Когда настанет тьма

      Вернувшись в дом, Шэнь Цинцю не находил себе места. Что происходит на Динцзю? Юн Фэйюй ранен?       Меря шагами комнату, он никак не мог поверить, что бессмертному и впрямь хватило бы силы духа довести начатое до конца. Он знал его достаточно долго, чтобы понять – тот не подлец. Его принципы праведности тверды и просты. Юн Фэйюй не позволил бы себе пользоваться плодами столь тёмной техники. Да и в то, что его отношение изменилось столь резко, поверить было сложно. Только не сейчас, когда желаемое так близко!       Очевидно, лорд Динцзю решил его проучить.       Шэнь Цинцю, закусив губу, подумал, что эта мера оказалась весьма действенной. Он так привык к доброму отношению Юн Фэйюя, что холодность ранила в самое сердце. Ученик Цинцзин покраснел от подобных мыслей. Неужели лорд Динцзю что-то значит для него? Он успел привязаться к этому сильному человеку?       Но его душа несомненно предпочитала Лю Цингэ, пусть и... Тело реагировало на Юн Фэйюя. Да и как иначе, если ты видишь, что столь могущественный человек пресмыкается перед тобой, вымаливая ласковый взгляд? Власть пьянила, дурманила рассудок, заставляя тело пылать огнём. Каждый раз Шэнь Цинцю испытывал страстное желание, стоило бессмертному прикоснуться к нему. В нём столько жизни! Ох, оказавшись в постели с лордом Динцзю, ученик Цинцзин мог бы справиться с низкой культивацией и, наконец, взять под контроль свои священные меридианы!       Ведь до тех пор, пока он не станет сильнее, об этом не может быть и речи! Его судьба – подвергаться искажению ци, едва собственная энергия истощится... Однако доверить свои... нефритовые врата этому нетерпеливому грубияну?! Ни за что! В этом танце дракона и феникса Шэнь Цинцю мог бы занять место дракона и никак иначе!       Но...       Знак над Динцзю не исчез, хотя помощь с ближайших пиков уже должна была подоспеть. Что же там случилось?       Ах, хуже всего, что теперь, когда Цинцзин закрыт барьером, Шэнь Цинцю не мог уйти! Защитный купол призван защищать адептов от любой опасности! Даже сотня заклинателей восьмой ступени не смогла бы совладать с этой древней печатью!       Присев, ученик задумался. Заклинатели не смогли бы... А вот Ло Бинхэ... Сюжет «Пути Гордого Бессмертного Демона» был столь же безжалостен, как и его герой. Воспользовавшись отсутствием Юэ Цинъюаня, единственного достойного противника, которого демонический император не мог победить в бою, Ло Бинхэ обрушил барьер, расправился с адептами пика и захватил лорда Цинцзин. Не к чести последнего, тот пытался сбежать через тайный ход, собрав маленьких учеников.       Но... Сюжет виден глазами Ло Бинхэ. Сквозь пелену ненависти всё и впрямь могло выглядеть так.       На самом деле... Возможно, лорд Цинцзин был ранен. Что ещё заставило бы его вернуться в родную секту из долгого странствия, в котором он пытался укрыться от Ло Бинхэ? Шэнь Цинцю не мог не понимать, что погубит Цанцюн. Не мог не осознавать мощь своего демонического ученика! Ло Бинхэ был истинным проклятьем мира людей. Чудовищем, пожравшим тысячи невинных жизней. Безжалостным, жестоким убийцей... К несчастью, победителей не судят и на войне любые средства хороши. С раненым лордом Цинцзин несложно совладать. И то, что Шэнь Цинцю всё же умер, могло говорить лишь об одном – его ядро было повреждено.       Была ещё одна мысль, тревожная и пугающая. Ло Бинхэ пытал Шэнь Цинцю, превратив его в кусок гниющий плоти, лишил рук и ног, языка и глаза, но... не убил. Неужели ненависть мальчишки не погасила и кровь Шэнь Цинцю? Сколько же мук тот должен был принять, чтобы этот ублюдок, наконец, отпустил несчастного, подарив ему смерть?..       Или дело совсем в другом?       От мысли, пришедшей в голову совсем недавно, Шэнь Цинцю пробирала ледяная дрожь, а в горле стоял отвратительный ком. От ненависти до... любви... лишь шёлковая нить. В Царстве Демонов иные нравы. Эти варвары часто калечили друг друга, дабы взять возлюбленных силой... Но нет... Нет... Он, очевидно, лишился рассудка! Ло Бинхэ ненавидел учителя, стократно отомстив ему за каждую рану на своём теле! За каждое слово оскорбления в прошлом!       Лорд Цинцзин, словно израненный паршивый пёс жил в глиняном горшке, задыхаясь от вони собственной гнилой плоти. Описание сцен, когда Ло Бинхэ приходил в мрачную, холодную, сырую темницу учителя с армией демонов, дабы совершить ритуал омовения, вызывал тошноту. Прогнав воющих от жажды насладиться особым лакомством подданных чистить горшок, Ло Бинхэ опускал искалеченный обрубок заклинателя в целебные воды источника. Разговаривал, делясь с безмолвным учителем новыми победами. Бережно промывал каждый цунь тела.       Шэнь Цинцю, страдающий от чудовищной боли, приходил в полное отчаяние. Слыша знакомые имена из уст ненавистного демона и самодовольные рассказы ученика о том, как одна за другой падают на колени школы и секты, клянясь в верности владыке тьмы, лорд Цинцзин часто получал искажение ци. Но каждый раз Ло Бинхэ возвращал его к жизни. Омыв и перевязав раны Шэнь Цинцю, дабы не возбуждать аппетит придворных ароматом гниющей плоти, демонический император выставлял его в тронной зале рядом с собой, заставляя смотреть на пресмыкающихся заклинателей, обращаясь к нему с фальшивым почтением.       Смотря на жизнь своего персонажа с этой стороны, Шэнь Цинцю испытывал дурноту, не понимая, как тот смог перенести подобное. Но даже несмотря на всю жестокость сцен, описывающих встречи Ло Бинхэ и Шэнь Цинцю в словах демонического императора слышался странный оттенок... заботы и беспокойства. Словно он, не понимая собственных чувств, потонувших в ненависти, хотел бы... изменить нрав учителя.       Изменить прошлое.       Шэнь Цинцю яростно потёр виски, избавляясь от чудовищной мысли. Святые небеса, подобная любовь сродни проклятию!       Лишь тут он понял, что не слышит мерного дыхания ребёнка и оглянулся. Ло Бинхэ не спал, глядя на него огромными, полными слёз и страха глазами. Должно быть, эмоции на лице Шэнь Цинцю были пугающими и неприятными.       Даже не представляя, что вызвало испуг дитя, ученик Цинцзин прилёг рядом и обнял Ло Бинхэ. – Что случилось, Бинхэ? Я напугал тебя? Тот не ответил, уткнувшись в тугую сильную грудь молодого человека. Напугал? Ло Бинхэ и впрямь был испуган. Да и как иначе, если на прекрасном лице Шэнь Цинцю он увидел ту же ненависть и отвращение, от которых бежал. Ло Бинхэ отдал всё – собственную жизнь, власть и силу, чтобы повторить свой путь и понять, чем же вызвано отношение Шэнь Цинцю к своему ученику! Ведь никто, кроме него не подвергался подобному. Что же он, благословенное, послушное дитя, истинный белый лотос натворил, чтобы разбудить ненависть учителя с первого слова? В то время, когда Ло Бинхэ шёл в Цанцюн, он так хотел быть хорошим... Самым лучшим! Всю дорогу, ночуя на холодной земле и питаясь лишь случайными дикими плодами и водой, ребёнок повторял про себя слова, что скажет учителю. К несчастью, он не мог преподнести подарок... Мальчонка был столь беден, что не мог даже поесть. Но Ло Бинхэ решил, что ни за что не скажет о трудностях! Он выбрал самые счастливые моменты своей жизни, составив из них свою речь. И её, словно драгоценную жемчужину, вручил Шэнь Цинцю...       Так почему же... Почему же лорд Цинцзин разгневался на него?! Почему, вылив на его голову свой горячий чай, не сняв крышки гайвань, велел стоять на коленях до самого рассвета? Неужели драгоценный свет детской души недостаточно ценен?       Вспоминая о прошлом, Ло Бинхэ крупно дрожал в объятиях Шэнь Цинцю, цепляясь за его одежды. Он так боялся, что однажды тот проглотит ядовитую пилюлю тьмы и вновь превратится в чудовище... Ведь и сам он когда-то...       Семь лет Ло Бинхэ пытался изменить отношение учителя. Семь лет страдал от его ледяного презрения, от издевательств шисюнов и собственной слабости. Ведь он был личным учеником Шэнь Цинцю! Однако ни разу не услышал от него ни единого наставления... Каждый миг славы ему приходилось вырывать с огромным трудом. Едва ученику исполнилось семнадцать, в Цанцюн вторглись демоны. Три года Шэнь Цинцю культивировал в пещерах Линси на пике Цюндин и в момент опасности оказался рядом.       Как и Ло Бинхэ, попавший на Цюндин по воле случая.       Тогда Ло Бинхэ впервые встретился со своей возлюбленной супругой Ша Хуалин и сумел покорить её, победив старейшину демонов в неравном бою. Но на тот поединок его отправил Шэнь Цинцю в жажде избавиться от мальчишки...       Позже, когда Ло Бинхэ отправился на то проклятое Собрание Союза Бессмертных, когда демоны разверзли Бесконечную Бездну, Шэнь Цинцю столкнул ненавистного ученика в эту огненную пасть тьмы лишь потому, что на лбу Ло Бинхэ расцвёл знак демонической священной крови...       Но и тогда он не мог поверить, что Шэнь Цинцю хотел его смерти. Ло Бинхэ выжил, он боролся ради того, чтобы вернуться и взглянуть в глаза учителя! Жаждал стать сильным, чтобы, наконец, спросить, что же такого сделал заклинателю десятилетий ребёнок, которого он так яростно возненавидел!       И тогда Ло Бинхэ ещё не испытывал желания уничтожить Шэнь Цинцю. Это пришло позже. После того, как он обрёл Синьмо. Свой ужасающий меч, что видел малую рану в сердце, раздирая её. Ло Бинхэ поглотила непроглядная тьма. И его обида на лорда Цинцзин превратилась в лютую ненависть...       Так может быть... Может быть и учитель когда-то был отравлен? Ведь должна же быть причина этой вражды!       Почувствовав, что его подопечный задремал, ученик Цинцзин, измученный тревогой, закрыл глаза и погрузился в глубокую задумчивость, сродни сну. Ему бы хотелось успокоить дитя, сказать, что в этой жизни с ним ничего не случится, ведь Шэнь Цинцю будет его защищать и оберегать. Но он больше не мог быть уверен в том, что сможет изменить судьбу даже имея чёткое руководство в виде «Пути Гордого Бессмертного Демона». Да и человеческим обещаниям... нельзя доверять. В конце концов Юн Фэйюй ведь...       Шэнь Цинцю распахнул глаза, не смея пошевелиться или вдохнуть. Ощущение чужого взгляда на спине было столь явным, что вызывало дрожь. Выпустив из объятий Ло Бинхэ, ученик Цинцзин накрыл его барьером, не позволяющим ни покинуть границы купола, ни заглянуть за них. Обернувшись, он тяжело сглотнул, едва не застонав от досады.       На окне, небрежно покачивая ногой, скрестив на груди руки и презрительно улыбаясь сидел Юн Фэйюй. Очевидно, что не только Шэнь Цинцю знал о тайном пути на Цинцзин. Пик Динцзю призван защищать секту. Неудивительно, что его адептам известны все защитные механизмы и тайные тропы хребта Тяньгун.       Заманив остальных на Динцзю символом пика и тревожным перезвоном, Юн Фэйюй запер лордов секты в западне. А сам, миновав барьеры Цинцзин, примчался к Шэнь Цинцю.       Ох, наверное сила, уничтожившая марионетку, повредила его разум!       – Шань Цзюньси не глуп, – усмехнулся Юн Фэйюй, ставя ногу в изысканном заклинательском сапоге на светлые плитки пола. – Но он слишком плохой стратег и склонен недооценивать противника.       Шэнь Цинцю не ответил. Сев на край кровати, он выпрямился, хмуро глядя на бессмерного.       – Впрочем, не он один, – вздохнул Юн Фэйюй, опуская вторую ногу. – Я ведь тоже тебя недооценил.       Поднявшись, лорд Динцзю встряхнул головой, откидывая светлые волосы. Очевидно, волна ци настигла его перед отходом ко сну. Одежды были в беспорядке. Не надев нижнего халата, он небрежно повязал лишь верхний. Его длинная белая шея, косточки ключиц и тугие мышцы груди обнажились, ослепляя испуганного ученика Цинцзин.       Алые шёлковые одежды и яркая лента в светлых волосах придавали этому мужчине особую порочную притягательность первой супружеской ночи. Он точно знал, чего хотел и решил получить это во что бы то ни стало.       Шэнь Цинцю хотелось вскочить и бежать прочь. И не будь за его спиной Ло Бинхэ, он бы так и поступил!       Но Юн Фэйюй уже использовал марионетку. Что помешает ему схватить дитя, вынуждая Шэнь Цинцю подчиниться?       – Лорд Юн, – дрогнувшим голосом прошептал ученик Цинцзин, поднявшись. Совершив уважительный церемонный поклон, он хотел добавить что-то ещё. Но его изящный подбородок вмиг оказался в железной хватке длинных сильных пальцев.       – М? – откликнулся бессмертный, не отводя взгляда от губ молодого человека. – Тебе есть, что сказать?       – Лорд Юн, этот Шэнь был несправедлив... – решил польстить Шэнь Цинцю. – Недоверие Шэня оскорбительно для столь великого заклинателя... Я готов понести... наказание...       Последние слова он выдавил с огромным трудом, едва дыша.       – Вот как? – склонился к нему Юн Фэйюй. – Ты и впрямь считаешь, что сумеешь уйти от смерти, попросив о наказании? Думаешь, твоё наивное лицо белого лотоса в который раз позволит тебе очаровать меня?       Шэнь Цинцю покраснел и безуспешно попытался вырваться.       – Шэнь никогда не питал столь дурных помыслов в отношении великого лорда! Шэнь никогда не пытался очаровать вас! Да подобное и... невозможно! Разве мог бы заклинатель, достигший бессмертия, поддаться юнцу?       – О? – откликликнулся Юн Фэйюй, выпуская нефритовый подбородок и опуская большие горячие ладони на тонкую талию молодого человека. – Поддаться чему?       Тот не ответил, в панике вцепившись в запястье заклинателя.       – Отпусти... Отпустите меня! – прошептал он, оглядываясь на Ло Бинхэ.       Юн Фэйюй рассмеялся.       – А ты полон сюрпризов, Шэнь Цинцю, – произнёс он. – Раненая северная лисица и её щенок, неизвестный ублюдок, которого ты подобрал в пути... Кто бы мог подумать, что цветок Цинцзин столь добродетелен.       Шэнь Цинцю не нашёлся с ответом. Юн Фэйюй явился не ко времени!       – Вы... Вы... – прошептал он, до боли закусывая губу. – Вы не посмеете причинить им боль!       – Почему? – с искренним недоумением спросил лорд Динцзю. – Я не обещал им покровительство.       – Вы... Вы обещали защищать и оберегать этого Шэня! – ответил тот с гневом. – Однако вас не остановила даже моя смерть! Или лорд Юн, который сумел разорвать узы марионетки Юэ Цинъюаня, не знал, что она лишает меня самой жизни?!       По телу Юн Фэйюя прошла сладостная дрожь. Он испытывал истинное наслаждение от вида отчаяния этого существа. Шэнь Цинцю, словно мотылек, бился в его руках не в силах вырваться прочь... И лорд Динцзю знал, как его удержать.       – Ты лицемерен, щенок, – беззлобно ответил заклинатель, крепче сжимая талию молодого человека. – То просишь прощения за недоверие, то вновь повторяешь свою возмутительную ложь! Может быть, расскажешь и то, зачем мне понадобилась эта погребальная кукла?       Шэнь Цинцю почувствовал себя в западне. Он не мог заявить, что Юн Фэйюй так жаждал заполучить его любовь, что решил создать подобную копию! Это было бы чудовищным высокомерием, смертельным, непростительным оскорблением, которым Юн Фэйюй обязательно воспользуется!       – Я... Я не могу отыскать ответа, – отвёл взгляд Шэнь Цинцю.       – Как жаль, – рассмеялся Юн Фэйюй. – Неужели в этой голове встречаются умные мысли? Ответ дал бы мне шанс запереть тебя на Динцзю. Однако ничто не помешает мне насладиться этой ночью.       Вздрогнув, Шэнь Цинцю закрыл лицо ладонями, ощутив горячие губы на тыльной стороне ладони. Сильные руки бессмерного сомкнулись за его спиной, не оставив между телами мужчин и цуня.       – Смеешь сопротивляться? – прошипел Юн Фэйюй на покрасневшее ушко молодого человека. – Столько времени и сил этот Юн потратил на то, чтобы узнать, что за проклятые чары ты использовал! Пик Динцзю отправил своих шпионов в каждую из тёмных школ! И сейчас, когда я отыскал ответ, ты не помешаешь мне избавиться от своей власти!       Шэнь Цинцю задрожал. В его груди взорвалось отчаяние и боль. Слова Юн Фэйюя и его тон были полны ненависти! Очевидно чувства, что он испытывал против воли вызывали в нём не меньшее отвращение и протест, чем мысли Шэнь Цинцю о привязанности священного императора Ло Бинхэ к учителю.       – Лорд Юн знает, как разорвать эти узы? – произнёс он бесцветным голосом.       – Я – великий бессмертный Империи Шести Княжеств! Я мог бы вознестись давным-давно! Я божество, которому поклоняются тысячи заклинателей! Ты, жалкий презренный пёс, решил, что можешь играть с моим сердцем, словно Юн одна из юных дев Сяньшу?! Или я нюй-юэ, что ты купил в Доме Цветов? Какое... высокомерие! Я мог бы уничтожить тебя, лишь поведя бровью, но, как оказалось, это не избавит меня от рабской зависимости! Чтобы разорвать эту связь, я должен утолить жажду обладания твоим телом!       Ошеломлённый Шэнь Цинцю молчал. Ему нечего было ответить. Любовь, вызванная против воли не могла породить ничего, кроме ненависти и ярости. Неудивительно, что Юн Фэйюй был готов уничтожить его. И то, что он решил использовать марионетку. Это казалось очевидным решением.       Боль сковала грудь, царапалась, давила, щипала в носу, заставляя краснеть уголки прекрасных лазурных глаз. Шэнь Цинцю всегда был одинок. Оттолкнув от себя Юэ Цинъюаня, он так и не смог открыться другим. Цю Хайтан и Мэн-Мэн, Цю Цзяньло... много для него значили. Шэнь Цинцю был привязан к ним, а в Мэн-Мэн и вовсе не чаял души. Но... он всегда чувствовал себя чужим. Не мог поверить, что жалкое отродье улиц, ублюдка с тёмным прошлым, нищего бродягу можно искренне полюбить...       Щенок Шэнь Цзю не доверял другим. После ритуала... он полагал, что чувства вызваны особенностью его искажённого ядра...       Но Юн Фэйюй... Юн Фэйюй заставил его поверить в свою искренность! Ученик Цинцзин думал, что этот бессмертный... и впрямь желает защищать и заботиться о нём... Правда болела, ранила. Лишь сейчас он разглядел в глубине золотых глаз чувство, что принимал за страсть и недовольство.       Боги, как же он мог так чудовищно ошибиться? Ведь это была настоящая, искренняя, неприкрытая ненависть!