Когда настанет тьма

      Поборов нерешительность, Шэнь Цинцю всё же отправился в путь на Цинцзин в одиночестве. Он решил, что на Радужном Мосту с ним едва ли случится беда. И пусть его цингун был плох, из-за чего дорога занимала добрую стражу, он надеялся, что ему хватит сил отбиться от врага. Ведь рука юноши по-прежнему сжимала ножны высокоуровневого меча.       Между Цюндин и Цинцзин пролегали два пика. В тех слухах не говорилось о местах, где происходили нападения. Да всё это и вовсе могло быть лишь вымыслом, ведь никто не пытался остановить насилие. В конце концов, подобные приёмы принадлежали тёмным сектам. И встретить подобное в Цанцюн немыслимо! Глава Хэ Цзюньлун приложил бы все силы к поимке чудовища!       – Шисюн Шэнь, – раздался рядом вкрадчивый голос. – Ты ко времени задержался на Цюндин. Мы хотели попросить тебя о помощи.       Вздрогнув, Шэнь Цинцю чуть нахмурился и взглянул в строгое лицо собеседника. Перед ним, скрывая смущение, стоял Вэй Цинвэй. А за его плечом – его извечный спутник Ся Цинвэнь, старший ученик пика Цзуйсян.       – Какого рода помощь требуется шиди? – спросил Шэнь Цинцю, нервно сжимая меч.       Вэй Цинвэй смутился, не находя нужных слов и взглянул на своего спутника. Этот вояка и шутник не мог говорить о столь неприличных вещах. Ведь о наставнике Ваньцзянь Гу Цзюньвэне тоже ходили ужасающие слухи.       – Шисюн наверняка слышал о том, что в секте творятся чудовищные злодеяния, – произнёс Ся Цинвэнь, выступив вперёд. – Один из учеников Ваньцзянь подвергся нападению и не смог защитить свою честь. Гнусный, бесчестный, постыдный случай поставил его на грань искажения ци! Разве можем мы, старшие ученики, на которых зиждется будущее Цанцюн, оставить злодея безнаказанным?!       – И что я могу сделать? – всё ещё не понимал Шэнь Цинцю.       Ся Цинвэнь подкинул и подхватил свою тыквенную бутыль с драгоценным хмельным настоем, собираясь с духом.       – Этот... ублюдок... Сколько бы мы не старались, не смогли выманить его.       Шэнь Цинцю обомлел. На его прекрасном лице, побелевшем от гнева, нервно дёрнулся уголок губ.       – Шисюн Шэнь, мы не желали оскорбить тебя! – поспешил исправить неловкость Ся Цинвэнь. – Наверное, мы настолько непривлекательны, что он не желает нападать! Но ты – совсем другое дело. Мы уверены, что обязательно схватим его, если шисюн подсобит.       Шэнь Цинцю задумался. Участие в подобном благоприятно отразится на его чести, добавив образу отваги и самоотверженности. В таком случае, даже проигрыш на состязании двенадцати пиков не будет страшен его достоинству. Да и рядом с этой неразлучной парой, к слову, входящей в первую двадцатку сильнейших учеников он не попадёт в беду.       – Хорошо, – согласился ученик Цинцзин. – Шэнь готов выслушать ваш план.       – Тогда поспешим, – с облегчением вздохнул Вэй Цинвэй. Мы пересечём пик Байчжань по Радужному Мосту, а затем сойдём на Ваньцзянь.       – С чего вы взяли, что это случится именно там? – с сомнением спросил Шэнь Цинцю.       Ученики переглянулись.       – Мы думаем, он следит за тобой, шисюн Шэнь, – не смея взглянуть в глаза, произнёс Ся Цинвэнь. – На Ваньцзянь густые леса...       – Что?! – оцепенел тот, чувствуя, как собирается дрожь на затылке.       – Юноша, что подвергся нападению, говорит, что не видел лица этой твари. Да и голоса расслышать не удалось – лишь невнятный шёпот, в котором ему послышалось твоё имя, – закончил ученик Цзуйсян, поёжившись.       Мысли Шэнь Цинцю сорвались в галоп. Никто в Цанцюн не мог лишиться рассудка от любви к нему, не так ли? Очевидно, одного из учеников постигла одержимость духом или призраком! Но кто, явившись из земель тьмы, мог искать Шэнь Цинцю? Кто-то из прошлого?       Юноша сглотнул. Цю Цзяньло никогда не опустился бы до подобного. Даже после смерти. К тому же он всегда отрицал свою любовь к сяо Цзю. Даже когда его зелёные глаза очевидно говорили о желании овладеть им, Цю Цзяньло не признавал этого! Словно сам сяо Цзю тонул в похоти, желая его ласк...       Кто же тогда это может быть? Что за девятихвостый лис-обольститель тревожит покой учеников Цанцюн?       Кивнув, Шэнь Цинцю последовал за соучениками. Его распирал яростный гнев и любопытство. Даже если эти двое обманули его, чтобы добиться согласия, у них всё получилось.       Радужный Мост тянулся, изгибаясь, сквозь все двенадцать пиков гряды Тяньгун. Каждая гора была особенным миром со своими правилами и определённым местом в иерархии Цанцюн. И если по статусу вторым был Цинцзин, в цепи пиков он высился четвёртым.       Первым и главным – Цюндин. Туда принимали лишь самых талантливых и одарённых детей, обучая их редким техникам владения оружием, печатям и совсем особым, тайным умениям, о которых знал не каждый адепт. Ученики Цюндин были опорой секты. Её надеждой и лицом. И несмотря на сложность обучения, многие желали попасть на Цюндин. Ведь обучаться у самого главы – огромная честь.       Вторым пиком в длинной цепи гор был Байчжань. Мир мечей и битв, резиденция Богов Войны, безжалостных, беспристрастных, сильных... Ученики этого пика воплощали силу и боевую мощь секты, были её щитом и мечом. Однако, их высокомерие и талант устраивать драки из ничего сводили с ума.       Даже глава секты порой гневался, называя адептов Байчжань варварами и требуя научить их манерам нерадивого лорда. Впрочем, тот лишь усмехался, скрестив на груди руки и не думая ничего менять.       Воин должен обладать необузданной натурой.       Третьим в гряде Тяньгун возвышался Ваньцзянь. Один из самых высоких, он был кузницей и сокровищницницей магического оружия.       Радужный Мост, соединяющий пики, как правило, тянулся, огибая гору крытой галереей, что носила название «Дорога Ветра». Подпираемая каменными колоннами и изваяниями мифических животных, она и впрямь полнилась нежными переливами колокольчиков и хлопаньем флагов.       Миновав мост, ученики ступили на Ваньцзянь.       – На северном склоне простирается густой кедровый лес, – произнёс Вэй Цинвэй. – Именно там ублюдок напал на шиди.       – И ты думаешь, что он повторит попытку, не заметив очевидной ловушки? – спросил Шэнь Цинцю, не в силах справиться с чудовищными подозрениями, что невольно закрались в сердце. Он начинал сомневаться в этих двоих. Что, если западня – для этого Шэня? У него много врагов в Цанцюн.       – Этот Вэй... надеется на его высокомерие, – ответил Вэй Цинвэй. – Шисюн Шэнь, мы благодарны за помощь. Чтобы не спугнуть этого ублюдка, мы воспользуемся барьером. И... Вэй хотел бы попросить тебя скрыть меч.       – Какая... нелепая затея! Шиди Вэй думает, он настолько глуп?! Увидев безоружного адепта Цинцзин на склоне Ваньцзянь, он разве не бросится прочь? Боги! О чём вы только думали?! – взорвался Шэнь Цинцю.       Тем временем они приблизились к кромке леса. Солнце уже опустилось за горизонт, оставив после себя лишь огненную полоску небес, переходящую в густую, полную звёзд тьму. Над частоколом деревьев поднималась огромная жёлтая луна. Словно раскрывшийся глаз дракона, уставилась она на казавшихся хрупкими в ночной тьме юношей.       Шэнь Цинцю содрогнулся, однако, скрыл Сюя в пространственном кольце и знаком велел соученикам исчезнуть. Сквозь завывание ветра и поскрипывание старых деревьев ему слышался... стон.       Застыв, он судорожно вздохнул и медленно, стараясь не шуметь, двинулся в темноту лесной чащи. Может быть, ему показалось?       Однако, звук повторился.       Шэнь Цинцю окатило волной страха. Тело ослабло, занемев, стоило прислушаться. Это была явная мольба о пощаде.       Ему хотелось развернуться и мчаться прочь – тело вмиг сладко заныло, наливаясь похотью. Однако, стоит ему сделать хотя бы шаг назад и Шэнь Цинцю навсегда прослывёт трусом. Этого ученик Цинцзин стерпеть не мог.       На ватных ногах он двинулся в глубину лесной тьмы.       Тихий вскрик оборвался, потонув в поцелуе. Но треск рвущихся одежд слышался ясно. Замерев за стволом дерева, Шэнь Цинцю осмотрел небольшую прогалину. В ярком серебристом свете луны можно было разглядеть каждый камешек. Два тела, сплетённые в чувственном танце, не скрывала даже тень.       Ублюдок носил багровое ханьфу пика Динцзю. Прижав жертву к земле, он приподнялся и, казалось, взглянул на затаившегося ученика пылающими алым пламенем глазами.       Шэнь Цинцю, скрипнув зубами, швырнул в лицо, полное страсти, сотню заточенных ци кедровых игл.       – Он одержим! Шиди Ся, печать! – воскликнул ученик Цинцзин, поспешив на прогалину.       Однако, позади царила тишина.       Ублюдок, отбивший иглы взмахом руки, выпустил свою жертву и поднялся. Его лицо казалось жуткой безумной маской.       – Я знал, что ты придёшь, – хрипло произнёс он и рассмеялся каркающим хохотом. – Я ждал тебя.       Перекошенное лицо этого чудовища не имело ничего общего с адептом Динцзю. Шэнь Цинцю понял это, как только взглянул на незнакомца. Дух, что пожирал его изнутри, требуя светлой ци, был голоден и свиреп.       В руке Шэнь Цинцю сверкнул Сюя. Ткнув неподвижно лежащего на земле ученика носком сапога и велев ему убираться, юноша мрачно уставился на противника.       – Ученик Динцзю одержим духом-обольстителем? – спросил он с гневом.       – А если так? – хрипло рассмеялся тот. – Убьёшь? Разве он не твой соученик?       Меч в руках Шэнь Цинцю полыхнул голубоватым сиянием.       – Неужели ты думаешь, адепты Цанцюн столь бесполезны, что не могут совладать с ничтожным духом?!       – Адепты Цанцюн... – со странным наслаждением отозвался тот. – Я мог бы овладеть каждым из них... Однако, мне нужен ты.       Лицо Шэнь Цинцю дёрнулось в отвращении.       – Ты... Я убью тебя! – клинок света, словно полумесяц, сорвавшийся с кончика меча, ринулся на врага.       Расхохотавшись, дух в мгновение покинул сосуд, рассеявшись искрящейся пылью, и адепт Динцзю, захлёбываясь кровью, рухнул наземь.       – Нет... Нет! – в ужасе прошептал Шэнь Цинцю, бросаясь к раненому ученику. Этот дух коварен! Очевидно, он использовал барьер, сквозь который Вэй Цинвэй и Ся Цинвэнь пробиться не могли! Боги, это выглядит, как убийство! Кто поверит ему?! За такое Шэня ждёт даже не изгнание из секты, а настоящая казнь! Боги, разве может дух вот так просто покинуть тело, не отыскав новый сосуд? Разве не развеется он, оборвав узы? И кто в здравом уме пойдёт на это? Неужели... Неужели, всё, что бессмертные знают о землях тьмы – ложь?..       Если бы дух не покинул тело, удар не навредил бы ученику Динцзю!       Зажав рану на горле юноши ладонью, Шэнь Цинцю попытался запечатать её собственной ци. Однако, ничего не получалось! Сказывалось губительное влияние духа, разрушившего своей тёмной энергией меридианы праведного заклинателя.       Шэнь Цинцю готов был разрыдаться от отчаяния. Боги, почему именно ученик Динцзю?! Ведь именно этот пик стоял на страже закона Цанцюн и причинение вреда его адептам каралось смертью! Что за чудовище так жестоко пожелало расправиться с этим Шэнем?!       И за что?!       Ученик Динцзю слабел. Он мог умереть в любое мгновение. Шэнь Цинцю должен был сделать выбор между собственной жизнью и жизнью этого юноши...       Встанет ли Юэ Цинъюань на его сторону после этого или примет решение пожертвовать Шэнем ради общего блага?       Руки ученика Цинцзин безвольно повисли. Он долго смотрел на свои длинные окровавленные пальцы, слушая хриплое поверхностное дыхание умирающего человека.       Цю Цзяньло умирал точно так же... И если бы Шэнь Цинцю мог вернуть время назад, он не позволил бы этому случиться...       Очнувшись, он вынул из пространственного кольца шкатулку с пилюлями. Безжалостно протолкнув одну из них в рану, юноша закрыл шею чистой тканью и наложил повязку. Рядом с ним по-прежнему царила полная тишина. Однако, сделав выбор, он больше не мог тратить время на духа.       В изящной ладони полыхнул талисман призыва, отправленный на Цаньцао, однако, заклинание не сработало.       Встревожившись не на шутку, Шэнь Цинцю поднялся на ноги. Откуда вообще взялся этот барьер? Разве не должен он был рассеяться после того, как дух покинул тело адепта Динцзю? Боги, почему в этот раз всё совсем не так, как должно быть! Юноша невольно чувствовал беспомощность.       Тонкие пальцы дрожали, стискивая рукоять Сюя. Он должен разрушить это заклинание! Должен помочь этому человеку... Его взгляд упал на сжавшегося в ужасе ученика, спасённого из рук духа.       – Поднимайся! – рявкнул Шэнь Цинцю. – Если мы не выберемся, нас обвинят в смерти этого ничтожества!       У незнакомца побелели губы. Они тряслись так, что он не мог выдавить и слова.       – Я... Я всего лишь жалкий ученик внешнего круга пика Аньдин! Я... Я случайно оказался здесь! Заблудился, доставляя свитки главе Ваньцзянь!       Оглушительная атака Сюя, ударившись о барьер, рассыпалась искрящимся дождём.       Ученик Аньдин, вскрикнув, без чувств повалился в траву.       – Вот же... ничтожества! – завопил Шэнь Цинцю в отчаянной ярости. – Только и умеют, что притворяться мёртвыми! Тогда и не смей открывать глаз, не то я от тебя живого места не оставлю!       В руках юноши собиралась странная багровая ци. Она тянулась вокруг, словно сеть, разыскивая пытавшегося сбежать духа. Однако, тот бесследно исчез, хотя воздух по-прежнему полнился демонической энергией.       Задумавшись, Шэнь Цинцю нахмурился. Сюя не хватит сил сломать барьер. Но если он соберёт тёмную ци и воспользуется ей, этого будет достаточно. Его искажённое ядро... на самом деле Шэнь и впрямь мог бы стать тёмным совершенствующимся. Он гораздо тоньше чувствовал демоническую ци.       Ученик Цинцзин понятия не имел, как объяснит использование этой ци остальным, но он уже и не рассчитывал уйти безнаказанным. Атака разбила странный барьер в осколки и перед юношей предстали вспотевшие, запыхавшиеся, испуганные соученики.       Позади раздался серебристый смех. Мелькнули пушистые хвосты, разливая густой туман морока.       – Это же девятихвостая лисица хули-цзин! – закричал Ся Цинвэнь. – Так это она бесчинствовала?!       «Глупыш, – раздался голос лисицы в голове Шэнь Цинцю. – Зачем ты разбил мой барьер? Превратив этих жалких праведных псов в пепел, ты бы избавился от наказания. Малыш Цзю... Ты так и не научился принимать помощь! Приходи в орден Лиянь, когда тебя изгонят из Цанцюн...»       – Отправь талисман на Цаньцао! – рявкнул Шэнь Цинцю, с трудом скрывая душевную боль.       Этот голос... Он знал его слишком хорошо.       И теперь ему стало понятно произошедшее ранее. Действительно, кто ещё, кроме Цю Хайтан мог затаить на него злобу! Никакого духа не было! Это всё... Мэн-Мэн... Её иллюзии, её тёмная энергия девятихвостого демона вызывала искажение ци, заставляя искать плотских утех в попытке выровнять энергию! Он ранил этого юнца, хотя мог спасти его, пойми всё вовремя!       Мэн-Мэн... не защищала этого Шэня! Ведь единственное создание, которому она сохраняла верность – Цю Хайтан!       Мэн-Мэн не заботилась о нём... Она выполняла приказ, выжидая удобного часа.       И этот час настал.       Жизнь Шэнь Цинцю была разбита вдребезги этой безжалостной лисицей!       – Что произошло?! – с испугом спросил Ся Цинвэнь, сжигая талисман и опускаясь на колени перед раненым учеником Динцзю.       – А это... Это ученик Аньдин? Что он забыл на Ваньцзянь? Он тоже ранен? – спросил Вэй Цинвэй, осторожно касаясь носком сапога плеча юноши.       Распахнув глаза, тот вскочил на ноги и бросился бежать.       – Эй, а ну стой! – рявкнул Вэй Цинвэй, пытаясь догнать прыткую жертву нападения.       – Что случилось, шисюн Шэнь? – спросил Ся Цинвэнь, вливая ци в вены раненого ученика.       Шэнь Цинцю не ответил. Его пальцы дрожали так, что он с трудом смог зачехлить Сюя. В ранах адепта Динцзю, подвергшегося искажению ци, найдут энергию Сюя. А в осколках разбившегося барьера – тёмную ци лисицы-демона. Ведь именно её он использовал, чтобы разрушить иллюзию. Праведные заклинатели не могут сделать подобного... Тёмная ци разрушает их меридианы... Шэнь Цинцю, словно отродье демонов, безжалостно уничтожат, подвергнув жесточайшим пыткам...       Цю Хайтан отомстит за старшего брата руками тех, ради кого Шэнь Цинцю убил Цю Цзяньло... Она всегда была безжалостной и жестокой!       Боги... О какой помощи говорила Мэн-Мэн?! Неужели... Неужели она и впрямь верит, что место Шэнь Цинцю среди адептов Лиянь? Да... если бы он не убил Цю Цзяньло, тот бы отправил Шэня на обучение в орден... Неужели, Мэн-Мэн совершила подобное, чтобы этого Шэня изгнали из Цанцюн? Она всё ещё жаждет вернуть его на верный путь?       У Шэнь Цинцю не было сил и желания что-то объяснять. На северный склон уже прибыли адепты Цаньцао и глава Цанцюн вместе с Юэ Цинъюанем.       Окинув прогалину цепким взглядом, ученик Цюндин закрыл собственной спиной Шэнь Цинцю и мрачно уставился на Хэ Цзюньлуна.       Глава Хэ выслушал сбивчивый рассказ Вэй Цинвэя и Ся Цинвэня, а затем взглянул на адепта Аньдин. Сгорбившись, юнец дрожал от страха.       – Вас всех стоит наказать сотней плетей! – гневно рявкнул глава Цанцюн. – Зная, что в секте бесчинствует подобный мерзавец, вы, вместо того, чтобы сообщить об этом, отправляетесь ловить его в одиночку?! Из-за вашего чудовищного высокомерия ученик Динцзю опасно ранен! Щенки, не способные отличить искажение ци от одержимости!       Шэнь Цинцю вздрогнул. Он не смел поднять взгляда. Не смел оправдаться, прячась за широкой спиной Юэ Цинъюаня.       – Это не так, – прошептал ученик Аньдин. – Этот Чжу встречал одержимых... В трущобах Шэньяна их было много, пока секта Цанцюн не вмешалась и не спасла нас... Мой старший брат погиб, не дождавшись помощи. Дух разрушил его тело... Этот человек... Он выглядел так же... Словно и впрямь был одержим.       – Это ведь девятихвостая хули-цзин! – поддержал его Вэй Цинвэй. – Глава Хэ ведь сам учил нас, что её морок способен вызвать похожее состояние! Шисюн Шэнь, оказавшийся запертым под барьером один на один с обезумевшим учеником Динцзю, не имел времени оценить его поведение!       – Хм? – усмехнулся Хэ Цзюньлун. Защищают его?       – Мы не могли совладать с барьером, оставшись снаружи, – добавил Ся Цинвэнь, разглядывая свою тыквенную бутыль. – Шисюн Шэнь согласился нам помочь, из-за чего оказался в опасности. Это наша вина, мы должны были подготовиться лучше, – с сожалением произнёс он, склонившись перед главой Хэ.       – Хм, – ответил тот, сверкнув глазами и глядя на ученика Аньдин. – Ты был внутри. Что на самом деле случилось?       – Этот Чжу... Шисюн велел доставить книги лорду Ваньцзянь и немедленно вернуться на Аньдин. Он рассказал, что пройти через этот лес будет быстрее. Но Чжу заблудился и несколько часов не мог отыскать выхода, призывая на помощь... Солнце зашло, из темноты появился шиди Дай. Он ведь тоже ученик внешнего круга и мне довелось лично познакомиться с ним. Чжу смог понять, что он... не в себе – Дай Цинчжэнь совсем не был на себя похож... Он накинулся на меня без единого слова и стал срывать одежды, словно собирался... разорвать Чжу на куски! И если бы шисюн не пришёл на помощь...       Шэнь Цинцю с удивлением выглянул из-за плеча Юэ Цинъюаня. Разорвать на куски? А он-то думал, на уме у этого одержимого было совсем иное!       – К несчастью, от страха Чжу лишился чувств. Всё, что я помню – шисюн пытался прогнать Дай Цинчжэня, заточив иглы кедровой хвои, – поймав взгляд Шэнь Цинцю, закончил покрасневший до кончиков ушей ученик Аньдин.       Глава Хэ тоже взглянул на Шэнь Цинцю.       – У меня лишь один вопрос: я не вижу энергии твоего меча в осколках разбившегося барьера. Вы утверждаете, что здесь бесчинствовала девятихвостая лисица, но зачем ей разрушать собственную печать вместо того, чтобы просто снять её?       Ученик Аньдин закусил губу и опустил взгляд, не смея ответить. Он не желал навредить Шэнь Цинцю. Пусть об экзотическом цветке ходили неприятные слухи, да и сам он обладал нелюдимым характером и дурным нравом, именно этот человек спас ученика Аньдин от насилия и бесчестья! Он не сказал о разговоре между Шэнь Цинцю и одержимым адептом Динцзю... Не посмеет он сказать и того, как именно Шэнь Цинцю разрушил барьер.       – Демоны обладают дурным, подлым нравом, – прошептал ученик Аньдин. – Может быть, это было уловкой. Ловушкой, дабы опорочить честь учеников и посеять смуту в рядах Цанцюн.       Глава Хэ хмыкнул ещё насмешливей.       – Если бы не состязания двенадцати пиков, я бы приказал отправить вас на Динцзю. Ради того, чтобы отомстить за адепта своего пика и разобраться в том, что же случилось, старый лорд Динцзю, я уверен, покинет свою уединённую медитацию. Этот хитрый лис, – вознегодовал Хэ Цзюньлун. – вот уже четвёртое поколение не желает оставить пост...       Он очнулся, мрачно оглядывая удивлённых адептов. Уставившись на Юэ Цинъюаня, глава Цанцюн строго произнёс:       – Завтра, едва закончится соревнование, Шэнь Цинцю должен предстать перед моими очами.       Юэ Цинъюань молча поклонился в ответ.       Шэнь Цинцю побледнел, прощаясь с жизнью. Он уже обдумывал свой побег из секты. Даже Юэ Цинъюань не спасёт его от Хэ Цзюньлуна! Глава Цанцюн вытряхнет из него кости и душу!       Может быть, орден Лиянь и впрямь не так плох?