Когда настанет тьма

      Встреча адептов Тайвэйюань и победителей Собрания Союза Бессмертных проходила в горловине ущелья Цзюэди. Узкая тропа, что вела в глубины формирования, могла вместить лишь одного человека. По ней каждый ученик должен был пройти сквозь пространственную печать, дабы ступить в запретные земли, оставшись в полном одиночестве – так же, как и в прошлый раз их разбросает по всему ущелью. Но теперь нельзя пустить в небеса сигнальный огонь и дождаться помощи; нельзя сломать нефритовую табличку, что перенесёт тебя в безопасное место за пределы массива. Ущелье Цзюэди станет смертельной ловушкой для тех, у кого недостанет сил...       Поёжившись, Шэнь Цинцю вскинул взгляд на Лю Цингэ. Бог войны выглядел спокойным и надменным, что с его силой вовсе не было удивительным. Торжественная церемония награждения победителя и вручения венца силы закончилась перед тем, как они отправились в ущелье.       Лю Цингэ не подходил драгоценный артефакт. Пусть он принадлежал фениксу, что отлично мог бы сочетаться с его мечом Чэнлуань, но бог войны уже перешагнул рубеж восьмой ступени. Духовному зверю, что отдал свою жизнь ради этого венца, было шестьдесят тысяч лет... Слишком мало... Драгоценность отошла в сокровищницу секты, дожидаясь другого героя.       И Шэнь Цинцю знал, кому он достанется.       Лю Цингэ упорно не замечал ученика Цинцзин. За дни, проведённые на корабле, он ни разу не приблизился к соученикам, хотя, когда бы Шэнь Цинцю ни вскинул взгляд, видел богоподобный силуэт. И каждый раз скулы ученика Цинцзин покрывались румянцем, а дыхание сбивалось. Тонкие пальцы, словно вырезанные искусным мастером из белого нефрита, сжимали веер так крепко, словно норовили сломать хрупкие бамбуковые перегородки.       Сейчас, перед тем, как они расстанутся, Лю Цингэ осматривал противников. Запретные земли ещё называли запечатанными. Лишь раз в пятьдесят лет могли войти в них люди. Заклинатели Тайвэйюань всегда утверждали, что не имеют власти над печатью врат и земли не пропустят более десяти учеников; говорили, что это владения самого князя тьмы, обиталище демонов! Кажется, всё это чудовищная ложь! Ведь врата не должны пропускать более десяти человек, как же тогда пройдёт целых шестьдесят?!       Гнев затапливал грудь Лю Цингэ. Он всерьёз опасался, что императорская академия не простит им сорванных грибов бессмертия. К тому же Шэнь Цинцю в который раз отличился, учинив скандал в Тайвэйюань! Кинув мимолётный взгляд на прекрасное лицо, Лю Цингэ помрачнел. Неужто и впрямь императорская академия в сговоре с Мо-цзюнем? Но если он мог не верить Шэнь Цинцю, учитель не стал бы лгать. Но тогда... Разве ущелье Цзюэди не станет западнёй, где все они погибнут?       Бог войны обвёл взглядом учеников Тайвэйюань. Того, кто был на Собрании Союза Бессмертных, он знал. Цзинь Цзюэ. Лю Цингэ сражался с ним. Как оказалось, редкость венцов силы была сильно преувеличена – у этого синеволосого ублюдка их достаточно!       Ещё десяток учеников, облачённых в золотые одежды Тайвэйюань, он видел впервые. С головы до ног те выглядели безупречно. И где-то среди этих юношей и девушек, ещё не миновавших двадцатилетия, был и старший ученик. К несчастью, узнать его не представлялось возможным.       Шэнь Цинцю, стоя за спиной Лю Цингэ, с тревогой взглянул на адептов в изумрудных одеждах Лиянь. Хайтан... Святые небеса, кто бы сомневался, что она войдёт в список победителей! Но Шэнь Цинцю оказался не готов к этой встрече. Рядом с ней держался старший ученик, от воспоминаний о встрече с которым пылали щёки. А вот девушку по левую руку заклинатель не помнил совсем... Возможно ли, что это Мэн-Мэн?       Опустив голову, он долго рассматривал туманную бамбуковую рощу на своём изысканном веере, раздумывая. Орден Лиянь стоит на границе тьмы. В ущелье Цзюэди им ничего не угрожает. Но лицо Цю Хайтан встревожено. Боги, ведь она будущая наложница Ло Бинхэ! О чём она может беспокоиться?       Шэнь Цинцю внезапно побледнел, испытывая чудовищную дурноту. Сейчас, когда ученики один за другим входили в проклятые земли и ничего нельзя было изменить, Шэнь Цинцю вспомнил слова демона Ло Бинхэ, брошенные вскользь: «пора и мне отправиться в запретные земли».       Ученик Цинцзин вперился в лица адептов Тайвэйюань. Молодой человек с прекрасным одухотворённым лицом сразу привлёк его внимание – он не сводил с Шэнь Цинцю взгляда. Тот втянул холодный воздух сквозь зубы и повернулся к Лю Цингэ, желая удержать его, возмутиться, устроить очередное бесчинство!       Но бог войны был далеко впереди, приближаясь к печати...       Ло Бинхэ с интересом оглядел присутствующих. В своей настоящей жизни ему бы едва исполнилось пять. Он сравнялся с этими заклинателями гораздо позже, когда священный император демонов обрушился на земли бессмертных, поставив мир на колени и сшив границы... Его взгляд остановился на знакомом лице. Это... Хайтан?! О, боги! Ло Бинхэ успел о ней позабыть! А ведь и впрямь Цю Хайтан была старше, хотя это ничуть не умаляло её красоты. Маленькая звёздочка его гарема, сгоревшая в считанные дни – Цю Хайтан не обладала духовной силой и постарела слишком быстро, потонув в обилии красавиц. Словно отцветший цветок, позабытый в нефритовом саду, Цю Хайтан умерла от тоски. А ведь она была знакома с Шэнь Цинцю с самого детства! К несчастью, Ло так и не узнал всей истории. Только отрывки её речей, из которых смог понять, что его учитель настоящий ублюдок.       Сейчас Ло Бинхэ хотел бы услышать всё от начала и до конца. Но Цю Хайтан совсем не похожа на саму себя... Теперь она одна из лучших учениц ордена Лиянь... Которого, кстати, не существовало в прошлом.       А впрочем, она по-прежнему прекрасна! Этого хватит, чтобы понять, что с ним происходит! С чего вдруг Ло Бинхэ, владыка тьмы, пожелал поцеловать Шэнь Цинцю!       Ох, это поистине полезное путешествие! Он отыщет бамбук и уничтожит Чжучжи-лана, ведь иначе этот змей... бросится спасать Тяньлан-цзюня! И тогда... Тогда Синьмо окончательно захватит рассудок Ло, превратив его в марионетку тьмы, а весь мир – в земли мёртвых...       [Я всё ещё здесь. И не позволю вам лишиться разума], – произнёс голос.       Ло Бинхэ в который раз промолчал, вслушиваясь в каждый звук. Такой лёгкий и бесплотный, что невозможно понять, принадлежит он женщине или мужчине. Неужели это и впрямь Шэнь Цинцю?       Взгляд Ло Бинхэ устремился на изящную фигуру ученика Цинцзин, застывшую за плечом Лю Цингэ. Ло Бинхэ почти не помнил бога войны – тот погиб от искажения ци, когда ему самому было лишь четырнадцать. Лю Цингэ был суров, силён, справедлив и талантлив. Поэтому Шэнь Цинцю ненавидел лорда Байчжань. Учитель ведь терпеть не мог, когда кто-то оказывался лучше него!       В последние годы, лишённый руки, ног и языка, почти ослепший от боли и слёз Шэнь Цинцю отыскал способ смягчить каменное сердце Ло Бинхэ, готовый внимательно выслушать всё, что бы тот ни сказал...       Тогда жестокий тиран уже напоил его собственной кровью... Не зная, как совладать с Юэ Цинъюанем, Ло Бинхэ жаждал заманить его в ловушку. Для этого он должен был заставить Шэнь Цинцю написать главе Цанцюн письмо с мольбой о помощи и спасении. Но учитель сопротивлялся изо всех сил, изранив себя. Тогда, чтобы сломить его волю, Ло Бинхэ, до этого не причинивший ему существенного вреда, впервые утонул во тьме разрушительной, смертоносной ненависти. Синьмо за его спиной дрожал, жаждал покинуть ножны и испить отчаяния и свежей горячей крови. Под его чудовищной аурой Ло Бинхэ отсёк учителю руку, очнувшись от странных булькающих звуков. Шэнь Цинцю, захлёбываясь кровью, изгибался у его ног. Глаза заклинателя закатились.       Ло Бинхэ едва успел разжать зубы лорда Цинцзин раньше, чем тот откусит себе язык. Но и в этом отчаянии учитель не соглашался писать проклятое письмо. Император гневался, применял одну стратагему за другой, сея раздор в рядах Цанцюн. Но Юэ Цинъюань всё ещё сопротивлялся.       Демону помог случай. Явившись в зловонную сырую темницу Шэнь Цинцю, где учитель ютился на грязной соломе, изнывая от боли, Ло Бинхэ застал его спящим. Лорд Цинцзин всегда отличался крайне хрупким сном, но сейчас лихорадка, пожирающая его тело, взяла своё. Шэнь Цинцю едва слышно разговаривал во сне. Звал Юэ Цинъюаня, желая сказать ему нечто важное. Опустившись на колени рядом, Ло Бинхэ притворился главой Цанцюн, с жадностью ловя каждое слово, не предназначенное для чужих ушей:       – Я так ждал тебя, – выдохнул Шэнь Цинцю. – Столько лет... я притворялся, что обижен. Но в глубине души... всегда... всегда гордился твоей привязанностью... Ведь на самом деле ты и впрямь спас меня, Ци-гэ...       Пары фраз хватило, чтобы в голове Ло Бинхэ родился чудовищный план. О, теперь он знал, как уничтожить Юэ Цинъюаня! Ведь человек, который ему очевидно дорог... находился в руках Ло!       В Цанцюн полетели письма с угрозами. Демон описывал самые чудовищные пытки, которые предстоит вынести Шэнь Цинцю, если Юэ Цинъюань не покорится. Волосы главы секты стали седы, но его решение оставалось неизменным.       Шэнь Цинцю слабел, но по-прежнему сопротивлялся демонической крови.       Не в силах совладать с очередной вспышкой ярости, Ло Бинхэ безжалостно лишил учителя ног. И лишь тогда помутившийся рассудок Шэнь Цинцю дал слабину. Моля о пощаде, он и впрямь вывел несколько дрожащих слов, перепачкав свиток собственной кровью и слезами.       На этот раз письмо сопровождалось подарком...       Юэ Цинъюань примчался в западню спустя две стражи и был безжалостно убит, пронзённый тысячами отравленных стрел...       Позже Ло Бинхэ рассыпал у ног Шэнь Цинцю сияющие осколки Сюаньсу, поразившись страшной тайне, заключённой в этом мече... Он жаждал отчаяния, мольбы о прощении, признания собственных ошибок! Но Шэнь Цинцю внезапно расхохотался, словно безумец. Назвав его неблагодарным ублюдком, белоглазым волком, он заявил, что потратил на воспитание Ло Бинхэ слишком много душевных сил...       Гнев демона достиг небес. Тогда, избив Шэнь Цинцю, утопив его в крови, Ло Бинхэ припомнил каждый удар плетью, каждый презрительный взгляд учителя! Душевных сил?! Да этот проклятый лорд Цинцзин никогда не испытывал к нему ничего, кроме ненависти!       В ту ночь Шэнь Цинцю лишился языка, а его лазурные сияющие глаза потухли, потускнели, словно мёртвая бирюза... Долгое время он безучастно, безропотно принимал своё положение. Не зная, чем задеть его, каким ещё унижениям подвергнуть, разбудив гнев, Ло Бинхэ велел поместить учителя в горшок, сетуя, что последняя рука... кажется лишней.       Шэнь Цинцю не издал и звука. Не поднял помертвевших глаз.       Император был так зол, что мог бы уничтожить слабое искалеченное тело одним ударом. Побоявшись собственной ярости, он приказал надеть на длинную, стройную шею учителя жёсткий железный обруч, остановивший поток ци.       Не в силах помочь себе, Шэнь Цинцю и теперь не роптал. Нет, он с благодарностью принял этот дар, моля небеса о том, чтобы Ло Бинхэ не вспоминал о нём как можно дольше. Ведь тогда измученный чужой жестокостью, искалеченный заклинатель мог бы... умереть.       Тело лорда Цинцзин начало гнить. Но тот стойко сносил боль, сцепив зубы и стараясь вдыхать тошнотворную вонь как можно реже.       И ему почти удалось ускользнуть от своего демонического ученика... Когда Ло Бинхэ, уничтожив Цанцюн, пропитанный кровью адептов родной секты и запахом дыма сгоревших пиков явился в темницу Шэнь Цинцю, дабы сообщить ему столь радостную весть, учитель был на грани смерти. Всего несколько часов отделяли его от желанного покоя! Явись Ло Бинхэ к утру, а не поздним вечером, не застал бы его в живых...       Демон до сих пор содрогался от воспоминаний о том мгновении, когда вошёл в тесную, сырую, холодную каменную темницу. Вонь разложения ударила в нос, заставила задохнуться, застыть в немом ужасе.       – Учитель? – позвал он. Но, разумеется, не получил ответа. Сознание уже покинуло пылающее в смертоносном огне лихорадки тело.       – Учитель! – очнувшись, бросился Ло Бинхэ к большому глиняному горшку, где уместилось всё, что осталось от некогда прекрасного, богоподобного бессмертного. Чудовищные сожаления сдавили грудь демона. В это мгновение он проклинал собственную жестокость и тьму Синьмо. Боги, как бы ему хотелось видеть Шэнь Цинцю невредимым! Ведь он столько сделал, чтобы завоевать этот мир! Демон жаждал рассказать ему обо всём, что он совершил! Показать, как могущественен этот бездарный, никчёмный ученик, которого лорд Цинцзин так презирал! Подобная пытка гораздо тяжелее физических страданий! Тем более, что Шэнь Цинцю так хрупок...       Дрожащими пальцами Ло Бинхэ коснулся сухих, сомкнутых губ учителя, поражаясь его измождённому, болезненному состоянию. Император, перешагнувший предел бессмертия, давно позабыл, что человек, не обладающий ци, имеет массу потребностей. Ло Бинхэ не было пять дней. За это время учитель не видел и глотка воды, не говоря о пище. Болезнь, жажда и голод сломили его, едва не убив. Да и сейчас, даже сорвав проклятый стальной обруч, Ло Бинхэ не мог вернуть его к жизни – ци, что он вливал в тело учителя, таяла без следа в иссохших меридианах.       Прокляв собственную недальновидность, не позволившую демону оставить в живых адептов Цаньцао, Ло Бинхэ приказал поддерживать тающую жизнь лорда Цинцзин. Тогда и бросился он в клан Цао, дабы раздобыть чудодейственную пилюлю. И чтобы добиться своего, Ло Бинхэ похитил дочь главы...       Цао Пэй и впрямь передал императору драгоценный эликсир восьмого уровня, создание которого почти отняло жизнь главы клана...       Шэнь Цинцю был спасён. Придя в себя, он с отчаянием увидел радостное лицо Ло Бинхэ.       – Учитель, тебе стоит привести себя в порядок. Ло позаботится об этом.       Лорд Цинцзин в ответ закатил глаза и лишился сознания. Ему казалось, что нет иного способа избавить его плоть от гнили, кроме... как срезать её. Он ничего не знал о том, сколько сил Ло Бинхэ приложил для спасения его жизни. Как и о том, какой страх, какая паника обуяла этого жестокого демона, стоило ему понять, что он может лишиться своей жертвы.       Но Ло Бинхэ вовсе не желал расставаться с Шэнь Цинцю. Подхватив искалеченное, зловонное тело учителя на руки, он осторожно спустился в целебный источник. Впервые ученик молчал, не мучая его жестокими рассказами о своих злодеяниях. В обсидиановых глазах таилось странное чувство, похожее на страх и... вину.       Бережно омывающие раны учителя руки священного императора дрожали...       Жизнь Шэнь Цинцю стала чуть удобней. С этих пор его темницу согревали пылающие жаровни, а клок соломы заменила настоящая постель... Ло Бинхэ приходил утром и вечером, чтобы проверить течение ци. Священный император сам накладывал мази и менял повязки. Сам следил за тем, чтобы Шэнь Цинцю пил и ел, порой порываясь покормить его, словно дитя.       От подобного унижения потускневшие глаза вспыхивали гневом и ненавистью. Шэнь Цинцю упрямо сжимал губы, мотая головой. Однако проклятая кровь в его венах была сильнейшей техникой контроля. Потерпев упрямство учителя, Ло Бинхэ приводил в действие своих кровяных паразитов, заставляя измученного заклинателя подчиниться.       А потом он принимался рассказывать Шэнь Цинцю о своих злодеяниях... Шэнь Цинцю посещал тронный зал в своём глиняном горшке, темнея от гнева. Одна за другой заклинательские школы клялись Ло Бинхэ в верности. Прекрасные девы приходили в его дворец, желая попасть в огромный гарем. Нефритовые цветы услаждали слух императора музыкой и песнями, сложенными о самом Ло Бинхэ.       И кажется, демон был вполне счастлив.       Однажды, явившись в темницу изрядно захмелевшим, Ло Бинхэ опустился на край постели Шэнь Цинцю, закрыв лицо руками. Тогда он и признался в своём бессилии против тьмы Синьмо.       Ло Бинхэ ждал радостного блеска в глазах лорда Цинцзин, но тот внезапно поднял единственную руку и осторожно пожал плечо ученика.       В тот момент Шэнь Цинцю действовал по наитию. Тогда, ещё не вырвавшись из тумана сна лорд Цинцзин проявил жалость к этому чудовищу.       Ло Бинхэ отпрянул. В обсидиановых глазах сквозило безумие...       – Шиди Лю! – крик Шэнь Цинцю вернул Ло Бинхэ к реальности. Он с тоской взглянул на изящную фигуру ученика Цинцзин, спешащую к пространственной печати. А на его плече в который раз вспыхнуло лёгкое пожатие длинных, тонких пальцев учителя. Священный император демонов и не думал, что будет хранить прикосновение ненавистного врага, словно величайшее сокровище! Он и не помнил о нём... отыскав это воспоминание после того, как учитель оставил его...       Сжав побледневшие губы, Ло Бинхэ обещал себе уберечь это хрупкое существо – Шэнь Цинцю...