Когда настанет тьма

      Бог этого мира, писатель и попаданец Сян Тянь да Фэйцзы, сглотнув, обернулся. Аньдин был самым тёплым из двенадцати пиков гряды Тяньгун. Здесь стояли холода лишь в самые суровые зимние сезоны. Однако юноша явственно ощущал дыхание ледяного ветра, всколыхнувшего нежные завитки тёмных с рыжинкой волос, выбивающихся из высокого хвоста.       Глаза Шан Цинхуа, распахнувшиеся от страха, затопила тьма зрачка. Он слышал столько ужасных историй! Не так давно один из его соучеников подвергся нападению одержимого адепта! Ох... Шан Цинхуа слишком хорошо знал, чем всё могло кончиться! От одной мысли, что подобное может случиться и с ним, по спине пробегал холодок.       Ведь дело в этом?       Густые ресницы юноши дрогнули.       Не мог же Мобэй-цзюнь заявиться в Цанцюн?       Ох! Этот писатель никогда не думал о том, как несчастный шпион Царства Демонов передавал полученную информацию своему господину! Может быть, у него был некий пространственный талисман, благодаря которому жалкий лорд Аньдин падал ниц перед ледяным троном владыки Северной Пустоши?       Зябко поведя плечом, Шан Цинхуа чуть заметно нахмурился и задумчиво опустил голову. В своих изящных белых руках юноша держал свиток, краешек которого сейчас касался губ. Погружённый в собственные мысли ученик захватил его губами, оставляя на шёлковистой бумаге влажный след.       Ветер, сорвав несколько цветочных лепестков, играя, заблудился в волнах шёлковых волос заклинателя. И жёлтые искорки цветов так и остались гореть, словно вспышки золота среди непослушных пышных локонов.       С гор повеяло холодом. Шан Цинхуа зябко поёжился, мечтая о тёплом очаге или хотя бы меховом плаще. Ах, вот бы и ему такой же роскошный, восхитительный, отороченный мехом наряд, как у его повелителя! О, этот Шан мог бы завернуться в него, словно в одеяло и больше никогда не знать холода!       Глупый маленький божок совсем позабыл о том, что в Северной Пустоши нет места теплу. И плащ наследника трона в мгновение превратил бы его в груду льда...       Отвлёкшись от мыслей о Мобэй-цзюне, юноша задумался о буднях в Цанцюн.       Вздохнув, Шан Цинхуа в который раз нахмурился, припомнив свой поединок на состязаниях двенадцати пиков. На этот раз он был близок к победе! Действительно, близок! Ему ведь удалось обездвижить и повалить наземь противника! Жаль, что тот, придя в себя, впал в гнев, решив избавиться от него, словно от надоедливой мухи... Ох, честно говоря, Шан Цинхуа и не думал, что сможет пережить эту чудовищную атаку! И если бы не чудесный барьер, лишь на мгновение закрывший его хрупкое тело от удара, но вмиг рассеявший силы противника, он был бы мёртв!       Шан Цинхуа покраснел, вспоминая недавние события. Барьер приписали его способностям, посчитав достойным войти в список победителей.       Вот только юноша понятия не имел, что на самом деле это было. Шан ведь не главный герой! Он всего лишь пушечное мясо, внезапно сравнявшее счёт с лучшими из лучших!       И каждое мгновение ученик Аньдин боялся разоблачения. Боялся, что все узнают о том, насколько он слаб.       Лицо Шан Цинхуа полнилось беспокойством. Он чуть нахмурился, закусив губу.       [Шкала захвата увеличилась на 5 пунктов и составляет 75%.]       Вздрогнув, юноша округлил глаза и обернулся, пытаясь отыскать северного демона. Однако, никого не увидел. Но откуда же тогда рост шкалы захвата? Неужели Мобэй-цзюнь что-то вспомнил? Может быть, его тревожит зажившая рана, напоминая о презренном человеке?       [Хм], – насмешливо хмыкнула Цзэ Жэнь Чжи.       Шан Цинхуа тут же поник, не желая спорить или спрашивать свою спутницу о причинах насмешки. Всё равно ничего хорошего от неё не добьёшься. Система мало походила на помощницу.       Мысли, сделав круг, вернулись к излюбленной теме. Прошло уже так много времени... скоро минет год с тех пор, как он встретился с Мобэй-цзюнем, но повелитель Северной Пустоши так и не появился.       Тоска... Разве Шан явился в этот мир не ради того, чтобы наслаждаться любовью лорда-демона?!       Так странно... Шкала захвата увеличивалась независимо от того, что делал Шан Цинхуа. Кажется, Мобэй-цзюню вовсе не нужно было видеть его. Может быть, для того, чтобы всё больше привязываться к заклинателю, достаточно воспоминаний?       Густые ресницы юноши опустились, притушив искрящиеся глаза. Стоило вспомнить дивный лик демона в цуне от собственного лица, как милые пухлые щёки расцветали румянцем, а дыхание становилось прерывистым.       Мобэй-цзюнь мог убить его. Демоническая кровь в венах юноши могла бы стать сильнейшим ядом, жесточайшей пыткой, заставляющей молить о смерти! Но Шан Цинхуа всё ещё был жив. И с каждой ночью, полной весенних снов, становился всё смелее...       Мобэй-цзюнь обнял его... Этот Шан не мог ошибаться! Да и шкала захвата не будет лгать! Ах! Только бы успеть! Если она достигнет ста процентов к тому времени, когда Главный Герой ступит в земли тьмы, несчастному лорду Аньдин не придётся умирать!       Шан Цинхуа хотел жить!       После того, как он провёл столько бессмысленных лет в прошлой жизни... лет, полных бесцельного времяпрепровождения, мир заклинателей, полный опасностей и страстей, заставлял его задыхаться от восторга и восхищения. Шан Цинхуа стал жаден. Он алкал впечатлений, любви, путешествий! Он желал быть важной частью этой огромной секты и вовсе не собирался становиться предателем!       Нет. В прекрасной голове юноши уже созрел план того, как примирить миры, не разрушая границ. Он сможет остаться верным Царству Людей!       Если Шэнь Цинцю всё сделает правильно, опасность минует этот мир. И для этого Шан Цинхуа решил вручить ученику Цинцзин собственную новеллу под видом книги предсказаний!       Главному Злодею стоит задуматься над своей безопасностью! В конце концов, иначе он станет чудовищной игрушкой тёмного императора демонов! Жалким обрубком, лишённым рук и ног! Отвратительным куском гниющей плоти, проводящим своё время в зловонном глиняном горшке!       Узнав о такой судьбе любой усмирит свой гнев и попытается обнять бедро Главного Героя! Ох, конечно этот писатель будет огорчён, если сюжет свернёт на путь BL, как в той истории, написанной фанатом, однако, он не желал жить в мире без границ между людьми и демонами. Бог новеллы жаждал помешать развитию собственного сюжета! Шэнь Цинцю не ограничен Системой и ООС! Он сможет всё изменить!       Вот так, решив переложить собственный план на более сильные плечи ученика Цинцзин, Шан Цинхуа крепче прижал к груди гору свитков и, ослепительно улыбнувшись яркому солнцу, поспешил на встречу с лордом Аньдин. Ведь тот впервые пригласил юнца, чтобы дать некое задание.       Мобэй-цзюнь, нахмурившись, с затаённой тоской смотрел вслед изящному заклинателю. Ему так и хотелось протянуть руку и схватить эти голубые ленты, теряющиеся в волнах рыжеватых волос. Распустить бы шёлковый узел, любуясь, как сияющая волна водопадом хлынет на округлые плечи... Ах, как хотелось сорвать одежды с этого хрупкого существа! Обнажить! Сдавить! Оставить цепочки алых отметин на нежной коже!       Целый год Мобэй-цзюнь, пользуясь кровной связью, пленившей заклинателя, словно духовного зверя, мог незамеченным появляться на хребте Тяньгун. Шан Цинхуа уже добился звания старшего ученика пика Аньдин и упорно жаждал ступить выше... Мобэй-цзюнь наблюдал. Он мог проникать в палаты наставников и дворцы лордов, мог прочесть любой тайный документ, если тот не был запечатан заклятием... Мобэй-цзюнь готовил свою ужасающую месть миру людей, и Шан Цинхуа для него значил не больше, чем животное – очередная ступень, что поможет ему достичь успеха.       Северный демон искренне верил в это.       Однако, не мог и на миг оставить Шан Цинхуа одного. Мальчишке всюду грозила опасность! Дикие, неприрученные звери пика Байчжань; иллюзии Радужного Моста Динцзю; ядовитые растения Цаньцао! Боги, а те омерзительные ученики, которых демон едва не разорвал в клочья? Что они собирались сделать, обсуждая тонкую талию и округлые ягодицы его человека?! Подобной наглости Мобэй-цзюнь стерпеть не мог! Шан Цинхуа принадлежал этому демону и тот не собирался отдавать свою игрушку другим!       Он выпустил Шан Цинхуа из виду лишь однажды, услышав вопрос, что задал лорд Динцзю главе Хэ Цзюньлуну: «У этого мальчишки священные ледяные меридианы?»... Этот вопрос насторожил Мобэй-цзюня. Что за вздор? Он не чувствовал ничего похожего! Да и как подобное могло случиться, ведь священные меридианы – это вовсе не дар богов, как считали эти жалкие псы! Чаще всего подобное сокровище заклинатель получал в смешении крови совершенствующегося, закончившего золотое ядро, и высшего демона... Однако, ничтожества ничего не знают о землях тьмы! Так откуда бы им стала известна такая тайна? Иначе Тяньлан-цзюнь не был бы мёртв. Нет, эти бессмертные так жаждут силы, что готовы пойти на любую сделку с совестью!       Мобэй-цзюнь слышал, старый глава Дворца Хуаньхуа, отыскав некий древний, тёмный фолиант, алкал изучить плод любви человека и демона. Оттого и не препятствовал отношениям своей ученицы и императора демонов. Болван! Даже заклинательница девяностого ранга не смогла бы выносить и произвести дитя столь древней, мощной крови!       Она не могла выжить, как и ребёнок, даже заключи их Тяньлан-цзюнь в особую формацию. Это было бы возможно лишь в одном случае – если бы демоническая кровь младенца в утробе матери оказалась запечатанной!       Но даже в Северной Пустоши не сыскать такой печати. Едва ли император мог о ней знать...       Священные меридианы... Услышав слова лорда Динцзю, Мобэй-цзюнь долго смотрел на Шэнь Цинцю. Ледяные священные меридианы? Какой вздор! Подобную силу ему мог подарить только лорд-демон из рода Мобэй. Однако, в землях Северной Пустоши их было лишь трое – король, угасающий после исчезновения своей жены; его младший брат Линьгуан-цзюнь и сам Мобэй-цзюнь.       Однако, демон был уверен, что его отец никогда не покидал царства тьмы!       А вот дядя Линьгуан... Между ними царили холод и лютая вражда. Когда Мобэй-цзюню исполнилось три, дядя вытолкнул его на погибель в мир людей, позарившись на трон Северной Пустоши.       Демон не любил вспоминать о прошлом... Однако, сейчас это имело смысл. Тогда Линьгуан-цзюню было шестнадцать. Отец настоял на изгнании младшего брата и тот, не зная, как искупить вину, говорят, отправился путешествовать в Царство Людей, присоединившись к маленькой свите Тяньлан-цзюня...       Тогда он не обладал особой силой и, слившись в любовном танце с сильной совершенствующейся, мог зачать дитя. Линьгуан-цзюнь был достаточно привлекателен, чтобы вызвать слепую любовь. Тогда он вернулся из путешествия удручённый и притихший. Поселившись в своём дворце, дядя больше никогда не покидал Северной Пустоши.       Мобэй-цзюнь всегда думал, что так приказал Тяньлан-цзюнь. Но что, если он ошибся? Что, если с ним стряслась беда? Так хотелось рассмотреть черты этого мальчишки. Имя Шэнь Цинцю ничего не говорило ему, но глаза... Глаза и впрямь принадлежали роду Мобэй!       Это щенок, этот Шэнь Цинцю вызывал столько вопросов! За ним по пятам ходил теневой страж ордена Лиянь. Этого Мобэй-цзюнь понять не мог. Совершенствование стража было весьма высоко, не ниже девятой ступени бессмертия. К тому же, в нём текла кровь демонического зверя. Но зачем ордену тёмных заклинателей защищать праведного ученика?       Священные ледяные меридианы могли быть ответом на этот вопрос. Ведь основателем Лиянь был сын демона из рода Мобэй. Заклинателей с ледяными меридианами эти адепты тьмы считали за божество.       Теневой страж силён. Он не оставлял свой пост и на мгновение. Мобэй-цзюнь не мог подойти, не мог проверить свою догадку. Черты лица Шэнь Цинцю, несомненно, несли отпечаток рода Мобэй. Как и сказал лорд Динцзю, мальчишка – вылитый Мо Ян.       Конечно, выступи Мобэй-цзюнь из тени, и страж рухнет к его ногам, ведь орден Лиянь почитал северных демонов как своих предков. Однако, сделать это здесь – подвергнуть опасности стража и хрупкого юношу, что стал его рабом.       Этого Мобэй-цзюнь не желал. План в мгновение созрел в его голове. Он ведь может устроить переполох, выпустив из земель тьмы достаточно сильного духа. Тогда секте Цанцюн придётся отправить адептов для решения этой проблемы!       В кабинете Хэ Цзюньлуна он видел списки тех, кому предстояло подобное испытание. И Шэнь Цинцю был среди первых. Если Мобэй-цзюнь встретится с этим мальчишкой за пределами секты, то, несомненно, сможет проверить его меридианы!       Так любопытно, неужели он и впрямь может быть сыном Линьгуан-цзюня? Это было бы кстати. Мобэй-цзюнь жаждал отомстить дяде. И свершить месть руками его собственного отпрыска казалась изощрённой, тонкой, сладостной возможностью...       Очнувшись от воспоминаний и дум, Мобэй-цзюнь поспешил за Шан Цинхуа. Тот направлялся на встречу с лордом Аньдин. За ним стоило проследить. Возможно, план уже сработал.       Шан Цинхуа, поклонившись, передал свитки, что держал в руках, соученику и взглянул на лорда Аньдин.       – За последнее время ты продвинулся в своём совершенствовании и показал удивительный результат на состязании двенадцати пиков, – начал свою пространную речь лорд Чжао. – Сейчас, достигнув высших рангов ступени Сгущения Духа, тебе необходимы особые условия для прорыва. Неподалёку от гряды Тяньгун, в сумеречных лесах затерялся старый ремесленный город. Его жители обладают немалым духовным запасом, однако, просят о помощи. Говорят, к ним наведался эгуй.       – Э-эгуй?! – задохнулся перепуганный юноша.       Голодные духи были изощрённо жестоки и очень опасны! Пожрав чужую душу и получив воспоминания тела, они годами бесчинствовали в мире людей! Там, где появлялся эгуй, всегда проливалась кровь. Насилие, убийства, подлость – лишь малый перечень того, что творила эта нечисть, натянув чужую личину! И если при встрече с ней ты проявишь малейшую слабость, то вмиг станешь новым сосудом!       Люди редко могли распознать злобную сущность в других. Чаще всего виновного в преступлениях безумца казнили, подвергая мучениям. После чего голодный дух с довольным урчанием занимал тело другого человека, чей разум находился в смятении.       Отловить эту нечисть было непростой задачей, ведь определить, что человек одержим эгуем можно было только применив одну из сильнейших печатей!       – Н-но... лорд Чжао, этот Шан... не обладает достаточной силой и... магическим мечом, способным уничтожить голодного духа! К несчастью, всё, чем может быть полезен Шан – установить ловушку...       – Хм, – прервал его Чжао Цзюньхуан, усмехнувшись. – Кто же отправляет адептов Аньдин на охоту в одиночку? В этом путешествии ты будешь сопровождать старшего ученика Цинцзин и юношу с Байчжань, что занял второе место в золотом списке сильнейших учеников секты. Тебе нечего бояться.       Лицо Шан Цинхуа на мгновение отразило ужас, воцарившийся в душе. Да кто додумался отправить на совместную тренировку этих двоих?! Лю Цингэ и Шэнь Цинцю ненавидят друг друга! Пока они будут выяснять собственные отношения, эгуй пожрёт душу этого Шана!       [Это невозможно. Вам не грозит одержимость], – вмешалась Система.       Шан Цинхуа не сдержал нервного смешка. И впрямь... Он ведь и сам... дух, занимающий чужое тело.       Получив от лорда Чжао наставления и список необходимых в путешествии вещей, юноша поклонился и покинул изысканные комнаты павильона.       Его ноги ослабли от страха. Шан Цинхуа задыхался, словно впервые столкнулся с опасностью. Эгуи чудовищны! Кто вообще додумался отправить на это задание учеников?!       Видя беспокойство на красивом бледном лице своего человека, Мобэй-цзюнь нахмурился. Он слышал весь разговор и не понимал чувств мальчишки. Неужели это... страх?       Но чего он вдруг испугался? Это ведь всего лишь голодный дух. В конце концов, Мобэй-цзюнь хотел выпустить гораздо более сильного и опасного демона, опасаясь, что секта Цанцюн сочтёт его недостаточно сильным для тренировки старших учеников.       Нагнав остановившегося в задумчивости Шан Цинхуа, Мобэй-цзюнь склонился к его лицу, едва не касаясь волос. Аромат юного тела будоражил и возбуждал...       Ох, совершенствование этого юнца столь ничтожно, что он не способен почувствовать Мобэй-цзюня даже когда тот не скрывает своего холодного дыхания? Демону нравилось дразнить его, чуть касаясь лёгких нежных завитков на тонкой шее; нравилось, как тот испуганно оглядывается, чувствуя, как по телу бежит дрожь.       Вот и сейчас Шан Цинхуа вздрогнул, поёжившись, почувствовав дуновение холодного ветерка. Коснувшись нежных розовых лепестков губ кончиками пальцев, юноша судорожно вздохнул и внезапно очаровательно покраснел.       Он вовсе не был наивен или глуп. Но поверить, что великий священный демон, способный раздавить его движением руки, может появиться в праведной секте, следуя по пятам за ничтожным, презренным адептом Аньдин... Разве такое возможно?..       [Шкала захвата увеличилась на 10 пунктов и составляет 85%.]       Глаза Шан Цинхуа округлились, а влажные пухлые губы приоткрылись в удивлённом вздохе.       – Ваше величество? – прошептал он так тихо, что не различить – шёпот это или шум листвы.       Мобэй-цзюнь, сокративший расстояние настолько, что мог бы коснуться юноши, застыл. О? Он и впрямь?.. Синие, словно лёд горных озёр глаза встретились с чуть испуганным взглядом заклинателя. Шан Цинхуа стиснул свиток, что держал в руках, не смея вздохнуть. Он не видел демона, но чувствовал его.       Мобэй-цзюнь, стоящий в трёх цунях от него замер, утопая в удивительных, словно небеса, искрящиеся солнечным светом, глазах.       [Шкала захвата увеличилась на 10 пунктов и составляет 95%.]       Отняв ладонь от собственных губ, Шан Цинхуа протянул руку. Он и не думал, что и впрямь наткнётся на невидимую преграду, но мягкая прохлада сомкнулась, окутывая влажной нежностью тонкие пальцы.       Шан Цинхуа вздрогнул, залившись румянцем, но не успев сказать и слова, внезапно оказался в крепких объятиях невидимого демона. Его окутал аромат снега и свежего ветра северных равнин, а спустя мгновение жадный, настойчивый поцелуй захватил приоткрытые губы.       Шан Цинхуа, выронил из дрожащих рук свиток. Его ослабевшее от страха и внезапного удовольствия тело дрожало. Вцепившись в шёлковые одежды на плечах невидимого соблазнителя, он закрыл глаза, представляя лицо снежного демона.       В груди острым желанием взорвался восторг. Изящные руки обвили шею Мобэй-цзюня. Шан Цинхуа прижался к нему, позволяя влажному языку проникнуть в свой горячий рот. Он трепетно отвечал на настойчивые ласки, вмиг позабыв страх и утонув в новом, захлестнувшем с головой чувстве.       Его аккуратное небольшое естество, уверенно отвердев, нетерпеливо подрагивало в ожидании продолжения.       Однако, объятия внезапно разомкнулись и таинственный гость растаял в тёплом воздухе пика, унося аромат снега прочь, так и не показав лица.       Шан Цинхуа, не в силах очнуться, покраснел, закрыв ладонями лицо. Боги, что он творит?! Ох!.. Почему... Почему это так сладко?..       Опустившись в шелковистую траву, он несколько мгновений выравнивал дыхание. А затем, подхватив выпавший из рук свиток, помчался прочь.