировки, которую ловко вытащил бармен и налил её содержимое в два стакана, точно таких же, как и у всех. — Пусть пить ты и отказался в штыки, — Ники хмыкает. — Должна создаться иллюзия того, что ты как бы в компании. — А я не в ней? — Это тебя надо спросить, — он сводит брови, огибая какую-то парочку, застывшую посреди прохода. — А мне кажется, что вам и без меня тут весело. Ну, или у вас и до меня такой траур вечно был. Ники как-то нервно усмехается, и Нил понимает, что этот смешок определённо значит его правоту. Нил напряжённо смотрит на то, как абсолютно все за столом вытаскивают пакетики, содержимое которых «не такое опасное, как ты думаешь, Нил», Ники говорил что-то про то, что, в целом, эти наркотики не такие уж и опасные, и не так сильно влияют на организм человека, не вызывают привыкания и прочую херню, которую Нил даже не слушал после слова «наркотики». Он имел с этим дело, и он знает, насколько опасна эта вещь в любом своём проявлении, будь то безобидная дурь или что-то потяжелее героина. Честно говоря, Нил не думал, что Кевин из тех, кто пьёт. Тем более, употребляет. Хотя, какой там распространённый стереотип? Поистине хорошим творцом ты становишься только под веществами? Может, для этого он всыпает в себя пакетик с желтоватой пылью, чтобы расслабиться и не грузиться? Нил бы, наверное, тоже давно подсел на вещества. С его-то жизнью и открытым доступом к подобным «развлечениям» такое вполне закономерно. Вот только поработав пару лет наркодилером под прикрытием и еле стерпев несколько приходов после того, как его накачивали метом и химией «собственного производства», он окончательно понял, что это всё явно не для него. Когда он осушает третий стакан газировки и ощущает, что что-то здесь явно не так, он чутко принюхивается к липкому содержимому, оставшемуся на стенках и, немного, дне, и ощущает знакомый терпкий аромат, не ощущавшийся до этого из-за сладкого запаха газировки и газов, бьющих в нос. И до него резко доходит. Содержимое каждого из трёх стаканов не отличалось друг от друга. Вот только в каждом явно был намешан алкоголь. Он прерывает весёлый щебет ни о чём в уши Кевину от Ники пинком под столом. Тот сидел напротив и громко айкнул, когда чья-то нога больно ударила его по голени. — Мне больно! — Нил резко приподнялся и перегнулся почти через весь стол, глядя в глаза Ники с такой яростью, с какой он не смотрел на него никогда. Он цедит сквозь зубы: — Что, блять, мне подмешали? — Ники удивлённо замирает, Нил краем глаза видит, как шевелится сидящий рядом с Кевином Эндрю, но игнорирует это. Сейчас ему не до него. — Немного виски… Только алкоголь, честно! — Видя, как меняется лицо Нила с гнева, на тихий ужас, Ники спешит его успокоить: — Там было совсем чуть-чуть. Да ладно, я просто хотел, чтобы ты расслабился! Ничего бы не случилось, мы же присмотрели бы за тобой… Ничего бы не случилось. Нил пулей вылетает из-за столика и мчится в сторону туалета, который, к счастью, оказывается не занят. Он распахивает двери ближайшей кабинки и на ходу, ещё не опустившись на колени, и засовывает два пальца в рот, вызывая рвоту. Этого не должно было произойти. Он должен был оставаться начеку. Он не должен был так слепо им доверять. Не должен был так просто довериться Ники. Нил выходит из туалета на негнущихся ногах и подпирает спиной стенку. Он морщится от горького привкуса на корне языка и боли в переносице и крепко сжимает телефон в руке, чтобы не уронить его. Подносит телефон к уху и называет заученный адрес, вызывая такси. Перед глазами плывёт, он пытается сохранить равновесие и тело в вертикальном положении, но голос откуда-то рядом окончательно выбивает его из колеи. — Мог бы и проявить уважение, Ники из своего кармана за твою выпивку заплатил, — Нил не может поднять на него взгляд, но видит его ноги. — К тому, кто меня не слышит у меня уважения быть не может, — цедит он сквозь зубы, шипя от боли. Поздно, алкоголь уже подействовал на организм, слишком поздно. Он снова чувствует рвотный позыв, но, в туалет, кажется, уже успела проскользнуть какая-то парочка, не хочется им мешать. — Да ладно тебе. Он просто хотел, чтобы ты повеселился, — Нил поднимает взгляд до уровня его груди и видит скрещенные на ней руки, скрытые под чёрными повязками. — Если тебе, конечно, нечего скрывать. Нил замирает. Он окончательно встречается взглядом с Эндрю, чей взгляд и лицо не выражают абсолютно никаких эмоций, в то время как сам Нил, кажется, кипит от злости. Алкоголь на пару с антидепрессантами оказывает на организм сильное дезориентирующее и притупляющее любой контроль над собой действие. — Подозреваешь меня в чём-то? — Что ты. Просто догадка, — он безучастно смотрит на его трясущиеся руки, — Ведь твой страх алкоголя вовсе не вызван теми твоими таблетками в баночке без этикетки, верно? — Разве Ники тебе не рассказал, что это просто витамин D? — он вскидывает бровь, саркастично усмехаясь. — Знаешь, мне казалось, что раз уж ты кого-то с кем-то обсуждаешь, так можешь хотя бы рассказывать о нём сразу всё? — Обычные витамины нет нужды прятать в банке без этикетки. — А с чего ты взял, что я их там прячу? Не логичней мне тогда вообще было их при нём не пить? И разве Ники тебе и этого не рассказал? Терпеть не могу блистеры, — кажется, его злость на Эндрю Миньярда, нахально стоящего перед ним, переходит все границы. — Постоянно режу пальцы об их фольгу. — Сколько неосторожности в таком осторожном человеке, — он щурится, но никак не показывает своего подозрения. — Знаешь, что-то мне подсказывает, что в твоих словах гораздо больше лжи, чем мне кажется. — Когда кажется, креститься надо. Слышал, так говорят? — Я атеист. — Мои поздравления. Они молчат несколько секунд, прежде чем Эндрю выдаёт то, что Нил надеялся услышать от него меньше всего. — А знаешь, что ещё странно? Что такой неосторожный человек, режущийся фольгой от блистеров с таблетками, таскает с собой нож, — Нил пропускает удар, когда слышит в голосе Эндрю неприкрытую угрозу. — Зачем же он тебе, Нил? — А тебе зачем? Эндрю не отвечает, и спустя несколько секунд телефон в руке Нила вибрирует, оповещая его о подъехавшем водителе. Нил с усилием воли отрывается от стены и кое-как доходит до лестницы, вцепляется в её перила и спускается вниз, пробираясь к выходу из клуба и игнорируя Эндрю, который, кажется, так и остался стоять там у стены, даже не шевелясь. Таксистом оказался грузный мужчина лет сорока на вид, и Нил сначала даже не хочет садиться, но вовремя понимает, что чем дольше он мешкает, тем больше возможности у Ники заметить его пропажу. И если близнецам и Кевину будет кристально похуй на то, где он и как он, то Ники запереживает. Они не должны видеть его в таком состоянии. Не должны что-то понять. Нила ломает. Он чувствует, будто сейчас его вывернет наизнанку, но он просто не может позволить себе заляпать чужой салон, запах которого бьёт по носу хлоркой. Все запахи обострились, у Нила кружится голова, его тянет в сон, вот только позволить спать он себе просто не может. Чуть только потеряет бдительность, и может попрощаться с жизнью. До дома ехать около сорока-сорока пяти минут. Нил пытается посмотреть на телефоне время, но не может. Всё плывёт перед глазами. — Может, музыку включить? — Нил вздрагивает от резкого голоса. Надеется на то, что водитель смотрит на него через зеркало и быстро кивает. Его догадка подтверждается, потому что практически сразу начинает играть музыка. Это гораздо лучше, чем если бы таксист слушал его сбитое дыхание или как-то обращал на него внимание, а громкая музыка помогает отвлечься, концентрироваться на ней, вернее, пытаться сконцентрироваться, тем самым не давая себе уснуть. Рыжие волосы липнут ко лбу, к вискам, он чувствует, как по лицу текут капли пота, а потом свежий воздух и прохлада. Водитель предусмотрительно открыл окно, но Нил даже не может его поблагодарить. — Накачали? — лаконично, но без излишних эмоций интересуется водитель примерно на пятнадцатой минуте дороги. Нил напрягается, но сжимает нож, спрятанный и закреплённый ремешками под рукавом лонгслива. — Напоили, — Нил не в том состоянии, чтобы отбиваться, но пырнуть или пригрозить ножом он может вполне. — Может, в больницу? Или тебя есть кому встретить, — Нил цыкает, принимая более-менее вертикальное положение. — Есть. Наверное. Они едут в тишине ещё две минуты, и Нил трясущимися пальцами нажимает на вызов давно заученного номера, находящегося на первом месте в экстренных контактах. Он закусывает губу, надеясь, что Анна-Мария ещё не спит, хотя на часах почти половина второго, но не рассчитывает силу и прокусывает губу до крови. Когда гудки над ухом прекращаются, Нил разочарованно выдыхает, но когда слышит обеспокоенный голос, оживляется. — Прости меня, — он шепчет сбито, словно загнанный зверь, что вот-вот забудется в истерическом припадке. — Ты можешь забрать меня у магазина, круглосуточного, помнишь его? Женщина молчит долгих две секунды, а потом говорит тихое «конечно» и завершает звонок. У неё есть ещё целых двадцать минут, чтобы спуститься и дойти до магазина, находящегося в сотне метров, и Нил почти не беспокоится за свою дальнейшую жизнь. — Осторожней в следующий раз, парень, — он напрягается и снова касается ножа на запястье. — Не все водители такие же, как я. Получше выбирай компанию. — Буду знать. Мужчина кивает ему, но Нил не видит этого, сосредоточившись на том, как бы не отрубиться в оставшиеся минуты поездки. Из машины практически на руках Нила вытаскивает Анна-Мария. Пока она расплачивается с водителем, Джостен быстро соображает, что к чему, и пытается принять более устойчивое положение. Когда она возвращается к Нилу, тот чувствует невероятную вину, а когда женщина касается ладонями его щёк, всё больше хочет провалиться сквозь землю. — Прости меня… — она качает головой, будто заранее знает, что Нил не мог напиться самостоятельно, или же пытается убедить себя в этом. — Всё хорошо, Нил. Я рядом, мы идём домой. Джостен еле держался на ногах, но опираясь на плечо Анны-Марии и внутренне коря себя за это, ведь ей и так сложно идти, он смог добраться до дома. Женщина уложила его на диван в гостиной и стянула верхнюю одежду, принесла графин с водой и поставила его на столик рядом с диваном, а сама протянула Нилу стакан, помогая ему принять вертикальное положение. — Кто это сделал, Нил? — она гладила его по спине, пока перед его глазами мир начинал постепенно устаканиваться. Было опасно пить сейчас лекарства, ведь алкоголь был всё ещё в крови, и Нил понимал, чем чреват пропуск лекарств, и чем чреваты ему эти три стакана намешанного с газировкой алкоголя. — Они… Не знали, что я пью антидепрессанты. — И ты не сказал им, что не пьёшь? — Сказал, — он понимал, что такое пренебрежение его желанием ни капли их не оправдывает, однако выяснять все подробности случившегося сейчас он не хотел. Не в таком состоянии. — Тогда ты понимаешь, что вину с них это не снимает? — Знаю. Нил отвечал односложно, но Анна-Мария и без того понимала, что в таком состоянии он говорить не хочет. Она поднимается с дивана и уходит за постельным бельём, догадываясь, что на второй этаж он сегодня не поднимется. Наутро Нил не поднялся даже с дивана. Ни в десять, ни в двенадцать. Его телефон пестрил пропущенными звонками и сообщениями от Ники, а позже ещё и от Мэтта с Дэн. Ники он в принципе не хочет видеть, а вот с Мэттом и Дэн объяснится позже. Когда? Понятия не имеет. Он знал, что это скорее всего случится. Знал, что опять произойдёт обострение депрессивного эпизода. Знал, что снова не сможет подняться с кровати даже чтобы поесть. Жизнь от приёма до приёма лекарств приелась ему до блевоты, однако он понимал, что иначе просто не выживет. Стоило ему сбить приём лекарств ещё и попав в стрессовую ситуацию, как неминуемо случался откат, и целые годы терапии катились коту под хвост. После смерти Вивиан Нил прекратил встречи с психиатром, однако поддался на уговоры Анны-Марии продолжить медикаментозное лечение. Когда они решили переехать, женщина заранее стала искать подходящих врачей в Колумбии, где они остановились, однако понимала, что Нил ещё долгое время не захочет ничего и слышать о них. Нил никогда не учился в школе, и если в первую половину его жизни это было вызвано контролем матери и отца, то во вторую частично его диагнозом. Он бы просто не поспел за программой обычной школы в непривычной для него стрессовой обстановке. За время терапии он сменил пятерых врачей, и только один из них, последний, был более или менее сносным и подходил ему для лечения. Хотя, конечно, он никак не мог ему открыться полностью, потому что был не готов. Он и сейчас не готов. На терапию он согласился только потому, что ненавидел себя в состоянии нестояния. Антидепрессанты через один вызывали привыкание, а отказ от них вызывал неминуемый откат и обострение депрессивного эпизода настолько, что он по ощущениям не принимал лекарств лет пять, а не всего один раз забывал принять таблетку. Сначала ему приходилось ставить будильник, но потом он и без него наловчился принимать таблетки по графику, а внутренние часы сами подстраивались как нужно. Возможно, Нил потому и любил скрипку, что был всегда таким пассивным и депрессивным ребёнком. Его тяга к жизни неизменно чередовалась с неизбежным пониманием её бренности и непониманием смысла продолжать жить дальше. Он не помнил, в какой момент начал так рассуждать. Просто помнил себя таким всегда. — Нил, я принесла таблетку, — Анна-Мария всегда держала расписание приёма его лекарств под рукой на такие случаи. Если Нил немного сдвигал время приёма, то должен был обязательно об этом ей сообщить. Это было обязательное их условие, важное в первую очередь для самого Нила. Когда экран телефона парня в очередной раз загорелся от нового входящего вызова, Анна-Мария покосилась на него. Белая надпись с коротким «Мэтт» высветилась на экране, но Нил был немного не в том состоянии, чтобы принять звонок, вернее, он был сейчас вообще не в состоянии. Даже слова из него не выдавишь, не то что успокаивать кого-то о своём отсутствии по телефону. Нил лежал неподвижно, глядя в потолок. Всё, что он мог сейчас делать, это копить силы, чтобы те остались для банальных нужд типа сходить в туалет или подняться, чтобы поесть принесённую Анной-Марией еду. В таком состоянии он не мог ни мыться, ни чистить зубы. Просто лежать и ничего не делать. Даже голова его была пустой. Спать в таком состоянии, кстати, тоже получалось плохо. Вернее, проспать десять часов было несложно, но дальше организм просто не видел в этом смысла. Неработающему мозгу нужно не так много времени на отдых. Анна-Мария так и продолжала сидеть на подлокотнике дивана, на котором лежал Нил, и медленно гладить его по волосам. В доме было тихо. Необычайно тихо.