Когда настанет тьма

1       Поспешив в Бамбуковую Хижину, Ло Бинхэ увидел Шэнь Цинцю, застывшего в неподвижности. Лазурные глаза заклинателя были пусты, словно у мертвеца. Перепугавшись, мальчишка схватил холодную ладонь мужчины, пытаясь согреть её своим теплом.       – Учитель, этот человек обидел тебя? Ло немедленно отправится на Байсянь и обрушит на его голову гнев небес!       Вздохнув, лорд Цинцзин медленно поднялся. Он ничего не ответил и даже не взглянул на своего маленького воспитанника. От подобного равнодушия Ло Бинхэ охватила дрожь. В панике упав на колени, он схватился за полы халата Шэнь Цинцю. Подняв полные слёз глаза, он дрогнувшим голосом произнёс:       – Учитель может ненавидеть этого Ло. Но даже если... если ваша плеть износится от тысяч ударов, Ло не ответит тем же! Этот ученик... больше никогда не посмеет предать учителя, примкнув к тем, кто преследовал вас! Этот Ло... в прошлом был глуп, слеп и глух! Если бы я... Если бы только Ло остался верен вам... ни один бессмертный пёс никогда бы не посмел сказать дурного слова! Это я... Я во всём виноват! И если даже учитель не простит меня...       – Замолчи! – прошептал Шэнь Цинцю, побледнев. Что он несёт? В прошлом?! Так Ло Бинхэ... Если этот Ло Бинхэ – перерождение священного императора, то кто второй ублюдок?! Или... Или его душа... разбилась на две половины?!       Однако Ло Бинхэ и не думал повиноваться, готовый пасть ниц и молить о прощении вновь и вновь. Ледяного взгляда лорда Цинцзин хватило, чтобы он позабыл все благие намерения; позабыл о том, что должен скрывать истинную личность! Только когда изящная ладонь учителя накрыла его рот, мальчишка замолчал.       Что же происходит? Разве в прошлой жизни Ло Бинхэ не испытывал ненависти к Шэнь Цинцю? Разве не он разорвал тело учителя на куски, мечтая о том, чтобы лорд Цинцзин никогда не переродился? Тогда почему сейчас он говорит... о таком?!       – Никогда не смей произносить подобного, – едва слышно прошептал Шэнь Цинцю. – Любой, кто услышит твои слова, решит, что ты одержим. Подумай, что тогда с нами будет? И ты, и я лишь чудом добились успеха, но не думай, что мы в безопасности. Священные меридианы опасны для других. Стоит ослабить внимание и попадёшь в ловушку.       Распахнув глаза, Ло Бинхэ закивал. Шэнь Цинцю отнял ладонь от его губ и велел:       – Не смей покидать барьеров Цинцзин. Не отходи далеко от Бамбуковой Хижины. Ты ещё слаб. Твой путь в самом начале. Но поверь, в попытке избавиться от меня, остальные попытаются посеять недоверие и смуту между нами. Не поддавайся гневу. Я запрещаю тебе защищать мою честь и достоинство. Что бы ты ни услышал, не смей бросаться в драку!       – Учитель... – с отчаянием в голосе ответил Ло Бинхэ. – Но как же...       – Мы покинем секту, прикрывшись первым же заданием, – прошептал Шэнь Цинцю. – Дождись совета лордов. Всего несколько дней, Бинхэ. За это время я подготовлю всё необходимое.       – Но почему? Разве глава Юэ не относится к учителю, словно к близкому человеку? Почему мы должны...       – Тссс! – гневно цыкнул Шэнь Цинцю. – Не смей даже думать об этом!       Выдохнув, лорд Цинцзин подошёл к шкафу с многочисленными ящичками. Выдвинув один из них, он вручил Ло Бинхэ свиток.       – Раз уж скинул маску... В прошлом Ло Бинхэ многого не смог постичь по вине этого мастера. Возьми. Забудь всё, что знаешь и умеешь. Начни с малого. Твоё совершенствование ещё можно исправить.       Возмущённый словами Шэнь Цинцю, Ло Бинхэ развернул свиток и в обиде поджал губы.       – Учитель, это же начальная техника медитации! Неужели этот Ло...       Бамбуковая гарда веера больно шлёпнула по затылку. Склонившись над учеником, Шэнь Цинцю сурово взглянул в обсидиановые глаза.       – Прошлое даёт мне право делать с тобой всё, что заблагорассудится. Сейчас твоё совершенствование ничего не стоит. Ты надеешься только на мощь священных огненных меридианов. На этом пути любая ошибка будет стоить жизни близким людям. Шэнь готовился к твоему обучению с первой встречи. Но если Ло Бинхэ не желает видеть Шэня своим учителем... Я не стану тебя держать. Ты можешь покинуть меня в любой час.       Выпрямившись, Шэнь Цинцю напряжённой походкой покинул Бамбуковую Хижину, не глядя в перепуганное лицо ученика. Свистнув, он подозвал Сяо Бая и, потрепав лисёнка по макушке, отправился к северному склону.       В душе лорда Цинцзин бурлило отчаяние и гнев. После разговора с лордом Байсянь он твёрдо решил избавить секту от собственного присутствия. Он ведь и впрямь превращает Юэ Цинъюаня в лёгкую мишень. Испытывая к младшему брату столь всепоглощающую любовь, Ци-гэ забыл о собственном пути. Разве рядом с ним есть надёжный человек, готовый разделить радость и горе? Да он же никого не видит, кроме этого Шэня! Думая, что младший брат отправился на задание, Юэ Цинъюань не станет беспокоиться и не бросится в погоню.       Двигаясь, словно тень, Шэнь Цинцю приготовил необходимое. Вещи, лекарственные травы и пилюли, духовные плоды... Всё было сокрыто в изящном, искусно изготовленном пространственном кольце. Ло Бинхэ не показывался на глаза, но к комнате ученика стягивались плотные нити энергии. Очевидно, мальчишка всё же принял совет.       Опустившись за стол, Шэнь Цинцю спрятал лицо в ладонях. Прошлое всё больше тревожило и пугало его. Столько времени он никак не мог понять, отчего относился к своему ученику с пренебрежением и... ненавистью. Теперь это казалось ему логичным и естественным.       Ведь у того лорда Цинцзин не было иного выхода.       В прошлом юный Шэнь Цинцю, как и любой другой заклинатель, до дрожи боялся немыслимой, неуправляемой силы, что дарили священные меридианы. Тем не менее, он испытывал острое любопытство и прочёл об этом множество книг. Однажды, выполняя задание в маленьком городке, захваченном тёмными совершенствующимися, Шэнь Цинцю отыскал старинный свиток. Полуистёртый, полный чудовищной тьмы, он рассказывал о том, что мощь обладателей сомнительного сокровища священных меридианов равна высшим богам; говорил о том, как избежать опасности при их пробуждении. Для этого нужно добиться искажения ядра особым ритуалом... Но сам ритуал... К несчастью, содержался в другом свитке. И его ученик Цинцзин найти не смог.       И всё бы ничего. Шэнь Цинцю тут же позабыл бы то, что прочёл, пожав плечами... Но чудовищные слухи тревожили сердце заклинателя. Говорили, что старший ученик главы секты обладает столь немыслимым талантом, словно был рождён со священными меридианами. В прошлом Шэнь Цинцю, как и в этой жизни, не был уверен в том, что Юэ Цинъюань это его горячо любимый старший брат. Однако тот никогда не молчал об этом. В прошлом Юэ Цинъюань часто навещал его, проявляя трепетную заботу. Даже несмотря на то, что Шэнь Цинцю был чудовищем, упрекавшим старшего в собственной неудавшейся судьбе. Впрочем, его и впрямь можно было пожалеть. В прошлом Цю Цзяньло был ублюдком, сломавшим жизнь юноши и лишившим его рассудка... Но даже выказывая пренебрежение и холодность, в душе Шэнь Цинцю любил Ци-гэ. На самом деле, пусть он никогда бы этого и не признал, он готов был ради старшего на всё! Он бы отдал ради него жизнь...       Задохнувшись от того, насколько чудовищным был способ сдержать мощь священных меридианов, Шэнь Цинцю всё ещё хотел поделиться им с Юэ Цинъюанем.       Тогда с его появления в Цанцюн прошло три года а они так и не сумели поговорить как следует. Старший брат, теряя надежду, уже не приходил на Цинцзин и их встречи свелись к редким свиданиям по нуждам секты... Но сохраняя ледяное равнодушие, Шэнь Цинцю бережно хранил любовь к Ци-гэ в глубине сердца. По вечерам, сжимая в дрожащей руке свиток, он содрогался от страха. Подвергнуть Юэ Цинъюаня искажению ци? Каким же мощным оно должно быть, чтобы повлечь искажение ядра? Смертельным?       Лорд Цинцзин долго не мог насмелиться на откровенный разговор, хотя несколько раз навещал старшего брата... Но лишь однажды, перед самым вступлением на пост, это всё же случилось.       В прошлом Шэнь Цинцю мучили чудовищные кошмары. Цю Цзяньло, ставший его палачом, мучивший юношу в стенах своего поместья, продолжал наслаждаться его страхом и болью и после собственной смерти. Убив мучителя, Шэнь Цинцю сбежал прочь, но тот, словно голодный призрак, преследовал его во снах... Впрочем, кошмары начались задолго до знакомства с господином Цю. Они жили в нём всегда. Единственным спасением были женские объятия. И даже став уважаемым заклинателем, старший ученик Цинцзин часто оставался ночевать в Доме Цветов, чем вызывал недовольство Юэ Цинъюаня. В конце концов, старший брат давно позабыл о том, как в далёком детстве сяо Цзю жался к нему во сне, дрожа и покрываясь ледяным потом. Может быть, он вовсе и не знал, что причиной этому были чудовищные кошмары, медленно отравляющие Шэнь Цинцю.       В ту ночь старший ученик Цинцзин остановился в борделе Шэньяна. Город лежал у самого подножия Тяньгун и повстречать здесь адептов Цанцюн можно было на каждом шагу. К несчастью, входя в Дом Цветов, он был замечен учениками Байчжань. Рассказав всё Лю Цингэ, те, пылая жаждой мести, отправились на Цинцзин, а разгневанный бог войны бросился разыскивать Шэнь Цинцю, дабы обвинить его в разврате...       Юэ Цинъюань едва успел остановить схватку и предотвратить отвратительный скандал, в который была бы втянута вся секта Цанцюн. Случись такое, и праведное имя школы было бы запачкано грязными сплетнями прямо перед отбором учеников!       Лю Цингэ, сгорая от ярости, покинул Дом Цветов. А Шэнь Цинцю под суровым взглядом старшего брата натягивал сапоги.       Именно тогда и случился тот проклятый разговор, изранивший будущего лорда Цинцзин. Разбивший его разум в осколки, заставивший сдаться на растерзание демону, живущему в его снах.       – Шиди Шэнь... – с мягкой укоризной пожурил его Юэ Цинъюань. – Знаю, ты зол на меня. С тех пор, как шиди появился в Цанцюн, мы стали далеки друг от друга, словно чужие. Но Юэ и не думал, что твои отношения с адептами секты так плохи.       – Разве мы сражаемся с этим ублюдком Лю Цингэ впервые? – с раздражением откликнулся Шэнь Цинцю, закончив с сапогами и затягивая пояс нижнего халата.       Юэ Цинъюань помолчал, пристально оглядывая фигуру молодого человека странным взглядом. Шэнь Цинцю застыл. Его пальцы мелко дрожали.       – Случилось что-то ещё? – спросил он с тревогой, вперившись горящим взглядом в напряжённое лицо старшего брата. – Откуда ты узнал, где меня искать?       – По пути на Цинцзин Юэ встретил адептов Байчжань, – нехотя ответил тот.       – По пути на Цинцзин?! – задохнулся тот. – И что они там... Вот как?       Горький смех заклинателя заполнил комнату.       – Решили отмстить? И что собирались делать? Сжечь мой дом?       Юэ Цинъюань не ответил. Отведя взгляд, он тихо произнёс:       – Никто не посмеет причинить тебе беспокойство. Шиди стоит уделить больше внимания своему совершенствованию.       Шэнь Цинцю задохнулся. В его взгляде сверкали гнев и обида. Он ведь и впрямь застрял во Вратах Бессмертия. На самом деле ученик Цинцзин давно не мог противостоять Лю Цингэ. Даже при первой встрече их силы различались на целую ступень. А теперь, когда бог войны стал Императором Духа, он мог бы раздавить Шэнь Цинцю одной аурой. И не приди Юэ Цинъюань вовремя, ученик Байчжань мог бы узнать, насколько жалок этот Шэнь! Мог бы понять, почему он с презрением фыркнув, уходит от поединков, не смея вынуть меч! Юэ Цинъюань проявил жестокость, напомнив ему об этом. Шэнь Цинцю затянул пояс верхнего халата и сжал ножны Сюя так, что побелели костяшки изящных пальцев.       – Уделить внимание совершенствованию? – спросил он хрипло. – Шисюн не видит, что происходит? Для того, чтобы идти по пути бессмертия, заклинателю требуется покой и безмятежность, но...       – Ты всегда можешь покинуть Цинцзин! – вскинув взгляд, полный странной смеси чувств, перебил Юэ Цинъюань. Подойдя, он остановился в трёх цунях, очевидно, желая поддержать, обнять, но так и не осмелился прикоснуться к разгневанному младшему брату.       – И что? – горько усмехнулся Шэнь Цинцю. – Заберёшь меня на Цюндин? Может быть, думаешь, место рядом с тобой теплее, чем пост лорда Цинцзин? Или, попроси я, отдашь мне место главы секты?       Юэ Цинъюань сглотнул, не отрывая взгляда от лица младшего брата. Усмешка погасла. Глаза Шэнь Цинцю медленно наполнились яростью.       – Боги, он и впрямь готов отдать мне собственную жизнь! – с напряжённым смешком произнёс Шэнь Цинцю. – Вот же безумец!       – Сяо Цзю... – прошептал Юэ Цинъюань, опустив ладонь на его плечо. – Я сделаю всё, чтобы ты... ни в чём не знал нужды.       Тот уже открыл рот и набрал полную грудь воздуха, дабы произнести обидную отповедь. Но внезапно застыл.       – Тогда скажи мне...       Юэ Цинъюань вздрогнул, судорожно вздохнув. Даже не слыша, Шэнь Цинцю понял, что сердце старшего брата готово выскочить из груди. Наверное, он думает, что Шэнь Цинцю вновь задаст свой вопрос: «Тогда почему ты не вернулся за мной в поместье Цю? Почему нарушил своё обещание?!». Так было раньше.       – Скажи мне... У тебя и впрямь священные меридианы?       – Ч-что? – прошептал в ответ Юэ Цинъюань. Его глаза распахнулись. Сделав шаг назад, он лихорадочно искал ответ на вопрос. Ответ, который не ранит Шэнь Цинцю. Ведь каждый раз младший брат погружался в уныние, слыша о таланте или успехах других. Юэ Цинъюань не хотел огорчать его лишний раз. Отведя взгляд, он нервно рассмеялся. – Какой вздор. Откуда шиди услышал подобное?       Шэнь Цинцю замер. Это и вправду ложь? Выдохнув с облегчением, он всё же не удержался от горькой улыбки. Юэ Цинъюань был его единственным близким человеком. Но с тех пор, как Шэнь Цинцю обагрил руки кровью Цю Цзяньло, ненависть к себе пожирала душу ученика Цинцзин. Он старался держаться подальше от любимого старшего брата, разорвать с ним связь. И только страх за жизнь дорогого человека, заставила его задать этот вопрос.       – Вот как? – ответил Шэнь Цинцю, коря себя за лишнее беспокойство. Юэ Цинъюань – будущий глава Цанцюн. Кто бы принял его в ученики со столь страшным наследием. – Хорошо, что тебе не приходится жить с этим проклятьем, скрываться и лгать.       Юэ Цинъюань вздрогнул, закусив губу. Каждое слово Шэнь Цинцю ранило его больней дисциплинарного кнута. В конце концов, он и впрямь был обладателем проклятого сокровища. Глава Хэ Цзюньлун запер его в пещерах Линси, едва мальчишка показал первые признаки пробуждения священных меридианов.       И только Юэ Цинъюань знал, какой может быть боль от смертоносного искажения ци, разрывающего твои вены на части! Как болезненна мука грозовой ци, мечущийся в венах, сжигающей тело до тла! Он никогда не видел столько крови! Его горло онемело от криков, а душа, казалось, вот-вот разорвётся на тысячи клочьёв! Даже от воспоминаний о подобном волосы на голове Юэ Цинъюаня приподняли гуань. Разве мог бы он допустить, чтобы младший брат узнал о том, какие пытки прошёл его Ци-гэ?! О том, что он так слаб и никчёмен?! Ведь то искажение ци, пробудившее священные меридианы случилось из-за того, что Юэ Цинъюань торопился вернуться в поместье Цю и вырвать сяо Цзю из рук чудовища!       Как бы Юэ Цинъюань мог взвалить такую вину на хрупкие плечи своего сяо Цзю?       – Забудь, – усмехнулся Шэнь Цинцю, заводя выбившуюся прядь своих шёлковых волос за ухо. – Шэнь не должен был спрашивать...       Тогда он так и не осмелился сказать Юэ Цинъюаню правду. Боги, да закончи он свою гневную речь... И всё сложилось бы иначе! Может быть тогда, старший брат, раздавленный отчаянием Шэнь Цинцю, открылся бы ему.       А ученик Цинцзин никогда не поддался бы своему внутреннему демону, уничтожившему его рассудок!       «Шэнь не должен был спрашивать, ведь ты никогда не считал его достойным доверия»... – скажи он это и Юэ Цинъюань не смог бы удержать маску на своей израненной душе.       Руководство о том, как погасить пробуждение священных меридианов позабылось, затерялось в множестве ящичков Бамбуковой Хижины. Потянулись мучительные, наполненные раздражением и яростью годы. Шэнь Цинцю никак не мог продвинуться в самосовершенствовании. Не мог прорвать шестую ступень. Его ядро было нестабильным и слабым. Энергия то и дело меняла своё течение, вызывая отклонение за отклонением. Утопая в боли и собственной крови, тяжело носить маску благородного, чистого, светлого заклинателя. Характер Шэнь Цинцю портился день ото дня. И его маленькие ученики, беря с учителя пример, становились всё более язвительными и жестокими.       Только маленькая Нин Инъин смогла избежать этой участи. При ней Шэнь Цинцю не позволял себе даже тени раздражения или ярости. Она напоминала ему о позабытой в прошлом Цю Хайтан. Маленькой сестричке, что часто спасала его от гнева старшего брата. Ради ученицы Шэнь Цинцю готов был пойти на многое.       Когда в секту пришёл Ло Бинхэ, захваченный внутренними демонами Шэнь Цинцю узнал в нём себя. Словно призрак из прошлого явился мальчишка пред очами лорда Цинцзин. Перемазанный землёй, исхудавший, он напомнил ему ту страшную ночь, когда Ци-гэ покинул его, уходя на поиски лучшей жизни. Ту ночь, когда Цю Цзяньло, увидев отмытого и одетого в новую одежду мальчишку, не смог скрыть жестокой улыбки на своём лице. Тогда, одним ударом обрушив на колени щенка, посмевшего ранить его лошадь, это чудовище, схватив Шэнь Цинцю за волосы долго смотрело в полные страха глаза. А затем толстая плеть обрушилась на слабое тело...       Ло Бинхэ воплотил в себе весь ужас прошлого. Увидев его, Шэнь Цинцю не мог скрыть дрожь в руках – гайвань в его руках звякнула. С раздражением поставив чашку на стол, лорд Цинцзин попытался взять себя в руки, отстраниться от демона, что распахнув пасть, вонзился в его сердце клыками, но даже слушая ответы мальчишки на свои вопросы о родителях и семье, видел злобный оскал мучителя. В ушах всё ещё стоял свист плети и треск рвущихся одежд. И боль... Боль смешивалась, затапливая разум! Его собственная кровь и кровь Цю Цзяньло, пронзённого мечом мальчишки. Ледяной ветер, обдувающий тело, что не могло скрыться под слоями изорванных одежд и обжигающее тепло огня позади. Огня его ярости, пожравшего Цю Цзяньло.       – Имя этого ученика Ло Бинхэ...       Взяв гайвань дрожащей рукой, Шэнь Цинцю поднялся и подошёл к коленопреклонённому ребёнку. Гнев, клокочущий в груди, мешал думать, застил взгляд. Он ненавидел этого щенка всей душой, видя в нём себя. Ненавидел за то, что он слаб; за то, что позволял измываться над собой; за то, что потерял самого близкого человека!.. Но так хотел спасти, уберечь дитя от новых ран...       – Так у тебя есть мать?.. – спросил он тихо, повторив слова нового ученика.       Ло Бинхэ, опустив голову, сжал кулаки и зажмурился. Перед тем, как прийти в Цанцюн, дитя похоронил несчастную женщину собственными руками. Его рана от потери единственного близкого человека ещё кровоточила и болела. Как бы он ни хотел, не мог говорить о её смерти.       – Моя мама самый лучший и добрый человек в целом мире! – ответил он звонким, мальчишеским голосом.       Шэнь Цинцю вздрогнул. Гайвань, опрокинувшись, сорвалась с фарфорового блюдца, окатив голову дитя горячим чаем. Тяжёлая крышка больно ударила по макушке и со звоном упала на пол, покатившись прочь. Ло Бинхэ, распахнув обсидиановые глаза, с трудом удерживал дрожь, стиснув побелевшие губы и уставившись на изящную фарфоровую чашку с изысканным синим узором, что лежала у его колена.       Не в силах вдохнуть, Шэнь Цинцю отступил. Тьма в его сердце поглотила рассудок и на мгновение заклинатель поверил в то, что должен быть жесток... Словно дух Цю Цзяньло захватил его разум и тело.       – Ты ведь хочешь её защитить? Тогда тебе стоит стать сильней, – ледяным тоном произнёс Шэнь Цинцю, покидая комнату. Вслед за ним потянулись и остальные ученики, напряжённо пересмеивались. Никто не пытался утешить дитя, объяснить ему, что произошедшее – всего лишь случайность.       И только Нин Инъин. Маленькая Нин Инъин осталась рядом, осмелившись опуститься на колени и обнять рыдающего от обиды и унижения Ло Бинхэ...