***
— Я рада, что тебе становится лучше. Нил поднимает взгляд на Бетси. Та слабо улыбается в своей привычной манере. На его лице появляется удивление. На самом деле, Нил даже не помнил сейчас, что говорил всего минуты назад. — Лучше, — эхом повторяет он. Это не похоже на усмешку, разочарование или что-то отчаянное. Он просто задумался. — Что-то тебя тревожит сильнее, Нил? — тот поднимает на неё глаза. Сложно объяснить такой как она женщине его «необъяснимую» тревожность. После пары встреч с Ваймаком, после начала приёма антидепрессантов его тревожное состояние только сильнее вылилось наружу. Благо, ему снизили дозировку, когда состояние немного стабилизировалось. Сейчас он чувствует себя не как «на таблетках». Сказать «мне страшно оттого, что вот-вот за мной могут прийти люди отца» нельзя. Если она окажется глупа, то спишет всё на паранойю. Но она не глупа, а значит, сложит пазл из предыдущих консультаций, когда Нил ходил по грани с законностью озвученных действий, и обратится в полицию, что ему вообще не нужно. Хотя, может, склонность к паранойе у него всё же есть. Высоко вероятно. Да. Даже Элисон, которой прекрасно известно об их прошлом, о свите Натана, он не может раскрыть свои догадки, не может поделиться тем, что гложет его изнутри. Эндрю он тоже не может сказать, Ваймак явно не его подушка для нытья, тем более… Многого ему знать вовсе не обязательно. По крайней мере пока. — Есть кое-что, — говорит он негромко. — Но я не могу вам об этом рассказать. — Хорошо, Нил. Мы поговорим об этом, когда ты будешь готов. — Если буду, — поправляет её Нил. — Если, — беспрекословно соглашается Бетси. Нил выдыхает горячий воздух изо рта, а ощущается это так, будто он выпускает демонов из преисподней. Чай уже не такой горячий, но его руки почему-то холодеют. — Могу ли я задать вопрос немного личного характера? — Нил удивлённо поднимает брови, а потом пожимает плечами. — Давайте. — Как там поживает Эндрю? — Она что-то пишет в своём блокноте, но явно не на странице Нила. И будто бы вообще ни на чьей. — Вы же с ним и так работаете, — он чуть сводит брови. Пытается выведать информацию о другом пациенте у него? Глупо. Нил всё равно ничего такого не расскажет. — Ну да. Его версию о его состоянии я уже слышала. — Моя версия — субъективность. Я всё равно не скажу вам истины, ведь я не в его шкуре, а лишь сторонний наблюдатель. Если я сейчас скажу, что он говорил со мной на тему того, что хотел под машину броситься, вы тоже ему это запишете? — Нил, успевший привыкнуть к тактичности и разумности Добсон, был немало поражён такой неосмотрительностью. — Ты всё верно говоришь, — кажется, её улыбка приобрела оттенок понимания. — Но я запишу твои слова вовсе не к нему. А к тебе. Нил удивлённо распахивает глаза. — Вернее, только в том случае, если в этом будет необходимость. — Зачем? — Ты же рассказываешь мне про Элисон и Алекса, про Мэтта и Рене. Просто хотела поинтересоваться, каким кажется тебе его состояние. Но ты можешь не отвечать, если не хочешь говорить об этом. Я задаю вопросы — ты решаешь, отвечать на них или нет. Нил пристально смотрит на нее, её расслабленную позу. Он тихо усмехается, и ухмылка появляется у него на лице, когда он откидывается на спинку дивана. — Вы всё знаете. — Смотря о чём мы говорим, — она улыбается, отпивая своё какао. — О нас с Эндрю, — он склоняет голову на бок, довольный своей догадкой, полностью уверенный в том, что это правда. — Мы говорим с Эндрю о многом, о ваших взаимоотношениях том числе. — Воу, — он отпивает чай, — а это сейчас не разглашение конфиденциальной информации пациента? — Вовсе нет. Я же не сказала, о чём именно мы говорим. Понятие ваших взаимоотношений достаточно растяжимое. — Ладно, — Нил ставит чашку на стол. — Тогда зачем вы меня спрашиваете об этом, если Эндрю вам и так всё давно рассказал? — Тебе некомфортно от осознания того, что мы говорим с Эндрю и о тебе? Прости, возможно, это было не очень этично с моей стороны. — Нет, всё нормально. Было очевидно, что вы это делаете, это же тоже часть его жизни. И всё же: зачем? — Сейчас мы говорим о тебе, Нил, — она снимает очки, протирая их тряпочкой. — Я не задаю вопросы из любопытства, чтобы узнать о том, кто с кем в каких отношениях. Мне важно понимать твоё отношение к этой ситуации, твоё состояние, комфорт или дискомфорт, зарождение или исчезновение травм. Я не задаю вопросы, потому что «интересно», и если ты пока не готов говорить о ваших с Эндрю взаимоотношениях — я не буду настаивать, а просто подожду, когда ты будешь готов. У нас впереди ещё всё время мира, — она подбадривающе поднимает уголки губ. Не всё, а гораздо, гораздо меньше. Но ей об этом лучше пока не знать. — Окей. В общем… — он неловко трёт шею. — Несколько недель назад он меня поцеловал.***
«Мы уже совсем близко…» Иногда призраки прошлого напоминают о себе весьма неожиданно. «Ты же не думаешь, что сможешь убежать?» Но для Нила это никогда не станет неожиданным. Лишь ожидаемой проблемой, которую однажды всё же придётся решить. Навязчивое ощущение того, что вот-вот должно произойти нечто плохое, преследовало его. И проявлялось в кошмарах. Просыпаясь день через день в холодном поту, он был рад, что не кричит во сне. Ники очень переживал, и Нилу было жаль, действительно жаль, что он не может объяснить своего состояния ему. «Это просто странные кошмары. Правда. Ну, знаешь, те, в которых ты падаешь с высоты или тонешь. Это не то, о чём можно переживать». Ники верил. Ну, или делал вид, что верит. У Нила всё равно не было иного выбора. В дни, когда Кевин уходил к Алексу или с Алексом, Нил оставался на ночь у Эндрю. Это случалось не так часто, но даже так было слишком подозрительно, чтобы сбегать незамеченным. Ники же, напротив, не задавал лишних вопросов. Нил не спрашивал, но тот будет только рад, если у него появится друг или девушка. И в один из таких вечеров происходит это. Нил просыпается в холодном поту, а его паника, кричащая о том, что он не смог сбежать, выбрасывает адреналин в кровь. Он чувствует на себе руки, много рук, они крепко обвивают его и держат, не давая пошевелить даже пальцем ноги. Оцепенение сковывает его всего на миг, но уже через секунду рефлексы действуют сами: он со всей силы толкает вперёд человека руками и ногами, и тот легко — что показалось Нилу странным, если его держали намеренно — летит вперёд. Он слышит грохот и понимает, что впереди оказался пол, а не стена. Ему повезло. В панике он начинает шарить вокруг руками в поисках ножа, пушки или чего угодно, с помощью чего можно защититься или напасть, повторяя только беспорядочное «чёрт» шёпотом, но когда ничего не находит, хватает подушку с намерением накинуться и задушить того, кто его держал. Мешкать нельзя — у неприятеля может быть оружие, и… С крепко сжатой в одной руке подушкой он смотрит на сидящего на полу Эндрю, что возвращает ему тяжёлый взгляд и не шевелится. Нил понимает, что что-то здесь не так, но что… Что вообще произошло? Почему Эндрю на полу? Почему он так смотрит? Зачем мне в руках подушка? Почему я, почему… — Наркоман, — спокойный голос вводит в ступор, — да ты не в себе. Почему-то Нилу кажется, что это не смешно. Он кладёт подушку на место и копирует позу Эндрю, сидя уже на кровати. — Почему ты на полу? — Эндрю хочет усмехнуться и съязвить, но тон Нила заставляет понять, что он серьёзно. А молчание Эндрю наталкивает Нила на некоторые мысли и воспоминания. — Это я тебя столкнул, да? — спокойный и даже усталый голос Нила наводит Эндрю на мысль о том, что подобное происходит с ним далеко не в первый раз. — «Столкнул» — не то слово, — Эндрю поднимается на ноги, ощупывая рукой бок, на который упал. — Думал, ты мне рёбра сломал. — Прости, я подумал, что ты… — он запинается. Думал, что ты насильник, или, того хуже, Ромеро, который накачал меня наркотиком и теперь схватил, чтобы использовать, как***
— Очередное свидание на крыше? — Нил улыбается и шутит, пытаясь скрыть за этим нервозность, которая кроет его с головой всё чаще в последнее время. — Ты опоздал, — даже не смотря на время говорит Эндрю. — Да ладно, на две минуты? Мне нужно было ответить Добсон, — Эндрю не смотрит на него, и Нил слабо усмехается, усаживаясь на ограду рядом, заглядывая в лицо Эндрю и улыбаясь. — Я могу как-то загладить свою вину? По лицу Эндрю, обращённому к нему, можно легко догадаться, что он переиграл. Тот легко всё понял, поэтому Нилу приходится быстро перевести тему. — Ты хотел поговорить о чём-то? — Эндрю опускает взгляд на его кофту и думает о чём-то. Наверное, о том, как лучше начать. — Недавно ты рыдал во сне, — лицо Нила вмиг бледнеет. Говорил ли он что-то? Может, лунатил? Как много теперь знает Эндрю? — Не смотри на меня так напугано, я тебя не стыжу, — Нил сглатывает, понимая, что, похоже, он только ревел. — И… к чему всё это? — он неловко трёт шею, понимая, что разговор наверняка будет нелёгким. — Тебя что-то гнетёт, — медленно постукивая пальцами по бетону говорит Эндрю. — И что-то серьёзное. Что происходит, Нил? А что ему сказать? Он прекрасно понимал, что не сможет слишком долго изображать дурачка перед Эндрю. В конце концов, он не грёбаный идиот. Сказать ему правду он не может. Чёрт, не сейчас… Надо что-то придумать. Сказать что-то, что не было бы ложью, но не рассказывало бы всей правды. Удачный компромисс для них обоих. Он открывает рот, надеясь, что Эндрю сможет поверить в его полуправду. — Недавно мне снилась мать, — Эндрю поднимает брови, — моя биологическая мать. Он даёт ему время, чтобы собраться с мыслями, и отворачивается. Смотрит перед собой, сидя боком к Нилу. — Я раньше не так часто вспоминал её в силу того, что не занимался так часто тем, что у меня ассоциировалось с ней, — он теребит край толстовки. — А теперь… я снова занимаюсь скрипкой… — Это она называла тебя вундеркиндом, — догадывается Эндрю. — Да, — Нил задыхается. — Она всегда так говорила. — И тут появился Кевин, который тоже тебя им считает? — Кевин наоборот не давал мне сойти с ума… только ему об этом не говори, — он слабо усмехается. — Он не считал меня вундеркиндом, лишь видел во мне потенциал. Он не пытался сделать из меня того, кем я не являюсь или не могу являться в силу возраста. Эндрю его слишком хорошо понимает. — Я просто… — он накрывает лицо руками. Нет, он не готов разреветься прямо здесь, но сейчас количество света ему мешает. Он хочет собраться с мыслями. Он хочет снова ощутить себя здесь. В какой-то момент перед лицом всплывает лицо Ромеро, и он вздрагивает, опасно отшатываясь назад. Он бы не упал, но ощущение чужой руки на спине приводит в чувства. — Решил помереть другим способом? — чужие глаза выдают их обладателя с головой. Эндрю правда переживает, и чёрт, это всё ещё так непривычно ощущать от него… — Нет, — он неожиданно для себя улыбается. — Я же знаю: ты всё равно меня поймаешь, — лицо Эндрю становится расслабленным. — Идиот, — шепчет он беззлобно. — Твоя очередь задавать вопрос. Нил и забыл о том, что они всё ещё в это играют. — Что ты чувствовал, когда потерял слух? — Ты же уже знаешь, как я его потерял, — Эндрю выпускает струю дыма. Он никогда не рассказывал Нилу лично, но, видимо, уверен на все сто в том, что у Ники язык без костей. — Знаю. Попал в аварию вместе с матерью, — Нил чуть склоняет голову. — Но вопрос был не в этом. Эндрю молчит какое-то время, думая, что и как ответить. Вернее, как лучше сформулировать то, что крутится у него в голове. — Когда мне сообщили, что после аварии я потерял слух из-за механического повреждения, я был спокоен. Я никогда ещё не чувствовал такой тишины, — Нил пристально на него смотрит, кажется, начиная потихоньку понимать. — Я отказался от операции, хотя знал, что тогда это было сделать проще и дешевле всего, — он делает долгую затяжку. — Обычно инвалиды цепляются за возможность стать «нормальными» снова, а я добровольно отпустил это. — Ты хотел больше никогда не слышать? — Эндрю молчит. — Ты хотел больше не слышать скрипку. Эндрю не нравится. Ему жуть как не нравится то, насколько хорошо Нил его понимает, без слов читая жесты как открытую книгу. Нил сводит брови. — Тогда почему ты играешь вновь? — Эндрю поворачивается к нему. — А почему ты играешь? — В сердце Нила что-то колет. — У тебя же тоже скрипка связана с какой-то хернёй. — Я… — Нил опускает веки. — Мне она очень нужна, — почти переходя на шёпот, признаётся он. Эндрю молчит, и вдруг до Нила резко доходит: — Тебе тоже?! — И снова молчание. — Я был рад, что больше не смогу слышать скрипку, напоминающую мне о тех длинных вечерах и бессонных ночах, — Нилу колет где-то под ребром, и странный приступ паники накатывает вновь. Он тоже это знает. Ему, чёрт возьми, это тоже знакомо. — Быть глухим — значит быть в большей опасности. — Ты мыслишь как кролик, которого загнали в угол. — А ты как собака, которая в том же углу, но готова наброситься с клыками если что, — Эндрю поднимает на него какой-то даже слегка удивлённый взгляд, — вот только если у нападающего будет ружьё, то умрём мы оба, как ни крути. Нил слышит тихую усмешку. — Расслабься, — он тушит сигарету о бетонную оградку. — Разве сейчас тебе есть смысл рассуждать как дикому животному? Они молчат какое-то время, пока Нил не задаёт ещё один вопрос. — Ты хотел показать мне, что не нуждаешься в жалости? — Эндрю даже не поворачивается к нему. — Будто я и так этого не понимал. — Ты понимал, — тут что-то другое. Что-то, что он не может озвучить, но очень хочет. Он преодолевает то небольшое расстояние, разделявшее их, и тянет его за ворот к себе. Их лица совсем рядом, от Эндрю привычно пахнет сигаретами, а его глаза смотрят прямо в глаза Нила. — В чём же тогда твоя проблема, Джостен? Нил потерянно смотрит на него. Как интерпретировать этот вопрос и что ответить? — У меня есть проблема? — сохраняя тот же вкрадчивый тон, что и Эндрю, спрашивает Нил. — Ты — проблема. — Я — проблема, — чуть погодя, с какой-то странной интонацией произносит Нил. Эндрю ищет в его глазах хоть долю шутливости и сарказма, но не находит ничего кроме смирения с той правдой, которую несёт ему Миньярд. — Ты лишь моя проблема, Джостен. Проблема того, что ты слишком несбыточная мечта. — Я далеко не мечта, — рвано усмехается он, — и более того, я здесь, а между нами считанные сантиметры. — Ты не здесь, — Нил опускает взгляд на его руку, держащую его за ворот, и тянется к ней, не касаясь. — Да или нет? — Эндрю пристально смотрит ему в глаза. — Да, — Нил касается его руки и отнимает её от ворота. Эндрю разжимает ладонь, и Нил подносит её к своему лицу, кладя на щёку. Кожа Нила обычная, но из-за шрама на щеке становится реальной, осязаемой. Эндрю едва касается скулы, но когда Нил накрывает его ладонь своей, более уверенно кладёт на щеку руку, водя подушечками по неровностям. — Я здесь, — произносит он вкрадчиво, и его губы расплываются в улыбке. — Излишне сентиментально, — он подаётся навстречу, и губы Нила раскрываются, а сердце падает вниз. Наверное, он никогда не сможет привыкнуть к этому непередаваемому чувству свободы и принадлежности, которые он испытывает, когда находится так опасно близко к огню…***
В клубе как-то слишком шумно. И даже непонятно, отчего. Нил сидит рядом с Кевином, чтобы обсудить все тонкости их скорой поездки в Вашингтон. Она обещает быть долгой, мучительной, а главное, незабываемой. — Придётся лететь с пересадкой, — Нил чуть склоняет голову. — Разве нет прямых рейсов? — Кевин выдыхает и предусмотрительно переходит на французский. — Кое-кто не переносит длительных перелётов, — Нил сразу понимает, на кого намёк. Он поворачивается к Эндрю, который на них уже смотрит. — А почему? — Он боится высоты. — Серьёзно? — Кевин смеряет его странным взглядом. — А я на клоуна сильно похож? Серьёзно, о таком не шутят. Особенно когда дело касается его. Стоит Кевину огласить даты, как Нил незаметно подсаживается к Эндрю. Тот делает вид, что сначала не обращает на него внимания, однако стоит Нилу слабо ткнуть его в плечо, как тот сразу же оборачивается. — Ты не говорил, что боишься высоты, — как можно ближе к нему наклоняется Нил, чтобы никто лишний не слышал их. — Ты же летал на самолёте. — Недолгие полёты можно пережить, — он отворачивается. С тех пор, как оба перестали пить из-за лекарств, они всё больше времени проводят в клубе рядом. — Выйдем покурить? — Нил слабо улыбается. Эндрю пожимает плечами, но поднимается с места, и они уходят на второй этаж. Аарон, провожая их взглядом, недоверчиво косится на Нила. — Что такое? — Ники пихает кузена в бок, пытаясь расслабить, потому что его выражение лица говорило о явно малоприятном настрое. — Что-то они спелись, — бросает он практически себе под нос и хмурится ещё сильнее, отпивая виски.***
— Ты когда-нибудь был связан с криминальным миром или тем, что делает твой отец? — Нил замирает с ложкой мороженого во рту. — О чём ты? — пытаясь сохранить непробиваемое лицо, спрашивает он. — По-моему, я тебе рассказывал. — Напрямую, — Нил поворачивает голову. Детектив, включённый на фоне, неуместно подкидывает в тишину фразу «Я вышел на твой след, ты был неосторожен», и по спине Нила пробегает холодок. — Может, был информатором? Наёмным убийцей? Или торговцем чем-то запрещённым, типа наркотиков и травки? Нил пристально смотрит на его абсолютно спокойное лицо, заглядывает в самую глубь карих глаз. Он хочет отыскать ответ, причину, по которой Эндрю резко задаёт подобные вопросы. Но он её не видит. — Да, — немного подумав, выдаёт он. — Да? — Да. Подставь любое, и будешь прав. Эндрю смотрит на него в упор, и почему-то Нил даже не жалеет, что признался. Что рассказал ему эту крупицу правды. Эндрю опускает глаза вниз, разрывая зрительный контакт, будто думает о чём-то. — От них ты бежишь? — Я уже говорил. Я бегу от себя. Эндрю медленно протягивает к нему руку, берёт за ворот толстовки и тянет на себя. Оставляя между их лицами пару десятков сантиметров, он вдыхает сквозь стиснутые зубы. — Неужели тот Нил так тебя пугает? — «Того» Нила нет. Я и есть «тот» Нил. — Если ты так яростно бежишь, почему ты всё ещё здесь? — Потому что я сбежал сюда. Эндрю отпускает его ворот и медленно поднимает руку. Она находится в поле зрения Нила всё это время, но прежде чем касается его лица, тот осторожно берёт её в свои руки и, пристально следя за реакцией Эндрю, подносит тыльной стороной к своим губам. — Чего ты хочешь? — этот вопрос кажется насмешкой, но звучит с какой-то даже серьёзной интонацией. Эндрю словно чувствует, что Нил отчаянно чего-то желает, но не может этого себе позволить. — Того, что я желаю, ты мне не в силах дать, — он решает подарить ещё одну крупицу правды. В глазах Эндрю мелькает понимание, и Нил отпускает чужую руку, слабо улыбаясь ему. — Может и смогу. — То, что ты можешь мне дать, я и без того получил, — он улыбается. — Быть с тобой — разве я могу просить большего? Эндрю не сможет показать весь спектр эмоций, который испытал в тот момент. На секунду его сердце остановилось, а дыхание спёрло. Весь его мир начинался и заканчивался в голубых глазах напротив, похожих на недостижимое небо в самый холодный день. А Нил смотрел ему в глаза, сохраняя эту улыбку на лице, что аж становилось не по себе от того, насколько от неё хочется жить. — Иди к чёрту, — говорит он тихо и абсолютно беззлобно, и даже Нил понимает это. Эндрю толкает его в грудь, и тот покорно падает на спину, уже зная, что Миньярд последует за ним. Он нависает над Нилом, несколько мгновений пробегаясь по нему взглядом, затем — целуя. Они падают в пучину чувств, пытаясь заново научиться дышать. — В жизни не поверю, что ты не был херовым наёмником, — Нил распахивает глаза, скрывая усмешку. — Ты меня даже на лопатки не уложишь. Рассудив, что это шуточный вызов для разрядки обстановки, Нил решает подыграть. Быстрым движением он переворачивает Эндрю на спину, ставя руки по бокам от головы. Тот почти никак на это не реагирует, если смотреть на его лицо, но бёдрами Нил ощущает его крепкую хватку, сжимающую ноги. — Нормальный наёмник сразу схватил бы мои руки и таким образом обездвижил, — едко подмечает Эндрю, но губы Нила, несмотря на упрёк, снова расплываются в улыбке. — Да мне и так удобно, — он смеётся, когда Эндрю цыкает и отрывает руки от бёдер, чтобы притянуть Нила к себе для поцелуя. Миньярд чувствует, как мышцы лица Нила чуть не сводит от широкой улыбки, тогда кусает его за нижнюю губу, отчего Джостен удивлённо ахает и отстраняется, глядя уже без улыбки, но с неподдельным интересом в глазах и какими-то странными огоньками в них же. — Можно я твой торс потрогаю? — резко спрашивает Нил, отчего Эндрю замирает на секунду. Джостен совсем не чувствует неловкости, что видно по его спокойному статичному положению и лёгкой улыбке на губах. Эндрю щурит глаза и пристально смотрит на его лицо. — Зачем? — Так это да или нет? — поднимает брови Нил. Эндрю и сам говорил ему раньше не задумываться о том, «зачем», а лишь о том, «можно» или «нельзя». — Это плохая затея, — но, видя, что Нил готов отступить, добавляет: — Это «да». Он наклоняется и целует Эндрю в губы. Оба не углубляют поцелуй, и Нил чуть сводит брови, сосредоточившись сейчас на том, что ощущает. Он отстраняется, и стоит ему запустить руки под футболку Миньярда, как он опускает веки. Фигура у Эндрю не хуже, чем у Нила. Вообще, такая рельефность не может быть у двух музыкантов или историка и лингвиста, особенно с учётом того, что Эндрю он видел всего пару раз на пробежке, не говоря уже о силовых. Но мышцы можно довести до такого состояния и в прошлом, тогда сейчас нужна будет лишь поддержка подобного их состояния. Нил знает, почему у него самого такое тело. А вот почему такое тело у Эндрю — он может только предполагать. Он и раньше замечал, что тот далеко не слабак, но всё же видеть сквозь одежду и ощущать тактильно — разные вещи. Особенно когда дело касается пресса Эндрю. Большие пальцы очерчивают каждую мелкую деталь, он не видит его тело, но может его запомнить таким образом. Ладони гладят по торсу и груди, и, сосредоточившись, он полностью игнорирует то, как руки Эндрю возвращаются на его бёдра, перед этим чуть огладив их. Футболка сильно задирается, и когда Нил доходит до груди, Эндрю приходится чуть выгнуть спину, чтобы футболка спокойно задралась и на спине. Нил касается пальцами ключиц и плавным движением возвращается вниз, касаясь нижней части живота. И замирает. Он открывает глаза и смотрит прямо туда, на место, которого касается пальцами. В полумраке он не сразу обратил на них внимание, но теперь заметил мелкие шрамы. Такие же, как у него самого, только более короткие, и их гораздо меньше. Он ничего не говорит, и перед тем, как Эндрю почувствует ещё более сильный дискомфорт, быстро натягивает футболку на него обратно. Эндрю приподнимается на локтях, пытаясь заглянуть в глаза Нила. — Не впечатлил? — спокойно спрашивает он. Нил поджимает губы и неловко ведёт плечом. — Одно дело подозревать о том, что когда ты упоминаешь какие-то шрамы, ты говоришь буквально «я знаю, каково это», и совершенно другое — видеть это вживую. Эндрю молчит, и тогда Нил встречается с ним взглядом. Тот кажется мрачнее обычного. — Я не это имел в виду… Это не делает тебя хуже, просто мне действительно… — он обрывается, не давая себе продолжить. Он помнит, что Эндрю ненавидит, когда его жалеют, помнит, что его жалость тому вовсе не нужна. — Тебе действительно что? — Не важно, — Эндрю, кажется, такой ответ не совсем устраивает, но он решает промолчать. — Дам тебе бесплатный совет: не забивай голову лишним, — Нил закатывает глаза. — Окей. У тебя классное тело, — комментирует Нил без тени смущения, однако заставляя Эндрю выпасть. — Качаеш… Нил удивлённо охает, стоит ему оказаться перевёрнутым и вновь поджатым под Эндрю. Тот смотрит спокойно, и даже тени того недовольства на его лице не остаётся. — Если ты и дальше продолжишь меня так швырять, — Нил неуютно ёжится. — То может, хотя бы перейдём на кровать? — Эндрю выгибает бровь. — Что? Мне лопатки ещё пригодятся, а моя спина и без того уже вся в синяках. Между прочим, я не с такой силой тебя на лопатки положил, — упрекает он. — Ты просто не смог, — хмыкает Эндрю. Губы Нила вытягиваются в полоску, и он медленно мотает головой, так же медленно прикрывая глаза. Эндрю фыркает: — Жалеть тебя здесь никто не собирается. — А мы дерёмся? — насмешливо бросает Нил, вскидывая бровь. — Помолчи, — Эндрю напористо целует его под подбородком, отчего Нил тихо шипит, и, когда Миньярд отстраняется, перехватывает его за щёку и целует в губы не менее напористо. Нил внимательно на него смотрит, когда тот отстраняется и усаживается. Пальцами он подцепляет толстовку Нила и так же внимательно смотрит на него в ответ. — Назови предел дозволенного, — Брови Нила ползут вверх, и он приподнимается на локтях, пытаясь быть ближе к лицу Эндрю. — В плане? — Будешь задавать тупые вопросы — будешь получать тупые ответы, — Нил хлопает глазами, а когда до него резко доходит, о чём именно спрашивает Эндрю, ведёт плечом. — А у тебя? — Я сейчас не про себя спросил, — Нил пристально на него смотрит, а потом опускает глаза вниз, на его руки. — Сними, если хочешь, — Эндрю тянет руки вверх, снимая с Нила одежду. Тот следит за каждым его телодвижением, косится на руки. — Чего ты хочешь? — Я надеюсь, вопрос про данный момент? — Эндрю слегка надавливает ему на грудь, заставляя лечь на пол, но на этот раз не прижимает руки к нему, понимая, что Нил и так ничего ему не сделает. — Да. — Тебя. Ближе, — он притягивает его за ворот, когда тот наклоняется. Нил судорожно выдыхает в чужие губы, позволяя себе одной рукой зарыться в светлые волосы, а другой отчаянно пытается ухватиться за гладкий пол. — Насколько далеко мне позволено зайти, — смотрит прямо в глаза, и Нил не знает, что ответить. — Если я попрошу, ты остановишься? — У Эндрю на миг мелькает в голове фраза из его прошлого. Для Нила же эта фраза в новинку, ведь в своём он прекрасно понимал всё с самого начала и знал о том, что умолять бесполезно. — Остановлюсь, — уверенно. — Тогда делай всё, что хочешь. Эндрю ждёт несколько секунд, но не видит сомнения в глазах Нила. Он ведёт раскрытой тёплой ладонью по его торсу, спускаясь всё ниже, и в какой-то момент сам опускается ниже, целуя его в шею. От подобных прикосновений Эндрю у Нила жар по всему телу, новые ощущения волнуют и заставляют отчаянно хотеть их всё больше одновременно. Никто из его насильников не делал чего-то подобного, не целовал с огнём и желанием, не касался губами шеи или руками его тела так, словно хотел слиться с ним воедино. Всё это ощущается безумно по-новому, необычно. Нил поджимает губы, подавляя тихий стон, всё ещё стесняясь реакции на подобные прикосновения. Кажется, он впервые в жизни ощущает реальное возбуждение вместе с Эндрю. Он прикрывает глаза, наслаждаясь его губами на шее и рукой на торсе. — О чёрт, — срывается с губ Нила, стоит Эндрю перейти на ключицы, а потом плечи и грудь. Сначала Нил в беспорядке ощущений не понимает, где именно Эндрю целует его, но собравшись с мыслями, очерчивает в голове маршрут его шрамов. — Эндрю, — зовёт его Нил, и тот сразу же поднимается обратно, оказываясь на одном уровне с ним. Он заглядывает ему в глаза напряжённо, пытаясь найти тень сомнений, но Нил лишь притягивавает его ближе для поцелуя. Когда воздуха перестаёт хватать, Эндрю отстраняется и спускается ниже, так что Нил с любопытством приподнимается на локтях и смотрит на него. Тот двумя руками держится за ширинку джинсов Нила и смотрит ему прямо в глаза. — Да или нет? — Нил удивлённо на него смотрит, думая о том, на что соглашается. Но соглашается. — Да. Эндрю быстро расстёгивает ширинку и приспускает с него джинсы вместе с бельём, но не сильно, чтобы не оставлять Нила совсем уж обнажённым. Он берёт в руку полувставший член Нила, и, не глядя ему в лицо, опускается на локти и берёт его в рот. Нил отрывает рот в беззвучном охе и запрокидывает голову назад, морщась почти до слёз. Ему непривычно ощущать приятное тепло на члене, ему не привычно испытывать возбуждение не просто рядом с кем-то, а от действий кого-то. По правде говоря, он и дрочил нечасто — в этом у него не было даже сильной физиологической потребности. И теперь его разбирает на кусочки у себя же в комнате не кто-то, а Эндрю. Человек, которого при первой встрече Нил решил или обходить стороной, или никак с ним не взаимодействовать, человек, от действий которого у него подкашиваются ноги, человек, поцелуев с которым он теперь ждёт постоянно. Нил утробно мычит, что ощущается и слышится немного иначе из-за запрокинутой головы. Обоим неловко встретиться друг с другом взглядами, и оба благодарят друг друга за немое понимание. — Чёрт, Эндрю… — Одной рукой тот проводит по его бедру, другую оставляя на полу в качестве опоры. У Нила ноги подкашиваются даже в согнутом положении, он чувствует, будто вот-вот потеряет рассудок. Достигать оргазма снова невероятно необычно. Это одновременно неожиданно и приятно, и Нил валится на пол, больно ударившись лопатками, видя перед глазами вертолёты, будто сейчас вырубится. Но на этот раз он остаётся в сознании. — Ты как? — спрашивает Эндрю, вновь нависая над ним. Нил из последних сил вместо слов притягивает его для ленивого поцелуя, ощущает горечь на языке, но та быстро проходит. Поцелуй заканчивается меньше чем через минуту, но Эндрю сильно не отстраняется, заглядывая ему в глаза. Отвечая на пристальный взгляд, Нил кое-что осознаёт. — Подожди, — он порывается приподняться на локтях, но тело Эндрю слишком низко, — а ты? Эндрю сначала не понимает, к чему тот клонит, но когда до него доходит, он только цыкает и быстро поднимается с него. — Не забивай голову пустяками, Джостен, — Нил хмурится, когда тот отходит в ванную. — Можешь порыться у меня в шкафу и найти что-нибудь из одежды, позже освобожу ванную. Нила не то чтобы сильно устраивает такая перспектива, но и сказать он против ничего не может.***
Иголками под кожу что-то бесконечно склизкое и неприятное забирается ему в душу. Он спит? Или он бодрствует? Почему голова идёт кругом? Почему он чувствует, будто кто-то его касался? Почему он чувствует, будто у него был секс? Бред. Не может быть такого, он же давно с Анной-Марией?.. Или Ромеро с Лолой его всё же нашли? Темно. В комнате непроглядно темно, и ничего не видать вокруг. Он в кровати. Мягкой, тёплой кровати, его сознание немного помутнилось, но он хорошо ощущает чужие руки, обнимающие его за плечи… Чужие руки?.. Осознание окатывает его холодной волной, и он рефлекторно отталкивает тяжёлую тушу от себя. Человек летит с кровати прямо на пол вместе с одеялом и со стуком ударяется, пока Нил пытается прийти в себя. Он усаживается на кровати, прижимаясь к стене как можно сильнее. Обхватывает колени руками, чтобы защититься. Он безоружен, полностью безоружен… Бежать? Бежать нет смысла, он будет убегать и убегать, а какой толк от этого, если его уже настигли… В темноте не разглядеть лица, в ушах звенит, и он пытается закрыть их ладонями. Он сильно жмурится в попытке прийти в себя, жмурится до звёзд в глазах, а писк всё сильнее, сильнее, и… Чьи-то руки обхватывают его запястья, и Нил резко вбирает воздух, не в силах крикнуть. Эндрю. Это Эндрю смотрит ему в глаза прямо сейчас и ничего не говорит. Он столкнул с кровати Эндрю. — Второй раз это уже не смешно. — Прости, — еле слышно выдавливает он и сглатывает вязкую слюну. — Прости… — Замолчи, — его тон не пугает, напротив, останавливает сердцебиение. — Дыши, — и он дышит. Вдох за выдохом он пытается восстановить дыхание. — Я не хотел, — Нил шепчет, а Эндрю ощущает дрожь его рук. Он лишь косится на них, но сразу переводит взгляд на лицо. — Я догадался, — без энтузиазма говорит Эндрю. — Возвращайся ко мне. До Нила не сразу доходит смысл фразы. Но стоит Эндрю ослабить хватку, он понимает, что это всё действительно не сон. Это реальность. И Эндрю перед ним реален. Наверное, это отображается у Нила на лице, ведь тот садится на кровать рядом, поворачивая его к себе. Им приходится сесть в позу лотоса друг напротив друга, и какое-то время они молчат. Хотя Эндрю честно хочет начать. — Расскажи мне, — Нил смотрит на него так загнанно, но это вовсе не из-за того, что боится кошмара. Этого он уже не боится. Зато он переживает из-за того, что таким его снова увидел Эндрю. — Что? — сипло произносит он. — Расскажи мне о том, чего ты так боишься. Я хочу помочь. — Я уже говорил, мне снится мать… — Правду, Нил, — он молчит. Его ладони сжимаются в кулаки, а самому ему становится не по себе. — Это то, что я могу себе сказать. — Нил. — Эндрю, это всё… — Нил, — он тянется к нему рукой, но Джостен понимает, что просто не выдержит, если тот коснётся его прямо сейчас, если хотя бы обнимет… Он сдастся. — Эндрю, нет, — он говорит это прямо, но старается не смотреть на Миньярда. Ему страшно видеть его выражение лица. Рука Эндрю действительно замирает, и совсем скоро Нил уже не видит её в своём поле зрения. — Тебе нужно выспаться и отдохнуть, — Эндрю поднимается с кровати и уходит из комнаты. Нил остаётся внутри совсем один. В ту ночь он уже не смог уснуть. Он просто лежал и думал о том, насколько он жалок и насколько сильно прошлая жизнь влияет на него в настоящем.