Глава 13. Растущая ненависть
25 июня 2022 г. в 03:45
Раны Шэнь Цинцю оказались на редкость тяжёлыми. Несмотря на трепетную заботу Юэ Цинъюаня и беспокойство лордов, он не приходил в себя.
Лю Цингэ не мог ему этого простить. Никто не помнил о его победе! Ведь сам Юн Фэйюй проводил часы у постели этого экзотического цветка. Даже откровенный гнев лорда Цинцзин и порицание главы Хэ этого не изменили. Да и кто мог указывать бессмертному, как поступать?
Юн Фэйюй всегда следовал лишь своим капризам.
Использовав величайшие знания и опыт, накопленные пиком Динцзю за пятьсот лет, Юн Фэйюй выяснил, что мальчишка в прошлом был подвержен чудовищному ритуалу, исказившему его ядро. Это привело к изменениям. Юнец и в самом деле должен был отправиться в секту тьмы, чтобы развить собственную силу. Это было неприятной новостью. Юн Фэйюй должен был сообщить об этом, поспособствовать изгнанию нечестивца из Цанцюн.
Но... Лорд Динцзю был счастлив. Склоняясь над больным, он с наслаждением вдыхал горьковатый аромат хризантем, присущий Шэнь Цинцю, чувствуя, как по телу бежит дрожь.
У юнца аура очарования. Юн Фэйюй вспомнил, что уже встречался с подобным. В этом искажении есть своя прелесть – соблазняя других, Шэнь Цинцю не мог держать себя в руках! Только не с таким низким уровнем совершенствования!
А значит, у Юн Фэйюя есть шанс заполучить это прекрасное создание!
Однако его всё же тревожил тяжёлый, опасный взгляд будущего главы Цанцюн. Совсем скоро Хэ Цзюньлун передаст ему пост и тогда... всё усложнится.
Ох, кажется Юэ Цинъюань и сам влюблён в этого мальчишку! Иначе как объяснить столь пристальное внимание? Юн Фэйюй не мог и на мгновение остаться наедине со своим возлюбленным! А ему так хотелось жадно впиться в нежные губы Шэнь Цинцю и целовать его до тех пор, пока мальчишка не задохнётся от желания!
Юн Фэйюй забыл лишь об одном – его внезапное чувство было вызвано аурой очарования. И то, что лорд Динцзю не желал противиться собственным желаниям, говорило о том, что способность Шэнь Цинцю куда сильнее, чем можно было представить. Впервые полюбив, даже если виной его состоянию чары, Юн Фэйюй лишился рассудка, готовый добиться возлюбленного во что бы то ни стало!
Но, пробыв у постели трое суток, лорд Динцзю был призван главой секты. Недовольно ворча, он вернулся на собственный пик, дабы приступить к своим обязанностям.
Юэ Цинъюань, искренне благодарный мастеру, честно исполнял своё обещание навещать раненого брата не чаще двух раз в день.
Шэнь Цинцю погрузился в благодатную тишину одиночества. Впрочем, ему не было дела до суеты. Он так и не пришел в себя.
В ту тёмную безлунную ночь Лю Цингэ не находил покоя. Его гнев достиг предела. Он так рассчитывал на эту победу, ведь она должна была принести ему множество благ! А главное – приглашение в особое тайное пространство для тренировок, доступное лишь лучшим адептам секты. Ведь несмотря на то, что Лю Цингэ был третьим в золотом списке сильнейших учеников секты Цанцюн, он никак не мог получить пропуск!
Не получил он его и сейчас.
И виной тому был Шэнь Цинцю! Не в силах сдержаться, бог войны решил проникнуть в Зал Исцеления пика Цаньцао и высказать этому слабаку всё, что думает о нём!
Не узнав, очнулся ли Шэнь Цинцю, ученик Байчжань, преодолев многочисленные барьеры и с трудом избежав ночной стражи из адептов, обходящих пик, отправился на встречу с Шэнь Цинцю. Отыскать противника оказалось лёгкой задачей. Скользнув в приоткрытые окно, словно тень, юный бог войны застыл.
Комната, погруженная в темноту, полнилась запахом лекарственных трав и мерным тихим биением ци. Его слух уловил глубокое дыхание. Применив особую технику, Лю Цингэ смог рассмотреть обстановку комнаты и постель, на которой спал ученик Цинцзин.
Тёмные брови Шэнь Цинцю то и дело сходились на переносице. Глубокая складка на лбу говорила о том, что он испытывает немалые муки. Лю Цингэ цокнул. Он вовсе не ожидал, что своим поступком так сильно изранит противника. Очевидно, ученик Цинцзин и так был на грани помешательства. Потому что иначе причиной его тяжёлого состояния могло быть лишь одно – тьма.
Праведному заклинателю не могла настолько повредить светлая ци!
Сложив губы в презрительной усмешке, Лю Цингэ склонился над спящим так низко, что почти коснулся его лица. Гладкая, удивительно нежная кожа ученика Цинцзин покрылась лёгкой пеленой влаги, а крепко сжатые зубы чуть скрипнули.
Лю Цингэ с интересом склонился ниже, соприкоснувшись лбами и желая оценить состояние больного. Его ноздри дрогнули, уловив оглушительный аромат хризантем. Свежий, чуть горьковатый... от него в груди поднялось странное чувство тоски. Хотелось сжать это хрупкое существо, изнывающее от боли, в объятиях и защитить, спасти его от этого мира, от всех.
Нефритовый лоб Шэнь Цинцю пылал. Жар распространился по всему телу, заставляя юношу срываться на хриплые полустоны. Острые колени, обозначившиеся под покрывалом, взлетели к груди, словно больного мучил приступ колик.
Лю Цингэ чувствовал растерянность. Он понятия не имел, что происходит и как помочь этому человеку. Стоило богу войны вдохнуть аромат хризантем, как он тут же позабыл о желании отомстить.
Шэнь Цинцю повернулся на бок и стиснул тонкими подрагивающими пальцами покрывало. Подтянув ноги к груди, он откинул голову и судорожно вздохнул.
Не зная, что за сон мучает Шэнь Цинцю, Лю Цингэ сжал запястье юноши и пропустил по его меридианам ци.
Тот, отчётливо застонав, перекатился на спину и выгнулся. Горьковатый запах усилился. Заполнив всю комнату, он будоражил, пробуждая низменные желания.
В паху потянуло. Не веря глазам, Лю Цингэ накрыл ладонью свой встопорщившийся халат и испуганно выпустил хрупкое запястье Шэнь Цинцю. Что это ещё такое?!
Лихорадочно бегающий, испуганный взгляд медленно приближался к напряжённому вытянувшемуся под покрывалом телу соученика.
Шэнь Цинцю был возбуждён.
Испуганно отпрянув, Лю Цингэ с отвращением отряхнул руки. Он уже собирался уйти, когда юноша внезапно распахнул лазурные глаза. Они чуть заметно сияли в темноте, словно далёкие звёзды. Очевидно, он ещё не вырвался из лап сна. Присев, ученик Цинцзин мрачно взглянул на Лю Цингэ и хрипло произнёс:
– Поединок ведь уже закончился. Почему ты до сих пор здесь?
Шэнь Цинцю помнил о своём решении относиться к богу войны холодно и враждебно, но его голос звучал так интимно и привлекательно, что Лю Цингэ невольно с удивлением поднял взгляд.
Совершенствование ученика Байчжань уже достигло Золотого Моста. Он был одним из сильнейших, однако, способность видеть сквозь ночную тьму всё ещё требовала тренировки. Он не мог рассмотреть лица Шэнь Цинцю в деталях.
Аромат хризантем, заполнив комнату, сводил с ума. Отвердевшему естеству Лю Цингэ было тесно в узких штанах. Пульсируя, мужское достоинство капля за каплей выпускало обжигающее хмельное вино страсти. Налитый кровью, набухший член лишал бога войны рассудка и требовал внимания.
Тот растерялся. Никогда раньше он не испытывал столь мощного, всепоглощающего, неистового желания овладеть другим человеком. Бледное лицо Шэнь Цинцю, полускрытое рассыпавшимся по плечам шёлком волос, его алые влажные губы и обнажившаяся в вороте рубахи ключичная ямка ускоряли сердцебиение.
Кадык бога войны нервно подпрыгнул, когда он сглотнул в попытке обрести душевное равновесие. Однако, сияющие, словно ночное море, глаза Шэнь Цинцю всё больше привлекали его.
Лю Цингэ невольно сделал шаг навстречу и сжал плечи Шэнь Цинцю, склонившись над его лицом.
Ученик Цинцзин откинул голову и приоткрыл губы, не сопротивляясь. Да и зачем? Разве впервые видит он весенний сон? Соблазнительный алый плод манил прикоснуться, захватить нежную мякоть страстным поцелуем, впиться зубами, срывая стон...
Густые ресницы Шэнь Цинцю дрогнули, опускаясь.
Повалив юношу на постель, Лю Цингэ сорвал покрывало с изящного тела и вклинился коленом между стройных бёдер. Он жаждал исследовать каждый уголок, каждый цунь белой кожи. Горячие мозолистые ладони проникли под рубаху, оглаживая живот и грудь.
Шэнь Цинцю судорожно вздохнул, закусив губу – бог войны наткнулся на отвердевший, припухший сосок.
Развязав пояс рубахи, Лю Цингэ нетерпеливо распахнул полы, оборвав костяные крючки. Жадным горящим взглядом он уставился на розовые жемчужинки.
Бог войны больше не мог ждать. Ни мгновения! Его тело жаждало этого человека! Он хотел овладеть им, утонуть в его стонах, его криках, погружаясь в горячую влажную глубину...
Склонившись, юноша накрыл нежные губы Шэнь Цинцю грубым поцелуем, словно и впрямь собирался съесть.
Вздрогнув, тот упёрся ладонями в широкие плечи. Что-то в этом сне было не так! Лю Цингэ – слишком нетерпелив, а ощущения – чересчур живые.
Приглушённый вскрик Шэнь Цинцю, вздрогнувщего от боли в прикушенной губе утонул в жадных ласках обезумевшего ученика Байчжань.
По телу прошла дрожь, словно Шэнь Цинцю окатило ледяной водой. Он внезапно понял, что это вовсе не сон – этот человек, терзающий его губы и потирающийся о его отвердевшее естество своим восставшим, набухшим членом вовсе не иллюзия!
Боги, нет, этого нельзя допустить!
Ухватив ослабевшими пальцами рукав серого шёлкового ханьфу, Шэнь Цинцю попробовал оттолкнуть юношу прочь. Но тот, ослеплённый желанием, опьянённый ароматом хризантем, скользнул ниже, оставляя цепочку алых следов на белой коже шеи.
Содрогнувшись, Шэнь Цинцю попытался взять себя в руки. Нужно отправить талисман Юэ Цинъюаню. Старший брат поможет ему!
Однако, дрожащие пальцы никак не могли совладать с клочком бумаги, появившимся из пространственного кольца. Волосы Лю Цингэ, накрывшие волной опалённую жаждой грудь, сводили с ума, заставляя Шэнь Цинцю выгибаться в руках бога войны. Он так хотел забыть обо всём и поддаться соблазну!
Упрямые твёрдые губы сомкнулись на отвердевшей горошинке соска. Застонав, Шэнь Цинцю вцепился в плечи Лю Цингэ, теряя остатки рассудка.
Талисман в неспешном танце опустился на светлый бамбуковый пол и погас, так и не протянув спасительной нити призыва.
Где-то на краю сознания Шэнь Цинцю, утонувшего в вязком, сладостном желании, отчаянно билась мысль о том, что он должен... должен позвать на помощь!
Пальцы Лю Цингэ ловко распустили узел штанов соученика, пробираясь к пульсирующему, налитому кровью естеству, готовому вот-вот излиться густым наслаждением. Стоило коснуться влажной вершины, чуть сжать её в грубом кольце мозолистой ладони, и Шэнь Цинцю, содрогаясь, выгнулся, утопая в волнах ослепительного наслаждения.
Не в силах вдохнуть, он сжимал сильные плечи, откинув голову.
Изящное тело, дрожащее, сияющее от испарины, покрывшей шелковистую кожу, казалось Лю Цингэ самым драгоценным сокровищем мира.
Торопливо освободив обессилевшего юношу от плена одежд, он развязал узлы собственных одеяний и приспустил последнюю преграду, сдерживающую его неистовое желание...
И в тот момент, когда Лю Цингэ был готов наброситься на Шэнь Цинцю, вонзаясь в горячее, пульсирующее, нежное нутро, комнату затопила ледяная аура.
Юноши вмиг пришли в себя, ужаснувшись случившемуся. И если для Шэнь Цинцю подобное не стало потрясением, Лю Цингэ, поборник справедливости, до отвращения презирающий подобные связи, получил жестокий удар. Не способный даже представить, что мог поступить подобным образом по собственной воле, бог войны отпрянул. Побагровев от стыда, он принялся приводить в порядок одежды. Округлившиеся глаза, тёмные, словно ночные небеса, полные сомнения и ненависти, неверяще уставились на побагровевший, налитый кровью член.
Задохнувшись, Лю Цингэ окатил Шэнь Цинцю таким презрением, что тот непременно должен был упасть замертво от одного взгляда. В груди юного бога войны разгоралась лютая ненависть к этому хрупкому созданию, что превратило его в похотливое чудовище!
На самом деле чувства Лю Цингэ были иными. Не такими, как полагал Шэнь Цинцю.
Лю Цингэ не испытывал отвращения к собственному полу. Ему не было дела до того, мужчина или женщина разделит с ним жизнь. Важно было одно – взаимные чувства. Если бы Лю Цингэ полюбил мужчину, то сделал бы всё, чтобы быть рядом с возлюбленным... Но к Шэнь Цинцю он ничего подобного не испытывал! Оттого эта ситуация казалась Лю Цингэ столь же отвратительной, что и те случаи насилия, о которых он слышал недавно.
Ведь не важно, использует насильник силу, эликсир или чары... ничего не изменить! Он не соглашался на этот танец дракона и феникса с Шэнь Цинцю! А значит, его свирепый гнев справедлив!
Вытянув чуть подрагивающие палец в сторону ученика Цинцзин, Лю Цингэ с яростью прошептал:
– Ты!.. Ты поплатишься за это! Я буду вызывать тебя на поединок вновь и вновь! Я лишу тебя достоинства и чести, Шэнь Цинцю! Так же, как ты лишил этого меня!
Побелевшие губы израненного адепта дрогнули. Бессильно упав на постель, он молча смотрел вслед лёгкой тени, выскользнувшей в окно. Закрыв глаза, он натянул покрывало до подбородка, скрывая постыдно обнажённое тело. Единственное, на что мог надеяться несчастный юноша – что судьба не будет столь жестока и не сведёт его с Лю Цингэ на тренировке...
– Сяо Цзю, кто это был?! – ворвавшийся в комнату Юэ Цинъюань сжал его плечи, с тревогой глядя в бледное лицо. Очевидно, будущий глава Цанцюн не смог узнать ауру юного бога войны.
Однако, младший брат не ответил. Будь это кто угодно другой... Кто угодно, кроме Лю Цингэ, ученик Цинцзин потребовал бы его смерти. Но от одной мысли, что тому придётся оправдывать свой поступок или нести за него наказание, по спине юноши пробегала холодная дрожь.
Нет. Он не желал такой судьбы для человека, которого так трепетно и нежно... любил.
Не дождавшись ответа, Юэ Цинъюань бросился к окну, желая догнать ускользнувший след. Но тот уже растворился во внезапно усилившейся ауре вновь впавшего в беспамятство Шэнь Цинцю. Встревожившись, будущий глава Цанцюн склонился к младшему брату и нежно погладил его ладонь, пропуская ци по меридианам.
Духовные вены Шэнь Цинцю оказались на удивление прочны и сильны, словно и не было чудовищных ран, едва не лишивших его жизни.
Юэ Цинъюань нахмурился. Что за целебную пилюлю принял Шэнь Цинцю? Он и подумать не мог, что наслаждение, подаренное этому обессилевшему цветку другим мужчиной, исцелило все его раны.
Судорожно вздохнув, ученик Цинцзин открыл глаза и взглянул на старшего брата.
Тот вздрогнул, увидев сдерживаемые слёзы, тут же позабыв о погоне. Устроившись рядом, Юэ Цинъюань обнял юношу, позволив ему беззвучно рыдать на своём плече. В очередной раз поклявшись себе сделать всё, чтобы Шэнь Цинцю больше не подвергался подобному, будущий глава Цанцюн окутал его своей холодной ци.
– Сяо Цзю, я получил пропуск в Запретные Залы Башни Мудрости на Динцзю. Мы можем отправиться завтра.
Шэнь Цинцю вскинул взгляд на обеспокоенное лицо Ци-гэ и кивнул. А затем, уютно уткнувшись в сильное широкое плечо, закрыл глаза. Он редко испытывал чувство безопасности.
Ци-гэ был его щитом, ведь он единственный, на кого не действовала проклятая аура очарования!
Ци-гэ был тем, кто искренне тревожился о нём. Кто проявлял заботу, даже вопреки воле сильнейших. Никто не мог помешать Ци-гэ спасти Шэнь Цинцю от опасности! Никто... Но...
В голове всплывал сюжет книги, прочитанной в другой жизни.
Он сам... Сам станет причиной смерти этого человека! Это по его вине погибнет весь мир людей! Это по его вине секта Цанцюн будет стёрта с лица земли!
Потому что этот Шэнь...
– Ци-гэ, ты обещал разыскать Ло Бинхэ, – прошептал ученик Цинцзин. – Прошу, поверь мне... этот ребёнок очень важен! Мы должны отыскать его. Найди Ло Бинхэ, Ци-гэ...
Юэ Цинъюань выдохнул сквозь зубы и прижал юношу к себе. Он так хотел, чтобы Шэнь Цинцю забыл о прошлом! Забыл об этой девице, что выносила дитя!.. К мёртвым нет смысла ревновать, но как он сможет смириться с тем, что сяо Цзю готов отдать свою любовь какому-то ублюдку?!
Ло Бинхэ? Святые небеса, он и впрямь должен его отыскать! Отыскать как можно скорей! И сделать так, чтобы Шэнь Цинцю больше никогда не вспоминал о нём!