Когда настанет тьма

      Шэнь Цинцю, нахмурив брови, строго смотрел на Ху Шэня. Тигриный бог с ослепительной улыбкой писал его портрет. С тех пор, как он перестал называть лорда Цинцзин «Мо Ян» и не пытался устроить сражение на шёлковых простынях, Шэнь Цинцю не отказывал ему во внимании.       – Мазок воды всё ещё слишком тороплив и резок, – наставлял лорд Цинцзин. – Кисть должна касаться бумаги, словно шёлковая вуаль. Выполняй движение нежно и медленно, словно ласкаешь кончиками пальцев лепесток пиона. Почувствуй его бархатистую упругость, ощути прохладу и свежесть.       Оторвав кисть от бумаги, Ху Шэнь, приоткрыв губы, жадно уставился на Шэнь Цинцю. Когда тот говорил о нежности и цветах, взгляд, полный огня, то и дело скользил по линиям чуть зарумянившихся скул и губ.       – Лепестки пиона? – спросил тигриный бог внезапно охрипшим голосом, невольно склоняясь ближе.       – Ху Шэнь! – возмутился тот, вскакивая. Но тут же, охнув от непереносимой боли, осел на пол. Ладони, дрожа, словно пытались зажать рану.       Кисть выпала из занемевших пальцев божества. Веер туши оставил алые капли на нежном изображении Шэнь Цинцю. Подхватив заклинателя, Ху Шэнь пропустил ци сквозь его тело.       – Что с тобой, Цин-эр? Где болит?       С трудом сделав вдох, Шэнь Цинцю взглянул на лицо божества.       – Не со мной, – прошептал он. – Ци-гэ... Ци-гэ попал в беду!       – Это ещё кто такой? – с ревностью спросил Ху Шэнь, но так и не дождался ответа – лорд Цинцзин следовал за нитью боли, пытаясь отыскать старшего брата. И едва это удалось, он сжал запястье тигриного бога, показывая ему путь.       – Ху Шэнь, – едва дыша, с мольбой произнёс Шэнь Цинцю. – Прошу... Мы должны... Должны спасти Ци-гэ... Это дорогой мне человек.       – Он что, связал тебя с собой печатью, дабы ты...       В ответ Шэнь Цинцю яростно мотал головой.       – Мы были детьми... Ци-гэ использовал это заклинание, не зная о том, что оно имеет такую... особенность!       Цокнув, Ху Шэнь пытался облегчить его боль.       – И зачем спасать этого глупого заклинателя?       – Ху Шэнь, – прохрипел лорд Цинцзин. – Ху Шэнь, ты лгал, что любишь меня... Если Ци-гэ умрёт, я не смогу тебя простить...       Тигриный бог застыл. Он мог бы потребовать всё, что угодно. Но не решился на подобную подлость. Подхватив возлюбленного за талию, Ху Шэнь шагнул в пространственную брешь.       Вступив в покои на постоялом дворе, окутанный лёгким золотистым туманом, Шэнь Цинцю бросился к Юэ Цинъюаню. Его противник, зачехлив меч, с искренним разочарованием держал в руках ядро цзиньлуна.       – Подделка?! – воскликнул он, глядя, как глава Цанцюн падает в объятия лорда Цинцзин.       Не теряя времени, Шэнь Цинцю вложил в рот старшего брата целебную пилюлю и запечатал рану ци, использовав исцеляющую технику.       – Шиди... Ты... – через силу улыбнулся Юэ Цинъюань.       Суровый взгляд лорда Цинцзин пресёк попытку. Пронзив акупунктурную точку на лбу заклинателя золотой иглой, Шэнь Цинцю осторожно опустил его на толстый ковёр и поднялся, уставившись на изящный силуэт мужчины, похожего на него, словно отражение в зеркале.       – Вот как, – нахмурился он, активируя Сюэхуа. – Бессмертный Мо Ян явил свой лик? Неужели для этого хватило ядра цзиньлуна? Столь жалкое сокровище стоит твоей жизни?       Отбросив бесполезную драгоценность прочь, тот, не удивившись, устроился среди шёлковых подушек резного сандалового кресла.       – Кто же знал, что ты не стоишь настоящей жемчужины владыки небес, – обиженным тоном произнёс Мо Ян. – Да и о какой жизни идёт речь? Думаешь убить меня этой игрушкой?       – Боюсь, учителя ждёт разочарование, – в тон ему ответил Шэнь Цинцю. Приблизившись, он склонился к лицу мужчины. – Шэнь может спросить, что происходит?       – Так ты догадался? – развеселился Мо Ян. – Что ещё ты успел понять?       – Хм, – отозвался лорд Цинцзин, принимаясь расхаживать по комнате. – Очевидно, ты решил поменяться со мной судьбой.       Рассмеявшись, Мо Ян закинул ногу на ногу и начал свой рассказ.       – Моя жизнь и впрямь непроста, – вздохнул заклинатель. – Рождённый в союзе человека и демона, я достиг успеха лишь волей случая. Демон, зачавший меня, очевидно, и не знал, что стал отцом. Мать погибла при рождении. Моим воспитанием занимался дедушка. Суровый, не знающий сострадания, он казался мне настоящим чудовищем. Не в силах оценить его доброты, я жаждал сбежать. Однажды я так и поступил, попав в настоящую беду. Заблудившись в лесу, Мо попал в плен хищных лиан. Отклонение ци окончилось искажением ядра. Яд любовного нектара лозы навеки запечатлелся в нём. Пробудившиеся священные меридианы спасли меня из плена, уничтожив хищника. В шестнадцать лет моя семья была уничтожена, а этот Мо отдан в жертву духовному зверю горы Ху. Я готовился умереть, но... чудовище внезапно оказалось божеством. Полюбив меня, Ху Шэнь настоял на узах совместного совершенствования. Рядом с ним я провёл целую человеческую жизнь длинной в семьдесят лет. Моё развитие достигло девятой ступени. Казалось, я получил всё, что желал. У меня не было лишь одного – свободы. Стоило Ху Шэню отлучиться в небесные чертоги, я сбежал. Собрав вокруг себя высокоуровневых зверей, я оставил следы крови. Всё выглядело так, будто Мо был разорван чудовищами, которые во множестве водились на горе. На самом деле, похитив один из талисманов, я смог покинуть барьер. Говорят, Ху Шэнь обезумел от горя. Сам Небесный Владыка сошёл на гору Ху, дабы остановить его бесчинства. Сотню лет я скрывался, меняя маски. Боялся мести этого божества. Но Ху Шэнь, очевидно, решил остаться в небесных чертогах. А этот Мо встретил девушку, с которой жаждал создать семью. Не видя препятствий, я набрал учеников с элементом льда и основал заклинательскую школу демонических совершенствующихся, прославившись. Орден Лиянь стал моим домом... За несколько сотен лет я сменил множество масок. Возлюбленные менялись и количество потомков росло. Ху Шэнь... был забыт...       В голосе Мо Яна появились странные нотки: боль и тоска слышались в затухающих словах.       – Если так, зачем понадобился Шэнь? – холодно спросил лорд Цинцзин.       Мо Ян пришёл в себя. Недовольно цокнув, он продолжил:       – Ты достаточно умён, чтобы понять. Конечно же, мы встретились! С годами я стал столь дерзок, ничего не слыша о Ху Шэне, что решил, будто тот позабыл о возвращении в мир людей. Маску Мо не снял, но осмелился отправиться на медитацию в тигриное логово! Я ведь думал, что он оставил наш мир. Гора Ху полнилась особой ци. Медитация там могла помочь мне преодолеть границы десятой ступени. Мы отправились с группой из десяти человек, решив отыскать и испить до дна духовную жилу, что питала это место. Конечно же, мы её нашли! Ей оказался сам тигриный бог! Пока остальные сражались с ним, умирая один за другим, я бросился бежать. Ослеплённый яростью Ху Шэнь ранил меня, но не убил. Гнев застил его разум, и лишь это помешало ему узнать Мо.       Мо Ян мягко рассмеялся над своей глупостью.       – Тогда, перепугавшись, я стал искать способ сбежать.       – И отыскал меня? – нахмурился Шэнь Цинцю.       – Счастливая случайность свела меня с твоим дедом. Явившись в Лиянь, он заявил, что его дочь понесла от ледяного демона. Потратив все силы, он сумел сохранить ей жизнь, ведь произвести на свет полудемона для человеческой женщины невыполнимая задача. Она потеряла свою культивацию и была тяжело ранена. Но успела подарить тебе немного материнской нежности. Меня огорчала твоя судьба, но для того, чтобы воплотить свой план в жизнь, что позволил бы Мо укрыться от бед, ты должен был повторить тот же путь! Твоя мать умерла, оставив дитя на попечение деда. Решив, что не могу ждать дальше, я напал, уничтожив твою семью. К несчастью, удача отвернулась от Мо... На шум битвы поспешили заклинатели и простые люди. Я потерял тебя в той суматохе, не сумев отыскать среди окровавленных трупов. Мо пришлось бежать, а столь важное для меня дитя забрал с собой этот ублюдок Ду Му!       Скрипнув зубами, Мо Ян долго не мог продолжить рассказ.       – Неужели та встреча в Хуанчене тоже была случайной? Притворившись молодым господином Цю, ты скрывался от правосудия и Ху Шэня? Что же тогда с Хайтан? Ведь она не твоя сестра?       – Хайтан... Потомок этого Мо. И я искренне привязан к ней. В остальном ты не ошибся. Мо и впрямь скрывался от Ху Шэня, ведь уничтожение целого клана вызвало настоящий переполох. Тигриный бог мог узнать мою руку и броситься в погоню. Но скрывшись за облаками, моя счастливая звезда вновь воссияла на небосклоне. Приняв тебя в ученики, я медленно менял твою внешность и характер, дабы усилить сходство. Ритуал искажения ядра сродни искусству. Ошибись я, и ты стал бы бесполезным смертным. Или погиб. Я не мог позволить себе подобную расточительность. Моё сердце трепетало от счастья при виде того, как ты становишься похожим на меня, словно отражение! Ещё немного и я отправил бы тебя в Лиянь. А затем и на гору Ху... На ритуал искажения ядра Мо потратил всю свою ци. Рана, что нанёс Ху Шэнь едва не лишила меня совершенствования. За годы Мо так и не смог восстановиться... Когда ты решил уйти на поиски своего Ци-гэ, меня объял настоящий страх! Я обезумел, решив помешать тебе во что бы то ни стало! Меч, которым ты пронзил меня, конечно же, не мог убить, но открыл глаза. За мои злодеяния, ты имел право мстить. К тому же я и впрямь не мог принять тебя в Лиянь. В будущем это могло погубить весь орден. Обещав услугу нынешнему главе пика Динцзю, Мо смог вернуть свои силы. К тому времени мальчишка уже обладал невероятным талантом и знаниями. В благодарность я чинил неприятности главе клана Цао...       Шэнь Цинцю не спрашивал о своей семье. Он ничего не помнил о прошлом и те люди ничего для него не значили.       – Так это шиди Цао... привёл тебя в Цанцюн? – оглянувшись на мирно спящего Юэ Цинъюаня, спросил лорд Цинцзин. Он не испытывал тёплых чувств к Цао Цингуану. Его беспокоил только Юэ Цинъюань. Что с ним будет, когда он узнает о столь страшном предательстве?       – Ты должен меня понять, Цзю-эр! – продолжил Мо Ян. – Этот Мо – несчастный человек. Я так давно достиг десятой ступени, но не осмелился вознестись, боясь встретиться с Ху Шэнем! Тигриный бог никогда, никому не прощал предательств! А мой побег, несомненно, был таковым! Конечно, я мог бы отправиться в земли тьмы и переродиться демоном. Но... Из-за смешанной крови там меня ожидало лишь презрение, а может и жалкое рабство! Взгляды демонической знати узки, они упорны в своих заблуждениях... Я же привык к славе и поклонению. Как герой, о котором слагали легенды, мог стать рабом северных земель?! Ох... Ты был венцом моих чаяний, последней надеждой. Увидев тебя, невозможно поверить, что Мо Ян и Шэнь Цинцю – не один человек! Я думал, Ху Шэнь убьёт тебя. Думал, его ярость и гнев погаснут... Тогда, возможно, Мо смог бы ступить в небесные чертоги под одной из своих многочисленных масок...       – Но если ты уже достиг небесной ступени, зачем пожелал ядро цзиньлуна? – с раздражением спросил Шэнь Цинцю.       – Ах, это... – произнёс Мо Ян, словно разговор больше не имел смысла и наводил на него скуку.       – С таким сокровищем мой статус в чертогах небес был бы выше положения Ху Шэня. И я... мог бы жить в мире и спокойствии, не боясь его мести!       Шэнь Цинцю вздохнул, ища взглядом зыбкую золотистую пелену.       – С чего ты взял, что Ху Шэнь собирался тебе мстить?       Мо Ян раскрыл рот для ответа, но так и не смог выдавить и звука. Это казалось ему очевидным. Ведь Мо Ян предал Ху Шэня, растоптал его лучшие чувства! А затем столько раз изменял, доказывая себе, что он мужчина. Участь отрезанного рукава всегда казалась ему оскорбительной повинностью... Но на самом деле... На самом деле Мо Ян скрывался от самого себя... Он никогда не был так счастлив, как на горе Ху, хотя упрямо твердил себе, что супруга и множество потомков – это лучшее, что с ним может случиться!       – Я предал его. С юности Ху Шэнь поддерживал Мо во всём. Он был самым нежным и заботливым возлюбленным... Я мог получить всё, что желал и... Не сбеги я тогда ради призрачного счастья свободы, давно бы достиг небес. Мо смешон и глуп. Из-за своей слепоты я не смог отличить белого от чёрного и... всё потерял.       Закрыв лицо ладонью, Мо Ян горько рассмеялся.       – Сотни лет я страдал, словно рухнул с небес. Мо сам выбрал путь скорби вместо безоблачного счастья в Персиковых Источниках. Дворец Ху Шэня ждал меня. Пожелай я стать владыкой Царства Людей, он бы бросил к моим ногам власть над миром. Мы... редко способны оценить то, что имеем... Но мой план ещё...       Мо Ян внезапно замолчал, словно понял что-то важное.       – Подожди, – выдохнул он, вскочив. Его спина выпрямилась, напряглась в ожидании удара. – Ты ведь был на горе Ху! Так как тебе удалось сбежать?!       Шэнь Цинцю сжёг талисман призыва, надеясь, что Юэ Цинъюань явился не один. Осторожно вынув золотую иглу, он похлопал заклинателя по щекам.       – Почему ты молчишь?! – не выдержал Мо Ян, обнажая меч.       – Ты мог бы подумать сам, – произнёс лорд Цинцзин, взваливая главу секты на спину. – Но ты и впрямь глуп и недальновиден. Конечно же, Шэнь не мог сбежать.       Судорожно вздохнув, Мо Ян заозирался. Его испуганный взгляд метался по комнате в поисках противника. Алые губы, побледнев, дрожали от ужаса.       – На месте Ху Шэня я задал бы тебе хорошую трёпку, – прошептал Шэнь Цинцю со вздохом. – А ты... Прежде чем обнажать меч, попробуй использовать слова. Когда Шэнь попал на гору Ху и был похищен тигриным богом, я очнулся в покоях новобрачных, облачённый в свадебные одежды.       Произнеся последние слова, лорд Цинцзин покинул комнату.       Меч со звоном выпал из рук Мо Яна. Дрожа, он опустился в резное кресло, вцепившись в подлокотники.       – Свадебные одежды? – прошептал он с безумной улыбкой, медленно переходящей в горький хохот.       Ах, как бы он хотел вернуть всё назад! Как жаждал ощутить крепкие надёжные руки Ху Шэня, обнимающие его... Услышать его голос... Свадебные одежды... Боги! Как же прекрасен должен быть Ху Шэнь в алом! Представив драгоценный паланкин, уносящий их в небеса, Мо Ян склонился над мечом, сжимая рукоять дрожащими пальцами.       – Выходи, – вздохнул он с притворной лёгкостью. – Как же мой драгоценный возлюбленный сумел разглядеть обман?       Золотистая тень позади собралась в знакомый величественный силуэт.       – Обман? – тихо спросил Ху Шэнь, склонившись к уху возлюбленного. – Ян-эр так наивен? Думаешь, и впрямь способен меня обмануть?       Сжав в похолодевшей руке меч, Мо Ян выпрямился. На его лице появилась жалкая улыбка приговорённого к смерти.       – О жестокости тигриного бога ходит немало слухов. Говорят, несчастный герой Мин Байсюэ, посмевший оскорбить божество, сотню лет подвергался чудовищным пыткам прежде, чем смог отправиться к Жёлтым Источникам. А ведь его вину не сравнить с моей. Этот Мо признаёт свою ошибку, но не может принять наказания. Надеюсь, Ху Шэнь будет великодушен, позволив Мо выбрать собственный путь...       Голос заклинателя погас. Зажмурившись, он взмахнул мечом, дабы молниеносным ударом покончить с жизнью, окропив возлюбленного кровью из разверстой раны, пропоровшей горло. Но холодная смертоносная сталь не коснулась нежной кожи. Не понимая, что могло помешать его прославленному клинку, Мо Ян открыл глаза и замер – окровавленная ладонь Ху Шэня удерживала меч.       Задрожав, Мо Ян рухнул на колени. Его глаза затопил ужас. Он ведь и так унизил это божество, сбежав с горы! Неблагодарный ублюдок, белоглазый волк, позже он вернулся в поисках духовной жилы! Предательство, бесчисленные измены, обман, презрение... Как мог Ху Шэнь простить подобное?! Мо Ян боялся представить, каким пыткам подвергнет его этот зверь. А теперь... Теперь заклинатель ещё и ранил его!       – Ян-эр, я и не думал, что ты склоняешь слух к подобному вздору, – вздохнув, отозвался Ху Шэнь.       Мо Ян не слышал его слов. Утонувший в собственных страхах, он смотрел, как алая кровь, стекая по лезвию, медленно капает на светлые плитки пола. Почему? Ведь самого малого усилия Ху Шэня достаточно, чтобы меч заклинателя рассыпался в прах. Так зачем он позволил ранить себя?! Неужели... Неужели хотел, чтобы вина Мо Яна стала ещё больше?       Вырвав меч из дрожащих рук заклинателя, Ху Шэнь опустил клинок на стол, словно тот был некой драгоценностью. Стряхнув кровь с изящных нефритовых пальцев, тигриный бог склонился к прекрасному лицу и спросил:       – Ян-эр знает, чем оскорбил меня Мин Байсюэ? Он сказал, что никогда не встречал более подлого человека, чем Мо Ян.       Заклинатель далеко не сразу понял его слова. В глазах отражался глубокий мыслительный процесс, наполняя их изумлением. То есть, Мин Байсюэ оскорбил вовсе не Ху Шэня, а этого Мо? Но с чего тогда тигриный бог воспринял это, как личное... Нет, всё не так! Ведь это случилось в то время, когда Мо Ян, уверившись в своей безопасности, обзавёлся своей первой семьёй...       – Ты... знал? Знал, что я... подло разорвал узы совместного совершенствования и всё равно... Почему же Ху Шэнь не явился за моей жизнью?       Сжав изящные запястья, тигриный бог потянул заклинателя на себя, подхватывая ослабевшее тело возлюбленного на руки.       – Зачем? – спросил он тихо. – Чтобы ты отверг меня? Моя жизнь достаточно длинна, чтобы я мог подождать. Слова, что ты сегодня произнёс, стоят сотен лет мучительного одиночества.       Нежно коснувшись влажного, солёного от пережитого страха виска Мо Яна, Ху Шэнь произнёс:       – Хотя... тебя и впрямь стоит наказать. Боюсь, в первую ночь моему драгоценному супругу будет нелегко...