…как при твоей бешеной тяге к саморазрушению ты до сих пор жив?
Утренняя Колумбия встречала их туманными улицами и немного пасмурной погодой. Кафе, в котором они решили завтракать, было необычайно пустым даже для утра. Возможно, Нил самую малость упустил момент, когда их разговор за цивильной трапезой дошёл до этого, но Ники поразительно быстро замолчал, обронив какую-то наверняка неудачную фразу. — Аарона судили? — без сильного интереса или удивления произносит Нил, желая заполнить давящую тишину. Возможно, нет, скорее всего, он сделал намного хуже. Но это «хуже» совсем не давило на него чувством вины или чем-то в этом роде. — Да, но ты не подумай, — обрывает Ники резко кузена, который было хотел сказать какую-нибудь колкость, вроде «а у тебя какие-то проблемы от этого?» — Аарон убил одного… урода, который посмел Эн… распускать руки, — Эндрю кидает на него нечитаемый взгляд, а Аарон, кажется, вообще никак не реагирует на такое заявление, хотя что-то подсказывает Нилу, что внутренняя струна его натянулась до предела. — Слава богу, сочли за вынужденную самооборону… — Человека убил, — тихим голосом, практически не выражающим эмоций, произносит Нил, подчёркивая то, с какой простотой заявил об этом Ники. Видимо, Аарону показалось это испугом, потому он с едкой усмешкой добавил: — Да. Бейсбольной битой. Точный удар в висок. Нил видел, вернее, чувствовал, как нелегко ему даются эти слова. Внешне и по голосу он выглядел и звучал надменно, но для Нила не секрет, как выглядит человек, который пытается убежать от правды, от самого себя, спрятать свой страх под маской небрежности. — Не знал, что ты увлекаешься бейсболом, — Нил не поднимает на него взгляд, а смотрит перед собой на тарелку, поэтому не может видеть выражения лица ни Аарона, ни остальных. — Я и не увлекаюсь. — Странно, — заключает Нил, скучающе подперев голову руками, сложенными в замок, — откуда бы ей тогда случайно взяться в твоей руке? — он почти кожей чувствует, как напрягся Кевин, а того небольшого поля зрения достаточно, чтобы увидеть, что и Аарон крепче сжал вилку в руках. Нил поднимает на него взгляд, встречаясь точно с его глазами, и даже немного наслаждается последующей реакцией: — Знаешь, грань между вынужденной самообороной и умышленным убийством очень тонка. Он слышит, как Ники рядом ахает. Эндрю остаётся во всё том же неподвижном положении, но Нил во всеоружии и готов к нападению. Кевина, кажется, сейчас вывернет наизнанку. — Это обвинение? — Простой интерес, — он чуть склоняет голову на бок. — Смысл называть умышленное убийство самообороной, если человек в любом случае мёртв? Мы же не в суде, где тебе за это могут дать послабление в сроке, — Аарон хмурит брови, и Нилу кажется, что тот сейчас сломает вилку в своей руке. Не то чтобы вид разозлённого Аарона приносил ему сильный кайф, как бы тот его ни бесил, но он, кажется, кое-что понял. И ему очень хочется, чтобы и Аарон это тоже понял. — И что же, осудишь меня? — он нервно вскидывает бровь и шипит сквозь зубы. Нил пожимает плечами, расслабленно откидываясь на спинку стула. — Я и не говорил, что убийство это всегда плохо. На этот раз замирают все. Ники роняет из рук десертную ложечку, Эндрю всё ещё не в его поле зрения, но он будто кожей ощущает, что тот пристально, хотя и с напускной скукой, смотрит сейчас на него, Кевин бледнее мертвеца и, кажется, уже мысленно прощается с завтраком, а до Аарона, кажется, начинает что-то доходить. — Что? — Не каждое убийство можно оправдать, и я не говорю, что ты поступил правильно. Но и мир не делится на правильное и неправильное. Я думаю, ты поступил так, как должен был поступить, защищая того, кто тебе дорог, — оговорка Ники и реакция Эндрю не остались для него незамеченными. Тот «урод» распускал руки вовсе не на Аарона. — Я же прав? Аарон резко сводит брови, очевидно напуганный такой прямотой и неоднозначностью сказанного Нилом. — Что ты, блять, такое несёшь? — Подумай об этом на досуге, — он пессимистично щёлкает пальцами, бросая на стол купюру, оставляя деньги за завтрак и мороженое и приподнимаясь со своего места. — Я курить, — спокойно бросает он напоследок. Он ушёл из того зала, так больше ничего и не сказав. Он видел, что Аарона что-то грузило, что-то тянуло вниз, но он всё не мог понять, что. Теперь понял. Убийство, которое он совершил, очевидно, защищая Эндрю, тянуло его вниз грузом вины за содеянное. Нил не понимал, зачем винить себя в том, что ты сделал ради близкого человека, и он хотел, чтобы и Аарон понял это. Это немного, но он реально мог чем-то помочь. — Эй, — Ники встаёт рядом с ним под навес кафе. Из-за холодной сырой погоды кажется, будто по улице расползся густой туман, хотя буквально через десять минут от него не останется и следа. — Я хотел… Поговорить. — Тебя Эндрю послал? — вскидывает бровь Нил. — Нет, нет… Думаю, он сам придёт, если у него появятся вопросы, — Ники поджимает губы. — То, что ты сказал, прозвучало довольно неоднозначно, и… — Этот «урод», про которого говорил Аарон, его изнасиловал? — Ники замирает на месте. Нил поднимает на него взгляд и видит, что лицо того заметно побледнело. — Кого?.. — почти неслышно спрашивает Ники. — Эндрю, — он выдыхает густой дым. — Как ты… Кто тебе… — Я сам догадался, — он тушит сигарету об истёршийся бетон и выкидывает в урну рядом с заведением. — Такой человек, как Эндрю, вряд ли нуждался бы в защите от одного человека, но даже если бы нуждался, не было бы ничего постыдного в том, чтобы рассказать о помощи брата. Будь это обычное нападение или что-то вроде того, конечно. Но есть кое-что, что может поставить человека в неудобное положение, что-то, что заставит его не хотеть или даже бояться рассказать о случившемся, — он встречается взглядом с ошарашенным Ники. — Изнасилование — один из вариантов того, что тогда могло произойти, если Аарон так легко отделался в суде, потому что я не слышал, чтобы тот сидел. Я просто выбрал один из нескольких возможных и угадал. Ники сглатывает и пытается выдавить из себя кривую улыбку, что у него не получается от слова совсем. — Ты считаешь это постыдным? — Я не говорил и слова о том, чем считаю случившееся я. Я говорю о том, чем считает это Эндрю. Я не скажу ему, что догадался. И, если что, ты ничего мне не говорил, — он пожимает плечами. — Знаешь, Нил, — он поражённо выдыхает, — порой меня удивляет то, с какой лёгкостью ты говоришь такие страшные вещи. Нил ведёт плечом. — Не с лёгкостью, вовсе нет, — он поджимает губы. — Я не скажу, что могу понять, но я знаю, каково это, — он судорожно выдыхает внутри, понимая, что бессовестно лжёт, вернее, недоговаривает. — Я слышал рассказы Элисон, и это просто ужасно. Я… Наверное, я просто устал от всего этого дерьма. Ники поджимает губы и кивает, ничего не говоря. — Пошли внутрь? — с надеждой в голосе зовёт Ники. Нил качает головой. — Я вас здесь подожду. Они выходят спустя пять минут, когда Нил успевает выкурить ещё одну сигарету. Да, порой люди оказываются… Не совсем такими, какими он их представлял изначально. В биографии Кевина полно белых пятен, но ему удалось закрыть почти все из них, не прилагая особых усилий. Биография же Эндрю — сплошной ребус. Сборник непонятных головоломок, разгадать которые просто невозможно, пока не поймёшь их сути. Но суть свою Эндрю раскрывать не спешил. Более того, он выглядел как человек, который не раскрывал свою суть вообще никому. Кажется, людей вокруг него в большинстве своём это вполне устраивало. Рене была слишком учтива, чтобы пытаться залезть туда, куда не просят. Кевина устраивает его оболочка телохранителя, хотя Нилу всё же кажется, что привязан Эндрю к нему по другой причине. Аарон вообще не понятно, что думает про Эндрю, а Ники так глубоко зарылся в себе, что просто не замечает порой очевидных вещей в кузене. Нилу… интересно. Интересно было бы разгадать его, реши он остаться здесь хоть немного дольше. Но что-то ему подсказывает, что до срыва осталось совсем недолго. Эндрю… Возможно, стал бы интересной головоломкой в его жизни. Но после узнанного он не хочет даже задумываться о том, чтобы выпытывать из него любую правду. В любом случае, теперь это потеряло любой смысл. Эндрю не тот в перспективе угрожающий ему парень, а Нил уже больше не хочет сохранить себе жизнь.***
Приезжая в общежитие, Нил ещё издалека почувствовал что-то неладное. Хотя, вполне вероятно, причиной тому было противное тягучее напряжение в машине. Конечно, далеко не каждый вот так запросто сядет рядом с человеком, который пару минут назад заливал что-то о том, что убийство не так уж и ужасно… Его опасения подтвердились. Заходя на четвёртый этаж, Нил издалека услышал голос Сета. Тот орал на Элисон, будучи явно нетрезвым. — Где он, блять?! — Зло кричал он, обдавая девушку перегаром. — А мне с чего бы это знать? — Элисон вскидывает бровь. — Я не его секретарша. И отойди от меня… — Если ты думаешь, что можешь играть со мной в шутки… — Сет, ты долбоёб? — Без раздумий вмешивается Ники, вбегая в коридор, где они стояли недалеко у дверей комнаты Рейнолдс. — Оставь Элисон в покое, что тебе от неё вообще нужно? — Ещё один защитничек, — Сет ухмыляется, — Что, на сиськи потянуло, а? Тебе тоже лицо раскрасить… — Да я сама тебе лицо раскрашу, урод, — фыркает Элисон, пихая его в плечо, отчего тот чуть не падает. — Да ты охуела!.. — Что здесь происходит? — спокойно спрашивает Нил, остановившись неподалёку от них. Никто не заметил, как он оказался совсем рядом. А его спокойствие Гордона не просто раздражало — бесило. — А не видно? Кто-то неудачно сыграл в бутылочку, — Элисон злобно усмехается, будто игнорируя гнев Сета. — Ничего, главное, чтоб не сел, — Нил подходит к нему опасно близко, будто ничего и никого не боясь. — Иди приляг, пока глупостей не натворил. На секунду все замолчали. Спокойствие Нила кого-то шокировало, кого-то***
Нил просыпается в хорошо освещённом помещении, и почему-то тот факт, что он выжил, его ни капли не удивляет. Он приподнимается на локтях и оглядывается: обычная больничная палата. Желудок, по ощущениям, похож на кровавое месиво, что неудивительно, ведь его хорошенько промыли, раз он жив. К запястью подсоединена капельница, а скучный календарик на двери не говорит о сегодняшней дате. В палату тут же заходит медсестра и быстро успокаивающе машет на него руками, словно ему пять месяцев, и он пытается засунуть пальцы в розетку: — Ложитесь, вам нельзя вставать, — Нил не то чтобы собирался. Он падает на подушку и глубоко вздыхает. Медсестра отсоединяет иглу капельницы и отодвигает её подальше. — Как ваше самочувствие? — А каким оно может быть после неудачной попытки выпилиться? — он слабо улыбается, но видя неподдельный ужас, застывший на лице медсестры, закатывает глаза. — Не смотрите так на меня, я шучу. — Мы приведём к вам психиатра, — слабо улыбается девушка. — Мне не надо психиатров, у меня своя есть, — она сводит брови. — Но… — Выпишите меня, и я спокойно поговорю со своей специалисткой, ферштейн? — он вскидывает брови. — Не бойтесь, до этого момента, постараюсь таблетки не глотать. — Это неправильно… — Вы сообщили моей матери? — игнорируя её, спрашивает Нил. Медсестра поджимает губы. — Нет, мы… Никто не знает её номера, но когда мы спросили у вашей подруги, она яро настаивала на том, чтобы не беспокоить её пока что, — Джостен выдыхает с облегчением. — Слава богу… А эта подруга сейчас здесь? Сколько я вообще здесь нахожусь? — Медсестра покосилась на настенные часы. — Сейчас ночь, поэтому, не так долго. Часы посещения с девяти утра, а вам бы лучше вообще соблюдать покой, и… — Она сейчас здесь? — Да, да… Она и ещё один мужчина, он сообщил в скорую о вашем… — Я понял. Подождите, мужчина? Сообщила не подруга? — Нет, но она приехала с нами… Приезжали ещё несколько ваших друзей, но мы сказали, что к вам всё равно никого не пустят, поэтому они уехали. Только девушка и мужчина остались. — А… Почему? — Нил хлопает глазами. Девушка явно Элисон, а вот этим мужчиной может оказаться кто угодно, вот только стал бы он дожидаться его здесь? Медсестра пожимает плечами. — Девушка сказала, что волнуется. А он, что не уедет, пока не поговорит, — Нил горько усмехается. — Эндрю. Вот упёртый, — он тяжело выдыхает. — Скажите, а можно ли поговорить с моей подругой? — Вообще, не положено, и… Вам нужно отдыхать… — Разговор с ней значительно улучшит моё эмоциональное состояние, — Говорит он, приподнимаясь и поправляя подушку. Медсестра было подаётся вперёд, чтобы уложить её, но Нил отмахивается. — Я же не пулевое получил, и промыли мне желудок, а не артерии, дайте мне посидеть. — Какой же вы… — Медсестра обречённо вздыхает. — Ладно, я… Могу позвать её. Но это только между нами! — Буду признателен, — он вымученно улыбается, но стоит медсестре выйти, как улыбка исчезает с его лица. Элисон проникает в палату с осторожностью дикой кошки и тихо прикрывает за собой дверь, будто бы Нил не смотрит сейчас прямо на неё, будто она ещё может остаться незамеченной. Элисон поджимает губы и садится на табурет рядом с кроватью Нила, придвигая его чуть ближе в сторону изголовья. — Как ты? — осторожно спрашивает она. Нил хмыкает и пожимает плечами. — А как может быть человек, который хотел сдохнуть, и не смог? — Элисон с силой зажмуривается и трёт большим и указательным пальцами веки. — Нил, я… Медсестра сказала мне тебя не беспокоить, и очень жаль, потому что за такие шутки… — она останавливается и выдыхает. Собирается с мыслями и поднимает взгляд снова на него. — Прости, я очень переживала. Я действительно рада, что ты жив. Нил тяжело выдыхает, слабо пожимая плечами. — Слушай, — она протягивает руку и едва касается пальцем его запястья. А затем поднимает взгляд на чужое лицо в подтверждении того, что ей позволено его коснуться. — Я правда испугалась. Что случилось? Я видела, что ты был подавлен, я видела, что ты устал, но… — Всё в порядке, — Элисон хочет вспыхнуть. Слышать такое от человека, которого еле откачали, отвратительно. Но в этом весь Нил. — Спокойно. Ладно, соврал, желудок по ощущениям вывернули наизнанку, почистили жёсткой щёткой и вернули на место. — Я надеюсь, они выпишут тебе подходящие лекарства, — полушёпотом, со слабой нервной улыбкой на губах говорит Элисон. Она опускает взгляд на бледную руку Нила и оглаживает запястье большим пальцем. — Пожалуйста… — Нил слышит в её голосе отчаяние. — Если я могу чем-то помочь… — В этом нет твоей вины, — Нил и сам понимает, что срывается. Снова. Он никогда ещё не чувствовал себя настолько слабым, бесхребетным и чертовски нуждающимся в помощи. — Но я… Он поджимает губы и отворачивается, не в силах этого произнести. — Я очень хочу помочь, Нил… — Я не… Я не знаю, что мне делать, — признаётся он, и две горячие слезинки незаметно стекают по его скулам. Левым запястьем он быстро вытирает глаза. Он прерывисто вдыхает сквозь зубы, содрогаясь всем телом. — Дай мне минуту. Элисон покорно молчала, глядя только на их руки. Палата была наполнена тишиной, пока отчаявшийся голос не заговорил словно из её глубины: — Как ты… — он поджимает губы. — Я не понимаю, как ты нашла в себе силы продолжать жить дальше? После всего, что было, — он не смотрит на неё. Элисон нервно разглаживает складки подола чёрной юбки. — Я просто… — Прости, я не это имел в виду, — он накрывает лицо ладонями. — Я… в отчаянии. Я не знаю, что делать и как быть дальше, вот и срываюсь на всех… — Я просто внесла в жизнь свой собственный смысл, — говорит Элисон вопреки самобичеванию Нила. — Я… вообще, не стоит давать такие советы, и это не самый лучший вариант… Но знаешь, честно говоря, мне не столько помогли найти мотивацию жить сеансы с моей специалисткой, сколько… Рене. Нил непонимающе на неё смотрит, ожидая продолжения. Элисон неловко теребит рукава кофты и так же неловко улыбается. — Просто я, знаешь… до встречи с ней я правда думала, что умру, но потом в моей жизни появилась она, вся такая светлая и невероятная, она правда показала мне, как можно жить, и она очень мне помогла… Я… Делать кого-то смыслом и ориентиром в жизни неправильно, это очень плохо, и я знаю это, но… Когда ты вообще не видишь вариантов для дальнейшего существования, когда испытываешь тот ужас и отчаяние не просто часто, а каждый божий день… То понимаешь, что, в общем-то, согласен уже на всё, лишь бы этот ад прекратился. — Она шумно сглатывает и прикрывает глаза. — Я просто думаю, что ты мог бы найти такого человека. Кого-то, за кого можно зацепиться, на кого можно опереться, кто… мог бы тебя заинтересовать, — она помогает себе руками, активно жестикулируя. — Не обязательно… в романтическом плане, ты не подумай. Но если этот кто-то задержит тебя в жизни хотя бы немногим дольше, чем это сделают твоя психиаторша и лекарства, то… В общем, не отказывайся от этого варианта вот так просто, ладно? Нил думает несколько секунд и слабо усмехается. — Звучит заманчиво. — Это опасно, и… Я бы не хотела, чтобы твои взаимоотношения с кем-то строились на такой почве, но я правда… — она пожимает губы. — Это правда всё, что я могу тебе посоветовать. Мне больше просто нечего сказать. Нил снова думает, расправляя складки на одеяле. — Спасибо за то, что поделилась со мной этим, — он слабо улыбается, встречаясь взглядом с Элисон. Та протягивает по его немой просьбе ему руки, и тот заключает её запястья в свои. — Со мной всё будет в порядке. Обещаю. — Пообещай это себе, понял? — Рейнолдс едва заметно сводит брови, но выражение её лица тут же сменяется на спокойное. Медсестра тихо стучит в дверь и так же тихо заходит. — Мисс, пациенту нужен отдых, — она мягко улыбается. Элисон прощается с Нилом, а тот благодарит медсестру за помощь. — Кстати… Тот мужчина так и не ушёл. Нил цыкает и усмехается. — А могу ли я поговорить с ещё одним человеком? — медсестра хмурится, а Элисон с толикой непонимания смотрит на Нила. — Я правда не думаю, что это займёт много времени, — девушка косится на часы и выдыхает: — Хорошо. Но не дольше десяти минут, — Нил кивает и улыбается. — Я позову его. Элисон не может ничего сказать против, поэтому только послушно выходит, когда дверь перед ней открывают. Эндрю проходит в палату, как и всегда не выражая абсолютно никаких эмоций. Его лицо кажется равнодушным, но Нил может различить некое волнение, предвкушение или же просто тревожность. — Почему ты не уехал? — сразу задаёт интересующий его вопрос Нил. — Это игра «правда за правду»? — словно игнорируя нервозность Нила, медленно спрашивает Миньярд, занимая табурет, на котором до него сидела Элисон. Нил обречённо выдыхает, и, кажется, с этим выдохом опускаются его плечи. — Мне казалось, это не вопрос о том, что было, а о том, что происходит сейчас. Если тебе нужен предлог, чтобы заставить себя ответить на него, то можешь не отвечать. — Я хотел поговорить, — спокойно начинает Эндрю, — что сподвигло тебя на этот шаг? — Нил жмёт плечами. — А разве для этого нужна причина? — Он вымученно улыбается, встречаясь взглядом с ним. — Я имею в виду… Это просто какой-то… ряд причин. Ты не осознаёшь однажды, что хочешь прыгнуть под машину, хотя до этого у тебя была не жизнь, а сказка, — он поджимает губы. — Думал, что скрипка того стоит? — Нил ошарашенно смотрит на Эндрю. — Что? Только тупой, узнав часть твоего прошлого, не понял бы, что для тебя скрипка. Хотел выбить себе желание жить? — Он чуть подаётся вперёд, заговорщически шепча: — Вот только это так не работает. — Я в курсе, спасибо, что напомнил, — он нервно усмехается, сжимая больничное одеяло. — Просто… поставив мнимую цель, живёшь хотя бы тогда, когда идёшь к ней, хотя и знаешь, что оно того вряд ли стоит. — И всё же ты конченый, — чуть помолчав, отвечает Эндрю. Нил начинает смеяться, из-за чего его плечи трясутся, будто в истерике, и только кое-как, глубоко вдохнув, ему удаётся успокоиться и прийти в себя. — А сам-то? — он снова смотрит ему в глаза. — Зачем спасал, если знал, что я собираюсь откинуться? Я выбрал нужную дозу таблеток, летальный исход был гарантирован. — Я, может, и не идеал человечности, но что-то от этого во мне всё же есть, — Нил усмехается. — Это не ответ. И не причина. — А почему именно таблетки? — игнорируя замечание Нила, задаёт в лоб вопрос Эндрю. — Тебе ли не знать о том, что передоз — один из самых неудачных способов умереть. Откачать от него легко, особенно если успеть вовремя. Так почему именно они? Нил странно, с толикой печали улыбается, отведя взгляд на дверь напротив. Он уже давно знает ответ, но произнести его вслух кажется весьма жалким зрелищем. — А может, где-то в глубине души, я и хотел, чтобы меня спасли? Эндрю никак не реагирует, тогда Нилу приходится снова повернуться к нему. — Ведь и ты оказался тогда на крыше не просто так. — Я знаю, каково это, когда тебе нужна помощь, — всё так же, не выражая никаких эмоций, признаётся Эндрю. Во взгляде Нила мелькает понимание, из-за чего он тут же меркнет. — Ты и сам был в такой ситуации, — понимающе говорит Нил. — И тебя… никто не спас. Эндрю едва заметно мрачнеет, но вмиг выводит лицо в прежнее состояние. — Какое это имеет значение? — Моя психиаторша сказала мне, что подавление эмоций приведёт к большим проблемам. — Это Би твоя психиаторша? — увидев непонимание в глазах Нила, он поясняет: — Бетси Добсон? — Да, — он жмёт плечами. Эндрю не выглядит удивлённым, и Нил понимает, что он наверняка давно уже об этом догадывался. — Ты об этом хотел поговорить? — Я хотел предложить тебе кое-что, — Он опирается локтями на бёдра, из-за чего оказывается чуть ближе к Нилу. — Ты говоришь мне, что тебя может заставить жить, я даю тебе это, и ты продолжаешь жить, — Нил хмурит брови, непонимающе на него глядя. — Зачем тебе это? — первое, что приходит в голову. Эндрю выдыхает, словно говорит с душевно больным, и трёт переносицу. — Для Кевина, — Нил вскидывает бровь. — Ты хорошо на него влияешь. После общения с тобой он, вроде, начинает уметь, и… Наконец живёт так, как хочет он, а не как ему предписали. — Забавно, — чуть подумав, выдаёт Нил. — Предлагаешь мне быть его жизненным ориентиром? — Я не предлагаю тебе вести его по жизни за ручку, а просто быть рядом и иногда вставлять мозги и толкать в нужном направлении, — Нил горько усмехается. — И что же мне такого ты мог бы предложить, чтобы я не хотел и дальше прыгнуть с крыши? — Я не предлагаю, а могу тебе это дать, если это действительно в моих силах, — Нил фыркает и отводит взгляд. — Если бы я знал, я бы сам себе это и дал. — Попробуй найти то, за что ты мог бы зацепиться, — Нил непроизвольно усмехается и резко оборачивается к Эндрю, вспомнив недавние слова подруги. — А знаешь, Элисон сказала… — Стоит ему встретиться с ним взглядом, как он замолкает. Эндрю смотрит пристально в ответ и выжидает продолжения, но Нил будто тухнет, а желание продолжить фразу исчезает. Он будто кое-что понимает. — «Элисон сказала» что? — напоминая Нилу о необходимости закончить мысль, говорит Эндрю. — Да так… Ничего интересного, очередную глупость, — он неловко усмехается и снова отводит взгляд. Эндрю сначала недоверчиво смотрит на него несколько секунд, но выпытывать из него ничего не собирается. — Понятно, — спокойно говорит он. Нил усмехается собственным мыслям. Эндрю Миньярд — определённо наихудшая причина жить.