Я прекрасно себя чувствую

Антон Шастун — батя анархии в своём классе. Все самые экстравагантные идеи рождаются в его светлой кудрявой головушке. Ему бы на олимпиады ездить, а не выдумывать новые способы порчи школьного имущества и чужих нервов. Но все выходки Шастуна не касались уроков физкультуры. На них Антон увлажнял своими слюнями пол, потому что Арсений Сергеевич, отдающий приказы, типа "принять упор лёжа" — это что-то запредельное. Но к счастью, а может и к сожалению, физра у него всего лишь три раза в неделю. А вот скучная алгебра — каждый день. — Катерин Владимировна, можно мне двух крепких мальчиков? — голова Арсения Сергеевича в дверном проёме произносит самую избитую фразу. Екатерина Владимировна смотрит так, будто бы ей тоже не помешала пара крепких мальчиков. Но, вздохнув, кивает на парту, за которой сидят Антон и Илья. По поводу «крепости» этих мальчиков, конечно, есть сомнения, но те всё равно валяют дурака, а не учатся, так что пусть хоть так займутся делом. На носу было какое-то очередное школьное мероприятие, поэтому нужно было утащить скамейки из спортзала. Парни справились за 15 минут и уже почти слиняли курить, но голубоглазый преподаватель неожиданно нарушил планы. — А куда это мы? Кабинет математики в другой стороне. Макаров — на уроки, Шастун — на воспитательную беседу. — командует Арсений, кивая на свою каморку. Илья поплёлся к кабинету, а Антон пошёл за учителем, сверкая загоревшимися глазами. — Я думал ты в прошлый раз накурился. — Это привычка, чё я сделаю то? — Тогда я тебя отучу, раз ты сам не можешь. — приблизившись к уху произносит Арс. — Арсений Сергеевич, а я до сих пор хочу вас себе на лицо. — игриво улыбается Шастун, а учитель закатывает глаза. — Хочешь прогулять оставшиеся уроки? — Антон кивает, прикусив губу. — После звонка зайдёшь за вещами, а пока есть другое задание. Он тянется за своим рюкзаком, страстно целует парня в губы и разворачивает его, кладя грудью на стопку матов. — Только тише, малыш. Арсений тянет чужие джинсы вниз и гладит белую мягкую кожу. Он трётся пахом о голые ягодицы, но сам раздеваться не спешит, щёлкает флакончиком смазки и разогревает её на ладони. Антон чувствует, как влажные пальцы скользят по ложбинке, а затем проникают внутрь. Кажется, он совсем перестаёт дышать. Пальцы начинают двигаться, растягивая, а другая рука гладит спину, шею и волосы, успокаивая. Шаст начинает ёрзать всё больше и тихо постанывать. Он чувствует какой-то холодный предмет, по размеру не похожий ни на пальцы, ни на член. Арсений приставляет небольшую пробку ко входу и скользит губами по плечу и спине, пытаясь отвлечь внимание. — Э-эй, что это? — возмущённо поворачивается парень. — Ну надо же тебя как-то наказать... Не бойся, тебе понравится. Анальная пробка в рюкзаке учителя физкультуры... Ладно. У каждого свои методы преподавания, не будем заострять на этом внимание. Он медленно проталкивает игрушку, не отводя глаз от этого зрелища. Упругие стенки поддаются давлению, смазка неприлично поблёскивает. Извращение, конечно, но до невозможности красиво. Антон чудом сдерживает стоны, хотя хочется закричать во весь голос. А ещё хочется поцеловать, искусать и исцарапать мужчину, но приходится только мять обивку матов. Когда они приедут домой, Арс будет весь в засосах. Арсений тянет стоппер на себя, полностью вытаскивая пробку и наблюдая за вытекающей смазкой. Затем снова медленно вводит её до конца. Это просто невыносимо терпеть, ещё чуть-чуть и Шаст кончит даже без рук. Он чувствует, как пробку опять тянут назад. Может, сейчас это всё закончится? Арс доводит игрушку до самой широкой части, оставляет её так и наклоняется к парню для поцелуя в шею. А пробка быстрым движением руки проникает внутрь не ожидающего парня. Он стонет уже в голос и в этот момент звенит звонок, заглушая его. А дальше абсолютная тишина. Арсений обратно надевает на Антона джинсы и шлёпает его по попе, намекая на то, что физкультминутка окончена. — Ну я так не игра-аю. А-арс, достань её. — Не-а, заяц. Иди за рюкзаком, буду ждать тебя в машине. Поначалу Антон ходил медленно, пытаясь меньше двигаться, но намного легче оказалось действовать быстрее. Он забрал учебники и поковылял на парковку. Антон мнётся у двери машины с лицом кота из мема "а как какать". Сидеть даже минут десять с этой штукой в заднице будет непросто. С тихим скулежом он заползает в автомобиль и растягивается на задних сидениях. — А что, ты думал я буду сидеть на жопе ровно, терпеть? — созерцая непонимающее лицо в зеркало, говорит он. — Вези давай, я сейчас умру. Арсений самодовольно хмыкает и выруливает на дорогу. Кое-как добравшись до лифта, Антон виснет на шее учителя, пытаясь поцеловать, куда попадётся. Арсений держит его обеими руками, потому что тот, кажется, может рухнуть прямо там. — А-арс, трахни меня уже. — как только закрывается дверь, ноет парень. — Фу, как неромантично. — издевается учитель. — Пожа-алуйста... Арсений рывком тащит его в спальню, попутно снимая с себя и него какую-то одежду. Антона толкают на кровать и он валится плашмя на мягкий матрас. Арсений заботливо подкладывает под его бёдра подушку и вновь играется с пробкой. Любое касание к ней, отзывается стонами и ёрзаниями парня. Он решает больше не мучить ни его, ни себя и заменяет игрушку на член, скользя внутрь. Там всё равно тесно, как будто это не Антон шастал с пробкой по школе. Арс обнимает его за шею со спины и вбивается всё быстрее, настолько, что хлюпанье и шлепки становятся такими же громкими, как стоны парня. Ему хватает нескольких движений рукой по собственному члену, чтобы кончить, сжимая в себе чужой ствол. Антон полностью расслабляется, мыча что-то непонятное и уже не обращая внимания ни на что, а Арсений, тяжело дыша, выходит из него и изливается на выгнутую поясницу и ягодицы. Пальцами он размазывает по спине собственную сперму. Арсений — своего рода художник. Очень хочется это всё сфотографировать, Антон просто невозможный. Но фотосессии как-нибудь в следующий раз. Шаст переворачивается и приподнимается на локтях, сейчас наплевать, что они ничего не вытерли и всё засохнет на коже и простынях. — Ну так как насчёт моего лица? — с хищным блеском в глазах спрашивает он. — Ты маньяк какой-то. Что ты ко мне с этим пристал? — не то чтобы Арсений не хотел, но как-то это всё... стрёмно... и неожиданно, он раньше подобным не занимался. — И когда ты успел отдохнуть? — Это я-то маньяк, Арсений Сергеевич? — он подполз, чтобы быть к нему поближе лицом, как бы намекая: «вот она, ваша остановочка». — У меня просто молодой организм, я восстанавливаюсь быстро... Ну иди ко мне. — Антон тянет его бедро к себе, заставляя перекинуть ногу. — Ты серьёзно? Антон, это необязательно. — Давай не пизди, а. — неожиданно низким голосом произносит парень так, что теперь хочется подчиняться ему. Взрослый мужик жутко засмущался, хотя где-то на окраине сознания плескался интерес. Разморенное после оргазма тело уже почти не слушалось, ноги разъезжались всё дальше друг от друга, как мосты в родном Петербурге, грозясь задушить парня. А вдруг он астматик и правда задохнётся. Арсений резко дёрнулся вверх, испугавшись своих мыслей, но руки, как щупальца осьминога, обхватили обе ноги и вернули подкаченные ягодицы на законное место. Антон проводит языком, для начала не задевая ничего криминального. Но Арса уже затапливает неловкость и возбуждение, а по ногам бегут мурашки. Шаст осыпает поцелуями, а иногда и укусами упругую попу, отвлекаясь от самой интересной части, и Арсений немного расслабляется. — Блять! — мокрый язык обводит колечко мышц, сжавшееся до размеров атома. Но слава богу, больше не покушается на него, а переходит к яичкам. Арс впивается в бока парня, пытаясь не упасть и не превратить красивый прямой нос Шаста, в что-то похожее на нос Щербакова. Член уже снова в боевой готовности, а смущение отходит на второй план. Арсений уже сам ёрзает, издавая непонятные звуки, больше похожие на фырканье ёжика. Мило даже в данной ситуации. Шаст хмыкает, выдыхая слишком большую порцию воздуха, которая заставляет Арсения вздрогнуть и покрыться мурашками вновь. Антон вбирает поочередно сначала одно, потом другое яичко в рот, посасывает, обводит языком, наслаждается всхлипами откуда-то сверху. Он перестаёт чувствовать на себе одну руку, на месте которой уже сейчас проявляется синяк. Арсений, кажется, дрочит. Ну и ладно, на здоровье. Он возвращается к ложбинке, впечатывая мужчину ещё больше в себя. И проникает языком прямо внутрь. Это уже слишком. Арс даже не готовился, хотя кого это волнует кроме Арса? Точно не Антона. Несколько скользких движений прямо там доводят Арсения до громких стонов и оргазма. Теперь Шаст липкий с обеих сторон. Липкий бандит... Новогодний фильм заиграл новыми красками. Антон чувствует себя Эминемом, зачитавшим «Godzilla» несколько раз подряд. Язык порядком подустал, но шастуновское остроумие не даёт оставить недосказанность. — В следующий раз надо хоть какие-то скороговорки почитать, потренироваться. А Арс ничего не отвечает, просто обнимает его, прижимая ближе к себе. Это «в следующий раз» греет душу, хотя он никогда и не признается, что ему понравилось. Антону это не нужно, он и так знает, что самый лучший на свете классный руководитель тащится от его языка.