Когда настанет тьма

      Начальник императораторской стражи Мо Ван, опустившись на колено, осторожно коснулся запястья Шан Цинхуа. Тонкий розовый шрам, что остался на шелковистой коже после того, как заклинатель отдал свою кровь Цветку Луны и Солнца, был незаметен, но всё ещё беспокоил демона.       – Всё ещё болит? – спросил он в очередной раз, заглядывая в большие глаза заклинателя.       Лорд Аньдин сидел в резном кресле, полном подушек. С некоторых пор его покои превратились в опочивальню принца. Мо Ван наполнил её массой изысканных вещей. Отодвинувшись, насколько это было возможно, Шан Цинхуа отнял свою руку у демона.       – Начальник Мо, – ответил он, стараясь выдержать строгий холодный тон, за которым скрывался страх перед этими непостижимыми существами. Мир людей и впрямь ничего не знает о демонах! – Этот Шан – ваш пленник. Не нужно обманывать меня фальшивым почтением или баловать заботой. Я всего лишь человек. Между нами никогда не было дружбы.       Мо Ван не поднялся. Опустив горячие ладони на икры заклинателя в полуобъятии, он закусил губу, наслаждаясь полыхающим огнём в груди. Шан Цинхуа и впрямь всего лишь человек, но он столь же прекрасен и соблазнителен, как Яо Мо. А ведь чиновник был знаменит своей красотой! Но лорд Аньдин покорил Мо Вана спокойствием и мягким характером.       – Лорд Шан ошибается, – возразил начальник стражи. – Не пленник. Лорд Шан – драгоценный гость цзюнь-шана. Как же я могу быть непочтительным?       Шан Цинхуа, нахмурившись, пристально уставился на ладонь демона, медленно взбиравшуюся по ноге и накрывшую его округлое колено.       – Начальник Мо, Шан слышал, для демонической расы люди являются особым лакомством. Неужели вы хотите... съесть меня?       Пылающий взгляд Мо Вана не отрывался от влажных, пухлых губ Шан Цинхуа. Съесть? Он и впрямь хотел бы... съесть его. Снять эти шёлковые одежды слой за слоем, словно разворачивая свадебный подарок, насладиться каждым цунем обнажённого тела! Вдохнуть соблазнительный аромат; почувствовать шелковистую нежность белой безупречной кожи; упиться изысканным зрелищем того, как пугливо твердеют розовые соски от прикосновения губ! О, Мо Ван хотел бы скользнуть ниже, по тугим мышцам живота – к сокровенному бутону отвердевшей плоти, влажной и горячей! Её вкус столь же сладок, как и нежный, едва ощутимый запах этого человека?       Видя странный огонь в глазах демона, Шан Цинхуа сглотнул, испугавшись, что перешёл запретную черту. Что он станет делать, если Мо Ван и впрямь решит сожрать его?!       – Там... Там кто-то есть, – прошептал Шан Цинхуа, указывая на окно, в надежде избавиться от опасности.       Мо Ван очнулся. Отстранившись, он молча поднялся, словно сумел прочесть мысли человека. На губах начальника стражи играла дразнящая улыбка.       – Дворец Тьмы полон шпионов. Цзюнь-шан никогда не доверял одному источнику, – солгал он с улыбкой. Конечно же, император здесь ни при чём. Мелькнувший уголок шёлкового халата с изысканной вышивкой мог принадлежать только Яо Мо. Мысль о подобном вызывала сладкую дрожь в груди демона. Может быть, с помощью человека он сумеет вывести Яо-Яо на чистую воду, заставив его показать истинные чувства? Так почему не отдаться этому сладостному желанию, этому наслаждению хрупкой красотой человека?       – Через несколько дней плод Цветка Луны и Солнца созреет, – произнёс Мо Ван. – Мы отправим его в подарок Мобэй-цзюню, дабы сообщить о том, что лорд Шан гостит во Дворце Тьмы.       Скосив глаза, демон наблюдал за Шан Цинхуа. Побледневший лорд Аньдин застыл с выражением искренней муки на лице.       – Мне казалось, лорд Шан должен радоваться, но... Неужели Мобэй-цзюнь не был нежен и заботлив? Зная нрав наследного принца... он считал вас ничтожеством? Был жесток?.. Теперь всё изменится. Уверен, Мобэй-цзюнь осознает свои ошибки.       Церемонно поклонившись, Мо Ван покинул покои Шан Цинхуа, улыбаясь собственным мыслям. Так Яо-Яо следил за ним? Стоит взглянуть, зачем.       Яо Мо был чудовищно зол. Свирепая ярость клокотала в его груди. Впервые он не сдерживал своих чувств. Сбросив со стола многочисленные свитки, кисти и тушь, императорский чиновник ударил по деревянной поверхности кулаком так, что по гладкому тёмному дереву поползли многочисленные трещины.       – Мо Ван, ублюдок, ты ведь звал меня в супруги! А теперь стоишь на коленях перед этим презренным псом?! Он же человек! Что за безумие постигло тебя?       Закрыв лицо ладонью, Яо Мо застыл, дрожа всем телом. Долгие годы Мо Ван выказывал острый интерес. Между ними были сотни сорванных поцелуев, внезапных объятий и двусмысленных бесед. Так неужели всё это всего лишь игра?! Как такое могло случиться?!       Застонав, Яо Мо устало опустился на стул. Он долго думал, как поступить. Но боль и ревность разрывали его, мешая принять правильное решение. Наконец, накинув плащ, он покинул дворец. А за ним и Запретный Город.       Приближённых императора мало кто знал в лицо. Однако Яо Мо был известен своей красотой. В любой лавке можно было отыскать его портрет или даже книгу, повествующую о любовных приключениях. О, как же злился Яо Мо, столкнувшись со столь постыдной литературой впервые! Разгневавшись, он то и дело устраивал пожары, уничтожая торговые ряды!       Сейчас минуло множество лет. Встретив Мо Вана, Яо Мо ощутил странный болезненный интерес, наткнувшись на их любовную историю в одной из таких книжонок. Чиновник боялся признаться, но жаждал ощутить на себе страстную, властную манеру... Он хотел грубых ненасытных ласк! Хотел, чтобы Мо Ван понял его тайные грёзы и проявил волю!       Но этот тупица только и мог, что кругами ходить!       Столица империи была сумрачной и туманной. Под стать своему имени Юду, она тонула во мгле. Оживлённые улицы полнились звуками: мчащиеся экипажи, крики торговцев, шум горожан. Знакомая обстановка успокоила Яо Мо. Вздохнув, он направился в дом цветов. Он слышал, там можно было увидеть красавицу, сбежавшую из Дунань. Яо Мо не испытывал интереса к женщинам, но был ярым ценителем красоты. Может быть, она сгодится в служанки императору?       Опустившись за стол, не обнажая лица, он заказал вина и прислушался к разговорам вокруг.       – Да ничего ты не знаешь! Пока цзюнь-шан в медитации, мы стали проигрывать Дунхай Юйгуану! Говорят этот цинлун собирает вокруг себя весь драконий род! Двоих он привёл из Царства Людей! И в последней битве они показали себя как сильные и умелые воины!       Нахмурившись, Яо Мо стиснул в руке пиалу. Что за вздор?! Ху Шэнь не стал бы подобного скрывать!       – Дунань вот-вот подпишет договор с Северной Пустошью. Мой старший брат был в северных землях. Столица ликует – Мобэй-цзюнь покинул медитацию и обрёл силу нетленного демона! Теперь его можно убить, лишь отыскав и развеяв прах! Кто способен совладать с этаким чудовищем?! Если цзюнь-шан не выйдет на бой, объединившись, Дунань и Северная Пустошь уничтожат нашу империю!       В душе чиновника поселился страх. Прислушиваясь, он выпил целый кувшин вина, наконец, уняв расходившиеся нервы. Не время думать о себе! Они должны немедленно принять меры! Ведь этот человечишко был похищен именно для того, чтобы покорить Мобэй-цзюня? Так чего они ждут?       Нахмурившись, Яо Мо взглянул на танцующую прелестницу. Слухи преувеличивали её красоту. Да сам правитель Дунань был в сотню раз прекрасней! Эта девица ничего не стоила и рядом с девой Ша Хуалин!       Поднявшись, Яо Мо поспешил вернуться во дворец. Велев собрать совет, чиновник прямиком направился к начальнику императораторской стражи. Тот, конечно же, отыскался у покоев лорда Аньдин. Увидев Яо Мо, Мо Ван нацепил маску суровой решительности.       – Советник Яо покинул Запретный Город, дабы предаться разврату и пьянству в доме цветов? – спросил начальник стражи, возведя барьер.       Яо Мо вздрогнул, почувствовав, как по позвонкам бежит дрожь желания. Когда Мо Ван выглядел так властно и сурово, чиновник готов был подчиняться любым приказам.       – Что за вздор? Ты что, следил за мной? – на мгновение растерялся советник. – Будь то трактир или бордель, я посещаю их, чтобы собирать слухи и следить за настроениями простых обывателей! Сейчас, пока цзюнь-шан в медитации, мы не можем допустить мятежа!       – А? – вернулся к насмешливому тону Мо Ван. – Разве это не моя обязанность?       – Да какая ещё обязанность! – разгневался Яо Мо. – Всё, чем занимается начальник императорской стражи в последнее время – вытирает пол коленями, моля жалкого презренного человека о снисхождении!       Мо Ван застыл. Яо Мо всегда был несдержан, но ещё не устраивал ему сцен ревности.       – Неужели Яо-Яо хотел бы видеть этого Мо у своих ног? – спросил он тихо, склонившись к покрасневшему уху советника. Ладонь Мо Вана дерзко легла на его талию, медленно сползая на округлую, упругую ягодицу.       Вспыхнув от стыда, Яо Мо влепил ему пощёчину. Тут же схватив наглеца за ворот халата, чиновник потащил его в Зал Советов.       – Мобэй-цзюнь покинул медитацию! Дунхай Юйгуан готовит мирный договор, чтобы совместно с Северной Пустошью уничтожить нашу империю! А ты молчишь?! Разве тайная стража больше не подчиняется тебе?!       – Ах, это... – накрыв алеющий след на своей щеке, небрежно откликнулся Мо Ван. – Всё готово. Завтра утром процессия направится в столицу Северной Пустоши. Мобэй-цзюнь уже ожидает послов. Думаю, мы успеем вручить ему драгоценный подарок, ведь у наследника день рождения. Целых десять дней жители земель льда и снега будут предаваться веселью.       Яо Мо отпустил его, взглянув с сомнением. Он и впрямь думал, что Мо Ван, позабыв обо всём, целые дни проводит рядом с лордом Аньдин. Хорошо, что всё совсем не так.       Собравшиеся советники высказав свои опасения, выслушали гонца от генерала Ху. Войско императора и впрямь потерпело несколько поражений от Дунхай Юйгуана. Если Мобэй-цзюнь присоединится к этой войне, империя окажется в серьёзной опасности.       Цзин Бинчжэнь подтвердил слух о том, что наследный принц Северной Пустоши покинул медитацию, обретя немыслимую мощь. Также он сказал и о том, что вскоре Мобэй-цзюнь займёт трон. Наследник вызывал немало подозрений, словно готовил грандиозный план. К несчастью, лишь члены императорской семьи знали о помыслах принца. И среди них не было тех, кто способен разболтать тайну.       – Что же, цзюнь-шан был готов к такому исходу, – поднявшись, произнёс Мо Ван. – Не так давно мы совершили вылазку в Царство Людей и напали на секту Цанцюн, дабы похитить одного из лордов. Цзюнь-шан говорит, этот жалкий человек – шпион Северной Пустоши и возлюбленный Мобэй-цзюня. Однако Мо не сумел добиться от лорда Шана признания ни хитростью, ни техниками подчинения. Он слаб, но его воля крепче железа. Несколько лет назад цзюнь-шан привёз во дворец Цветок Луны и Солнца. Это растение способно создать точную копию любого существа. И его плод созрел. Завтра утром марионетка, похожая на Шан Цинхуа, отправится в Северную Пустошь. Осталось выбрать достойного посла...       – Я сам отправлюсь в земли льда и снега! – заявил Яо Мо. – Кто ещё способен уладить подобное?       Высокомерие чиновника заставило членов совета побледнеть. Но спорить никто не осмелился. В конце концов, кому хочется подвергать себя опасности? Пусть этот щенок мчится в ледяную пасть северных демонов! Ведь если Шан Цинхуа и впрямь возлюбленный Мобэй-цзюня, останется ли Яо Мо в живых?       Взвалив на себя столь сложное задание, чиновник выглядел довольным и счастливым. В его глазах плясали алые искорки. Оживлённый и высокомерный, он жаждал взглянуть на удивительное растение.       Плод Цветка Луны и Солнца – тело Шан Цинхуа, покоилось в саркофаге драгоценного белого нефрита. Его свойства были призваны сохранить подарок, уберечь его от тлетворного дыхания земель тьмы. Яо Мо долго рассматривал заклинателя. А он и впрямь красив! Очевидно, интерес Мо Вана неподделен и искреннен. Стоит как можно скорее избавиться от человека!       Глаза Яо Мо затянуло алым пламенем ненависти. С ядовитой улыбкой на устах он произнёс:       – Подарок наследному принцу Северной Пустоши стоит украсить более торжественно. Я сам подберу ему наряд.       Мо Ван нахмурился, не понимая, о чём идёт речь. Разве драгоценной нефритовой шкатулки недостаточно? Да и сокровище, что она таит в своих недрах, дороже целого государства...       – Начальник Мо, – прервал его мысли Яо Мо. – Прежде чем отправиться в столь опасное путешествие, я хотел бы увидеться с лордом Аньдин.       Поколебавшись, Мо Ван скрестил руки на груди.       – Я не могу допустить подобного.       – Не можешь допустить?! – вновь рассвирепел советник. – Ты готов отправить меня на верную смерть в земли снега и льда, но боишься за презренного человека?! Думаешь, я убью его?! Неужели считаешь меня столь безрассудным?! Мо Ван, интересы империи важнее моей судьбы! Мобэй-цзюнь должен поверить в то, что я лично знаком с его возлюбленным! Иначе всё это напрасно! Кто помешает ему решить, будто мы, добыв крови Шан Цинхуа, не создали марионетку?       Нахмурившись, Мо Ван закусил губу. Яо Мо прав. Мобэй-цзюнь должен знать о том, что человек в опасности. Если этого не случится, в гневе он уничтожит послов императора.       – Хорошо. Я проведу тебя к лорду Шану. Однако даже не думай причинить ему вред. Человек окружён барьером.       – Да кто бы сомневался! – с ноткой ревности процедил чиновник.       Шан Цинхуа едва закончил омовение. Его волосы ещё не высохли, сквозь шёлк нижнего халата просвечивала ослепительная белизна тела. Узнав, что его посетили столь важные гости, лорд Аньдин, закутавшись в плащ, опустился в кресло, поставив босые стопы на шёлковую подушку. Влажные пряди волос, что он обычно собирал на затылке, скрепив лентой, стекали по плечам, придавая заклинателю трогательную беззащитность.       Войдя, Мо Ван остановился рядом с резным креслом, взмахом руки предлагая Яо Мо присесть. Слуги тут же подали чай и фрукты.       Шан Цинхуа видел советника впервые. Его красота потрясала, ошеломляла, оставляя горький привкус собственного несовершенства. На миг лорд Аньдин подумал о том, как среди выдающихся красавцев земель тьмы Мобэй-цзюнь мог выбрать этого Шана? Да разве сравнится лорд Аньдин с этим ярким, пышным цветком?       Опустившись за стол, Яо Мо бросил взгляд на пиалу с чаем, но прикоснуться к ней не посмел – его тело сотрясала бешеная ревность. Мо Ван застыл рядом с человеком, жадно пожирая взглядом обнажённые стопы и наверняка сожалея о том, что взгляд не способен проникнуть сквозь ткань плаща! Однако струящийся водопад волос и небрежно открытая до самой ключичной ямки шея оказалась достойной наградой. Видя голодное выражение на лице Мо Вана, Яо Мо готов был уничтожить человека. Советник привык видеть начальника стражи покорным рабом, пленённым редкостной красотой, и вовсе не желал отдавать столь драгоценную добычу этому жалкому созданию!       Однако Яо Мо не мог убить Шан Цинхуа. Даже если бы человек не был так важен для цзюнь-шана, Мо Ван не пропустит и отравленной иглы! Скрипнув зубами, советник заставил себя выдавить улыбку. Что же, если он не может уничтожить его, почему бы не помучить?       – Лорд Шан, – мягким тоном произнёс Яо Мо, взяв в себя в руки. – Вы должно быть изрядно утомлены навязчивым вниманием господина Мо? Вскоре этому придёт конец. Завтра на рассвете я отправляюсь в северные земли, дабы вручить вашему возлюбленному принцу драгоценный подарок. Им станет ваше мёртвое тело.       Шан Цинхуа побледнел. Сжав пальцы в кулак, он с недоумением взглянул на демона.       – Моё мёртвое тело не принесёт пользы. В прошлом этот Шан и впрямь был шпионом Мобэй-цзюня. Однако его величество... Он и не помнит, кто я. Вы жестоко ошибаетесь. И эта ошибка навлечёт на вас беду.       Голос заклинателя звучал ровно и сурово, хотя нутро похолодело от ужаса. Ах, неужели Шану больше не свидеться с его величеством?! Ведь даже если Мобэй-цзюнь не помнит о нём... Шан Цинхуа никогда не забудет своих обещаний!       – Звучит так убедительно, – рассмеялся Яо Мо. – Я мог бы поверить, если бы приказ не отдал цзюнь-шан. А он ещё ни разу не ошибся! Лорд Шан, вы лгун и лицемер! Мобэй-цзюнь достиг невиданной силы. Теперь противостоять ему способен только цзюнь-шан. Но... наш император не желает войны. Он искренне заботится о принце Северной Пустоши. Мобэй-цзюнь благоразумен. Он сумеет принять верное решение. Возлюбленный в обмен на власть. Цзюнь-шан ведь не лишает его трона. Северная Пустошь должна признать себя вассалом империи! Этого достаточно, чтобы лорд Шан получил свободу и вернулся в объятия Мобэй-цзюня. А иначе... Иначе, боюсь, нам придётся отправить вас ему... по частям.       – Яо Мо! – одёрнул завравшегося демона Мо Ван. – Тебе стоит вернуться в свои покои!       – Не стоит, начальник Мо, – болезненно улыбнувшись, возразил Шан Цинхуа, бледными похолодевшими пальцами коснувшись руки Мо Вана. – Мобэй-цзюнь никогда не променяет трон на презренного, бесполезного человека. Он слишком чтит традиции земель тьмы и столь бессильное, ничтожное существо, как Шан никогда не вызовет в нём и толики чувств. Мобэй-цзюнь не станет делать то, чего он не желает. Во мне течёт его священная кровь. Стоит его величеству понять, что вы задумали – Шан умрёт от его руки.       Яо Мо переглянулся с Мо Ваном. В его груди таился страх, однако, он не смел сомневаться. Поднявшись, демон смерил гневным взглядом человека и направился прочь из комнаты.       – Слова лорда Шана впустую сотрясают воздух. Они бессмысленны, не способны пошатнуть мою веру в императора. Цзюнь-шан не ошибается. И на этот раз Северная Пустошь склонит перед ним свою гордую спину!       Посмотрев вслед демону, Мо Ван помолчал. Шан Цинхуа тоже поднялся, собираясь продолжить прерванные дела.       – Лорд Шан может мне доверять. Вы в полной безопасности, – поспешил заверить его начальник стражи.       – Ступайте, господин Мо, – с горечью прошептал заклинатель, покачав головой. – Мне нужно побыть одному.       Немного поколебавшись, Мо Ван и впрямь покинул покои. Тоска Шан Цинхуа неожиданно ранила его. Хотелось, чтобы слова утешения успокоили человека. Но тот мрачно молчал, а его плечи чуть опустились под спудом испытаний. Всё же человек был слаб. _________ ¹«Цикада сбрасывает свою золотую кожицу» – стратагема запутывания. Используется для бегства от превосходящего противника. Цель – увлечь врага яркой пустой оболочкой, подобной сброшенной коже цикады, и заставить его думать, что он поймал нечто ценное. Маскируйся. Брось заметное на виду, чтобы без него остаться неузнанным. Притворись, чтобы создать иллюзию и отвлечь ею тех, кто мешает достижению цели.